Синапсы

Она не плакала, и дрожать уже перестала. Просто сидела на кровати, вперившись в стенку взглядом. Считала пылинки в воздухе, тиканье секундной стрелки на настенных часах, квадратики в рисунке на обоях. Питер с ней не разговаривал с момента, как они попали обратно в особняк. Ни разу не появился, хотя прошло уже несколько часов. Ее израненные пальцы были все оранжевые от йода, которым пришлось мазаться чуть ли не с головы до ног: электроды втыкали в шею, в грудь, даже ноги были исколоты. Хэнк с ней тоже и словом не обмолвился, будто бы это был тотальный бойкот. Какой теперь был смысл возвращаться в институт, если за ее проступок с Хейли никто не будет общаться? Уж лучше жить с матерью, снося бесконечные упреки, критику и обиды. Или вообще — одной. Хейли спустила с кровати ноги, потрогала прохладный пол голыми ступнями. Воздух был почти горячий, не спасал даже вентилятор. Августовский вечер был безветренным. Теплым. Изматывающим. Хотелось залезть в холодильник целиком, примоститься на полочке между помидорами и кока-колой. Хотелось, чтобы хоть кто-нибудь пришел, поговорил с ней. Нет, не кто-нибудь, а Максимофф. Или Хэнк. Она должна знать, что происходит, ведь неизвестность хуже всего. Пусть они в лицо ей скажут, что больше не хотят ее видеть, что не простят ей предательство, но скажут хоть что-нибудь. Хоть полслова. Как же жарко. Когда в дверь постучали, Хейли даже не позаботилась встать. Она лишь буркнула «открыто!», и подняла голову, чтобы посмотреть, кто пришел. Хотя сердце у нее ёкнуло, в надежде, что к ней придут с амнистией. И шоколадкой. Это был Курт. Он озадаченно посмотрел на распластавшуюся на полу Хейли. — Тебе плохо? — Хуже не бывало, — грустно кивнула девушка, — ложись рядом, тут прохладно, — и она похлопала по полу рядом с собой. Вагнер ничего не стал спрашивать, просто закрыл за собой дверь, и растянулся на полу рядом. Подложил под голову руку и уставился на Хейли своими оранжевыми глазами. — Мы только что вернулись. Зверь и Питер пока в ангаре, со всеми людьми Икс, но они очень хотят тебя увидеть. Скоро придут. — В смысле — «вернулись»? Откуда? — вскинула голову Хейли, одновременно чувствуя, как огромный, давивший на сердце ком сдувается, словно развязанный воздушный шарик, и исчезает из груди. — Ну, ведь нас искали… Эти военные, люди Страйкера. Профессор сказал, они собирались, как это по-английски? Штурмовать? — Шутишь… — Ни капельки, — серьезно покачал головой Попрыгун, — они были крайне злы. В бешенстве. Мы заставили их повернуть обратно и auf Wiedersehen. — Курт откинулся на спину и посмотрел в потолок, — Джин сказала, это не надолго. Страйкер будет бороться дальше. Он обиделся на то, что ты его парализовала. — Что? Это был тот самый Страйкер? — девушка широко распахнула глаза. Лисья морда. Злая, пышущая ненавистью, скомандовавшая «убрать её» лисья морда. И из-за неё, из-за Хейли, пришлось поднимать команду Иксов. Господи, как же перед ними всеми оправдываться? Хейли закрыла лицо руками, борясь с желанием спрятаться в шкафу от стыда. Но сидеть на месте и умирать от ужаса было бы еще хуже. Нужно было что-то делать. Простого «Спасибо» будет, конечно, недостаточно, но с чего-то надо начинать. Девушка взяла Курта за руку: — Перенеси меня, пожалуйста, в ангар. Я должна их всех увидеть. Вагнер кивнул, понимающе глядя на подругу, сжал ее пальцы. Через мгновение в ушах возникли голоса, эхом отдававшиеся от бетонных стен ангара. Хейли отпустила руку Курта, прищурилась от света ламп. Команда еще была здесь: они негромко переговаривались, на лицах у всех была озабоченность. Появление Курта с Хейли привлекло их внимание, все тут же обратили взгляды на них. Девушка неловко переступила с ноги на ногу. Ища, куда девать руки, сплела пахнущие йодом пальцы вместе, и не зная, как начать, что сказать, на кого смотреть. Говорить не потребовалось. Через несколько секунд ее хрупкие плечи крепко сжали, в лицо полезла синяя шерсть. От Хэнка пахло керосином и порохом, уха коснулось теплое дыхание. — Как ты? — Пришла сказать «спасибо». Или извиниться. Не знаю, что сделать первым. — Хейли прикрыла глаза, чувствуя, как успокаивается бешеное сердце, и пропадает комок в горле. — Все нормально. Правда. — Хэнк отошел на шаг, не отпуская плечи девушки, и внимательно на нее посмотрел. — Я все объяснил, — раздался еще один голос, и из-за широкой спины Хэнка выглянул виноватого вида Мэдрокс. Хейли ахнула и закрыла рот рукой. — Живой, — прошептала она. — Да что мне сделается… — Джим подошел к Хейли, протянув к ней руку, чтобы тоже приобнять, но вместо этого получил в лоб. — Придурок ты, Мэдрокс! Козёл и жадная скотина! Я на тебе места живого не оставлю, когда доберусь, я тебе ножку от табуретки в задницу засуну! — девушка попыталась закатать ему еще пару раз, сквозь зубы сыпя проклятиями, но сдалась, когда Джим, посмеиваясь, зажал ее в стальных обнимашках. — Да знаю я, — тихо прошептал он ей на ухо, — опять начнешь мебель ломать и вещами швыряться. Только ведь за шесть лет знакомства ты ни разу так в меня и не попала. — Ничего. Это вопрос тренировки, — пробурчала Хейли, чувствуя, что казнь Джима откладывается. Она уткнулась лбом в его плечо, вдыхая терпкий, перцовый запах его въевшегося в куртку одеколона. А когда подняла голову, встретилась с ревнивым взглядом явно сдерживающегося Питера. Долго-долго они смотрели друг на друга. Будто молча разговаривали. Джим разжал руки, выпуская Хейли, и девушка в два шага оказалась рядом с Ртутью. Прижалась к его щеке лбом, осторожно положив ладони ему на грудь, боясь, что он сейчас упорхнет от неё. — Значит, их обняла, а меня так — за воротник потрогаешь? — раздалось над ухом, и Хейли тут же вцепилась в Питера обеими руками. Хотелось еще и с ногами на него залезть, и вообще обмотаться вокруг него удавом, главное — чувствовать его всем телом, и сжать до хруста, чтоб прям рёбра треснули. Глаза защипало, но скорее от облегчения: от воспоминаний, с каким холодом Питер смотрел на нее, когда она рассказала ему всё там, на крыше, у нее все эти дни случалась тихая истерика. — Ну, тогда уж всех обнимай, раз такое дело, — донёсся голос профессора. Хейли обернулась: мягко улыбающийся Чарльз спускался по пандусу из самолёта. — Меня не надо, — упредительно подняла руки уходящая Мистик. Впрочем, Хейли и не горела таким желанием. Когда, наконец, девушка смогла выразить всем свою бесконечную благодарность, они покинули ангар. Курт телепортировал Чарльза наверх, и все понемогу рассосались. Хейли с Питером, который был не в привычной серебристой куртке, а в черном костюме людей Икс, вышли в гостиную. Но через секунду Максимофф стоял рядом уже в джинсах и футболке, с растрепанными волосами, и жуя какой-то крекер. Институт понемногу засыпал: было уже довольно поздно, да и вылет для Иксов был трудным, судя по всему. Хейли с Питером сидели на диване в гостиной, негромко включив телевизор. Ей хотелось сразу многого: объяснить всё-всё Хэнку, бесконечно извиняясь за то, что по её вине уничтожены даже чертежи его изобретения. Может быть, сварить ему кофе с зефирками, перегладить все его ужасные клетчатые рубашки, только бы найти способ извиниться перед ним. Хотелось одновременно обнять вернувшегося Мэдрокса за то, что жив, и тут же отхреначить его за все его дебильные выходки. За которые Хейли его и любила, и ненавидела. Из-за которых вечно приключалась какая-нибудь жопа, но без которых было бы скучно жить. За его слова «Я ведь люблю тебя, Хелл», и за то, что вынудил её врать. За то, что пропал хрен знает на сколько, и за то, что появился как ни в чём ни бывало. За то, что был ей ужасно дорог, но и бесил её по-страшному. И хотелось залезть на ручки к Ртути, скрутиться в комочек, спрятать голову у него на груди. Слушать торопливое биение его быстрого сердца, укрыться одеялом на узкой кровати, и спать рядом. Увидеть, как он улыбается, потому что у него самые очаровательные ямочки на щеках. И ещё много чего хотелось с ним делать. Много-много. — А телик ты можешь переключать усилием воли? — спросил Питер. — Я же не пульт управления, — скептически поджала губы девушка. Странно. Всё это время они сидели порознь, не касаясь друг друга. Как чужие. По каналам гоняли какие-то матчи футбола, Багза Банни, новости. — Питер? — Ммм? — Ты злишься на меня? — Злюсь. Вот так просто и честно. Хейли даже забыла, как собиралась дальше вытаскивать из него ответы. — Почему? — Издеваешься? — Нет, за что конкретно? Я должна знать. — Окей, — он поднял ладонь, и принялся загибать пальцы, начиная с мизинца, — за враньё про кражу накопителя. За враньё про потерю сознания в ангаре. За побег. — Он посмотрел на оставшиеся два пальца, и, изобразив пистолет, направил его на Хейли. «За Хэнка. За Мэдрокса», — закончила за него мысленно девушка. Повисла пауза. Хейли кусала губы, Питер смотрел телевизор. — Прости меня. — Проехали. И снова молчание. Хейли ворочала в голове мысли, перебирая, как продолжить разговор. Глаза слипались, девушка подтянула под себя ноги и легла головой на диванную подушку. Телевизор что-то неразборчиво бормотал, а может это просто Хейли потихоньку засыпала. Ей хотелось положить голову на колени Питеру, обнять его, уснуть вместе. Ну хотя бы за руку его подержать. Но он никак не реагировал на ее прикосновения, словно дохлую рыбу трогать. Где-то через пару часов Хейли открыла глаза, проснувшись. За окнами было еще темно, экран показывал конец эфира. В гостиной Хейли была одна. От этого внутри кольнуло, девушка прикусила костяшку пальца. Встала, вырубила телевизор. Поразмышляла, идти ли ей в свою комнату (что было очень лениво), или остаться спать на диване. Лень победила. Девушка устроилась на диване поудобнее, невольно вспоминая, что последние несколько суток она просыпалась то на жесткой медицинской кушетке, то в кресле, похожем на стоматологическое, а над ней нависали лица военных с лисьей мордой… Полковником Страйкером во главе. И вокруг был шум приборов, шарканье сапог и жесткие приказы. Пусть утром ее разбудит шум проснувшегося особняка: это лучшие звуки на свете.

***

— Почему никто из вас не сказал, что это так неудобно? — Хейли оттягивала пальцами черный кожаный воротник, который прилипал и натирал шею. — Мы не надевали их летом. Надо бы подумать над облегченным вариантом, — сказал Хэнк. Перед ними открылись створки дверей голографического зала, и девушка с опаской осматривала его изнутри: в первый и последний раз, когда она здесь была, пришлось выключать программу, чтобы успокоить ее панику. — Не тащите её наверх, пусть работает с земли, — скомандовал Зверь Иксам. Хейли послала ему благодарную улыбку, и пошла вдоль стены, наблюдая, как выстраивается программа, и появляются очертания пейзажа, заполняются цветом контуры объектов. — А ты прям лучше всех знаешь, что ей надо, да, синий? — Питер, скрестив руки, смотрел на Хэнка. — Не собираюсь отходить в сторону, — усмехнулся тот. — Место занято. — Вчера было не похоже, она спала на диване в гостиной. — Знаешь, у меня идея. Я поработаю сегодня в команде Стражей, — Питер исчез, сопроводив свой побег порывом ветра. Хэнк только поднял брови, с ухмылкой проводив чёрно-серебристый шлейф в воздухе взглядом. — Хейли! Шторм! — Позвал Зверь. — Да? — девчонки откликнулась довольно далеко друг от друга. — Только не спалите материнскую плату, — громко сказал Хэнк. Девушки переглянулись, кивнули. От внимания МакКоя не укрылось, что Хейли нервно потерла влажные ладони. — А на мне сегодня мордобой, — пробормотал Хэнк себе под нос, высматривая черное мелькание в образовавшемся ландшафте.