Да сколько можно, ублюдки?!

      Себастиаан согнулся в три погибели, щёткой смахивая с нижних полок с книгами вековую пыль, и тяжко вздохнул, когда понял, насколько давно он заглядывал сюда. Дурной пример заразителен - Джото почти ничего не читал, предпочитая завоевывать новые земли в онлайн-игрушках или смотреть передачи про какую-нибудь несусветную дичь, и Джакоба к этому постепенно пристращался, всё чаще стоя за спиной Палацкого и поглядывая в экран. Даже сейчас его сожитель не хотел отрываться от ноута, напряженно просчитывая стратегии нападения на вражеский корабль.       - Ты будешь убираться или нет? - раздражённо гаркнул Бастиан, выпрямляя усталую спину. - Сколько, блин, можно, почему я один горбачусь?       - Потому что это твоя квартира, - с усмешкой ответил Джото, даже не взглянув на него.       - Да какого хрена? Ты здесь тоже живешь, раскидываешь волосы, причем не только с головы, воняешь и пачкаешь.       - Не нуди, щенок. Сказал, что закончу и присоединюсь. Жди.       Бастиан фыркнул, но в спор решил не ввязываться. Еще не хватало совсем дойти до белого каления и довести Палацкого - соседи опять будут стучать по батареям из-за их воплей и писать гневные письма, а в последний момент он сам как всегда испугается и заткнётся, боящийся, что Палацкий сорвётся и вдруг ударит его. Ему всегда казалось, что Джото на это способен, хотя руки на него он никогда еще не поднял.       Обиженно вздохнув, Себастиаан сел на корточки и скучающе взял в руки, как какую-нибудь безделушку, роман Стивенсона. "Остров сокровищ" с детства был его любимой сказкой, которую он мог слушать раз за разом, и которую он уже не раз прочитал, когда съехал от родителей. Юноша открыл книжку с отваливающимся переплётом и с удивлением обнаружил потрёпанный и иссушенный конверт. Ощущение тайны приятно и волнительно защекотало где-то внизу живота. Не обращаясь к Палацкому, Бастиан как можно тише распечатал конверт и развернул лист бумаги, что был внутри, сразу узнав до ужаса корявый и местами нечитаемый почерк Джото. Сердце приостановилось в груди, когда перед глазами запестрели чудовищные ошибки самого безграмотного в мире человека, но такие знакомые и повторяющиеся из раза в раз. Нет, его боцман точно не чувствует себя ущербным из-за отвратного английского.       "Кажется, именно эта книга твоя любимая? На самом деле я в этом уверен. Столько раз видел тебя с ней в руках, что, думаю, сломанная нога не помешает тебе добраться до нижней полки. Так ведь, щенок?       Надеюсь, ты не скучаешь. Позови друзей, закажи пиццу, поешь своих тошнотворных морепродуктов (как ты суёшь в себя эту гадость, мать твою за ногу). Отдохни, в общем. От меня тоже. Потому что когда я вернусь, то не выпущу тебя никуда в ближайшую неделю точно. Да и куда ты пойдёшь на костылях, ха. Если скучаешь, то не скучай. Считай это поводом изголодаться друг по другу. Да и так интереснее.       Люблю. Джото. " Себастиаан несколько раз взахлеб перечитал письмо, адресованное ему уже полгода назад, ощущая, как быстро и неровно, спотыкаясь, трепещет его сердце в груди. Щеки волнительно краснели, пальцы тряслись, порываясь сжать эту отвратительную, но, чёрт, такую ласковую писанину. Он так и въелся глазами в чернила, не заметив, как ему через плечо заглянул сам автор.       - О, так ты его не нашел тогда? Бастиан, боясь расплакаться от счастья, промолчал, слабо качнув головой и сжав губы в нитку.       - Значит, я ошибся, и это не твоя любимая книга? - Дерзко усмехнулся Палацкий, укладывая горячие широкие ладони на плечи юноши.       - Не ошибся, я просто... Не знаю, почему не перечитал её тогда. Так приятно, господи блин. И обидно, что тогда не наткнулся.       - Наткнулся сейчас. Идём на диван. Почитай мне Стивенсона.