IV. Крылья дракона

Лиловый шелк мелькает где-то совсем рядом — его успевает уловить боковое зрение. Затем — легкое касание холодной ладони, на спине, чуть ниже шеи. Он резко оборачивается, пытаясь понять, где же она. Прядь светлых прямых волос задевает щеку, отзываясь томительной болью где-то внутри. — Ты снова меня мучаешь… — когда-то громогласный голос становится жалким хрипом. Она останавливается и вот он наконец может ее рассмотреть. Лиловое платье все еще колышется от её резвых движений, сошедших на нет. Хлопает глазами и проницательно смотрит, кажется, в самую душу заглядывает. Алингу хочется закричать и снести огромными кулачищами пару крепких замковых стен, лишь бы успокоить ураган внутри, затмить чем-то. Она снова его касается холодной рукой, затем улыбается. На бледных щеках выступает румянец. Его как будто снова бьют булавой, чуть ниже груди, как в той битве у Черных скал. И, как тогда, отнимает дыхание. Так по-настоящему. Хочется выть волком. — Нет, продолжай… Рви на части, жги раскаленным свинцом, только не переставай… Она смахивает назад светлую прядь и смотрит так наивно. Оборачивается назад на звук рассветных труб. Алинг смотрит туда же. Мир рвется на части. Крепкий мужчина просыпается на широкой кровати, укрытой шкурами диких волков и медведей. Пальцы его плотно сжаты в кулаки. — Астрид… *** Верховный король стучит в тяжелую дубовую дверь. Не получив ответа, он входит в приемную владык. Как он и ожидал, внутри — всего лишь одна из королев. Она усердно делает вид, что так и не заметила появления Питера, сосредоточенно вглядываясь в строки какого-то документа. Питер плотно прикрывает за собой дверь, затем опирается спиной о стену рядом: — Тебя не было сегодня за завтраком, а вчера — за ужином. Королева вздрагивает, но взгляда не поднимает. Питер замечает, как тонкие пальцы нервно сжимают край листа. — Мне не хочется есть, когда на улице стоит такая жара. — королева мнется, кусает губы. Её тон становится немного острее. — И у нас слишком много работы, мне не до часовых посиделок за ломящимся столом! Питер решается сделать несколько шагов вперед, под его ногами скрипит деревянный пол. Королева упорно избегает его взгляда, будто, отвлекись она на минуточку от чтения — ее лишат жизни. — Не так уж и много — это раз, а во-вторых — совсем не срочной работы. — Питер упирается кулаками о поверхность грубого дубового стола. — Лу, так нельзя. Ты выглядишь, будто упырь из подземелья, не знакомый со светом дня. Младшая из королев поднимает усталые глаза на брата. Взгляд Люси полон глубокой, искренней грусти. — Питер, мне просто так легче… — Бежать от собственных мыслей, зарываясь в кипы сухих бумажек? Верховный король касается подбородка сестры, заставляя Люси держать зрительный контакт. Питер довольно долго вглядывается в её черты лица, не произнося ни слова. За окном слышно, как поют птицы. Безветренно. Уже целую неделю за окном действительно стоит жара. Люси наконец отводит взгляд, глубоко вздыхая: — У тебя ведь все было не так, у тебя было просто, сразу и правильно… — Знаю. Мне повезло. — Питер сохраняет непоколебимый вид. — Либо же, я не был настолько силен, как ты, чтобы пройти подобное испытание. Моей сильной стороной всегда был меч в руке, твоя же — большое сердце. Питер намеренно не обнимает сестру, не смягчает тона и не опускается до утешительных слов. Питер знает, что это сделает Люси слабее, заставит жалеть себя, а этого Люси не любит. Люси — королева с львиным духом и огромным сердцем, способным рассмотреть доброе в самом темном, жалеть монстра и зверя, но только не себя саму. — Что делать дальше? — неуверенно спрашивает королева Отважная. Сложись подобная ситуация несколько раньше — Питер сразу же отправился бы в Анвард с парой крепких рыцарей и подробно объяснил бы будущему наследнику орландского престола, как не стоит поступать с его младшей и любимой сестрой. Но сейчас он достаточно мудр, чтобы осознать — подобный подход делу вряд ли поможет. Да и Люси по голове не погладит. — Одно твое слово — и я бы вмешался. Но ты ведь не захочешь… Люси едва сдерживается, чтобы не вскочить на ноги: — Нет, Питер, мы уже обсуждали! Если ты посмеешь… — Тогда, решение за тобой, — все тем же спокойным голосом перебивает Питер, — и оно не простое. Не всегда первый выбор — правильный. И от него сложнее всего отказаться, сделать шаг назад. Я бы, возможно, советовал тебе попробовать заново, осмотреться по сторонам. Но, даже Верховные короли ошибаются. — Питер легонько хлопает Люси по плечу и едва заметно подмигивает. — Чтобы ты не решила — я всегда на твоей стороне. Ты еще никогда не давала повода усомниться в твоей мудрости. Люси смотрит на брата с благодарностью. Когда пауза немного затягивается, Верховный король заглядывает в одну из бумаг на столе. Сестра прослеживает его взгляд: — Кентавры жалуются, что иногда замечают странно одетых людей в наших лесах. — Кентавры немало жалуются. Особенно на людей. — хмыкает Питер. Верховный король задерживается в приемной еще на некоторое время, развлекая Люси беседами. Когда Питер решает покинуть достаточно унылую комнату — сестра отказывается следовать его примеру. Питер не настаивает. В коридоре Верховный Король натыкается на Эдмунда, тот явно куда-то спешит. — Почему здесь так шумно? — хмурится старший брат. — Не знаю, люди из нижних селений чего-то требуют или жалуются. Питер поджимает губы: — В который раз за этот месяц? — За статистические подсчеты у нас Сьюзен отвечает, — с явной иронией в голосе отвечает король Справедливый. — Тельмаринцы. От них проблем в разы больше, чем от всех остальных народов, населяющих Нарнию, вместе взятых. Пусть Каспиан с ними разбирается! — Таков был план. — Эдмунд выглядит немного обеспокоенным. — Но, судя по крикам, он явно не справляется. Короли выходят в один из внутренних дворов Кэр-Параваля. Самого Каспиана там почему-то нет, лишь несколько десятков тельмаринцев из селений, одетых в рабочие серые одежды. У кое-кого в руках вилы и подобные земледельческие инструменты, что наталкивает на мысли о назревшем бунте, однако Эдмунд, вглядываясь в лица людей, скорее приходит к выводу, что случилось нечто срочное и тельмаринцы примчались в замок, бросив свои дела так и не доделанными. Среди шума и хаоса стоит растерянная Сьюзен. Прекраснейшая из королев пытается сохранять вежливость и по возможности выслушать всех по очереди, но с каждой минутой сдерживать тельмаринцев становится все сложнее. Питер кивает Эдмунду. — Тихо! — громогласный голос Верховного короля заставляет толпу замолчать. — Кто среди вас — главный? После небольшой заминки вперед выступает седовласый мужчина в заплатанных одеждах. Питер сурово смотрит на него: — Говори! — Ваше Величество, незнакомцы похитили наших детей, средь бела дня. — седовласый мужчина смотрит прямо в глаза Питера. Сьюзен прикрывает рот ладонью, а в глазах Верховного короля мелькает недоумение. — Ты уверен? Как это могло случиться? — Мы трудились в поле, дети играли неподалеку, у кромки леса. Всегда так было. Аж тут хватился один из нас — а нет детей! — Подождите, — Сьюзен выходит вперед, — может они просто заигрались и убежали? С детьми ведь бывает. И также… Сьюзен вскрикивает, когда чья-то холодная рука хватает ее за запястье. Короли рефлекторно хватаются за рукояти мечей, но причиной переполоха оказывается простая, немного сгорбленная женщина, закутанная в длинный, цвета грязи, платок. Она протягивает Сьюзен деревянную лошадку с надломленной задней ногой. — Это моего младшего, Альбарда, Ваше Величество, — слегка охрипшим голосом произносит тельмаринка, — он едва ли не с рождения с ней неразлучен, даже в постели или же за обедом. Не бросил бы в поле ни за какую награду…