IV. Крылья дракона

Джен подпирает щеку ладонью, с тоской глядя на грязный котел от рыбной похлебки. Королева даже понятия не имела до сего момента, сколько же абсолютно рутинной, грязной, тяжелой и скучной работы приходится делать женам простых смертных, кому не посчастливилось, по стечению обстоятельств, жить во дворце с десятком слуг всегда к твоему распоряжению. Движимых романтикой королев быстро приобщили к делу, и если Их Величества дни напролет руководили возведением города, то на королев упала готовка, мытье посуды, стирка в ледяной воде и уборка всеми возможными подручными средствами. Королева Бесстрашная не без легкой зависти украдкой наблюдает за женой короля Справедливого, которой (чудом, иначе не назовешь) удается сохранять улыбку на лице, хорошее настроение и абсолютно чистое, без единого пятнышка (это уже ни в какие рамки!!!) платье. Лира, напевая какую-то песню, подхватывает увесистую корзину с мокрыми вещами и идет вывешивать их на улицу — не смотря на мороз, день выдался довольно солнечным. В успех начинания Лиры Дженнифер не верит — ну вот не сохнет здесь ничего само по себе! Варианта два: либо руками держать у огня, часа так с два-три, либо еще влажным на себя надеть и ждать, пока тепло твоего тела просушит. За второй вариант король Великолепный не раз на нее рычал, особенно когда о недосохшем королева просто забывала, наслаждаясь вечером, а потом сутра оказывалось, что надеть Его Величеству нечего. По крайней мере, сухого. Джен морщится, вспоминая вчерашнее утро. Питеру, наверное, тоже нелегко просыпаться ни свет ни заря, ограничивать себя почти во всем, к чему он привык в замке и, сцепив зубы, работать часами на морозе, но он это умело скрывает. Однако, ничего не потеряно, пока здесь Джен, ибо королева ухитряется ныть и жаловаться каждое утро если не за пятерых, то за двоих уж точно. Верховный король поводит голыми плечами, оглядываясь по крохотной комнатушке: — Джен? — голос короля не сулит ничего доброго. — Ты рубашку бордовую не трогала? Нарнийский рыцарь, что до этого упрямо пряталась под тоненьким одеялом, жмурила глаза и пыталась ухватиться за остатки ускользающего сна, вздрагивает, поднимая взгляд на Питера: Верховный король выжидательно смотрит на нее. На нем только потертые грубые сапоги и черные холщевые брюки. Питер заправляет ремень и застегивает витиеватую пряжку. — Ого! — хлопает глазами Джен. — У тебя мышцы стали крепче раза в полтора! А я и не замечала. Питер лишь поводит бровью. В бескорыстность комплиментов от ненаглядной он перестал верить еще очень много лет назад: — Джен, ты не ответила. Королева пытается делать вид, что ей не припомнить, однако быстрый взгляд украдкой в дальний угол комнаты не ускользает от внимания владыки всея Нарнии. Питер в ту же секунду направляется к сероватого цвета корзине, а Дженни выскальзывает из-под одеяла и мысленно обращается к Аслану, прося того сотворить чудо и чтобы рубашка таки оказалась высохшей, попутно обещая ему впредь быть внимательней и более ответственной. «Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!» Три… Два… Один… — Тролью мать, Джен! Королева наспех оценивает расстояние до двери. Вот бы еще помнить, куда она обувь дела вчера вечером… На лице короля ни намека на нежность или же любовь: — Почему она мокрая?! Джен прыскает со смеху, прикусывая губу. Просто Пит почему-то так смешно потрясает красной мокрой тряпкой. Видел бы он себя со стороны. Наверное, это просто нервное. — Я сказал что-то смешное?! «Может, все-таки, стоит бежать босиком? Подумаешь, немного снега. Главное, чтобы у Эда и Лиры было не заперто». — Она была грязная, я постирала… — Где грязная?! — рычит Питер. — На правом манжете… — вместо того, чтобы бежать в сторону двери, Джен инстинктивно вжимается в стенку. — На правом манжете? — тут уже Питер готов расхохотаться. Хотя, скорее, нужно плакать. — А как ты хотела? Чтобы она была идеально чистая, когда мне колоды и булыжники размером с твою не очень умную голову таскать часами приходится?! Королева широко распахивает ресницы. Вот так в один момент, оказывается, можно из виновной стороны превратиться в пострадавшую. Дженнифер упирает руки в боки: — Это ты меня только что тупой назвал?! Питер перестает потрясать мокрой рубашкой и щурит глаза: — Не переводи… Но слишком поздно. — Я ради тебя мчалась сюда, как угорелая! Ухаживаю за тобой, готовлю, стираю в ледяной воде! А ты?! Сегодня же соберу все свои вещи и домой уеду! А ты тут сам — как знаешь, раз уж твоя голова такая умная в отличие от моей! Пит усмехается, поглаживая пальцами бороду нескольконедельной давности: — Напугала мышь кусочком сыра. Джен обижается еще больше, однако в этот раз, вместо того, чтобы дать любимому словесную оплеуху в ответ, начинает демонстративно собирать свои скромные пожитки. Когда в руках не остается свободного места — королева принимается складывать все в подол юбки. Однако, так передвигаться, а уж тем более — наклоняться, значительно сложнее. Джен злится еще больше, а когда нечаянно ударяется мизинцем о рукоять меча короля Великолепного — земли и неба становится мало. — У тебя самого нет мозгов! — королева с раздражением выбрасывает из подола юбки все, что там было и принимается прыгать на одной ноге. — Какой придурок будет оружие разбрасывать?! Пит слегка наклоняет голову: — Ты сама его туда бросила вчера — искала на чем развесить свое платье, но мой меч оказался недостаточно длинным. Джен закусывает губу, хотя злиться на Питера не перестает. Самое обидное в ее жизни — это осознавать, что он, черт возьми, в тысяча четыреста пятьдесят восьмой раз прав. — Слишком умный, да?! — последний козырь в голове королевы — это взять «на понт», прости Господи. Может, все-таки, удастся уйти с гордо поднятой головой? — Угу, — Питер складывает руки на груди, выжидающе глядя на благоверную. И плевать, что он пропускает завтрак и теперь придется снова слушать урчание в собственном желудке аж до обеда. Как же бесит эта самодовольная ухмылочка! У Верховного короля, должно быть, вместе с верховной властью еще и верховное эго шло в комплекте! Королева Бесстрашная плюхается на то, что гордо именуется «ложем». Складывает руки на груди и смотрит на короля исподлобья: — Не пойду никуда! — Нет? — наигранно изумляется Питер. — Нет! Пока ты не извинишься! Вот тут уже приходит время изумляться без единой нотки актерской игры. Брови Верховного короля невольно взлетают вверх и ему не удается сдержать смеха: — Извинюсь? Серьезно? — А что? — щурится Джен. — Корона с головы упадет? Ой, извини, ты ее дома, кажется, забыл! Джен смеется над собственной шуткой, а Питер в который раз задумывается над тем, чтобы издать указ о введении в школах для девочек обязательный предмет под названием «Логика». Серьезно, нужно заботиться о будущих поколениях королей Нарнии. Так же никаких нервов не хватит! — И ты больше не будешь без моего ведома мочить мои вещи? — осторожно осведомляется Пит. — Пальцем не трону! — Джен разводит руками. Король еще несколько мгновений пытливо смотрит на провинившуюся королеву. Джен становится неуютно и она принимается ерзать на месте. Наконец Питер в несколько шагов сокращает дистанцию между ними, опускается на колени перед кроватью, таким образом их лица оказываются на одном уровне. Столь резкая близость заставляет королеву немного отклониться назад, сохраняя личное пространство. Питер игнорирует этот жест. — Прости меня, что назвал тебя не очень умной, это было низко с моей стороны. Джен на миг заминается, затем едва заметно кивает в знак прощения.Пит проводит тыльной стороной ладони по ее щеке, внимательно наблюдая за реакцией. Вздрагивает, поводит плечами, наклоняется навстречу — значит, соскучилась по ласке. Грозе волков удается сохранять озабоченное, внимательное выражение лица. Джен подается вперед в ожидании поцелуя и Питер немедленно дает ей желаемое. Наконец его щетина подросла настолько, что перестала быть колючей. Джен ловит Питера за затылок и тянет на себя, вовлекая в более глубокий поцелуй. Таким образом король невольно заваливается на даму сердца. Главное, что последнюю все устраивает. Такая теплая, все еще голая кожа на спине так и манит Джен еще и еще проводить по ней руками, гладить, чувствовать. Питер практически не проявляет инициативы, просто послушно следует за ее импульсами, наклоняется и перемещается туда, куда она его подталкивает. Так они оба оказываются лежа на боку, друг напротив друга. Джен забрасывает на него одну ногу и начинает неоднозначно тереться о его бедро, легонько покусывая кожу на плече. Глаза королевы блаженно прикрыты, а дыхание заметно участилось, чего нельзя сказать о вполне спокойном Питере. Прохладная ладонь королевы скользит ниже спины и находит преграду в виде ремня. Замешкавшись на пару мгновений, Джен тянется к пряжке. Для этого приходится немного отстраниться, что искренне расстраивает королеву, которой до этого было вполне не плохо. Джен открывает глаза и немного отодвигается, ища взглядом глупый предмет мужского гардероба. Тянется рукой, чтобы как можно скорее с ней разделаться, однако Питер игриво перехватывает ее ладонь и отводит в сторону. Джен смотрит непонимающе. Игра? Ее раскрасневшиеся щеки и растрепанный вид играют на руку королю, еще больше теша его самолюбие. Пит несколько раз цокает языком, растягивая удовольствие: — А для этого тебе самой тоже придется извиниться. Королева непонимающе отшатывается назад. Питер встает, как ни в чем не бывало, натягивает через голову еще влажную рубашку, быстро накидывает на плечи теплый плащ и, даже не обернувшись, покидает комнатку. На губах играет улыбка и этим утром он почему-то немного счастливее, чем обычно. Месть — это блюдо, которое подают холодным. И научившийся отлично разбираться в людях считай, за две жизни, Верховный король это отлично знает. К Сьюзен подходит светловолосый высокий мужчина, одетый в меха и что-то дает в руки. Джен не видно издалека. Сью смеется и что-то отвечает. Между ними завязывается разговор. К королеве Бесстрашной возвращается Лира. — А наша Сьюзен, кажется, пользуется успехом. Никак понять не могу, это один и тот же ей подачки каждый день носит, или каждый день новый? Лира прослеживает взгляд Дженни: — Не знаю. Но для местных Сьюзен — диковинка. Ты здесь много темноволосых видела? Джен задумывается, начинает воспроизводить в голове образы северян и действительно понимает, что брюнетов еще не встречала: — Нет. А за Эдмунда тогда не боишься? Лира смеется, падая на сено рядом с Дженни: — Нет, конечно! Почему я должна бояться? — Украдут! — нагнетает королева Бесстрашная. — Так он же не теленок! — не перестает смеяться крылатая. — Ладно, вставай, нам еще котел мыть. — А, может, Сьюзен подождем? — не сдается Джен. — Сьюзен занята, — не отстает Лира, — давай скорей, я сама не справлюсь! Джен еще раз смотрит в сторону Сью. Та по-прежнему ведет беседу с дикарем в мехах, кокетливо поправляя волосы. Королева Великодушная опирается плечом о деревянный столб, от чего фигура предстает в куда более выгодном свете. Светловолосый мужчина поз не меняет, но и уходить не спешит. — Чем это она занята?! — возмущается Джен. — Хвостом перед каким-то мутным верзилой крутит, пока Каспиана нет?! Лира смотрит на Джен с укором: — Нет, она нам обеспечивает всякие вкусности. — В смысле? Лира закатывает глаза и поднимает с земли один из котлов: — Ни яблок, ни изюма, ни дичи нашим рыцарям не давали до ее появления. Рыба, овощи там какие, иногда хлеб — и хватит. А у Сьюзен, как смеется Эдмунд, дар особого убеждения. После ее «переговоров» к нам начинают относиться все лучше и лучше. Джен поджимает губы и идет за вторым котлом. Может, она была не права, когда отказалась от предложенных Питером уроков красноречия? Но Джен быстро отгоняет эту глупую мысль. Когда это она вообще была не права?!