Drabbles and Crossovers

У Дианы на руке часы той модели, которую не застал даже древний Стив. На ней рубашка старого образца с широкими рукавами и брюки-сафари, какие носили в годах тридцатых. И она действительно похожа на девушку, которая выпала из времени. Стиву становится необъяснимо тепло и уютно, когда он смотрит на неё. Словно в его жизнь добавили недостающий, давно утерянный и очень важный фрагмент. По взгляду совершенно ясно, что она чувствует то же самое. Особенно, когда он начинает говорить и произносит своё имя. Диана вздрагивает, он готов спорить на свой щит, ему не показалось. — Я помогу вам в битве с Таносом, если Бог Грома пообещает мне помочь в поисках моих богов в других мирах. — она говорит, вздернув подбородок и смотря на всех, изогнув бровь. В мимике, в малейших движениях рук — во всем, что она делает, он видит Пегги, и никак не может оторваться. Стива тоска изнутри сжирает, ноющая боль, что он ощущал все время после ее смерти, усилилась. Будто старую рану разбередили вновь, и теперь она кровит, истекает буквально и это несравнимо с болью физической. — Я не помешаю? — Стив находит ее за штабом, когда она, облокотившись на перила, рассматривает зеленеющие деревья по другую сторону поля. — Нет, конечно. — Диана даже не смотрит на него. Лишь качает головой и опускает глаза на грубые часы на руке. — Я читал о тебе, когда был мальчишкой. Не думал, что встречу когда-нибудь. — Не слышала о тебе. Вторую Мировую я не застала. — Слишком много ветеранов двух крупнейших войн для одного квадратного метра. — он усмехается. — Слишком много войн. — Диана поджимает губы и говорит тихо-тихо, зная, что совсем не впопад. — Мы можем предотвратить ещё одну. — Мы ничего не можем, Стив. Мы сократим жертвы, но не сможем спасти всех, никогда. — Мы обязаны сделать все, что в наших силах, даже если придётся погибнуть самим. — Все Стивы такие. — она усмехается и отворачивается. Стив не спрашивает, о чем она говорит, потому что на ее руке грубые, мужские явно, часы, в его кармане часы на цепочке — у каждого есть то, о чем говорить совсем не хочется. Уже через несколько дней они вместе тренируются, и Наташа шутит, что наконец-то до моральных устоев Рождерса дотягивает хоть кто-то. Наташа вообще много шутит на их счёт и обсуждает с Тони, как будет выглядеть их свадьба: — Ставлю на звездно-полосатый триколор. — кидает Старк, не отвлекаясь от моделирования нового костюма Чудо-Женщины. — Определенно винтаж. Они не настолько больные. — Их патриотизма с лихвой на всю Северную Америку и всю Евразию в придачу. — Вы заткнетесь оба? — кидает Роджерс, парируя удар Дианы. — Нет, Кэп. Не надейся. — Тони качает головой, смотря на них сквозь проекцию с костюмом. /// Стив после смерти Пегги не чувствовал себя комфортнее, чем сейчас, когда Диана молча держит его за руку тихим осенним вечером, сидя на балконе в Маленькой Бруклинксой квартирке. — Я должна тебе кое-что рассказать, Стив. — она начинает первой, а Стив понимает с полуслова. — Я тоже. — Был Стив Тревор… — Была Пегги Картер… Они начинают хором, а потом чуть улыбаются и опускают головы. У каждого должен быть тот, кому не обязательно рассказывать все, чтобы быть понятым. Стив сломано-переломанный, выдранный из своей жизни, эпохи и кинутый бог знает куда и зачем. Потерявший все, всех и самого себя впридачу. Диана тоже. И именно поэтому те осколки, которыми они являлись раньше, вместе могут наконец составить что-то целое, дышащее, живое. И они, конечно, составляют, обмениваясь какими-то винтажными кольцами, купленными в антикварном магазинчике в нижнем Манхэттене почти в канун решающей битвы. — Обещай, что я не потеряю тебя, Стив. — она плачет, наверное, во второй раз в жизни. Он мягко улыбается и прижимается сухими губами к её лбу: — Обещаю, Ди. /// Стив Роджер был воспитан так, что никогда в жизни не нарушит данного обещания. И этот случай не стал исключением. Диана счастливо улыбалась, когда он поднимал ее, облаченную в молочно-белое кружевное платье, на руки. Старк сунул самодовольной Наташе сотку, а затем забрал ее обратно, когда вынесли звездно-полосатый свадебный торт. У Дианы на руке все ещё мужские часы прошлого столетия, у Стива в кармане часы с истертой фотографией, и их истории и чувства слишком одинаковые, чтобы требовать друг от друга послать прошлое ко всем чертям.