Мерит-тера

Один безмолвный приказ, и он снимает свою форму. Ветер - его сущность, очертания человека - иллюзия, которая ей нужна.  Разве может кто-то кроме него видеть ее обнаженной? Это грех, которого не допустят ни она, ни он. Ее соски похожи на любимые ею розы - алые и соблазнительные, столь нежные, они становятся похожи на бутоны цветов, когда он прикасается губами. Разве кто-то может знать, как звучит шорох сбрасываемых ею одежд и браслетов, тихий звон, с которым все лишнее сбрасывается на холодные плиты пола? Знать, что она - его единственная обязанность, его единственное желание - юная, властная, соблазнительная интриганка, привыкшая всегда получать желаемое. Она была смыслом его жизни, его бессердечной возлюбленной. Только он мог остаться с ней, когда остальные отправятся по своим постелям под покровом ночи - только ему дана привилегия. Каждый раз он задумывается над тем, чтобы сломать эту хрупкую шейку, услышать хрип боли и освобождения...  Но слышит лишь ее стоны, когда его тонкие губы касаются раскрытого для него белого тела.  Она - его мир, его очарование с ноткой горького миндаля. Даже сейчас, лежа под ним, стонущая от удовольствия и рисующая коготками узоры на его спине. А он добровольно стал ее игрушкой, вещью, не способной думать без приказа, входить в ее нежное тело - без приказа. Хотя она уже давно не приказывала ему, он продолжал играть свою роль. Он ждал, когда она уснет, продолжая притворяться спящим, пока она вплетает свои волосы в его.  Его безумная госпожа... Только он может слышать ее слезы, капающие на кроваво-алые простыни. Ее худенькие плечи сотрясаются беззвучно, едва-едва. В моменты, когда она вспоминает о том, кем стала. Но права стереть их у него нет... Он уходил, на ходу застегивая костюм, смотря, как розы-шептуны провожают его легким поворотом бутонов. Иногда он думал, что они похожи на Фесс - нежные, хрупкие, прекрасные своей обманчивой беззащитностью. Уходил, не оборачиваясь на свернувшееся клубком великое божество своего народа. -Cлезь с меня, несносный ребенок! Но в ее голосе нет злости. Она мягкая, и руки у нее такие теплые. -Килеона, ты снова мешаешь спать Великой? - а вот в голосе Цикады слышаться первые нотки зарождающейся бури. Мальчик испуганно вздрогнул. Прошло около года с того времени, как он попал в это полуразрушенное, хоть и некогда великое место. Странное чувство - этот новый дом. Огромный дворец, целый мир для исследований маленького мальчика. Пустынный мир, в котором он знал лишь двоих - строгого Цикаду, который относился к нему подчеркнуто равнодушно, и Фесс, вечно спящую Фесс, которая так тепло улыбалась, смотря на него. -Опять пробрался через заграждения и ловушки? - Фесс ерошит волосы мальчика. - Ты быстро учишься, маленький сорванец. Мальчик чуть виновато кивает, усаживаясь удобнее на ее ногах. Он перепачкан пылью, одежда местами в пропалинах - но пробираться в запретное крыло стало для него одержимостью. Или одержимостью стала Фесс? -Он вновь разбудил тебя, Великая. Я прошу прощения. - Цикада вежлив и уважителен. На тонких алых губах девушки появляется улыбка, нежная, как бутон шептуна. Она знает, что без позволения Цикады никто бы не подобрался к ней . И он знает, что она знает.Негласная игра, которую оба поддерживают. -Фесс, прости, я испачкал твое платье. -Килеона опускает взгляд вниз, на белоснежное платье из легкой, как паутинка, ткани , на которой остались следы пыли, принесенные мальчиком. -Я не хотел. -Это же всего лишь платье, Киле. Не грусти. - Она обнимает мальчика, притягивая к себе.  -Не буду, - он только еще больше растирает грязь на мордашке. И улыбается ей. Похож на маленького ангелочка - темные волосы, любопытные глаза, пухлые детские губки.  Каким станет первый приведенный в ее мир ребенок? Потоки Ветра в ее голове складываются в картинку. Будущее... Этот ребенок..? Неужели?! - Что интересного ты видел сегодня? - спрашивает она. И он начинает рассказывать. О развалинах и темных помещениях, по которым бродил, про огромную библиотеку, в которой потерялся, если бы Цикада не вывел его за ухо. Про сад с завянувшими цветами и множество других комнат, в которых гуляет только ветер. Он рассказывает и рассказывает, а Фесс смотрит на него с улыбкой, от которой замирает сердце. Он продолжит исследовать это место, и вновь, и вновь рассказывать ей об этом. Может быть тогда... улыбка дойдет и до ее безгранично печальных глаз.