My Fair Thug

ТА-ТА-ТАААА-ТА-ТА-ТААААААААМ! Микки, одетый в серые треники и худи, бежал все быстрее и быстрее. Как долго? Блять, похоже, где-то пару часов. Вспотев, но, между тем, чувствуя себя хорошо, он остановился и начал жадно пить, проливая на себя воду. - Эй, толстопуз, уже устал? Ещё и пяти минут не прошло, чувак! Микки покрутил головой, но никого не увидел. - Да, это тебе, жиртрест, хватит лениться! Давай ещё сотню разножек! Я могу сделать сто подходов по тыще раз, а ты и двадцати не смог? И Микки увидел обладателя голоса. Огромный рыжий приближался, и с каждым его шагом волосы на затылке Милковича вставали дыбом. - У тебя ещё миллион приседаний! Что, не можешь? Потому что ты ленивый хер, а, уголовник несчастный? Брюнет попробовал присесть, но тут вещи на нем загорелись и он почувствовал боль в каждой клеточке своего тела, даже в пальцах. - Я не могу! - закричал он. - Уходи! Рыжеволосый демон захохотал, возникая то тут, то там. - Ха-ха-ха!.. Не можешь? Но я все равно не уйду, так что лучше тебе подчиниться, иначе они засудят тебя... - НЕТ! - ...И заставят заплатить! - НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ... *** -...ЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! Микки открыл глаза, проснувшись от собственного крика. Сон. Это был просто хитровыдолбанный, мать его, сон. - Бля... Он окончательно проснулся. Может, Йен и не был гигантским рыжим демоном, а саундтреки к "Рокки" не играли в комнате, но вот боль во всем теле была вполне реальна. И теперь он скорее умер бы, чем присел ещё хоть раз. Да и зачем нужны все эти упражнения? Подкачанные задницы - это для девчонок. И педиков. Микки на секунду задумался, опустив руки на ягодицы. Блять, болело жутко. Но что если он все-таки подкачается? Не то что это было важно. У Йена, например, зад что надо. Крепкий, насколько можно было судить по виду. Даже не удивительно, если он тягает штангу, как перышко. В отличие от Микки, который весь обрюзг, хотя в колонии рвал пресловутую жопу в тренажерке, имидж "грозы района" обязывал. А теперь он правда себя запустил. Честно говоря, Милковичу было похер, но стереть эту самодовольную ухмылку с лица Галлагера, который смотрел так, будто Микки его ограбил... это того стоило. Да, рыжий был намного спортивнее его, но, в конце концов, быть спортивным - это его, сука, работа, так что насрать. Но. Как бы то ни было, у Йена было идеальное, накачанное (но не перекачанное) тело. Бицепсы, будто высеченные из камня ноги... Микки пытался забыть, но нет. Воспоминание об инструкторе, показывающем, как правильно подтягиваться, преследовало его: идеальный торс Галлагера, который оголялся при каждом движении, рыжая дорожка волос от пупка до... Блять, да ради такого стоило умереть. Микки сглотнул и повернулся на другой бок. Ему не следовало думать ни о потном Йене, ни о его футболках, ни о дорожках волос. Облизнув губы, он потянулся за початой бутылочкой смазки, валяющейся в куче мусора в тумбочке. Микки закрыл глаза - перед глазами появилась картина подтягивающегося потного Йена. Интересно, как это будет: провести руками от ключицы вниз, прямо до блядской рыжей дорожки, затрагивая член, который должен быть действительно огромным, как казалось Микки. Хотя может это все его фантазия - та же самая фантазия, что заставляет дрочить только при мысли о размере чужого достоинства. М-м-м... О да, он бы не прочь попробовать. Везде попробовать. Пройтись языком вниз, слизывая пот, попробовать губы Йена на вкус... Микки стал двигать рукой быстрее. Руки Йена, эти сильные, веснушачатые руки, стали бы они крепко сжимать Микки, так крепко, что захотелось бы умереть, возносясь на седьмое небо? Его собственная рука, двигавшаяся на члене, давала почувствовать лишь отголоски настоящего удовольствия, но убейте его нахуй, если это не было хорошо. О, так хорошо... Микки кончил, думая о накачанных руках между его ног, запачкав кулак и простынь. Дыхание постепенно восстановилось, а разум прояснился. Он уставился на свою руку, покрытую спермой. Что, блять, это было!? Он быстро вытер руку о простынь, но чувство гадливости не уменьшилось. Он только что передернул на этого мудилу. Да, мудила может и был Аполлоном во плоти, но Микки его все ещё ненавидел. Угу, давай больше думать о Йене Галлагере, ага. Его член дернулся, и Микки ругнулся себе под нос. Пусть Галлагер и был причиной его вливаний в банк спермы, но он все еще был занозой в заднице - и не в хорошем смысле - каждый раз, когда Микки видел его. Он знал, что Йен припрется завтра, и жутко боялся этого момента. У него не было сил. Буквально. Тело было одновременно твёрдым и желеобразным, ужасное ощущение. Микки сполз с кровати и в полной мере ощутил "наслаждение" от простого стояния или прогулки: от малейшего движения по телу будто били огромным молотком. Определенно говенные ощущения. - Пизде-е-ец, - простонал он и, схватившись за поясницу, пополз в туалет как какой-нибудь старый пердун. И это ЕМУ придётся завтра тащиться в тренажерку!? Да нихуя! Он подписал контракт, да, но права же, блять, человека, никто не отменял. Там должен быть раздел о пытках в спортзале. Пиздец, даже мочиться было больно. Не то что руку к члену поднять. Он и правда разваливается. Микки принимал душ позавчера, но, раз уж он такой потный и вонючий, то горячая вода не повредит. Ещё он был чертовски уверен, что ещё долго не сможет мыться стоя. Милкович решил провести день перед телеком, объедаясь жирной, вредной, острой едой и запивая это дело пивком. Забыть о Йене Галлагере, о программе и о чем бы то еще ни было - вот был его план-максимум на сегодня. *** Позже вечером приперлась - кто бы мог подумать!? - его любимая сестрица. Хрен знает почему, наверное, потому, что эта Варвара вечно совала свой нос в чужие дела. Она постучала раз, другой, третий, обрушила на несчастную фанеру шквал ударов, перемежая их с вдавливанием звонка в стену. - Да открой ты, козёл! - прокричала она. Ему нужно было встать и открыть дверь, потому что соседи могли подать в суд, но ноги все еще болели. У него просто не было сил, но, прежде чем он взял яйца в кулак, все прекратилось. - Че за нахер, сучка? Уебывай и дверь закрой, - даже не смотря в ее сторону, бросил он. Конечно же, Мэнди не стала его дожидаться и просто вошла в квартиру как к себе домой. Она застыла и втянула носом воздух. - Ты же не пустил Йена в этот свинарник, я надеюсь? - с подозрением поинтересовалась девушка. - В смысле, ты же убрался тут перед его приходом, да? - Зачем? - с издевкой спросил Микки. - Заче... Господи, Мик, - взорвалась Мэнди. - Ты, блин, чувствуешь, что тут воняет? Да это же полная антисанитария! - Это моя антисанитария, - пожал плечами Микки. - Если хотела аромата лаванды для рыжего уебка, пришла бы да убралась сама. - Ну уж нафиг! Я тут не прикоснусь ни к чему, буду теперь химзащиту надевать. - Знаешь, а ведь тебя никто не просит приходить! - Но если не я, то кто? - Никто, - фыркнул Микки. - В этом-то и вся соль. - Да? - спросила Мэнди. - Правда? Нет. - Да, - отрезал Микки и вернулся на диван. Может, он и привирал, но когда это покой и тишина были лишними? Мэнди смотрела на него, вскинув брови. Да уж, выражение чувств через брови было их семейной фишкой. И может Мэнди не хватало экспрессивности, но она явно не купилась на его вранье. - Плевать, - последовал ответ, и у Микки стало на две бутылки пива меньше. - О да, дорогая сестренка, все для тебя, - саркастично сказал он. - Спасибо, оч приятно, - не менее саркастично отбила Мэнди. Она глотнула из бутылки и осторожно начала. - Знаешь, тебе надо начинать уже покупать что-нибудь нормальное. Ну, нормальную еду, смекаешь? Овощи там или - не делай такое лицо! - или... Ну, ты понял, короче. Микки выхватил вторую бутылку из рук сестры. Мэнди все ещё была худой, но она никогда не сидела на диете для девчонок - скорее, на той, что состоит из бургеров и картошки фри. - Обязательно. Они уселись на диван, и Мэнди стала крутить бутылку в руках. - Это не я тут толстожопая. - Не то чтобы так уж и "толсто". - Ты не видишь, но выглядишь ты как будто щас разродишься. - Пошла ты. - Да, да, как угодно. Ты знаешь, что я права. Микки закатил глаза, ничего не ответив. Потому что очень хотел досмотреть передачу, наверное. Мэнди же сидела, потягивая пиво и время от времени бросая взгляды на брата. Когда программа закончилась и игнорировать прожигающие в нем дыру голубые глаза стало нельзя, Микки обреченно вздохнул: - Ну чего? - Мик, мой дорогой братец, ты так ничего и не сказал, - широкая улыбка расплылась по лицу Мэнди. - Как прошло? - Как прошло что? - спросил Микки, зная, конечно, о чем она. Надо было предугадать, что эта любопытная сучка примчится, как только сможет. - Ой, да ладно! Ты знаешь, что! Йен! Йен Галлагер! Он же приходил, так? И ты уходил, я заметила. Будто вы на пробежке были. Микки откинулся на спинку дивана. - Да, на пробежке и ещё кое на чем, от чего у меня все сейчас болит. Спасибо тебе, сестричка, что запихнула меня на эту программу ебучую. - Обращайся. Ты и правда как будто похудел. Микки пнул ее, заставляя вскрикнуть. - Не, я серьёзно. Ну а что там с Йеном? - Что, - цокнул брюнет языком. - Втюрилась? - Он миленький. - Ну не знаю, я ж не баба, чтоб пялиться, - быстро, слишком быстро выпалил он. Но Мэнди, впавшая в эйфорию, ничего, к счастью, не заметила. Как и всегда, впрочем. - Да, ты у нас альфа-самец просто, - фыркнула она. - Давай будем реалистами. Он сексуальный. С этими его темно-рыжими волосами и идеальным телом. В смысле, я бы его всего облизала. Микки уткнулся в пиво, стараясь не краснеть. Ему абсолютно не хотелось признаваться в фантазиях, на которые он дрочил несколько часов назад. К тому же перед глазами слишком ярко стояла картина Йенова торса. Он падал все ниже и ниже, и ниже... - Ну ты и шлюшка, - усмехнулся темноволосый. - Может, он и правда такой сексуальный, как ты сказала, но он все ещё северный хер с головы до ног. Куда уж нам. Мэнди вздохнула и, к его вящему удивлению, кивнула: - Да. Да, ты прав, он немного сноб и не любит южан, но ведь это не делает его плохим тренером, да? - Садюгой это его делает, - фыркнул Микки. *** Когда разминка закончилась, Микки посчитал, что тренажеры восстановят его в глазах тренера, потому что тренажеры - его конек. Ладно, были коньком. Серьёзно, ему пусть уже и не двадцать, но ведь тюремные усиленные тренировки не могли забыться? К тому же, это определённо лучше ебучей разминки. Ага, да. Уже на десятой минуте Микки с горечью вспомнил, каким был в двадцать один. Эх, время как вода. Йен делал все легко. Микки наблюдал, как он сел за "бабочку"* и, просунув руки, стал разводить и сводить их. Бицепсы - или это были трицепсы? Да насрать. - вздулись от напряжения. Тренер повторял движения раз за разом, даже не вспотев, тогда как его ученик буквально тонул в собственном поту - майку хоть выжми. Микки бы с удовольствием её снял, но его удерживал тот факт, что живот в этой комнате был только у него. А вот Йен... - Ладно, Мик, не хочешь подтянуться? Микки в ответ посмотрел, выразительно подняв брови. Нет, не видно разве, нет. В прошлом подтягивания были его фишкой, теперь же... не были. Смерти его рыжая уебина хочет, что ли? Вся эта хуйня уже знатно вымотала ему нервы, и единственное, чего сейчас хотел Милкович, - это горячий душ и сон. Он думал, что после чертовой разминки и тренажера ему дадут хотя бы перекусить. - Да, я знаю, что это тяжело, - кивнул Йен. - Но мы же тут возвращаем тебя в форму, так? Нужно делать все правильно. Микки пожал плечами: - Пофиг. Йен улыбнулся и через несколько секунд был готов к подтягиваниям. Раз, два, три, четыре, пять... Пиздец, его что, на фабрике совершенства сделали, блять? Микки уставился на поднимающееся и опускающееся тело, заметив, как низко сползли спортивные штаны. Это должно быть незаконно, нахуй!.. Да, для фантазий о сексе (очень гейском сексе) он никогда не уставал. Микки представлял, как штаны Йена сползают все ниже и ниже... - Твоя очередь, Микки, - спрыгнув, произнёс Йен и прошёл мимо брюнета, вовсю думающего об обвислых, дряблых грудях своей бабки. Он хотел домой и, учитывая сексуальность Йена, ослепнуть. Нет, ну правда, всему должен быть предел. Милкович посмотрел на перекладину, потом на несносного придурка. - А если не хочу? - спросил он. - Придётся, - пожал плечами несносный придурок. Микки закатил глаза. Ноги тряслись от усталости, и это была та усталость, что заставляет ползти по стеночке и от которой слёзы наворачиваются на глазах. Но он же был, сука, Милковичем, а поэтому нужно было намотать сопли на кулак и им же сжать яйца. Подтягивания - значит подтягивания. Он сделал пару раз. Может, без Галлагерской грации, но сделал. В третий раз было чуть-чуть сложнее. Ладно, пиздецки сложнее. В четвёртый он чуть не умер. В пятый он подтянулся, но тут же так неловко и шумно плюхнулся на зад, что все в зале обернулись в его сторону. - Хули пялитесь!? - заорал Микки им, жутко злой и смущенный, и от того ещё более злой. Видно, выглядел он и правда грозно, раз некоторые все-таки отвернулись. Но... Рыжий говнюк и правда улыбается, блять!? Йен выглядел наполовину смущенным, наполовину готовым заржать. Какого хуя! Он улыбнулся Милковичу - той улыбкой, которая предназначена для недоразвитых детишек, плюхающихся в луже. - Давай, Микки, поднимайся. Ещё пара подходов... Микки неверяще посмотрел на него: - Ты щас серьёзно? - Надо ещё попытаться, бросать нельзя. - Посмотри на меня. Микки так и не поднялся - будто какой-то слабак, - но он и правда устал. Он не знал, сможет ли вообще встать в ближайшем будущем. Не то что подтягиваться. И если Галлагер собирался его заставить, то он был самым бездушным уебком в Чикаго. - Ой, да ладно, - отмахнулся Йен и потянул его за руку, пытаясь поднять. - Я непонятно говорю, блять? - выдернул брюнет свое запястье из крепкой веснушачатой хватки. - Но Мик... - И не называй меня так, блять! Я тебе не друг, нахуй, и я ухожу подальше от твоих давай и ото всей этой поебени! С этим заявлением Микки поднялся на ноги и пошёл к выходу из чертова спортзала. У него даже остались силы показать оба своих средних пальца. - И ты ушёл? - Мэнди с укоризной взглянула на него. - Ну почему, почему ты всегда все проебываешь? Микки пожал плечами. Он хотел уйти еще раньше, и боль во всем теле подсказывала, что такое решение было бы правильным. - А что прикажешь делать? Работать над собой и подкачаться? Нет, спасибо, меня и так все устраивает, - запротестовал он, стряхивая крошки со штанов. Мэнди молчала. - Микки, я знаю, что тебе тяжело. И сочувствую. Но это... Это все, даже Йен - хорошо на тебя влияет. Блин, да я же не смеха ради тебя подписать контракт заставила! Уже то, что ты на полдня уходишь из дома, просто, блять, удивительно. Я ж тебе счастья желаю. Микки цокнул языком, но знал, что она не врёт. Мэнди даже не надо было смотреть ему в глаза, чтобы знать, что он знал. И она продолжила: - Слушай, я знаю, что участие в программе не решит чудесным образом все. Но она может помочь! Я хочу, чтобы ты чувствовал себя комфортно в своем теле, был собой. И... может, Йен и правда садист-мудак, но если это поможет... Почему нет? Микки кивнул, внутренне соглашаясь. Да, ему тоже хотелось чувствовать себя комфортно, но он знал кое-что, чего не знала Мэнди: это невозможно.