My Fair Thug

Следующие две недели прошли в раю для ЗОЖников. Когда Галлагер во второй раз возник перед дверью, первым порывом Микки было забаррикадироваться и никогда не впускать ублюдка. План, к сожалению, провалился, потому что в доме не было еды. Так что пришлось открыть Йену дверь. - Я тут еды прикупил, - потряс тот пакетом. Бедный Микки гадал, что же понимает под "едой" Галлагер. Удивительным сюрпризом оказалось, что именно здоровую - оператор (один, на этот раз) взял крупным планом лицо Микки, обреченно смотревшего на брокколи и курицу (не гриль или острую, нет, обычную синевато-розовую тушку) и... А это что? Фрукты или овощи? - Мне это есть придётся? - с отвращением спросил Милкович. Йен кивнул: - Ага, ещё и готовить. Ну, знаешь, использовать кастрюлю или сковороду... Микки недоверчиво посмотрел на Йена - мало того, что он ведёт себя так, будто вчера ничего не было, так ещё и серьёзно надеется, что Милкович и правда будет готовить и есть... это. Вообще-то, в его рационе стабильно присутствовали десять процентов овощей - бамбука и грибов - маленькие кусочки которых невозможно было достать из коробки с китайской едой. - А это че за хуйня? - с обычной вежливостью спросил брюнет. Йен как раз закончил разбирать пакет. - Еда, я надеюсь. - Для тебя может быть, - Микки схватил фиолетовый овощ. Типа такого использовали в последней порнухе, которую он смотрел. - Я это есть не буду. Фиолетовый - не цвет для продуктов. Это подделка, и хуевая. Не бывает овощей такого цвета! Да, для него совместимость овощей и цвета была вопросом доверия, ну и что? - Ну, а что это огурец, поверишь? В руках у Йена был огромный огурец. Микки вспомнил одну кинковую порнуху, в которой снимался его собрат. И не удержался от того, чтобы бросить взгляд на пах Галлагера, чего тот, к счастью, не заметил. - Я не только овощи купил, но и мясо. Любишь стейки, а? - спросил рыжий, держа в руках жирный, сочащийся кровью стейк. Ещё бы не любить. - Конечно. Только готовые, - ответил Микки. - Ну так и готовь, - усмехнулся Йен. Прежде чем средний палец брюнета ответил на это, Йен обернулся и открыл холодильник, присвистнув. - Так, посмотрим, - начал он выгребать все с полок. - Просроченная тайская еда... просроченная пицца... Китайская еда, просроченная... А это что? Э-э-э, куриные крылышки в панировке. Просроченные. Ладно, плевать. О, и пиво. Пиво... Пиво... Назвав все, что вытащил, Йен скинул попахивающие продукты в пакет для мусора. - Эй! Че за нахер, мужик!? Это моё! - завопил Микки. В ответ Галлагер спокойно посмотрел на него: - Да, и для тебя это все плохо. Я оставлю два пива, но остальное выкину. - Себя выкини! - Не выйдет, - вздохнул уебок. - У нас из-за твоей подписи впереди ещё чудесных десять месяцев. Микки слышал, как позади фыркнул оператор. - А ты че ржешь!? Алек поднял руки в примирительном жесте, но снимать не перестал, а Йен между тем запихивал покупки в холодильник. Желание выкинуть обоих нахуй из дома вместе со здоровой пищей все возрастало. - Слушай, чувак, - вздохнул Микки. - Поспешу тебя разочаровать: я ни есть, ни готовить говно это не буду, так что можешь прямо сейчас забирать все обратно и оставить мой холодильник в покое. - А? - пропыхтел Йен, пытаясь запихнуть пакет с морковкой в один из нижних ящиков, а Милкович залип на вид торчащей задницы. Вот это было по-настоящему вкусно, а не овощи паршивые. Он встрепенулся, когда рыжий посмотрел прямо на него. - Поверь мне, Микки, это "говно" тебе поможет, увидишь. Ты не можешь, отзанимавшись со мной в спортзале, возвращаться домой и жрать пиццу. Так не делается, для достижения результата нужно многие критерии соблюдать. Да, Микки это знал, и именно несоблюдение критериев для жратвы было его великим Ночным Планом. - Да насрать. У меня все равно нет, блять, жены, чтоб она готовила. А тратиться на фартук я не собираюсь. - Жены? Серьёзно? - Че? - В смысле... Да ладно, ты же... - рыжий заткнулся и махнул рукой, заметив тяжёлый взгляд Микки. - Забудь. - Что? Я весёлое че-то сказал? - брюнет выпятил грудь, стараясь казаться более грозным. Йен мог быть выше и сильнее, но Милкович не забыл уличных грязных приёмчиков. А теперь Галлагера веселит его гипотетическая жена. Но не было похоже, что рыжему нужен был скандал, наоборот, он отвернулся от Микки. - Я почти закончил, Микки. Перекуси, нам в тренажерку к пяти. Микки с облегчением вздохнул и только сейчас заметил, что кулаки были сжаты, а сам он задержал дыхание. Ебать, да он же мог их отпиздить! Микки расслабился и простонал: - У меня все до сих пор боли-ит. - О, я тебе верю, - сказал тренер, держа бутылку - чего? Воды? Серьёзно, епт? - в руках. - Это значит, что мы сделали все правильно. А теперь - вперёд и с песней! Может, в следующий раз я увижу тебя с поваренной книгой в руках? Брови Микки взлетели чуть ли не до линии волос. Наивный, он все ещё надеется, что Милкович будет это есть? *** Микки ненавидел Норд-Сайд. Это место было хорошо только для бизнеса. А под бизнесом он подразумевал торговлю. А под "торговлей" - толкание наркоты северным подросткам, для которых травка или крэк были способом выражения протеста богатеньким предкам. Именно поэтому он трижды вздохнул прежде чем открыть дверь в кафе, где его ждал ассистент Жасмин. Эрни, Фредди... Да не срать ли на имя? Место не имело ничего общего с теми барами и пабами, в которых брюнет привык тусить. "Крим'н'Шугар" являли собой сверкающее чистотой с улыбчивым персоналом кафе, с играющей внутри типа нью-эйдж музыкой. Микки уже стало подташнивать от всей этой опрятности. Микки огляделся и заметил машущего ему рыжего парня: - Эй, Микки! Иди сюда! Микки кивнул и двинулся к нему. - Фредди, - поздоровался он. - Эдди, - улыбнулся парень. - Да, разумеется, - плюхнулся он на противоположный диван. Оделся Микки, как обычно, в ношеную мастерку, не скрывающую его живота, и грязные джинсы. - Так... У нас типа интервью? - Да, - кивнул Эдди. - Не хочешь сначала чашечку кофе? У них тут отличные торты, кстати. Микки осмотрел парня напротив. Себя он чувствовал как рыба на суше, но Эдди выглядел ещё хуже. Интересно, это его так вид Милковича испугал или он впервые делает что-то подобное? Чтобы дать пацану перевести дух, брюнет согласился. Эдди улыбнулся - тепло, но взволнованно, - и Микки заметил веснушки на носу и щеках. Они были ярче, чем у Галлагера, а волосы были рыжее - как морковка в сравнении с медной проволокой. Так, ну и что с ним не так, блять, если он сейчас думает о садюге-тренере? Эдди приманил одного из официантов - мужика с идеальной бородой и вплетенными в неё ленточками. Да, бляха, ленточками! Или это был вариант рождественской елки? Январь уже, хипстеры ебучие, побойтесь Бога! - Привет, я Рави, хорошо проводите время? Могу я чем-то помочь? Официант весь заулыбался, а Микки подавил желание выбить нахуй эти чересчур белые зубы. Эдди, наблюдая за выражением на лице Милковича, заказал капучино с двойной карамелью, а Микки - эспрессо. И - раз уж про уровень сахара ему ничего не сказали - кусок шоколадного торта. Почему нет? Если что, то это проблема журнала. - Сейчас будет, - произнёс Рави, занося заказ в блокнот, а потом направил кончик ручки на костяшки Микки. - Клевые татухи, бро. Должно быть, Микки послал официанту один из знаменитых смертельных саутсайдских взглядов, потому что тот ойкнул и быстренько смылся. Микки только мотнул головой. - Не нравится здесь? - забеспокоился Эдди. - Непривычное местечко, - пожал плечами Милкович. - Хорошо, в следующий раз пойдём в привычное, - смутился рыжий. Микки только фыркнул. Парень вроде Эдди в пабе вроде "Алиби"? Да его живьем там сожрут. Плюс брюнету вовсе не хотелось, чтобы его увидели в подобной компании, или - упаси Боже! - узнали что-то об его участии в программе. - Не, порядок. Интервью же все равно долго не продлится? Эдди открыл рот: - Ага... Я только пару вопросов задам, они будут общие, вроде твоего самочувствия, потому что прошло всего две недели с начала шоу. Официант принёс их заказ и убежал так быстро, как только смог. Безжалостный бандит отпил глоток кофе и поморщился. Ебать его семеро, почему так горько? Он посмотрел на Эдди, спокойненько пьющего своё приторное безобразие. Микки бы тоже хотел не стараться казаться таким "мужественным" и положил в маленькую чашечку две-три-четыре ложки сахара. Осторожно попробовав торт, Микки чуть не проглотил язык. Мммм... Амброзия. Может, он съест ещё кусочек. - Так вкусно? - спросил Эдди, подняв на брюнета глаза. Сука, да на лице у него написано, что ли? - Неплохо, - пожал он плечами. - Так что там с вопросами? - Точно, - Эдди кивнул, достал ручку и блокнот, включил диктофон. - Ладно. Начинаем. Как... Как все проходит? Микки цокнул языком: - Че за вопросы такие дебильные? Ты ради этого в колледже учился? - Да... Нет, - подавленно начал Эдди. - В смысле, я хочу облегчить тебе интервью. Я же говорил, первое впечатление, все такое... - Я ж, бля, с тобой. - А? - опешил парень. - Ладно, забей. Как все проходит... Микки съел ещё торта. На самом деле, все, о чем он мог думать, - его рыжий тренер. И ещё о тех пяти минутах, которые он провёл сегодня перед зеркалом, когда одевался. Ему не совсем понравилось увиденное, но джинсы явно сидели лучше, чем обычно. А ведь прошло только две недели! Но... - Галлагер - мудила-садист. - Правда? - искренне удивился Эдди. - Обычно люди хорошо о нем отзываются... - Кто отзывается? Та баба с прошлого года? Да, видал я, как она глазки строит. Говорю тебе, он ужас во плоти. Да твою мать, он... Он до седьмого пота меня в тренажёре гоняет! Покупает сумки странной жратвы, которая заполнила холодильник! И постоянно лыбится! Какого хуя! - О, - Эдди записал что-то в блокнот, и Микки понял, что тот шокирован такой манерой речи. Пришлось рявкнуть на рядом сидящих людей, чтобы они отвернулись. - Да, - нервно усмехнулся Милкович. - Не нравится мне этот парень. Эдди кивнул: - Понимаю. Но все, о чем ты сейчас говоришь, - его работа. И он делает её хорошо. Его задача - сделать тебя спортивным и здоровым. Так что, может, откажешься от фаст-фуда? - Не моя вина, что он считает Соут-Сайд говном. - Прости? - Он осмотрел меня сверху донизу так, будто я дерьма кусок. Я хочу стереть эту ухмылку с его лица. - Ладно, может, стоит поговорить с ним насчёт этого. - Да. Нет, - Микки выдохнул. - Я не ребенок, который плачется мамочке, понятно? Я мужик и уж как-нибудь переживу. Обеспокоенное лицо Эдди выдавало то, о чем он думал: как именно Микки "переживёт", и чернильное FUCK U-UP на костяшках явно не успокаивало парня. - К тому же, это странно. Йен тоже южанин, думаю, вы могли быть соседями, - задумчиво пробормотал Эдди. - Он не может так уж ненавидеть тебя. Вы могли бы друзьями стать в другое время. - Друзьями, ага, - фыркнул Микки. - Что, раз мы оба южане, так должны держаться вместе, типа, диаспора? Так, ты думаешь, это работает? - грозно возмутился он. Эдди опешил: - Ч-что? Нет! Конечно нет. Я не это имел в виду, п-поверь! - взволнованно начал он, но заметил ухмылку Микки. - Ты снова шутишь, да? - выдохнул парень. - Может, - шире ухмыльнулся Милкович. Епт, этого пацана было так легко наебать. Действительно, как кусок пирога. Да, об этом. Получится ли откусить от другого торта? Так ли этого хочется? Микки все еще было уютно в своих границах, менять которые он не собирался. Ну и хуй с ним. С Галлагером. И ещё кое-что. Его пафосный сноб-тренер - южанин? Да не похож же, блять. Однако теперь понятно, почему Йен ни разу не казался испуганным. И если кто-нибудь узнает, что он, Микки Милкович, пидор, весь его имидж полетит к хуям собачьим. Уж лучше бы Галлагер оказался северным хером, потому что теперь он оказался уебком, предавшим свои корни белого говна. Стесняется он, что ли? - Э-э-э, - попытался Эдди сменить тему. - Тебе разве не надо встретиться со Скоттом? Микки задумался. Скотт? - А, со старым пидором? Эдди, подавившись капучино, весь покраснел и возмутился: - Микки, не думаю, что тебе следует так говорить... - Ему больше пятидесяти, и он пидор, - кивнув самому себе, невозмутимо заметил тот. - Пожалуйста. Скотт - славный человек, и я уверен, он поможет тебе в некоторых... А-а... Аспектах твоего образования. Микки скрестил руки и с вызовом поднял брови: - Каких, например? *** - Маты. Ты не можешь материться через слово! Скотт уже явно задолбался со своим не-таким-уж-и-молодым учеником. Он не мог понять, какого черта - то есть, почему, пардон, - этот низенький обладатель по-детски огромных голубых глаз ругается как сапожник. И поза! Нечто среднее между носорогом и ленивцем, неуклюже двигавшееся, но в то же время в любой момент готовое упасть на диван. Да это же просто экспонат! Мужик женственно заправил выбившуюся прядь за ухо, и это чертовски разозлило Микки. Старый, жирный патлатый мудак. Ну че за нахуй, а? Это неестественно для мужика. Микки сидел в кресле в студии Скотта, где они уже провели восхитительные полчаса в обществе друг друга, и Милкович был уже готов биться об стену. Мужик заваривал чай. Чай, блять! В смысле, с пирожными, печеньем, сливками и что там еще делают. Уголовник внутри Микки хотел блевать только от одного этого вида. Первое, что он произнёс, было: - Че это за хуйня? Это была просто катастрофа. Двое других людей не могли бы быть более разными даже при всем желании. Скотт был мягок там, где Микки был груб. По правде говоря, от его вопиющей и образцовой какой-то пидорковатости брюнету было даже неловко. Что-то раздражало сидящего глубоко внутри зэка. Может, это была лёгкость в рассуждении о таких вещах, о которых Микки трезвым даже думать боялся. Может, Скотт был "слишком" для Микки. У Милковича руки чесались порвать люксовый костюм и выдернуть идиотский фиолетовый платок из переднего кармана. И вовсе не в сексуальном плане. Этот старпер весил дохуя и без одежды был наверняка не ахти. Если бы Микки выбирал между двух зол, сексуальным торсом Галлагера и... Стоп. У него нет выбора. Он его не хочет и не будет делать. С этим он решил давно, но иногда его припизднутое подсознание шалило. - Ну, если не хочешь слушать мои маты, можешь отпустить меня, блять. Трудно те? - Тебе. - Что? - опешил Микки. - Ты сказал "трудно те". Нужно было говорить "трудно тебе". Пальцы мои средние грамоте обучи, Скотти. Скотт наклонил голову набок, как птица: - Правильная речь важна, милый. - Я те не "милый", блять, - ответил Микки, широко улыбнувшись. Его учитель, или кем он там себя считал, принёс анкету, которую нужно было заполнить перед началом. Микки подумал, что украсть её у человека, которому платят за то, чтобы сделать из Милковича законопослушного гражданина, - не очень хорошая идея. - Итак, - Скотт прокашлялся. - Я вижу, ты не горел получением школьного аттестата, верно? - Был слишком занят выбиванием денег на обед из таких мелких педиков, как ты, - осклабился Микки. Скотт не выглядел удивленным - наверняка ожидал подобного. - Ну вот, именно поэтому я и беспокоюсь. С аттестатом найти приличную работу легче... - Воу! Кто про работу-то говорит? Микки думал, что старикан с бабскими ужимками будет болтать, а он, Микки, будет думать о своём. О работе и речи быть не должно. - Хорошо, давай не будем о работе, которая обеспечит тебе еду на столе и занятие. Это не говоря о том, что ты будешь вносить свою лепту в улучшение мира. - Например, как ты? Языком трепать? - фыркнул брюнет. - Я верю, что делаю своё дело. Плюс, деньги ещё никому не мешали. - Но у меня-то есть деньги! - Ну так давай подготавливаться к интервью о работе, - перебил Скотт. - Например, расскажи, чем ты занимаешься. - Я работал в сфере обслуживания. Это заявление привлекло внимание Скотта. - Прекрасно! А поконкретнее? - Гостиничный бизнес. Скотт и правда хотел знать? - Уточнишь? - Сутенёр я. Выражение удивления на лице Скотта было таким комичным, что Микки срочно нужен был фотоаппарат. - О. Ну... Ты... инициативный, и... безусловно находчивый... И... Хороший организатор. Я думаю. - Я тоже так считаю, - хмыкнул Микки. Чужое смущение повышало его самооценку. Он расплылся в устрашающей улыбке и продолжил. - Но все равно, работа мне не нужна. Я время от времени работаю механиком в гараже. Благодаря этому у меня на столе есть еда. И я вношу свою лепту - никакие философствования не сравнятся с благодарным клиентом после отсоса. Скотт побагровел, и Микки окончательно расслабился. Разумеется, он не работал ни в каком гараже, но его звали в один. Так что он почти и не соврал. Он поудобнее устроился в пыльном кресле, наблюдая за нервным похихикиванием и ерзаньем Скотта после каждого мата, и обнаружил, что настроение снова вернулось, а дьявольская улыбка стала еще шире. Остальные час сорок пять минут больше не казались такой невыносимой пыткой - по крайней мере, не для Милковича. Да как два пальца об асфальт.