3 года назад
Джуди, сидя за столиком на внутреннем балконе ночного клуба, неспешно потягивала безалкогольный коктейль через трубочку и поглядывала по сторонам. Ноги гудели от усталости, но быстрый ритм музыки и общая атмосфера завораживали − хотелось танцевать, хотя девушка продолжала думать, что подобные развлечения не по ней. Поход в ночной клуб случился внепланово и не совсем по доброй воле. У Китти на носу был школьный бал, и мама попросила Джуди съездить с сестрой в город на выходных, чтобы помочь с выбором наряда, а заодно и проследить, чтобы та не нашла там никаких приключений на пятую точку. Идеальное платье для выпускницы нашлось спустя пять бесконечно долгих часов беготни по магазинам и бутикам. Оно оказалось страшно дорогим, но Китти вся просияла от удовольствия, стоило его ей надеть, и Джуди без малейших колебаний доложила недостающую сумму из своих сбережений. Денег у них оставалось только на дорогу обратно, но тут Хоппс-младшая заявила, что не уедет раньше завтрашнего утра, потому что помимо всего прочего она, оказывается, договорилась о встрече с каким-то другом в ночном клубе. Китти переспорить было невозможно, силком тащить домой − тоже сомнительный выход, поэтому Джуди пришлось идти на компромисс: ночью они обе идут в клуб, а завтра возвращаются к родителям. Решение только с виду казалось сносным, на деле же принесло одни неприятности: пришлось врать родителям про причину, по которой они остались с ночевкой, затем всё упёрлось в денежный вопрос − их общих финансов не хватало даже на входные билеты. Друг Китти, двадцатилетний долговязый парень по имени Митчелл, самоуверенно заявил, что возьмёт все расходы на себя. Джуди по мятым купюрам мелких номиналов, которыми тот расплачивался, и его явно не новой одежде без труда догадалась, что на самом деле он и сам испытывал финансовые трудности, но старался произвести впечатление на её сестру. Бедолаге оставалось сочувствовать: хотя Китти и смотрела на него сияющими глазами, очаровательная восемнадцатилетняя девушка была переменчива и непостоянна как ветер в поле. Они вдвоём ушли танцевать, когда сумасшедший ритм музыки сменился на медленный и романтичный, и куда-то запропастились. Старшая Хоппс сначала невзначай поглядывала на танцпол, стараясь отыскать знакомые фигуры в потёмках и мельтешении разноцветных лучей софитов. Затем всерьёз заволновалась, когда время шло, а младшая сестра с её ухажёром по-прежнему не обнаруживались. Митчелл с виду казался неплохим парнем, но Джуди его впервые видела и сомневалась, что сама Китти его знала достаточно хорошо. Встав из-за стола, девушка спустилась на танцпол на первом этаже, решив, что так проще будет разглядеть сестру в толпе. Продвигаясь между танцующими, Джуди тщетно высматривала фигурку хрупкой низенькой девушки с короткими волосами, и худого высокого парня с бесцветной, волнистой шевелюрой до плеч. Зато наткнулась на старого знакомого, который не преминул ей заступить дорогу: − Надо же, какие люди! Вот уж кого не рассчитывал увидеть в таком месте, так это нашу маленькую недотрогу, − перекрикивая музыку, обратился к ней парень с рыжими, торчащими непослушной соломой в разные стороны волосами. Он был высокого роста, широкоплечий, со слегка проступающим под рубашкой овалом живота и длинными сильными руками. Джуди легко узнала в нём Говарда, двоюродного брата своего одноклассника. Сам Гидеон Грей, такой же крупный по комплекции, но с более добродушным, простоватым лицом, топтался рядом. Хоппс не сказала бы, что была рада видеть хоть кого-то из них, и всё-таки вежливо поздоровалась, подойдя почти вплотную чтобы докричаться: − Привет! Я тоже не ожидала вас здесь увидеть! Скажите, вы не видели Китти, мою сестру? − Ага, видели… − начал было Гидеон. − Дурь пошла курить со своим дружком, − перебил его Говард, толкнув рукой в бок, и широко заулыбался, заметив, как краска сошла с лица Джуди. − Их тут угостил кое-кто из ребят. Гидеон открыл и закрыл рот. − Что прости?! − неверяще переспросила девушка. − Что слышала, − Говард с пренебрежением махнул на неё рукой. − Так что ищи хоть обыщись, им и без тебя очень хорошо. Он тут же отвернулся от неё, потеряв всякий интерес. Джуди не хотелось верить в то, что она только что услышала. Её сестра, конечно, легкомысленная и горазда на многие глупости… но курить дурь? Это было определённо чересчур. В любом случае, Хоппс решила, что будет чувствовать себя намного спокойнее, когда найдёт сестру. Она кинулась вдогонку за уходящим Говардом и похлопала его по плечу, привлекая внимание: − Эй, − парень обернулся и посмотрел на неё с неприязнью, − ты не мог бы подсказать, где мне их искать? − А что мне за это будет, Хоппс? Твоя благодарность? − Говард криво улыбнулся, похлопав себя по передним карманам темно-зелёных брюк. − Маловато будет. Гидеон Грей в школе был настоящим хулиганом и заводилой − Джуди до сих пор помнила, как он столкнул её со школьного крыльца за то, что она осмелилась заступиться за малышей. Его двоюродный брат и вовсе считался настоящим исчадием ада, и просто на дух не переносил «дурёху-попрыгуху»*, как её называл. Джуди думала, что с тех пор, как школьные годы оказались позади, они все достаточно повзрослели, чтобы перестать держать друг на друга какие-либо обиды. Но ей только что дали понять, что она ошибалась, а денег у неё при себе не было, чтобы задобрить братьев. − Давай в другой раз рассчитаемся, я сейчас на мели! − перекрикивая музыку, предложила она, стоя к нему почти в плотную − парень на фоне неё казался совсем огромным. − Ты же знаешь, я всегда выполняю свои обещания. Пожалуйста, Говард, помоги мне найти Китти, если знаешь, где она. Я волнуюсь за неё. Говард посмотрел на неё сверху вниз, а затем неохотно кивнул: − Ладно, я тебя даже провожу, − он повернулся к брату и протянул мятые купюры. − Ги, сходи возьми чего-нибудь покрепче на троих, проверим, насколько наша малышка повзрослела. − О, нет-нет, я не пью, − протестуя, замахала рукой Хоппс, совершенно не беспокоясь за то, что они могут посчитать её незрелой: она-то прекрасно знала, что вовсе не алкоголь и сигареты делают взрослее. − Спасибо, но, правда, не нужно. − Я думаю, что и с нас уже хватит, Говард, − мягко вмешался Гидеон, и Джуди с удивлением заметила, что тот, в отличие от своего двоюродного брата, кажется, всё-таки изменился в лучшую сторону. − Не думай, покупай, − Говард взял его со спины за шею и подтолкнул в сторону барной стойки. − Пойдём, Попрыгуха, отведу тебя к твоей сестре. − Можно обойтись без подобных прозвищ, пожалуйста? − сдержано попросила Джуди, когда они стали пробираться к выходу мимо танцующей молодёжи. − Пожалуйста то, пожалуйста сё… − донеслось ей в спину кривляние от идущего позади Говарда. − А ты можешь хоть иногда быть попроще, Попрыгуха? Джуди, не оборачиваясь, пожала плечами. Девушка понятия не имела, почему он вообще к ней так цеплялся − она всего-то хотела быть вежливой и, казалось, именно этим и действовала ему на нервы. Говард повёл её вверх по лестнице на третий этаж. На входе он что-то мельком показал охранникам и демонстративно притянул Хоппс к себе за плечи. Девушке стоило огромного труда не скривиться при свидетеле: от её ухажёра разило спиртным и улавливался запах несвежего пота. Как только они оказались в тесном коридоре с отдельными комнатами для парочек, желающих уединиться, Джуди без церемоний сбросила его руку с плеча и отодвинулась: − Ты уверен, что Китти здесь? Это место… − Да-да, они сюда не в шарады играть притопали. Джуди резко развернулась назад, передумав идти дальше: − Это какая-то ошибка. Китти не может быть здесь. Она не такая. Джуди успела пройти несколько шагов в обратном направлении, когда слова, сказанные ей в спину, заставили её остановиться: − А если это всё-таки не ошибка, Хоппс, готова понести ответственность? Девушка на секунду прикрыла глаза, решая: идти до конца или нет? Одно только то, что Джуди поднялась на этот этаж, уже свидетельствовало о том, что она не достаточно сильно верила в благоразумие своей сестры. Внезапное осознание этого вызвало у неё даже больший приступ гадливости к самой себе, чем это место для одноразовых пьяных связей. Говард смотрел на неё с открытой издёвкой, наверняка считая трусихой. − Ладно, пойдём, и ты убедишься, что был неправ, − уверенно сказала Джуди, возвращаясь. − И тогда я тебе ничего не должна. Где по-твоему мы должны их искать? − Я это знаю наверняка. Пятнадцатый номер. Джуди закатила глаза. Чушь! Она занимается какой-то чушью! Откуда Говард вообще может знать столько, вплоть до номера, в который якобы отправилась Китти с какими-то клубными ребятами? − Слушай, те парни с травкой, если они, конечно, не выдуманные, случайно не твои друзья? − холодно поинтересовалась Джуди, быстро вышагивая по коридору: ей не терпелось дойти до двери с цифрой «пятнадцать» и уже расставить, наконец, все точки над «и». − Узнаю, что вы как-то связаны − за себя не ручаюсь! − О да, сердитый кролик − это сильно! Тебе нужно было или родиться кем-то другим, Попрыгуха, или смириться и не пытаться прыгать выше головы. Вокруг звериных сущностей всегда ходило много стереотипов, поэтому многие предпочитали скрывать истинное «я». Джуди же никогда не прятала кулон на цепочке с родовым символом Хоппсов, считая, что всегда нужно быть выше предрассудков, да и к тому же в Малых норках все и так друг друга знали как облупленных. И хотя почти отовсюду твердилось про «предрасположенность» разных сущностей к чему-то конкретному, особенно об этом любили талдычить средства массовой информации, свободу выбора сильно не ограничивали. И Джуди с самого детства знала, что своё место в жизни она найдёт сама, а не по чьей-то указке. − Важно не то, кем ты родился, − возразила девушка, остановившись у двери с табличкой в форме ромбика, внутри которой серебром отливала цифра пятнадцать, − а то, кем ты хочешь стать. Джуди опустила дверную ручку вниз и потянула на себя − дверь, к её удивлению, мгновенно поддалась. Комната оказалась незапертой. Девушка заставила себя переступить порог, поборов наплыв отвращения. Внутри оказалось ещё хуже, чем можно было предположить: чугунная кровать с одной высокой спинкой-решёткой, на ней пепельно-серое махровое покрывало с нарисованными наручниками, одна широкая тумбочка, сверху на которой лежала чёрная плётка и свернутый кольцом узкий ремень. На двух противоположных стенах тускло горели красным светильники сквозь плафоны треугольной формы. − Здесь никого нет, − от собственных слов, сказанных вслух, Джуди почувствовала огромное облегчение, и тут же развернулась, чтобы выйти из комнаты, в которой было гадким абсолютно всё. Говард вошёл, преградив её путь, и захлопнул за собой дверь. − Зато теперь здесь есть мы. Джуди непонимающе нахмурилась: − Это шутка такая, да? Она совершенно несмешная, если честно, − девушка попыталась его обойти, Говард грубо оттолкнул её обратно, на середину комнаты. − Да что это с тобой? Джуди занервничала, всматриваясь в его лицо: с презрительно-сощуренными узкими болотными глазами, резкими, квадратными скулами, множеством крупных веснушек, переползающих на короткую толстую шею и ниже, за горловину черной футболки. Парень был пьян, что, конечно, не новость, но только сейчас она заметила, что он, ко всему прочему, ещё и сильно злился. − А что, боишься меня, Хоппс? − Я никого не боюсь, − возразила Джуди со спокойствием, которое ей далось с огромным трудом. − Пойдём отсюда, Говард, мне нужно найти сестру, а с тобой я только время теряю. Ты ведь даже не знаешь, где она, так? − Вообще-то знаю. Но мы здесь не за этим. − Ладно. И зачем мы здесь? − набираясь терпения, спросила Джуди. − Давно мечтал снять с тебя корону, сейчас самое время, − он ухмыльнулся, по-прежнему нерушимой скалой загораживая единственный выход. − Ну же, мелкая зазнайка, скажи, ты готова переступить через свою гордость и попросить прощения? − Прощения за что, Говард? − вспылила девушка, искренне не понимая, в чём он её обвиняет, но буквально кожей чувствуя направленную на неё неприязнь. − Это не я воровала, не я заставляла других отвечать за мои проступки, не я избивала слабых. За что ты меня до сих пор ненавидишь? Джуди тут же пожалела, что отчитала его таким резким тоном, ей вообще не хотелось припоминать старые обиды. Но он смотрел на неё с таким злобным укором, что от этого хотелось защититься, и даже больше − упрекнуть в ответ. Ведь на самом деле это Говард с шайкой таких же хулиганов портил жизнь всем вокруг, а теперь имеет наглость обвинять её не пойми в чём, да ещё таким прокурорским тоном. И ведёт себя пугающе. Чувство внутренней тревоги в ней росло с каждой секундой − она почти физически ощущала огромную враждебность его хищной сущности, такую, словно бы зверь внутри него готовился к нападению, и вот-вот вцепится в неё клыками. − Нет, конечно, не ты, − холодно проговорил Говард, делая к ней шаг вперёд. Джуди отступила шаг назад − и почувствовала бедром холодное, металлическое ребро кровати. − Ты же у нас само послушание. А ещё стукачка. Знаешь, как отец любил меня бить за малейшую провинность? Пока не устанет так, что не сможет лишний раз поднять руку. Но ты, конечно же, не знала, с тебя-то родители всегда пылинки сдували. Джуди, сожалея, покачала головой: на глаза навернулись слёзы. Она и сама забыла, что ей двадцать, и чувствовала себя маленькой провинившейся девчонкой. Отец Говарда казался спокойным, хоть и немного мрачным человеком, и когда он с добродушной улыбкой спросил её, как ведёт себя его сын в школе, Джуди всё рассказала как на духу. Не из мести − она всего лишь понадеялась, что разговор с родителями сможет немного угомонить не на шутку разошедшегося хулигана. Джуди открыла рот, чтобы извиниться, признать, что действительно виновата, но не успела. Говард совершенно неожиданно схватил её за горло и сдавил с такой силой, что она буквально захлебнулась невысказанными словами. В следующую секунду он швырнул девушку на кровать позади неё, и, не ослабляя удушающей хватки на её шее, хрипло прошептал на ухо: − Боишься? Правильно делаешь. Закрой глаза, и я покажу тебе, зачем нужно бояться. Джуди схватила его за руку, тщетно пытаясь оторвать от своего горла − скалу с места сдвинуть оказалось бы проще. От нехватки кислорода перед глазами заплясали тёмные пятна, и когда она услышала треск, с которым тонкая майка была разорвана прямо на ней, в её сознании действительно не осталось ничего, кроме безумного страха. − Я всегда знал, что ты представляешь из себя гораздо меньше, чем себе возомнила. Такая маленькая, такая слабая. Жалкая… Ну же, Хоппс, неужели не можешь дать мне отпор? − мозолистая шершавая ладонь легла ей на живот и скользнула вверх, под лифчик.***
− Джуд… − позвал её взволнованный голос из темноты. Совершенно точно, он принадлежал не Говарду. Девушка чувствовала чью-то руку, придерживающую её за плечо, голова безвольно склонилась набок и щекой она ощутила гладкую ткань и тепло чужого тела под ней. Кожа шеи горела огнем, горло отчаянно саднило, но его больше ничего не сдавливало. Она могла свободно дышать, хотя воздух ей казался горьким. − Джуди, пожалуйста, очнись! Она распахнула глаза, в одну секунду вспомнив, что произошло и кому принадлежит зовущий её голос. Ник удерживал её в положении сидя и легонько тормошил за плечо. В комнату проникал неяркий свет из коридора − выбитая дверь лежала на кафеле в метре от них − и девушка без труда смогла рассмотреть непривычно бледное, напуганное лицо напарника. Ей было странно видеть его таким, ещё страннее − думать, что это из-за неё. Девушка собиралась выдавить из себя что-то успокаивающее, как Ник порывисто прижал её к себе и прошептал: − Как же ты меня напугала, ты даже не представляешь… Джуди уткнулась лицом ему в грудь, смаргивая горячие слёзы. Она понимала, что совершенно точно промочит его рубашку, но не могла ничего с собой поделать. От близости Ника, тепла его объятий, её волной затопило облегчение. Она чувствовала себя кораблём, попавшим в спокойную бухту после шторма, и ей хотелось, чтобы это продлилось как можно дольше. − Я снял ошейник, а ты всё равно задыхалась… − всё так же сбивчиво, потерянно проговорил Ник. − У тебя будто приступ случился. − Приступ паники, − подтвердила Джуди, не узнав собственный голос, ставший хриплым и прерывистым. − Прости… Девушка почувствовала, что краска стыда заливает её лицо − хороший же она полицейский, если в момент опасности вместо того, чтобы проявить самообладание, повела себя с точностью до наоборот. Теперь она понимала: в какой-то момент её душил уже вовсе не ошейник, а собственный страх − слишком уж многое этой ночью в клубе напомнило о пережитом, и у неё сорвало планку. Если бы Нику не пришлось с ней нянчиться, то, возможно, он бы ещё смог догнать и задержать ту женщину. А теперь они, вероятнее всего, опять остались ни с чем. − За что ты извиняешься, дурёха? Джуди не стала отвечать, только бросила на него мимолётный виноватый взгляд. Она видела, что он действительно её не осуждает, и от этого стало на капельку легче. Ник разомкнул объятия, и девушка, отстранившись, дрожащими руками расстегнула защёлку ошейника на его шее. Та без проблем поддалась, и полоска ремня соскользнула вниз, по вороту красной рубашки. Джуди поймала её за один из концов и повертела между пальцами, рассматриваясь. На обратной стороне едва заметными, маленькими цифрами было выбито «15.06». Она тут же догадалась, что «15.07» − номер её собственного ошейника, а значит, напавшая знала наверняка, какой именно надет на ней. − Помнишь, один из охранников на входе отошел сразу, как увидел твоё удостоверение? Я думаю, он сделал это, чтобы кого-то предупредить. Женщина, которая на меня напала, абсолютно точно знала номер моего ошейника. Эти цифры как голосовой пароль для включения механизма. − Джуди потянулась за ремнем, лежащим свёрнутым в стороне на полу. Составление простых логических цепочек отвлекло её от переживаний, и она заметно приободрилась. Перевернув ремень внутренней стороной, Джуди нашла выбитые на нём цифры «15.07» и показала их Нику. − Кстати, о женщине, − сказала она. − Ты её не видел, когда вбежал? − Нет. Никого, кроме тебя. − Плохо. Я ведь её даже разглядеть не смогла, так, самые общие детали. − Мы её найдём. Проверим весь персонал и выясним, кто здесь главный фетишист, − уверенно сказал Ник. − А сейчас самое время линять отсюда по-тихому. Я так думаю, что к нам так спешат не для того, чтобы помощь предложить. Он забрал оба ошейника себе, встал и быстро помог Джуди подняться. Хоппс тоже расслышала тяжелый, быстро приближающийся к ним топот − вряд ли простые посетители неслись бы в туалет сломя голову. Ник потащил её за руку к окну: − Воспользуемся самым коротким путём, − взглянув вниз он вздохнул и добавил, − хотя мягкой посадки не предвидится. Они находились на втором этаже − не слишком высоко, чтобы прыгать, но если неправильно сгруппироваться при приземлении, обеспечить себе перелом или вывих можно было в два счета. Так как клуб снаружи представлял из себя форму шара, балкончиков по его поверхности не предусматривалось, а уступы между плитами располагались под неудобным наклоном. Ник прыгнул первым, не постеснявшись выбрать местом для приземления аккуратненькую клумбу с ромашками − часть цветов моментально примялась. − Эй, малявка, а ну замри! − крикнул вбежавший в комнату охранник. Девушка, не раздумывая, спрыгнула вниз. Она не сомневалась, что приземлится как нужно − в академии этот навык, как и многие другие, заставляли оттачивать до моментальных рефлексов. Тем не менее, посадка вышла не такой, как она ожидала: её поймали на руки и тут же поставили на землю. − Это было совсем необязательно, − смущённо пробормотала Джуди. − Бежим, все благодарности потом, − сказал Ник, кинув опасливый взгляд на охранника, показавшегося в окне. До машины полицейские неслись, едва ли не обгоняя ветер − грандиозной погони за ними, впрочем, не последовало. Когда они отъехали от клуба, Ник, не без злорадства, разбудил Буйволсона ночным звонком и коротко отчитался обо всём, что им удалось узнать. Закончив телефонный разговор, он сообщил Джуди: − Ночная смена уже выехала и быстренько всех прошерстит. Посмотрим, что удастся накопать. − А мы что, будем сидеть и ждать готового? − спросила Джуди с легким недовольством. − А мы поедем отсыпаться. Не знаю как ты, а я работаю не на батарейках, − вместе с сарказмом к Нику вернулось прежнее показное безразличие. Джуди казалось, что это были два совершенно разных человека: тот, кто крепко прижимал её к себе в клубе и шептал, как сильно она его напугала, и тот, кто сейчас сидел рядом с ней, и даже в её сторону лишний раз не смотрел. Но теперь внутри неё появилась уверенность, что она знает хотя бы часть правды о Николасе Уайлде. Равнодушие − совершенно точно не его стихия, как бы он ни старался доказать обратное. − И всё-таки ты мне соврал, − тихо сказала она, вглядываясь в его профиль и мимолётно любуясь огненными бликами в его волосах от света фар встречных машин. − Насчёт чего? − Ты говорил, что не можешь никого спасти. Но меня ты спас. − Это другое! − неожиданно резко возразил Ник, и маска притворного спокойствия слетела с него в один миг. − Простое везение. И ты ведь понимаешь, что могло произойти, окажись я там на минуту позже?! − Я… − Ты была бы мертва, − горько отчеканил Ник, не дав ей оправдаться. — И здесь никогда не бывает вторых шансов, Джу. Девушка неожиданно почувствовала его тоску так, словно она была её собственной. И спохватилась, что за своими личными переживаниями не заметила одной простой истины. Этой ночью ожили не только её давние страхи, но и Ника. Он до сих пор тяжело переживал гибель своего напарника, а тут ещё она — и без того обуза на шее — едва не умерла у него на глазах. Впервые, ей не казалась такой уж и абсурдной настойчивость, с которой он держал всех на расстоянии. Если бы Ник сегодня потерял бы и её, что было бы с ним? Джуди не переоценивала свою значимость в его жизни, но сегодняшнее происшествие показало, что он как минимум чувствовал за неё ответственность, которую больше всего не хотел и боялся не оправдать. И ей стало искренне жаль, что она невольно заставляет его через это проходить. − Я всего лишь хотела сказать «спасибо», − мягко, как извинение, произнесла девушка. Ник бросил на нее короткий взгляд и сдержанно ответил, ставя точку в разговоре: − Не за что. Джуди устало потёрла лоб, мысленно задаваясь вопросом: обвиняя Ника в неискренности и предвзятости, так ли она сама была открыта и объективна по отношению к нему? Простой ответ «нет» пришёл почти сразу, заставив её кое-что переосмыслить. Рассматривая сквозь тонированное стекло тёмные мелькающие массивы многоэтажных домов, Джуди нерешительно призналась: — В детстве я была той ещё занозой. Носилась со своей мечтой о работе в полиции, старалась приблизиться к идеалу, ну, знаешь, быть храброй и честной, и порой так задирала нос, что не замечала важных вещей. — Мне кажется, или не слишком многое изменилось с тех пор? − Да в том-то и дело, − вздохнула Джуди, впиваясь ногтями в сведённые вместе колени − самокритика всё же давалась ей с трудом. − Я прекрасно умею отравлять жизнь другим, сама этого не замечая. Хочу как лучше, а получается совсем наоборот. − К чему ты это говоришь? − осторожно поинтересовался Ник. − Мне кажется, что прямо сейчас я порчу жизнь тебе, − она понуро опустила голову. Ник невесело расхохотался и Джуди с обиженным видом подняла на него глаза. − Зайка, ты вообще в своём уме? Это я постоянно порчу жизнь и самому себе, и другим; в этом расчудесном городе вообще мало кто умеет жить по-другому. Но ты-то не такая. − В том-то и дело, что такая, − Джуди собралась с духом. − Помнишь, как Буйволсон упоминал про парня, которого я отхлестала плёткой? − Ещё бы. Джуди убрала за ухо прядь, щекочущую лоб и выпрямилась, чувствуя сковывающее напряжение во всём теле. Обнажить душу было страшно, всё равно что добровольно сделать решающий шаг в пропасть. Сердце бешено колотилось в груди, но она всё-таки призналась, не только Нику, но и самой себе: − Так вот, его зовут Говард Грей и то, что я его избила, на самом деле было не такой уж и самообороной.