Запах страсти

Мы возвращаемся в лагерь. Порывшись в запасах Сивый говорит мне: - У нас нет лишней палатки. Со мной она не жилец, ты же знаешь. Скоро полнолуние. - Спальник то хоть есть? Поживет со мной. - Угу,- устало откликается вожак. Происходящее радует меня. Сивый готовится к полнолунию. В этом плане обычному оборотню, легче чем вожаку. Вожак стаи испытывает невероятную боль и практически не подавляемую жажду крови. С одной стороны, Сивый может казаться монстром, насылающим пожизненное проклятье на невинного человека. Я ненавидел его. Это сродни чувству, которое душа испытывает отделяясь от тела и несколько мгновений перед уходом на тот свет, вынужденная созерцать своего убийцу. Именно так я думал о нём - о чудовище, погубившем мою жизнь, пока не понял одну вещь. Жизнь волка - слепое потакание инстинкту, во время полнолуния он себя не контролирует. Зато потом, его ожидают неизменные муки, ненавидящие взгляды целой своры таких же "испорченных" как я, осознание того, что именно ты - вожак - причина этому. Если подумать, то его можно понять, как можно понять льва, задравшего лань. Но лань от этого живее не станет. Сивый понимает и несмотря на нашу ненависть, смотрит на стаю как на сыновей. Из стаи можно уйти, вожак препятствием не станет, но он с горечью понимает, что ты, скорее всего, вернешься, просто потому что волку трудно без стаи. Я об этом не понаслышке знаю. Когда перед ним встал вопрос на чью сторону встать, мне кажется я догадываюсь, что он на самом деле думал о пожирателях. Возможно, на него угрозы жестокой расправы и не подействовали бы, но вот когда от его решения зависит судьба всей стаи... Я могу навлечь на себя огромное подозрение, но мне нужно спросить. Миг я борюсь с сомнением и всё-таки задаю вопрос: - Сивый, ты не чуешь в ней ничего... особенного? На мгновение его руки, перебирающие запасы продуктов замерли. - Нет. Приторные духи и очищающие салфетки. С прошлой охоты белки тухнут, отдай Фрэнку. Беру у него сверток к несвежим мясом и ухожу. - Струпьяр! Оклик, заставляющий меня обернуться, застает уже у самого выхода. - Аккуратнее с ней. *** Я веду Гермиону в палатку. Она не сопротивляется своей участи. Оставляю девушку в внутри, со словами, что скоро принесу ей поесть. Мне нужен воздух. Я беру понемногу из каждого котелка, накладывая в одну большую тарелку добавляю с краю ломоть хлеба. Девушка берет тарелку, тихо благодарит и принимается медленно ковыряться в еде. Стоило ей откусить кусок рыбы, лицо искажает гримаса отвращения. -Скабиор,- вымученно окликает меня Гермиона, -мне плохо. Я… мне лучше выйти. Сомневаюсь ровно секунду, мягко беру её за руку и вывожу на улицу за палатку. -Уходите. -Не могу. -Уйди, умоляю. Она хотела сказать что-то ещё, но как-то странно дернулась и наклонилась. Волосы закрывают лицо. Я по звукам понимаю, что её скоро вырвет. Судороги сотрясают маленькую худую фигуру. Подхожу к ней с боку и собираю мягкие каштановые волосы в свою руку -Потерпи- шепчу я,- скоро всё пройдет. Девушка тонко всхлипывает и снова покоряется позыву. Минуту мы стоим, молча приходя в себя. Мои руки всё ещё обнимают её талию. -Ты как? -Я… не могу- слабо отвечает девушка и обмякает. Приходится брать её на руки и нести в баню. Она слишком слаба, но все равно пытается сопротивляться моим рукам, упрямо раздевающим её. -Ну давай, прекращай,- раздраженно приказываю я. -Надо вымыть тебя. Не ложится же тебе так спать. То ли её силы совсем иссякли, то ли ей вдруг стало всё равно, девушка перестает сопротивляться. Завожу её в баню, где следующие полчаса стали для меня мукой. Натираю её ароматным мылом и ополаскиваю теплой водой, стараясь не дышать, потому что знаю, что её запах после купания должен стать ещё ярче. Мы снова выходим в предбанник. Я заворачиваю её в широкое полотенце, сверху накидывая свой кожаный плащ. Гермиона совсем без сил, словно тряпичная кукла. Я беру её на руки и мы идем в палатку, где я оставляю её в своем спальном мешке. POV Гермиона. Кажется уже утро. Из тонких стенок палатки слышится пение птиц на улице, я чувствую запах картошки с зеленью. В памяти мелькает вчерашний вечер. Погоня, теплый мужчина, еда, баня, где он меня моет. Все как-то расплывчато и темно. Мне хочется забыть об этом. Каждое утро, что я была в походе проходило за воспоминаниями. Я вспоминаю свой дом, до того момента как я наложила на своих любимых родителей чары забвения. Меня охватывает чувство невыносимой горечи, щемящей сердце тоски. Мои родители. Мой дом. Моя маленькая комната заваленная книгами. Где сейчас всё это? Почему я не ценила этого раньше? Снова воспоминания моего детства заставляют плакать. Мой пятнадцатый день рожденья, день с родителями в цирке, зоопарке, вечера в кино или театре. Сейчас всего этого нет и неизвестно будет ли. Стараюсь прогнать грустные мысли, говорю себе, что все это делаю во благо волшебному миру, но тоска порой всё же одолевает меня. Нужно быть сильной. Я приподнимаюсь на локте. В палатке, неподалеку от меня, лежит мужчина в спальном мешке Получается, он уступил мне кровать. Какое благородство для пожирателя смерти, однако. Нужно вставать и попытаться сбежать. Но куда? Куда могли пойти Гарри и Рон? Что мне делать? И почему мы не обговорили это заранее? Наверное мы надеялись, что не придется расставаться. Тихонько выглядываю из палатки на улицу. Вижу костер и парочку егерей в компании Сивого. Мимо них вряд ли удастся пройти незамеченной. Я в ловушке. В желудке громко урчит. Кажется я совсем ничего не ела вчера. Но как можно хотеть есть в такой момент? Надеваю джинсы и свитер. Затем иду к спящему пожирателю смерти. Склоняюсь над ним, рассматривая. Где может быть моя палочка? Аккуратно, почти бесшумно расстегиваю спальный мешок. В кармане я вижу его палочку. Наверное спрятал мою в другом месте. Ну что ж и эта сойдет. Палочка почти выскользнула из его кармана, но тут пожиратель резко поднимается, хватая меня за плечи…