Tessellate

— Шерл, ты скоро? Мне нужен душ! Шум нагревателя. Стук в дверь. Шерл стоит, упершись руками в холодный кафель по обе стороны от запотевшего зеркала, и бесконечно долго всматривается в свое отражение. Она не слышит ни голоса подруги, ни жалостливого скрипа проворачиваемой ручки; она не замечает даже собственного изможденного лица со впалыми щеками — вместо прежней девушки-детектива из зеркальных глубин уставился на нее комок липкой грязи, пачкающий каждый сантиметр ванной комнаты своим присутствием. Грязная. Грязная. Грязная. Она воняет. Все ее тело смердит так, что разъедает ноздри и щиплет в глазах, сильнее и резче с каждой минутой. Запах ввинчивается штопором в мозг и одну за другой проделывает сквозные дыры, мысли просачиваются сквозь них, точно в слив раковины, и исчезают где-то глубоко внизу. Голова пуста и абсолютно, решительно бесполезна. Бесполезная. Слабая. Грязная. — Шерл? Все в порядке? Даже не обернувшись на звук, на негнущихся ногах Шерл опускается в ванну, цепляя коленями бортик. Дважды, трижды крутанув красный вентиль, пускает кипяток. Только бы отмыться. Только бы соскоблить с себя это отвратительное чувство, выдрать с корнем из каждой поры, выжечь мылом и горячей водой. Облиться спиртом, бензином, хлором — да чем угодно, способным хоть на миг перебить исходящее от всего ее существа облако смрада. Стук в дверь усиливается: она уже не просто подрагивает, а ходит ходуном, сотрясаемая ударами. — Прошу, просто не делай этого снова! Я знаю, что ты слышишь! Джо ошибается. Шерл ничего и никого не слышит, кроме яростного шума хлынувшего потока воды. Тяжелая струя чуть желтоватого кипятка со звоном ударяет в эмалированное дно и, разбрызгивая обжигающие капли, стремительно расползающейся лужей подбирается к ее голым ступням. Секунды — и вода захлестывает щиколотки. — Шерл, я прошу тебя… Шерл рефлекторно съеживается и тут же, злясь на саму себя за слабость, рывком подставляет обе ладони под кран. Ее тонкие пальцы непослушно дрожат и сжимаются в кулаки, но упрямая Шерл зачерпывает целые горсти горячей воды и выплескивает себе на лицо. Больше. Горячей. Чище. Она нещадно трет кожу, покрывая собственное лицо и грудь наливающимися алым пятнами и полосами. На левом плече медленно набухают кровью четыре ровные линии загибающихся к низу царапин. В ход идет все — мыло, шампунь, разноцветно-разнопахнущие флаконы Джо и случайно соскользнувшая с полки жидкость для стирки. Одна за другой щелкают пластиковые крышки, и ванна наполняется тяжелой, пахнущей лимоном, карамелью и мускусом, пеной. Джо за дверью кричит и плачет, терзая расхлябанную ручку. Шерл мало. Мало воды, заполнившей практически все свободное пространство ванной, мало перекатывающихся на полу тяжелых флаконов, мало рук и одной-единственной мочалки, чтобы смыть с себя эту дрянь. Что-то глубоко внутри свербит и гложет, давит, тянет на дно, и беспрестанно напоминает о бесполезности происходящего. Всего не смоешь в водопровод, глупышка. Дверь сотрясается от каждого удара плечом с обратной стороны, но по-прежнему держится на месте, не позволяя кричащей Джо попасть внутрь. Словно впервые услышав свое имя, Шерл вскидывает голову. Но уже в следующий миг ее взгляд — испуганный и абсолютно безумный — вновь бешено мечется от стены к стене. Глотая пену, она опускает сморщенные руки, закрывающие красное от ожогов лицо. Соскальзывая, хватается за горячий мокрый край. Самая грязь — внутри. И рывком уходит под воду. Короткий всплеск. Треск старого пластика. Щелчок оторванной щеколды. Крик. ______________________________________________________________________ Утро. На часах около 5:30, за окном зимний полумрак, и дрожащие пальцы Джо по-прежнему сжимают холодную, пятнисто-красную исцарапанную ладонь подруги. Остывший кофе в матово-белых чашках давно подернулся мерзкой пленкой, а сахар из разбитой сахарницы, чуть похрустывая, сотней крошечных игл впивается в босые ступни. Джо не смеет даже пошевелиться: Шерл спит, уткнувшись холодным острым носом в ее плечо и с каждой минутой вздрагивает все чаще. До нового приступа осталось совсем недолго — Джо знает это, она же чертов врач — и до судорог в немеющих руках боится лишить девушку хотя бы одной секунды такого долгожданного покоя. Она осторожно наблюдает за Шерл лишь краешком глаза: видит колкий треугольник выступающей скулы и маленькое розовое ухо с заправленной за него темной прядью. От Шерл пахнет мускусом и карамелью, и Джо, вдыхая этот аромат снова и снова, всякий раз желает себе задохнуться ко всем чертям.