И с праведниками твоими он возрадуется

Раз в месяц примерно, иногда чуть реже, мать приглашала Брайана на ужин. Обычно он находил подходящие причины не приходить — свадьбы, похороны, прибытие баптистов, к которому абсолютно необходимо как следует подготовиться. Но сегодня она застала его врасплох. Или он просто немного не в себе в последнее время. В общем, когда она предложила, Брайан не смог достаточно быстро отказаться, и она подвела итог: "В семь. Увидимся", - после чего повесила трубку, он ничего не успел возразить. Брайан подумывал прийти с бутылкой вина, но решил, что у неё и своих полно. Кроме того, с неё ведь станется потребовать провести Причастие, расценив наличие бутылки Крови господней в его руках как Знак. Он позвонил в её дверь в 6:59. С тех пор, как он переехал от родителей, он поклялся себе больше этот дом своим не называть. В свой дом он бы вошел сам, но здесь он стоял и ждал, чтобы ему открыли. Только вот на этот раз открыла ему не мать — уж повезло так повезло! Не она стояла на пороге, когда тяжелая дубовая дверь распахнулась. Это был Джастин. Мозги и член Брайана немедленно вступили в конфликт. — Привет, Брайан, — сахарно улыбнулся Джастин. Слишком сахарно для того Джастина, которого Брайан знал. — Входи. Брайан не двинулся с места. — Что ты тут вообще делаешь, Джастин? — Брайан полупрошептал- полупрошипел этот вопрос, надеясь прозвучать достаточно угрожающе для того, чтобы Джастин отказался от состряпанных им планов, какими бы они ни были, но втуне. Джастин развернулся на каблуках и пошел по коридору, покачивая своей идеальной задницей, а Брайан так и остался стоять на пороге. Надо было срочно выбираться из этой ситуации. Брайан быстро вошел, захлопнул за собой дверь и нагнал Джастина, поймал за руку. — Это, — почти беззвучно прошептал он, — очень, очень плохая идея. — Ваша мама отлично готовит, отец, — широко улыбнулся Джастин. — Жаркое с зелеными бобами и картофельным пюре, ну разве не прекрасно? Вот так этот разговор и закончился. Ошарашенный Брайан вошел вслед за Джастином на кухню, где его дожидались груда бумаг, книг и Джоан Кинни. — Брайан, дорогой, как хорошо, что ты пришел, — произнесла мать, но даже со стула не поднялась. — Садись. Может, поможешь Джастину, пока я режу мясо? — Я думал, это ужин для нас двоих, — Брайан старался не смотреть на Джастина, который так сосредоточился на своей домашней работе, будто это самая интересная вещь на свете. — Так и было, — Джоан отодвинулась к печке, давая Брайану место, куда сесть. — Но ты же знаешь, я крестная мать Джастина, и у него есть вопросы по некоторым заданиям, которые ты ему дал. Он пришел, и мы с ними прилежно занимались. Правда, Джастин? — Да, мэм, — Джастин просиял тысячеваттной улыбкой, и Джоан улыбнулась в ответ. — Он такой хороший ученик, Брайан. Тебе очень повезло, что хоть один у тебя такой, как Джастин. — Угу, — буркнул Брайан. — Когда Брайан был маленьким, мне с боем приходилось заставлять его взять в руку карандаш. Потом он, конечно, понял, как важна школа для его будущего, и стал прекрасным учеником. Первый в классе, а потом в семинарии. Он всегда занимался за этим самым столом… Джастин вскинул голову. — Вы жили тут? Это дом, где вы выросли, отец? — Ну конечно, — ответила за него мать. — Всю свою жизнь он жил тут. Его комната до сих пор точно такая, какой она была, когда он закончил семинарию. Брайан, покажи ему свою комнату. — Нет. — Ну ладно вам, отец, — влез в разговор Джастин, блестя глазами. Брайан был уверен, что и член у Джастина уже встал. По крайней мере, в процессе вставания. — Тебе нужно закончить твою… — Я закончил! Давайте я покажу, если не верите. — Ох, Брайан, перестань вести себя как рабовладелец. Мальчик хочет увидеть твою комнату, просто сходи да покажи! Брайан оттолкнулся от стола и встал, не глядя ни на мать, ни на Джастина, прошел к лестнице. — Ты идешь? — бросил он через плечо, не оборачиваясь. Если Джастин не пойдет за ним — тем лучше. Из всех его глупых и дурацких идей… За спиной щелкнул дверной замок. — Привет, — тихо сказал Джастин. Брайан подошел к окну, не сводя глаз с участка крыши перед ним. Давным-давно покрытие тут было повреждено, да так и не отремонтировано. Это он однажды пытался удрать к Майклу и оступился. А там дальше, за скатом крыши, двор перед домом, в детстве он и Клэр играли там с детьми родственников, строили крепости из веток. Его бездарно потраченная юность — в этой комнате, в этом доме, здесь. А теперь этот чужеродный объект, этот… мальчишка, который расхуячивает каждый строго охраняемый секрет в жизни Брайана, каждый скрытый уголок… Брайан чувствовал, как Джастин подходит ближе, ближе, и вот он здесь, за спиной. Брайан ощутил тепло его тела, ласковые руки на своих бедрах. Мягкие губы и влажный выдох в шею. Жесткий член, распираемый желанием и предвкушением, прижатый к бедру. — Ты даже не представляешь, насколько плохая это идея, — произнес Брайан, сам не понимая, говорит ли он об этой конкретной ситуации или обо всем этом... обо всем, что внезапно вырвалось из-под контроля. — Плохой она станет, только если нас застукают, — прошептал Джастин, и Брайан и услышал эти слова, и почувствовал, от движения губ по коже побежали мурашки. — Когда-нибудь застукают. — Если мы будем осторожны — никогда, — одна ладонь Джастина скользнула вперед и погладила член Брайана сквозь брюки. Брайан резко повернулся наконец — как раз вовремя, вторая рука Джастина закрыла ему рот. — И если не будем шуметь. Брайан невольно улыбнулся и лизнул прижатую к его рту ладонь, вызывая у Джастина смех. — Вот это как раз то, что я имел в виду, — Джастин улыбнулся и убрал ладонь. — Могу предложить что-нибудь более подходящее для твоего рта, хочешь? — Да. Джастин быстро дотянулся до его губ, предлагая свои, поцелуй моментально перешел от плотно прижатых губ к скользящим внутрь языкам и к сталкиванию зубами. Брайан сразу отмел всякие ритм и деликатность, ему хотелось всасывать и толкаться, прикусывать язык и губы, прижимать Джастина к себе так, чтобы между ними не осталось ни миллиметра, только так. Пальцы Джастина возились с пряжкой его ремня, потом с пуговицей и молнией, и вдруг Брайану целовать стало некого — Джастин скользнул вниз вместе с его брюками, опустился на колени. Он нахально посмотрел на Брайана снизу, провел губами от основания члена к головке — легко, едва касаясь, а достигнув цели облизал губы и предупредил: — Ни звука. Губы Джастина сомкнулись вокруг головки, посасывая, язык обвел расщелинку на кончике, скользнул внутрь, пощекотал краешек головки, и Брайан почувствовал, что его ноги не держат. Но Джастин как-то об этом догадался и крепко ухватил его за бедра. Руки оказались неожиданно сильными, и Брайан устоял. Он был безумно, бесконечно благодарен за эту поддержку, потому что сразу после этого Джастин насадился на его член так глубоко, что Брайан почувствовал, как стенки горла сжимаются вокруг головки. Он взял голову Джастина двумя руками, шелковые светлые волосы рассыпались по пальцам. Желание начать с силой вбиваться в этот горячий, прекрасный рот было просто невыносимым, и он бы так и сделал, пожалуй, но Джастин опять словно мысли его прочел и откинул голову, выпуская член изо рта почти полностью, а затем насаживаясь обратно, даже глубже, и наконец начал двигаться в безжалостном ритме: внутрь и наружу, то жестко, захватывая Брайана врасплох, то мягко, мягко, мягко… и снова с силой. Брайан представления не имел, что кто-то в возрасте Джастина может быть способен на такое великолепие. Он почувствовал, как поджимаются яйца перед тем как… перед тем, за что не будет стыдно. И пока он думал, не оттолкнуть ли Джастина, тот скользнул второй рукой между ног Брайана, упираясь большим пальцем сразу за яйцами, а указательным поглаживая… всего лишь поглаживая, не проникая внутрь… Это внезапно стало слишком, просто слишком — Брайан прикусил губу, стараясь сдержать стон, и кончил Джастину в рот. Тот принял все до капли, словно только этого и хотел, сглотнул и тем добил Брайана окончательно. Он непроизвольно дернулся, Джастин выпустил его член изо рта и поднялся с колен. Вкус собственной спермы на восхитительных губах Джастина невозможно было описать никакими словами, их было преступно мало. Джастин наконец отстранился, и Брайан не мог не признать - да, он невольно потянулся за ним следом в бессознательном желании получить ещё, больше. Он бы поцеловал Джастина снова, но тогда не увидел бы, как тот раздевается, снимая вещь за вещью. Брайан решил лучше сесть и наблюдать. На первую попавшуюся горизонтальную поверхность. Таковой оказалась его детская кровать. Не то чтобы он в этой комнате никогда не трахался. Было, на этой самой кровати. Но в этот раз все ощущалось совершенно иначе. Круче. И развратнее. Член уже снова начал подниматься, а когда Джастин подошел вплотную и стянул с себя трусы прямо перед лицом Брайана, "начал" тут же закончилось. Готов. Брайан потерся сомкнутыми губами о головку члена Джастина, наслаждаясь горячей упругостью. И он мог бы заниматься этим долго, только вот Джастин взмолился. — Брайан, — чуть хрипло произнес он. — Пожалуйста… сделай уже что-нибудь. Продолжить Джастин не успел — через секунду он оказался прижатым к матрасу с широко раскинутыми ногами и восхищением на лице. — Впечатляет, — Джастин приподнял бедра. — Ты не представляешь, что делает со мной правильная мотивация. — Ну так впечатли меня, — улыбнулся Джастин. И Брайан впечатлил. Он надеялся, что получилось. Он целовал Джастина безудержно, яростно, ощущая металлическую сладость его губ, ерзал по его животу, от чего их члены терлись один о другой. Пальцы Джастина стискивали простыни, и Брайан смилостивился — он помнил, что такое быть восемнадцатилетним, которому кончить нужно было ещё пять минут назад. Он сунул руку себе под живот, взял оба члена руку и только начал двигаться, как Джастин его остановил. — Стой... Секунду подожди. Подождать?? В такой момент подождать невозможно даже во вселенной ожидания! Джастин свесился с кровати на секунду и вернулся с улыбкой и презервативом. — В этот раз я не забыл! Ну, давай. Опираясь на локти, Брайан быстро раскатал презерватив по члену, вернул взгляд на Джастина и за увиденное тут же вознес хвалу всем существующим на свете богам: раскрасневшийся, с остекленевшим взглядом, Джастин посасывал два своих пальца точно так же, как совсем недавно делал это с членом Брайана. Вытащил, влажные от слюны и дрожащие от возбуждения, повел руку по груди вниз, по животу, между ног. Брайан сел, разводя Джастину бедра шире, чтобы было лучше видно, как первый палец входит внутрь. Джастин глухо застонал, и взгляд Брайана метнулся к его лицу, проверяя, все ли в порядке. Судя по его выражению, дискомфорта Джастин точно не испытывал, и Брайан вернулся взглядом туда, куда не смотреть было просто невозможно. Палец Джастина вошел до второй костяшки, выскользнул наружу и снова вошел, теперь на всю длину. Брайан видел, как Джастин немного его изогнул, чтобы нащупать простату и, судя по резкому вдоху, ему это удалось. Нога непроизвольно дернулась, ударяя Брайана в бедро, тот поймал её за лодыжку и удержал. Второй палец присоединился к первому, потом третий. В другой ситуации Брайан чувствовал бы себя колоссальным идиотом с презервативом на члене, который сидит и смотрит, как другой трахает себя сам, но сейчас… Джастин резко повалил Брайана на себя и пальцы, только что растягивавшие задницу, теперь обнимали член Брайана, приставляя его к нужному месту. Глаза у Джастина стали совершенно ясными, никакой одурманенности в них не осталось, и когда Брайан толкнулся членом в его задницу, они засияли только сильнее, требуя большего. Брайан проскользнул внутрь до упора — блядь-блядь-блядь! Быть не может, что он так давно этого не делал! И так легко забыл, каково это, оказаться внутри. Но даже если бы он помнил каждую подробность каждой своей ебли, Брайан был полностью уверен, такого точно никогда не было. Всего этого не было — теплых нежных пальцев, сплетающихся с его пальцами и холодного липкого пота между их животами. Вкуса мыла, соли и чистой кожи за ухом Джастина, и примеси запаха дешевого шампуня для подростков. Невозможно плотного обхвата члена Брайана, и все-таки, все-таки эта теснота пропускала его внутрь — на всю длину. Джастин целовал его, гладил по щеке той рукой, что не была сцеплена с рукой Брайана, и всхлипывал ему в рот, когда член ударял особенно точно. Когда Джастин с силой вжал пятки в спину Брайана и укусил его за язык, стало ясно — пора заканчивать. Он вышел и вошел снова, резко проезжаясь членом по простате. Джастин хватанул ртом воздух сквозь стиснутые зубы, Брайан повторил. И снова, снова, снова, пока задница Джастина не сжалась вокруг его члена, и теплая сперма не выплеснулась на живот. Брайан смог толкнуться ещё трижды, продержаться больше было нереально, слишком тесно, и с глухим мычанием, до хруста стискивая пальцы Джастина, кончил тоже. — Господи, — с трудом выдохнул он. — Господи Иисусе. Джастин как-то странно на него посмотрел, но промолчал. Брайан перекатился на спину, влажные от пота и спермы грудь с живот холодило. Джастин сел, погладил Брайана по руке. — Это было потрясающе. Ты потрясающий. Я представить не могу просто, как ты столько времени не трахался… Это "столько времени" было не особенно продолжительным на самом деле, но Брайан определенно не собирался в этом признаваться. *** Впервые ты пришел в бани Либерти в восемнадцать и оказался совершенно не готов к тому, что там обнаружил. Черт его знает, что ты себе представлял, что-то вроде римских бань, про которые читал в учебнике Древней истории, наверное, но увиденное ничем твои мечты не напоминало. Там было темно и грязновато, а когда ты, взяв полотенце, вышел в главный коридор, то чуть не задохнулся от запаха пота, спермы и тестостерона, он заполнял тут все, каждый уголок. Тут пахло как… как в банях, теперь-то ты знаешь. В коридор выходили двери множества комнаток, в каждой лежанка и почти всегда несколько мужчин. У некоторых двери были настежь, у некоторых закрыты. Когда ты получал полотенце, парень тебе объяснил: если дверь закрыта, то никого не ждут, а если открыта — любой может присоединиться. Ты сразу поймешь, рады тебе или нет, заверил парень. Вот только он не предупредил, как трудно окажется найти кого-нибудь, кого захочешь ты. А парень говорил с тобой, хищно ухмыляясь и разглядывая твое тело, явно желая оказаться с тобой в одной из таких комнаток, а не на рабочем месте. Что ещё тебя удивило, это то, что большинство мужчин тут были старыми. Лет по сорок, наверное. И ты крепко-накрепко поклялся себе, что никогда не станешь таким вот жухлым старым педиком, который таскается по всяким сомнительным местам в поисках секса. Ты лучше покончишь с собой! Или, если повезет, заведешь себе гарем молоденьких мальчиков, которые будут стараться ублажить тебя. Но сюда ты точно не придешь. Комнаты справа, комнаты слева, некоторые привлекали твое внимание. В одной парню делали римминг и одновременно отсасывали. У того, кто римминг делал, была отличная задница, такую ты бы точно трахнул, но в комнатке было полно народу, и ты решил поискать вариант получше. В другой комнате двое парней твоего возраста стояли прижавшись задницами друг к другу, а мужик-медведь держал между ними дилдо. Посмотреть интересно, но ты тут был не для этого. В конце коридора душевая, и ты слышал в "Вавилоне", что если хочешь чего-то по-настоящему дикого, тебе сюда. Тут не было комнатушек, тут огромное, безграничное пространство, и мужчин здесь тоже было безгранично много, присоединяться могли все желающие. Это напоминало комнаты отдыха, но судя по тому, что ты сразу же увидел, комплексов и условностей здесь было ещё меньше, чем там. Тут никто не притворялся, что хочет просто потанцевать. Довольно скоро ты почувствовал чужие крепкие руки на своей талии. Они скользнули ниже, обхватили твой член. Ты застонал и откинул голову назад, обнаруживая, что подошедший сзади выше тебя и массивнее. Лицо у него было симпатичное, насколько ты успел заметить, но заводило тебя скорее тело этого парня: сильные руки, мощная грудь, которую ты чувствовал лопатками, и, ты был уверен, член тоже немаленький. Все удачно. Его пальцы проскользнули под полотенце и чуть сжали твой член, прежде чем скинуть полотенце совсем и обнажить тебя перед всеми, кто захочет посмотреть. Они захотели. Секунды не прошло, перед тобой опустился на колени ещё один парень, и тот, что сзади, вложил ему в рот твой член. Губы, языки, горячее и влажное, ты и не замечал, как тебя нагнули до тех пор, пока чужие руки не начали поглаживать твою задницу, растягивая, разводя ягодицы пошире, и ты не почувствовал палец, потирающийся о сфинктер. Тогда ты дернулся вперед, уворачиваясь от предложения. — Отъебись, — бросил ты через плечо. — Я не боттом. Парень со смехом сжал твою задницу: — Такой молодой и хорошенький? — Я сказал отъебись! — теперь уже сквозь сжатые зубы повторил ты, и парень примиряюще вскинул руки. — Ладно, ладно, понял. Ты не боттом. Нагнись. Ты начал было возмущаться, что, блядь, непонятного, но парень нагнул тебя вперед так, что твой член вошел глубже в глотку парня напротив, почти целиком, и ты застонал от неожиданности и почувствовал нечто у себя между ног — что-то меньше члена и более скользкое, чем палец. Руки развели тебе задницу шире, ты ощутил горячее дыхание и понял. Ты понял, что происходит, хотя никто тебе раньше такого не делал. Ты нагнулся ниже, позволяя влажному языку кружить вокруг и проникать внутрь. Зеркальное отображение той сцены, что ты видел, проходя по коридору, только теперь было куда лучше. Теперь ты был участником. Ты не мог решить, куда тебе лучше толкаться, вперед или назад, решил сочетать, задал ритм, и ритм этот слишком быстро привел тебя на грань оргазма. Ты кусал себе губы, вцеплялся в кожу ногтями, пытаясь удержаться от него хоть на несколько минут. Появились ещё двое, зашли со спины к тем двоим парням, которые обслуживали тебя, начали их трахать. Парни застонали, вибрация этих стонов передалась тебе сразу с двух сторон, и ты кончил, задыхаясь, изо всех сил стараясь не вырубиться от силы оргазма. Первый раз ты был в банях, первый раз тебе сделали римминг, первый раз ты поучаствовал в групповухе. Ничего удивительного, если подумать, что ты продолжил ходить в бани. Даже когда ты был рукоположен, даже тогда ты не стал… или не смог прекратить. Хотя клялся себе, что бросишь. Ведь отец Джейкоб дал тебе второй шанс, он, может, от тюрьмы тебя спас, ты не хотел проебать все! Ну и пусть ты никогда не хотел быть священником! Ну и пусть ты полжизни уже не верил в бога. Это было твоим покаянием. Искуплением того, что ты натворил. Ты заслужил все это. Ты продержался два месяца, после чего снова оказался в банях. Пытался держаться в тени, надеясь, что никто тебя не узнает. И несколько раз натыкался на знакомых мужчин, тех, кто неделю за неделей приходил на твои проповеди, слушал, как ты говоришь о любви Господней и о Господнем гневе, но ты взял себе на заметку никогда их не трахать. Да если бы и трахал, бани определенно не то место, где можно обсудить, как им понравилась проповедь в прошлое воскресенье.