И с праведниками твоими он возрадуется

Брайан сидел в своем кабинете, пытаясь не думать о том, в какой колоссальный бардак превратилась его жизнь, когда дверь приоткрылась, и в щель просунулась знакомая белобрысая голова. — Отец, — с притворной скромностью обратился он. — Мы можем поговорить? Брайан вздохнул и кивнул. Ни к чему хорошему это не могло привести, но было два обстоятельства, по которым он не мог просто выставить Джастина: он в последнее время пропускал уроки, и никто не снимал с Брайана обязанности беседовать с прихожанами, когда они нуждаются в нем. Проблема была только в том, что Брайан опасался причины, по которой Джастин мог в нем нуждаться. И как только дверь закрылась за Джастином, стало очевидно, что опасения были не напрасны: притворная скромность тут же сменилась чертовщинкой в глазах, Джастин широко улыбнулся, обогнул стол и остановился перед Брайаном. — Джастин, — Брайан встал, выставляя руку, не давая ему подойти ближе. Ладонь уперлась прямехонько в грудь Джастина. Он опустил взгляд на руку на своей груди. Брайан чувствовал, как сильно бьется сердце Джастина под его ладонью, и его собственный пульс участился, когда кончики пальцев Джастина погладили нежную кожу на сгибе его локтя. Джастин попытался приблизиться, и Брайан почти позволил ему, но вспомнил, что нельзя, что нужно сопротивляться. Он напряг руку, упираясь сильнее, и пальцы Джастина скользнули по предплечью к своей груди, переплелись с плотно прижатыми к ней пальцами Брайана, как будто так и должно быть. Решимость Брайана в очередной раз дрогнула, когда Джастин повел их сцепленные руки ниже — по грудине к своему жесткому гладкому животу, и смотрел он не Брайану в лицо, а на эти руки. И хотя касался Брайан всего лишь одежды, его окатило горячей волной. — Это неправильно, Джастин. Все кончено, — произнес Брайан, когда рука Джастина начала заводить его руку за ремень брюк и сползать ниже, к резинке трусов. Если он коснется члена Джастина, пиши пропало, все начнется по новой, он так и будет тихушничать с подростком, в вечном страхе разоблачения и позора. Эта мысль смогла заставить его остановиться на секунду, и Джастин растерянно поднял на него глаза. Его уверенность исчезла, Брайан видел, Джастин понял — не получилось. Брайан толкнул его в живот, и Джастин испуганно попятился, отходя на безопасное расстояние. Видно было, что он расстроился, но быстро собрался. — Я знаю, что ты меня все ещё хочешь, Брайан. Можешь притворяться, если хочешь, но меня не обманешь. Тебе не скрыть, как ты… — Прекрати, — жестко оборвал его Брайан. По крайней мере, он надеялся, что это было жестко, ноги все ещё подгибались от совсем недавней близости к парню, который так его хочет, как ни отбивайся. — Ты не можешь вот так заявляться, Джастин, я уже говорил... — Но я думал… — Без разницы, что ты там думал, ты ошибся, — Брайан почувствовал, как глухая боль начала распирать виски. Он закрыл глаза рукой, пытаясь отгородиться от всего этого, Джастин замолчал. А потом засмеялся. — Ой, ну супер, — сказал он, и Брайан посмотрел на него из-под руки — Джастин усмехался, скрестив руки на груди. — Да как скажешь. Ты меня не хочешь, ну и ладно. Полным-полно парней, которые убивать готовы за возможность меня выебать. А я-то, в отличие от некоторых, могу ебаться сколько влезет. От мысли о Джастине с другими Брайан испытал какую-то дикую смесь облегчения и боли, и решил не определяться, пусть, так оно безопаснее всего. — Хорошо, — сказал он. — Это хорошо. — Ну да, — пренебрежительно закатил глаза Джастин. — Так что зашел я потому, что не исповедовался где-то год уже, мама грозит домашним арестом за такое небрежение. Твоя дурацкая домашка создала мне проблемы, так что с тебя причитается. — Я ничего тебе не должен, Джастин, — Брайан потер переносицу. — Задание поразмышлять над последней исповедью было дано больше недели назад. Если ты давно не исповедовался, то тебе нужно сделать это для себя самого, а не для домашки. Все, что с меня причитается — выслушать твою исповедь, если ты решишь на неё прийти. — Ну вот пришел, — заявил Джастин, все так же скрестив руки на груди, и Брайан видел вызов в его глазах: "Ну-ка попробуй меня завернуть". Он не собирался уступать. — Иди, я следом, — сказал он, и глаза Джастина блеснули, но он сохранил невозмутимый вид и повернулся открыть дверь. Брайан пошел следом, изо всех сил стараясь не смотреть на задницу Джастина, которой тот вызывающе крутил, явно напрашиваясь. Будь Брайан менее волевым человеком, он бы притиснул сейчас Джастина к тяжелой дубовой двери и трахал бы его, пока не заорет, и пофиг, кто это услышит и что подумает о том, чем он — священник! — занимается с мальчишкой, от которого не способен держаться подальше, просто не способен. Но он не такой. Он справится. Он способен сопротивляться. Они вошли в исповедальню, Джастин убрал экран и опустился напротив Брайана на колени. — Мне нравится лицом к лицу, — сказал он с явным намеком. Брайан закрыл на мгновенье глаза, чтобы восстановить спокойствие и вытолкнуть из своей головы воспоминания о том, как выгибался под ним обнаженный Джастин, тянулся к нему ртом, вскидывал бедра, чтобы получить от Брайана больше, получить его целиком, глубже, сильнее... Прочь из головы. Пока Брайан благословлял его на исповедь, Джастин не сводил с него глаз. И когда начал исповедоваться — тоже. — Я лгал своим родителям, причем много. Много о чем. Ещё я очень много врал своей крестной и учителям. Я... ну, возжелал чужого имущества, например, когда Дафни купили новую машину… Брайан пропустил некоторую часть, засмотревшись в глаза Джастина, а потом следя, как его влажные — господи - влажные, полные губы двигаются, произнося какие-то слова… — … о моем священнике. Что? — Что? Улыбка медленно, но верно озарила лицо Джастина: — Я сказал, что у меня совершенно невоздержанные сексуальные фантазии о моем священнике. — И какие же? — это он не подумав сказал, слова вырвались раньше, чем он их осознал. Наверняка на его собственном лице отразилось такое же изумление, как на лице Джастина. — Как мы в его кабинете, — Джастин снова прямо и неотрывно смотрел в глаза Брайану. — У меня возникли кое-какие вопросы насчет… сексуальной невоздержанности. Последние слова он произнес с особым нажимом. Брайан втянул воздух и почувствовал, как от этих слов напрягся и начал подниматься член в штанах. Ну супер. Жалкое зрелище. Восемнадцатилетка признается в своих фантазиях — и у него уже встал, ему хватило. — Было кое-то, чего я не понимал, значение некоторых слов, например. И я попросил священника объяснить мне это, а он сказал, что лучше покажет. Джастин слегка двинулся, и Брайан понял, что он расстегивает себе брюки. Послышался шорох ткани, сдавленный вздох — Джастин взял в руку свой член. У Брайана член стоял так, что было больно. Он не смел просить Джастина продолжить, но надеялся, что он не остановится. — Я слышал от других ребят про такие штуки, как римминг… и минет… Я попросил его объяснить мне эти слова, он сказал лечь животом на стол. Я нервничал, но святой отец так классно выглядел, я хотел его, я готов был сделать все, что он скажет. Я лег и не мог теперь его видеть, но я чувствовал, что он снимает с меня джинсы и трусы. А потом он раздвинул мне колени как можно шире и … — И что? — Брайан ненавидел себя. — Он коснулся моей задницы своим языком, втолкнул его внутрь, трахал меня им, и я так хотел подрочить, просто невыносимо, но не мог… — Зато сейчас именно этим и занят, так? Черт его знает, как это вырвалось, но голос Джастина стал хриплым, когда он ответил: "Дааа, сейчас— да", - и Брайан просто видел это, все одновременно: и то, что помнил, и то, что Джастин делал сейчас, и картину, нарисованную его фантазией. Он не знал, правда ли Джастин мечтал о таком, или он придумывал это прямо сейчас, для него, это было не важно, от стояка ломило член и ныли яйца, Джастин дрочил себе совсем рядом, в полуметре, напряженно глядя на Брайана и стараясь не закрывать глаза, когда ощущения становились особенно острыми. Джастин застонал, и Брайан невольно прикусил губу. — Брайан, — прошептал Джастин возбужденно, просовывая два пальца в окошко между ними, касаясь ими губ Брайана, и он не задумываясь приоткрыл рот, лизнул языком, пробираясь между пальцами, щекоча нежные подушечки, потом начал с силой сосать, а Джастин трахал его рот пальцами. Брайан не позволил себе стонать, только тихо, не слышно почти, вдохнул, но Джастин все-таки услышал и ускорился. Он облизнул губы, и у Брайана все внутри перевернулось от воспоминания, как эти самые губы влажно обнимали его член. Пальцы Джастина покинули его рот так же неожиданно, как и вошли в него. И Брайан возмутился бы, утрать он окончательно здравомыслие, но он знал, куда эти пальцы направляются, и от этой мысли его обдало таким жаром, что если бы он это увидел сейчас, он бы просто кончил в штаны. Но ему был виден Джастин только по плечи. И плечи эти разошлись, когда Джастин завел одну руку себе за спину, полуприкрытые глаза его распахнулись, он всхлипнул в тот момент, когда ввел пальцы в себя. — Брайан, — сказал он, плечи его теперь ритмично двигались, потому что одной рукой он дрочил, второй трахал себя пальцами. — Я бы хотел, чтобы это был ты… Брайан закрыл глаза и сжал зубы в напрасной надежде отыграть назад, отослать Джастина прочь, пока не дошло до такого, но было поздно, поздно. Он слышал хлюпающие звуки, он думал о пальцах у себя во рту, о том, как рука Джастина сжимает его член, и как он бормочет раз за разом его имя, это было так невыносимо, что когда Джастин начал умолять Брайана тоже подрочить себе, он мог сделать только одно — подчиниться. В дикой спешке он рванул ремень, любое случайное прикосновение к члену вызывало бешенство, было бы удобней смотреть, что он делает, но Брайан не мог оторвать глаз от Джастина. Пропустить хоть один миг, когда Джастин вот такой, раскрасневшийся, напряженный, прекрасный. Когда он обхватил наконец свой член, он застонал, и - Господи боже, пусть никого не будет снаружи, чтобы это услышать! - Джастин продолжал шептать его имя, и даже в полутьме исповедальни было видно, как он раскраснелся. Ничто и никогда в жизни Брайана не вызывало в нем таких чувств. Джастин шумно втянул воздух и замер, кончая себе в руку. Брайан изумленно раскрыл рот, когда почувствовал, что кончает тоже. Джастин откинулся назад, почти исчезая из вида, а у Брайана руки были в сперме, и на брюках наверняка пятно, которое ничем не прикрыть. Как было бы хорошо, помоги ему это вырваться из-под чар Джастина, но мокрых штанов было недостаточно, и он чувствовал, что способен повторить, начать все сначала и продолжать вечно, трахая Джастина всю свою жизнь, потому что это никогда не надоест. Но он не может, он больше не может так поступать. И не будет. Пускай он сам несется к неотвратимой катастрофе, но он не потащит с собой Джастина.