И с праведниками твоими он возрадуется

Предупреждение: эта часть - десфик. Он знал, что так продолжаться не может, это должно чем-то закончиться, и закончится уже скоро. Никаких больше жутких снов, никаких глупых постыдных фантазий о жизни с Джастином, которой никогда не будет. Это так жалко - притворяться, что в его жизни все может хорошо закончиться. Брайан знал: финалом его жизни не станет вечная любовь. Последним актом неповиновения и отчаяния стал поход в то место, где он мог полностью забыться. То самое, которого он тщательно избегал последние тринадцать лет. "Вавилон" - символ бремени и свободы в жизни Брайана, тяжести и легкости, радости и страдания. В отличие от последнего своего визита сюда, в этот раз Брайан заготовил план, с его помощью он успешно дойдет до конца. Никаких трагедий и внезапных исходов. Только холодное пиво, отшибающая чувства дурь и горячие губы на его члене, а потом… Вся одежда на нем была новой, ему казалось это важным, словно пропуск на знаковое мероприятие: черная гладкая рубашка, почти полностью расстегнутая, узкие джинсы. Никакого белья, только мешаться будет, идеально дополняющие облик сапоги, дорогие и мягкие, их кожа уютно облегала лодыжки. Когда он вошел в клуб, на него оборачивались посмотреть, и у него возникло ощущение, что ему снова восемнадцать и он непобедим. Брайан прошел прямиком к бару, опрокинул пару шотов и двинулся на танцпол, однако вскоре снова оказался около стойки, его привел туда высокий широкоплечий блондин, прижимаясь со спины. Парень заказал ему выпивку, от алкоголя Брайан почувствовал себя более уверенно, и когда парень махнул бармену, чтобы заказать ещё по стаканчику, Брайан остановил его. — А покрепче что-нибудь есть? — спросил он. Парень пошарил в кармане, достал две таблетки, одну вручил Брайану, и он запил её оставшейся выпивкой. Вторую парень вставил Брайану меж зубов и слизнул оттуда себе в рот. Чем бы эта штука ни была, в сочетании с алкоголем она выбила из Брайана последние остатки зажатости, смела все запреты, какие были в нем, когда он входил. Он потащил этого парня снова на танцпол, притерся к нему бедрами в горячем беспорядочном танце, и это было отлично, лучше все и не могло окончиться. Вот только глаза не нужно было закрывать. Потому что там, за веками, миганием светомузыки и приятным наркотическим головокружением, был Джастин, тысячи воспоминаний о нем: вот он облизывает губы, вот на уроке кончик карандаша скользит между его губ, вот он на коленях, возбужденно блестит глазами, в руке у него член Брайана, вот он трогает Брайана под столом в гостиной его матери, так и нарываясь на разоблачение, а вот лежит, раскинувшись на кровати Брайана, - прекрасное и развратное подношение… Член у Брайана в жизни так не стоял, и чей-то влажный рот двигался все ниже по животу, но он видел только Джастина. Краем сознания он слышал, как ему расстегивают джинсы, но когда член его погрузился во влажное тепло, Брайан распахнул глаза и увидел другого какого-то парня, смуглого и невысокого, парень прижал свой рот ко рту Брайана, и он почувствовал что-то горькое и твердое, но проглотил, даже не задумываясь. Несколько секунд пролетают, и вот он стонет в чужой рот и одновременно толкается членом в ещё один, от наркоты все становится острее и ярче — влажная шершавость языка во рту, трущегося о его собственный, гиперчувствительность члена, когда его убирают обратно в штаны, свет, музыка, секс — вопиющий секс везде, даже на танцполе — да как он мог позволить себе почти забыть про все это! Мимо стоящих перед ним парней Брайан двинулся в плотно сбитую толпу, сам не зная зачем, но понял это, когда натолкнулся на мужчину, чье тело сияло от пота, он держал закрытую бутылку пива в руке, и когда их тела нашли общий ритм в танце, он прижал эту бутылку к шее Брайана. От принятой дури, от отчаяния или от сочетания и того, и другого, но Брайана начало мутить, и он испугался, что сейчас его вырвет. Он оттолкнул мужчину. Голова закружилась от усилия, или это начал вращаться зал? Он не знал, нихуя не понимал, что происходит, но в его плане точно такого не было. Он должен был сохранять идеальный контроль, и его надо вернуть, иначе ничего не выйдет. Обратно к бару, теперь нетвердой походкой, и чья-то рука поймала плечо Брайана за секунду до того, как он рухнул на пол. Брайан попытался высвободиться, но его держали крепко, он повернулся сказать, чтоб от него отъеблись уже нахуй, и увидел, что это отец Джейкоб. Нет, нет, не он… Это просто парень, жалкое чмо, ищущее, с кем бы перепихнуться, как и все здесь, он теперь слюнявил Брайану ухо и шептал, как мечтает почувствовать его член у себя в горле. Наверное, Брайан согласился, потому что оказался снова в комнатах отдыха, а этот парень - перед ним на коленях. Рот у него был холодный, и он все цеплялся и цеплялся зубами, ничего похожего на то горячее, восхитительное, которого Брайану хотелось и к чему он привык. И тогда он закрыл глаза и начал представлять себе то, что представлял постоянно с тех пор, как последний раз был с Джастином. Он позволил себе забыться в мешанине фантазии и воспоминаний, вдоль и поперек переёбаной, сумасшедшей. И думать, что может быть — может быть! — если он позволит себе открыть глаза, то увидит, что это и есть Джастин, это его руки придерживают его задницу, это он отсасывает ему сейчас. Но Брайан не откроет глаза, нет уж, одной сумасшедшей галлюцинации ему на сегодня уже хватило, спасибо, продолжать в том же духе он не намерен. Все опять вырвалось из-под контроля, пора взять ситуацию в свои руки. Брайан без предупреждения отступил, выдернув член изо рта парня, это было больно, но что, кому-то не похуй? Все это скоро не будет иметь значения. Пошатываясь, он побрел к выходу, и что-то, бог знает, что именно, заставило его вытащить из кармана телефон, пальцы сами нажали нужные кнопки, неестественно ловко для его обдолбанного состояния. Четыре звонка, потом сообщение, которое он помнил наизусть, и гудок. — Джастин, я… мне нужно кое-что сказать тебе, мне нужно, чтобы ты позвонил, когда получишь это сообщение... блядь… — он нажал красную кнопку, захлопнул телефон. Потом открыл его снова и снова набрал. — Ты мне сказал однажды, что бог не хочет, чтобы я был несчастлив… Это не так... Ты не знаешь, что я натворил. Ты не понимаешь, каково это, я... я не позволю тебе загубить свою жизнь, Джастин. Я загубил свою и Майкла, но… не твою. Мне жа… Я не хотел, чтобы все так вышло…. Пошли гудки. Брайан замолчал, поднял глаза от экрана и увидел, что стоит перед своим домом. Он сделал глубокий вдох. Ну что, поехали. Он долго ковырялся с замком, дважды выронил ключи, наконец нашел нужный и открыл. В доме было темно. Он никогда не был уютным, а сейчас и того меньше. Свет Брайан включать не стал, а вот что запер за собой дверь, проверил как следует. И на задвижку тоже. До его спальни было пятнадцать шагов, и с каждым шагом мозг Брайана прояснялся. Налево, ещё шесть шагов, и вот прикроватный столик. Керамическая белая ручка ящика гладкая, идеально круглая, на ней отсвет лунного света сквозь занавески, он как маячок, указывающий путь. Брайан открыл ящик, его содержимое сдвинулось с громким шумом, слишком громко для безмолвия комнаты. Пистолет оказался тяжелее, чем он помнил, и рот пересох от понимания серьезности ситуации. Если ад существует, он отправится в него за это, Брайан знал. В Библии сказано… Он рассмеялся, так это было нелепо. Как будто ему там и так не заготовлено место! Если Джастина не достаточно, был же Майкл, одного этого… Он был твоим лучшим другом, он умер, и это твоя вина. Удары по входной двери так его напугали, что Брайан схватился одной рукой за дверную руку, во второй пистолет, но тут сообразил, что можно просто не открывать. — Брайан? Джастин. Тяжело дышит, кажется, он испуган. Или бежал сюда. Брайан не двигался. — Брайан, пожалуйста, я знаю. Что ты здесь. Впусти меня. То, что ты сказал на автоответчик… я волнуюсь за тебя. Брайан невольно рассмеялся, беззвучно и горько. Что может быть нужно Джастину от такого, как ты? Он ребенок! А ты извращенец, Брайан. Это позор. И грех в глазах господа. Он пожалел тебя. Он сказал… — Брайан, я люблю тебя. Я знаю, это сложно, но мы справимся, правда ведь? — по голосу было слышно, что его душат слезы, и горло Брайана тоже сжалось. Он тебя не любит. За что? Ты все портишь, ты разрушаешь все, чего касаешься. И его ты погубишь тоже. Брайан повернулся, но не смог заставить себя уйти от Джастина и от той крошечной надежды, что ещё теплилась где-то глубоко внутри. Может, все можно исправить. Всю его дурацкую жизнь. Может, бог простил его… — Брайан, ну открой, я прошу! Брайан услышал, как Джастин со шлепком стискивает ладони, в отчаянии, а не от того, что полон решимости. И в его голосе тоже было это слышно. Брайан сполз по двери на пол и так сидел, прижавшись спиной. Теперь он ещё и чувствовал отчаяние Джастина. ...грех в глазах господа… — Я люблю его. — А вечное горение в аду ты тоже будешь любить? Тебе все равно конец, а ему нет. Его ты можешь спасти. Все замерло, только плакал Джастин. Брайан закрыл глаза и начал молиться в последний раз — или, может быть, в первый. Всерьез. Молиться о том, чтобы у него хватило силы сделать то, что должен. Что он делает правильный выбор. Что с Джастином все будет хорошо. Это станет наконец его искуплением. Брайан снял предохранитель, хотя не услышал этого, слишком шумело в голове. Зато, кажется, услышал Джастин, потому что снова начал биться в дверь и истерично кричать. Вот так. Вложи пистолет себе… Брайан вложил дуло пистолета себе в рот.