Iʼve decided what to call you, only one kisses. Thatʼs all meeting a guy like me. Itʼs either your luck or misfortune a two-way road Yes! Just like a whiskey youʼve swallowed by chance. Hotter, more excited Iʼll make you (leggo) Iʼm bad, I like doing the things you tell me not to like I said, the main game didnʼt even start yet Push and pull me even more. Iʼm confident I will win Every day, Iʼm dealing with a new type of loneliness Oh! I canʼt stop youʼre the same as well you hate letting me go (isnʼt it?) My babе…
Кёнсу скулит отчаянно, вырываясь из цепкого плена властных рук лидера. Парень, будучи прижат к холодной стене небольшой гримерки, ловко избегает второго укуса, и лишь хищно улыбается, когда руки Чунмена упираются об стену по обе стороны от головы До. В темноте можно четко уловить хищный блеск в глазах старшего, и уверенный ответ на это в виде озорных огоньков, пляшущих в глазах Су. Большие ладони грубо обводят линию подбородка и скользят вниз к шее, слегка сжимая нежную кожу. Мён оставляет красноватый след на белоснежном теле, и движется дальше. Ловкие пальчики уже забираются под черную рубашку, которая во время выступления изрядно промокла. Ненужный сейчас пиджак, с дизайнерскими вышивками и блестками, давно летит вниз, и Кёнсу начинает окончательно терять голову от жарких и грубых прикосновений лидера. Слишком долго он ждал этого момента. Слишком мучительными были минуты, когда Чунмен мог лишь наблюдать издалека, но ни разу не коснуться этого потрясающего тела. Слишком сложно было сдерживать удушающий порыв крышесносных эмоций, когда раз за разом они повторяли уже хорошо выученные движения из их песен, когда снова и снова проигрывались одни и те же мелодии. Слишком прекрасным был голос младшего, до такой степени, что низ живота неприятно ныл, а сердце норовило выскочить из груди. Кёнсу явно перестарался, хвастаясь своим пластичным телом и идеально отточенными движениями на сцене. Уже тогда Чунмен возбудился не на шутку, и конец «Плейбоя» у него вышел совершенно смазанный и непонятный. А дыхания, пока он украдкой поглядывал на До, катастрофически не хватало, штаны казались чересчур узкими и неприятно давили. Кёнсу сам напросился. Нечего было лезть к Бэкхену. Нечего было отвечать на его флирт, когда тот изящно выгибался в танце, и манил парня к себе, будто накинул на него воображаемую веревку. Нельзя было его обнимать, и тем более становиться с ним в пару в таком откровенном танце. Не стоило заставлять своего лидера ревновать. Теперь младший отчаянно пытается сопротивляться, когда остановить Чунмёна уже невозможно от слова «совсем». Пальчики лидера умело, и быстро поддевают каждую пуговицу на рубашке До, оголяя вид на весьма аппетитное тело. Всё. Наигрался. Теперь получи свою порцию космического удовольствия. Мён целует прерывисто, подхватывая и вовлекая в плен сладкие, и уже порядком искусанные губы парня. Прижимая его к стене, он даже и не думает отступать от своего, а все протесты, на которые так надеялся Су, были успешно проигнорированы. Впрочем, уже через мгновение младший ни о чем не жалеет. Иметь возможность прикасаться к обнаженному подкаченному телу лидера, отчаянно путать пальцы в его густых волосах и ощущать горячие поцелуи влажных губ, уже настоящее наслаждение, от которого отказываться точно не хочется. До лишь подставляет самые сокровенные участки шеи и груди под губки старшего и тихо (по сравнению с тем, как играет музыка в концертном зале, ведь их группа далеко не единственная, кто выступает сегодня) стонет. И когда уже казалось, оба у той самой кондиции, когда на первом месте остаются только лишь бушующие эмоции, а путь назад уже прочно перекрыт несколькими рядами вешалок с дорогой дизайнерской одеждой, их уединенный покой нарушается случайными свидетелями. В общей гримерке группы раздаются громкие звонкие голоса, и двое любовников прижимаются друг к другу, прячась как можно глубже, прямо в угол, в надежде не быть застуканными своими одногруппниками. Дрожь окатывает все тело, адреналин бьёт в кровь с новой силой, и сердце бешено колотится в груди. Хочется закричать от нехватки дыхания, и отчаяния за столь удачно разбитый на мелкие кусочки потрясающий момент. Романтика и страсть вся канула в лету, вместе с бурным свистом парней, а повернуться и посмотреть в чем же дело, у обоих духу просто не хватило. Ведь и До, и Чунмён знали, что место, в котором они спрятались полный отстой, так еще и светлая макушка лидера, явно выдала их с потрохами. А уж разглядеть слишком пикантную позу любовников, отмечая тот, факт что верхняя одежда уже давно валяется на полу, слава Богу, только одежда До, не составит труда для семи, внезапно появившихся зевак. Кёнсу уже заливается густой краской. Тело Чунмёна неприятно немеет, еще больше напрягаясь, и обоих пронзает сильная дрожь, сопровождаемая вихрем не нужных, таких лишних сейчас мыслей в их головах. Однако спасение приходит неожиданно, когда кто-то кричит на всю гримерку «идемте, поедим Чачжанмён», и через мгновение вся громкая толпа расходится, освобождая комнату. Еще некоторое время оба парня прислушиваются. Тишина снова нарушается каким-то посторонним звуком и позади них раздается приглушенный смешок: — Вы это… предохраняйтесь хоть. В сторону любовников летит маленький квадратный пакетик с разноцветной этикеткой, шуршащий полиэтилен тут же достаточно многословно говорит о предназначении хранящейся внутри пакетика резинки. Бэкхен, а именно он и был крестной феей сегодняшней ночи, разворачивается и тихо уходит из комнаты, предусмотрительно заперев за собой двери.My heart is covered black. Your place Your heart is burnt white. My place you canʼt get tired of this. Play… (You know what it is?) My forgotten black words. My base Your disappearing white words. Your trace you canʼt turn things around in this. Play, boy… Play (boy) Play (boy) Play (boy)