EXO - K/M drabble collection

— К черту всё, как меня это уже достало! — раздраженный крик разносится по всему коридору, пока Бэкхен скидывает с себя обувь и, словно у себя дома, проходит в квартиру, даже не снимая курточки и шапки. — Бэкки, ну ты чего? — доносится в ответ голос из кухни и оттуда выходит Чонин. Он совсем домашний, в огромной растянутой футболке и шортах. Парень с тарелкой фруктов подходит к своему лучшему другу и внимательно смотрит на него, пока последний с силой стаскивает с головы шапку и падает на кровать — единственное горизонтальное пространство в небольшой однушке, не считая пола. — Я заебался, вот что, — голос старшего неожиданно ломается и тот накрывает лицо руками. Его тело начинает заметно подрагивать и квартиру заполняют тихие всхлипы, отпечатываясь огромным непониманием на лице Ким Чонина. Бён Бэкхен просто устал. От всего, что свалилось на его слишком хрупкие плечи. Ему уже двадцать три, чёрт возьми. И за это время он ни разу не смог испытать настоящее чувство любви и преданности. Все односторонние отношения с выгодой для кого-то другого, но только не для него самого уже так осточертели, что ему хочется выть от этого волком. Проблемы, что с каждым годом скапливались в его жизни и никак не хотели уходить, черными тучами висели над ним и ходили словно по пятам, опережая его всегда на полшага вперед. Дышали в затылок. Отдавливали пятки. Вставляли очередной нож в спину при любом удобном моменте. И каждый день внутри Бёна что-то ломалось. И с каждым мгновением он понимал всё четче и яснее, что это точно ни к чему хорошему не приведет. Только не для него. Но он должен был продолжать. Продолжать идти вперёд, пытаться перепрыгнуть через самого себя и просто старался жить дальше, не обращая внимания на всё это. Но так не могло продолжаться вечно… и когда-нибудь он должен был сломаться… Ким Чонин — лучший друг, и кажется единственный, кто не только мог понять Бэкхена и не осудить за его слабость, а наоборот — поддерживал и даже помогал в меру своих возможностей. Чонин всегда был самым лучшим, Бэкхен даже подумывал каким образом он заслужил такое чудо и откуда такой подарок Судьбы… но каждый раз крепче сжимал его ладонь оставаясь у него переночевать, боясь очередной бушующей грозы и вздрагивая от раскатов грома. — Что случилось, Бэкки? — тихо спрашивает Ким присаживаясь рядом с плачущим Бэкхеном и мягко снимает накинутую им на лицо шапку. Чонину никогда не было плевать. Он готов был свернуть горы ради Бэкхена, считая его единственным солнышком, освещающим этот темный мир. Да, Бён был слишком доверчивым, он всегда рассчитывал на лучшее и полагался на удачу. Сколько бы не происходило самого плохого, именно Бэкхен всегда твердил, что нельзя сдаваться и нужно продолжать бороться за своё счастье. Даже в самых безвыходных ситуациях, он просто улыбался и шёл дальше. — Он сказал, что я ему не нужен, — заскулил парень, приоткрывая мокрые ресницы и поворачивая голову к другу. — Прогнал меня. Я ничтожество, которое не достойно любви. Отвратительный монстр, — последнее было сказано намного тише, но Чонин слушал слишком внимательно. — Бэкки, это совсем не так. — Так! Именно так. Я идиот и никогда не буду достоен такого, как сам Чанёль! — Бэкхен подорвался, прокричав последние слова и зашвырнул свою шапку далеко в комнату. Горькие слезы продолжали ручьем скатываться по его щекам. Это уже не в первый раз, когда он плачет из-за придурка Пака, и всё никак не может осознать то, что тот явно ему не пара. Всё эта придурошная первая влюбленность. — Ты… — Нет! Я всегда был ущербным и не правильным. Я калека… я инвалид… я просто не должен был выжить… — продолжать кричать парень, заходясь в истерике и игнорируя любые попытки друга успокоить его и притянуть в объятия. — Просто никому не нужен. И мне уже давно пора смирится с тем, что я урод… Неожиданно для самого себя, Чонин наконец-то завернул руки Бёна за его спину, и крепко сжал того в своих объятиях. Слушать такое больше не было сил и от этого у того так болело всё внутри, что он больше был не в силах контролировать свои действия. Чонин, пусть и был лишь на пол головы выше Бэкхена, прижал омежку к своей, казалось, неожиданно для того, огромной груди и гулко выдохнул прямо на ухо, четко и грозно произнося слова, которые давно уже должен был сказать. — Замолчи уже, Бён! Никакой ты не урод. Перестань, ты не видишь, что ты разрываешь мне сердце? Ты совсем… меня не видишь, Бён Бэкхен, — Ким словно открыл второе дыхание и силой повалил Бэкхена на рядом стоящую кровать, подминая под собой своими огромными руками, и концентрируясь на огромных глазах старшего. В глазах Чонина горел огонь. Его тело, кажется, пылало от злости и это почувствовал и Бён. На мгновение он совершенно забыл о своих проблемах. Горячие слезы, тонкими дорожками всё ещё стекали по его щекам, но больше он не говорил ни слова. Ким внимательно смотрел на своего друга, приоткрывая рот и не решаясь сказать основного. Парень под ним буквально дрожал. Он не замечал раньше насколько возмужал младший за время их знакомства. Ким Чонину уже двадцать один, но неожиданно для себя Бэк осознал, что он стал намного крупнее него самого. Руки были куда более сильные, и рельеф мышц отчетливо проступал из-под футболки. Чон был уже совершенно не ребенком, у него был опытный, зрелый взгляд, под которым Бэкхен чувствовал себя слишком слабым. И почему он раньше не замечал таких изменений в своей друге? — Ты не такой, слышишь меня? — прикрыв глаза, и стараясь угомонить свою ярость, чтобы не пугать Бэкхена, Чонин, наклонился ещё ниже, еле касаясь оголенного плеча парня своими губами. Он вдыхал его запах, ощущал, как сильно колотится его сердце и как дрожит всё тело. Бэкхен был слишком хрупким и делать больно он никак ему не хотел. Наоборот… — Ты прекрасен. И я всегда знал, что это ты… То, что у тебя нет запаха, это не так. То, что у тебя постоянная аллергия — не порок и ты не урод. Ты солнышко, что всегда освещало мой мир, Бэкхен, — к концу сказанного голос Кима совсем сходит на шепот. Он позволяет себе непозволительно много губами прочерчивая тонкую дорожку по шее парня вверх, к мочке уха. — Ты… пахнешь рассветом. Тонкой ноткой утренней росы, смешанной с цветами, что вот-вот распустятся, Бэкхен… — голос Чонина ломается, когда он понимает, что пути назад уже нет, а тело под ним дрожит слишком сильно. Всхлипы усиливаются, и он сам пугается, но останавливаться больше не намерен. — Чонин! — Я люблю тебя. — Остановись! — Ты всегда был со мной рядом, и я просто не мог… — Но ты же… — Я не хотел потерять тебя и ждал, когда ты поймешь… переболеешь этой любовью к Паку… — Я не… — Я больше не могу смотреть как ты страдаешь. Ким Чонин мягко притянул Бэка к себе и коснулся своими губами его губ. Секунды тянулись как вечность, и альфа не решался сделать следующий шаг, внимательно наблюдая за состоянием Бэкхена. Тот, явно опешивший от всего происходящего, просто замер в руках младшего от шока и не мог сделать ровным счетов ничего. Пазл в его голове начал складываться по кусочкам ещё тогда, когда он услышал от альфы о своём запахе. Нет, так быть не может. Он родился без запаха, и ещё будучи маленьким омегой его всегда унижали и оскорбляли из-за этого. Как Чонин может слышать его? И почему он думает, что этот запах и есть его? Через мгновение всё становится яснее некуда, Бэкхен понимает, что скрывалось за действиями альфы, почему он подолгу обнимал его, так нежно говорил и вел себя рядом с ним. Помощь с его стороны. И защита. Этот взгляд альфы на него… теперь всё становилось ясным для Бёна и он тоже понимает, почему всегда и всех сравнивал с Кимом. Даже чертов Пак не был таким идеальным как Чонин. Никто не был таким идеальным как Чонин… от которого пахло медом с корицей. Всегда уютный и самый родной из всех. Неуверенно и совсем осторожно Бэкхен размыкает свои губы, худыми пальцами зарываясь в копну густых волос альфы, притягивая к себе ещё ближе для повторного поцелуя. Поцелуя, который теперь поставит всё на свои места. — Чонин-а… — Бэкхен-а…