Лед и Пламя.

POV Владислав.       Я с успехом получил степень бакалавра и перешел на магистратуру.       В один прекрасный день, в начале нового учебного года, в моей жизни произошло знаменательное событие — ко мне подошла звезда нашего вуза, Вика Полякова:       — Слава, у меня есть к тебе предложение, от которого ты не откажешься, если не дурак, — сказала она.       Мне стало интересно, я решил выслушать ее и пригласил в ближайшее кафе. Мы удобно разместились за столиком, заказали по кофе и мороженому, не дожидаясь, когда принесут наш заказ, Вика задала вопрос:       — Слава, у тебя же сейчас нет постоянной девушки? На моем лице расцвела ехидная усмешка: «И она туда же» — подумал я, Вика, заметив мою реакцию, продолжила:       — Да, я предлагаю тебе встречаться, только фиктивно. Я удивился, первая красавица института, отличница, спортсменка:       — Зачем тебе это нужно? — спросил я ее.       — Мне надоело быть самой популярной девушкой, и у меня в этом году защита диплома, а все эти ухажеры здорово действуют мне на нервы, если бы ты только знал, сколько раз за день мне приходится подбирать правильные слова для отказа. И не все спокойно принимают мой отказ, некоторые готовы просто разорвать меня на куски от злобы и разочарования. Иногда мне действительно становится страшно, а так у меня есть ты, а у тебя я. Мы оба выиграем от такой ситуации, от меня отстанут кавалеры, а от тебя девицы, а если надумаешь с кем-то встречаться по-настоящему, я отойду в сторону.       В ее предложении был смысл, в принципе, я ничего не терял, встречаться с кем бы то ни было не собирался, а Вика станет для меня прекрасным фасадом моей благополучности. Я принял ее предложение, и мы начали нашу игру на публике.       Для того, чтобы все выглядело естественно, мы сидели вместе в библиотеке, в столовой, в ближайшем кафе, там, где нас могли бы увидеть студенты нашего института. Вскоре и меня, и Вику оставили в покое, приняв, как данность то, что самая популярная девушка встречается с не менее популярным парнем. Конечно, я неоднократно ловил на себе завистливые взгляды бывших Викиных ухажеров, но связываться со мной, имеющим репутацию отменного бойца, они опасались. Ну, да, еще на первом курсе мне пришлось преподать урок некоторым особо дерзким ребятишкам, которым не нравились мои волосы длинной ниже лопаток и снисходительная усмешка.       Как-то незаметно мы стали проводить в обществе друг друга все больше времени, заниматься вместе, частенько задерживаясь допоздна. Я помогал ей готовиться к зачетам и писать курсовые. Само собой, провожал ее до квартиры, а так как между нашими домами не больше десяти минут спокойным шагом, встречал ее по утрам и сопровождал в институт. Иногда Вика тащила меня в театр, или на очередную выставку, время от времени мы выбирались в кино на премьеру. На студенческие пирушки мы тоже ходили в паре и покидали их еще до того, как начнется полный разгул.       Нам, конечно, приходилось целоваться у всех на виду, но эти поцелуи были приятными и только, ни разу мое сердце не стукнуло громче обычного, ни разу я не испытал даже что-то отдаленно напоминающее возбуждение. Удивительное дело, но и Вика в свою очередь не получала от наших поцелуев удовольствия, видимо я совсем ей не нравился, как мужчина. Такая ситуация меня устраивала по многим причинам, и самая главная из них та, что моя фиктивная девушка не воспылает однажды ко мне страстью и не потребует перевести наши отношения в иное русло, мне не хотелось обижать ее отказом — умная, спокойная, рассудительная, Вика мне нравилась все больше и больше. Она, так же как и я, изо всех сил старалась быть лучшей во всем, откладывая личную жизнь на потом. Будучи хорошим, не лишенным креативности и вкуса дизайнером, по окончании института мечтала открыть свое ателье, я поддерживал ее в мечтах, и сам с удовольствием делился своими планами на будущее. Между нами не было неловких моментов, мы понимали друг друга с полуслова, не знаю, что толкнуло меня на откровенность, но однажды я признался ей в своей нетрадиционной сексуальной ориентации. В ответ она выдала и свою тайну:       — Слава, у меня тоже есть секрет, — сказала она, — я терпеть не могу заниматься сексом. Всякий раз, как мне приходится кому-либо уступить, я не испытываю ничего, кроме омерзения и брезгливости. Сначала я думала, что по девочкам, и даже попробовала пару раз, но результат все тот же — грязно, мерзко, противно. Представляешь теперь, насколько тяжело мне было носить корону самой популярной девушки института? Всякий раз, как молодой человек признавался мне в любви, я думала о необходимости секса с ним, и меня бросало в дрожь от отвращения. Я так благодарна тебе за дружбу и поддержку, за то, что ты не приставал, ничего не требовал, но всегда подставлял свое плечо в случае необходимости.       После разговора по душам я понял, что в лице этой девушки приобрел настоящего, верного друга. Этот год в моей жизни был самым спокойным и плодотворным.       По окончании вуза я организовал небольшой бизнес, связанный с ремонтом квартир, затем начал брать подряды на строительство, и в конечном итоге стал владельцем «Строй сервис», не самой крупной, но надежной строительной фирмы.       Вичка тоже претворила свою мечту в жизнь и создала «Студию уникального платья», благодаря своему таланту она очень скоро обрела популярность. Мы по-прежнему продолжали встречаться. После трудового дня ходили в кафе, иногда выбирались вместе в кино или театр. На всевозможных приемах, куда приглашали одного из нас, мы так же красовались в паре. Благодаря Вике я расширял круг полезных знакомств, благодаря мне Вика приобретала новых клиентов.       Однажды Викуша задала вопрос:        — Слава, разве наедине со мной ты не можешь быть более живым, эмоциональным, просто отпустить себя? Я задумался и честно попытался открыто улыбнуться, мои потуги вызвали у Вики искренний приступ смеха:       — Просто оставайся самим собой, — сказала она и больше к этому вопросу мы не возвращались.       Время от времени мне не хватало секса, тогда я покупал билет на поезд, уезжал в соседний город, снимал номер в гостинице и заказывал шлюху на ночь. Я всегда выбирал этакого мальчика-зайчика, чем-то похожего на моего первого любовника и трахал его до одури, всю ночь до утра, так, словно последний раз в жизни.       Жить с матерью и отчимом мне становилось все труднее, я помогал им деньгами, благо уже в это время имел стабильный и вполне внушительный доход, но чем больше я давал, тем выше становились их требования. Нет, для матери мне ничего не жалко, но постоянные издевки и шпильки от отчима терпеть уже не было никаких сил. Я все чаще стал задумываться о том, чтобы приобрести себе отдельную жилплощадь.       Вика тоже мечтала съехать от родителей, и однажды она предложила мне купить по квартире на одной лестничной клетке. Сначала мы шутили по этому поводу, представляя, как классно нам будет жить рядом, но с каждым разом я находил ее предложение все привлекательнее и вот, в один прекрасный день, мы приняли решение, подыскали подходящий вариант и вскоре стали собственниками жилплощади по соседству.       На нашем этаже было два кармана, в каждом из них по две квартиры, вот соседями в одном из этих карманов мы и оказались. Дом, в котором мы теперь жили, находился в прекрасном районе, около него располагался небольшой парк, в котором днем гуляли мамаши со своими детишками, а вечером кутила молодежь.       Парк этот был вполне безопасен, и Вика частенько прогуливалась в нем, возвращаясь с работы, она так и не решилась сесть за руль автомобиля, предпочитая общественный транспорт и пешие прогулки. Иногда мы вместе, в выходной день, устраивали пикничок на природе в стороне от главной аллеи нашего парка.       Я вкалывал, расширяя свой бизнес, Вика тоже отдавалась своему делу без остатка, но каждый вечер мы проводили вдвоем на моей или ее кухне, готовили простенький ужин и делились впечатлениями от прошедшего дня. Это был тот период в моей жизни, когда я чувствовал себя почти счастливым человеком. Пока не произошло нечто ужасное.       Тот дождливый вечер я запомню на всю жизнь. Мне пришлось задержаться на работе, и домой я вернулся позже обычного. Проходя мимо Викиной квартиры, толкнул ее дверь — она оказалась заперта. Когда мы дома, на замок закрывали только дверь в карман, поэтому я решил, что у нее сегодня тоже много работы. Зайдя к себе, переоделся в домашнюю одежду, потом пошел в душ, после душа на кухню: у нас было негласное правило, кто первый приходит домой тот и готовит ужин.       В этот раз выбор пал на жареные окорочка и макароны для меня, а вот Викуша частенько впадала в вегетарианство, потом, спустя время, срывалась, поэтому я решил уточнить, будет ли она сегодня есть мясо или нет, принес на кухню свой смартфон и набрал ее номер.       У Вики есть хорошая черта, даже если она не может говорить по телефону, то вызов принимает всегда и коротко отвечает: «Перезвоню». Но в этот раз она не ответила.       Я еще не думал о плохом, решив позвонить ей позже, принялся за стряпню. Когда ужин был практически готов, набрал ее номер еще раз — результат тот же, вот здесь я уже начал волноваться.       Наконец мой телефон, лежащий на кухонном столе, ожил. Я торопливо схватил его, глянул на дисплей: Вика.       — Вик, ну ты где? Почему не берешь трубу?       Слабый полушепот, полустон:       — Славка, мне так плохо, помоги.       Мое сердце сжалось и подкатило к горлу:       — Где ты? Что случилось, — сдавленным голосом спросил я Вику.       — В парке, на лавочке, на центральной аллее.       — Жди, иду, — натянув кроссовки, как был в домашней майке и шортах, так и выскочил на улицу.       Я бежал по лужам, не обращая внимания на холодные капли дождя, бьющие в лицо, на неприятно липнущие к спине волосы и промокшую майку. Мое сердце колотилось, как сумасшедшее — мне было страшно, я ужасно боялся того, что могло случиться с Викой. На улице уже стемнело, фонари тусклым светом освещали парковую аллею, из-за сырой погоды желающих покутить на свежем воздухе не было. Я всматривался в пустые лавочки, утирая дождевые капли с глаз, наконец, на одной из них заметил движение, приблизившись, увидел свою подругу.       Я смотрел на нее, и сердце мое сжималось от злости, от боли, от сострадания: разбитые в кровь губы, растрепанные, грязные волосы, разорванная одежда, опухшее лицо в крови и ссадинах, на нем уже наливались синяки. Вичка, бедненькая моя, какая скотина посмела поднять руку на женщину, бить ее по лицу? Какая тварь могла сотворить такое? Я присел перед ней на корточки:       — Вик, нужно вызвать скорую.       Она отрицательно мотнула головой:       — Нет, Слава, домой, помоги мне дойти, меня ноги не держат.       Спорить с ней на улице под проливным дождем — не лучшая идея, схватив ее на руки, побежал со своей драгоценной ношей в сторону дома. Я впал, наверное, в состояние аффекта — даже не заметил, как промчался все расстояние от лавочки в парке до нашего подъезда, как взлетел на этаж, не обратил внимания, когда и как открыл двери в ее квартиру.       — Слава, помыться, пожалуйста, — прошептала Вика.       Не сказав ни слова, я отнес ее в ванную комнату, отрегулировал температуру воды, снял с нее грязную рваную одежду и осторожно помог ей опуститься в наполненную ванну. То, что она была совершенно обнаженная никого из нас не смущало, зная мои предпочтения, Вика меня не стеснялась, а в этой ситуации тем более. Я намочил мягкое пушистое полотенце, осторожными движениями, стараясь не причинять боли, принялся стирать кровь с ее лица. Как можно аккуратнее вымыл и прополоскал ее волосы, руками распределил гель для душа по ее телу, оно тоже было все в синяках, тщательно смыл ароматную пену, завернул Вику в халат и перенес из ванны в спальню на кровать.       — Вик, тебе нужно в больницу, — настаивал я.       — Нет, Слава, не хочу, они вызовут полицию, — слабым голосом возражала Вика.       — У тебя наверняка сотрясение, и полицию тоже вызвать нужно, обязательно.       — Слава, я не могу, меня изнасиловали, я не хочу огласки.       Это сообщение вызвало во мне желание убивать, бедная моя девочка, кто посмел сотворить с тобой такое? Взяв себя в руки, ровным, спокойным голосом я задал ей вопрос:       — Кто это сделал? Ты его знаешь?       Вика кивнула головой:       — Кирилл Загрядский.       Я хорошо помнил его, здоровенный качок. Он неоднократно подкатывал к Вике, а когда мы стали с ней встречаться, с завидным постоянством злобно зыркал в нашу сторону. Ну, что ж, дружочек, ты напросился, я этого так не оставлю.       — Вик, тебе все равно нужен врач. Вдруг этот ублюдок чем-нибудь болен, ты и забеременеть можешь. Нужно, чтобы тебя осмотрел доктор, — взывая к ее разуму, уговаривал я Вику.       — Слава, купи мне постинор и обезболивающее, сильно голова болит, — попросила она меня, в ответ на мои уговоры показаться врачу.       Я не хотел оставлять ее одну, но лекарства и вправду были нужны. Я зашел в свою квартиру, быстро переоделся в сухую одежду, промокнул влажные волосы полотенцем, стянул их в хвост, накинул куртку, взял кошелек и бегом побежал в ближайшую круглосуточную аптеку. Кроме того, что просила Вика, купил перекись водорода, ватные диски, ранозаживляющую мазь и мазь от ушибов. Так же, практически бегом, вернулся домой, пошарил в своей прикроватной тумбочке — где-то у меня был фенозепам, ей сейчас нужно было успокоиться и поспать, схватив найденные таблетки, вернулся в квартиру к Вике.       Она лежала с закрытыми глазами и беззвучно плакала. Глядя на нее, такую несчастную, я сходил с ума от злости, мое сердце рвалось на куски от жалости к ней, но внешне я, как обычно, никак не проявлял свои эмоции, оставался холодным и бесстрастным. Я не имел права раскисать, она сейчас, как никогда, нуждалась во мне.       Я сходил на кухню, налил в стакан воды, затем вернулся в спальню, помог Вике приподняться, подложил ей под спину подушки и дал выпить таблетки. Затем уверенными движениями принялся обрабатывать раны и ссадины, смазывать синяки мазью от ушибов, благодаря своей бурной молодости я очень хорошо знал, как нужно лечить побои.       Вскоре подействовали транквилизаторы, Вика прикрыла глаза, я помог ей улечься поудобнее, накрыл одеялом, притащил из соседней комнаты компьютерное кресло для себя — я не мог оставить ее одну в таком состоянии.       Она спала очень тревожно, время от времени вздрагивала всем телом, всхлипывала во сне, иногда по ее щекам текли тонкие ручейки слез. Я бесконечно прикладывал руку к ее лбу, опасаясь того, что у нее начнется жар.       Это была самая страшная ночь в моей жизни, я очень боялся, что Вике станет плохо, и я не успею ей помочь. Впервые в жизни я чувствовал себя таким беспомощным, если бы я мог, я забрал бы всю ее боль, все отчаяние и все ее страхи, но единственное, на что был способен — это сидеть напротив и следить за тем, чтоб ей не стало хуже.       От нервного потрясения я не мог уснуть, так и провел всю ночь, сидя в кресле, наблюдая за спящей Викушей. Я смотрел на нее, и меня накрывало осознание того, что она для меня, по сути, единственный близкий человек в этом мире, что я люблю ее горячо, всем сердцем, как друга, может даже, как сестру.       Ближе к утру я пошел на кухню, вынул из холодильника курицу, поставил ее вариться, и даже если Вика снова вегетарианка, я все равно, пусть даже силой, заставлю ее выпить целебный бульон.       Часам к восьми утра Вика проснулась, я помог ей дойти до туалета, она была очень слаба, затем снова усадил в кровать, подложив ей под спину подушки, принес кружку с куриным бульоном:       — Вот, выпей.       — Слав, я не смогу, меня вырвет, — прошептала она.       — Сколько сможешь, хоть два глоточка, — принялся упрашивать ее я.       Вика осилила почти половину кружки, я забрал у нее посуду с остатками бульона, дал лекарства, затем вновь обработал ссадины и кровоподтеки.       — Слава, я красотка? — спросила Викуша, криво улыбаясь разбитыми губами.       — Вик, если я скажу, что все в норме — это будет ложь. Но поверь мне, синяки и ссадины пройдут. Главное у тебя ничего не сломано, зубы в порядке и шрамов на лице тоже не останется, уж мне ли не знать. Через недельку снова станешь красавицей.       Вскоре Вика, под действием таблеток, вновь уснула, в этот раз довольно спокойным сном. Я собрал посуду, прибрался на кухне, затем пошел к себе, принял душ, после снова вернулся в квартиру моей дорогой девочки. Сначала позвонил к себе на работу, предупредил секретаршу о том, что меня не будет несколько дней, затем то же самое сделал для Вики.       Нервное напряжение отпустило, бессонная ночь давала о себе знать. Я привалился на кровать рядом с моей несчастной подругой и погрузился в глубокий сон без сновидений.