Лед и Пламя.

POV Олег.       Сразу же после возвращения из Родников я завалил себя работой так, чтобы у меня не оставалось времени и сил думать о мерзкой ледышке.       Прошла почти неделя, худо-бедно мне удавалось избегать мыслей о Владиславе Юлии, о его крепких руках, горячих губах, шелковистости и тяжести гладких волос, намотанных на мой кулак, о неописуемом наслаждении, которое он дарил мне той ночью в маленьком коттедже на берегу застывшего озера.       В пятницу же он меня несказанно удивил телефонным звонком и предложением встретиться. Его слова: «Мне есть, что тебе сказать», возбудили мое любопытство: неужели он все же решил принести мне свои извинения за инцидент на новогоднем вечере у Груздинского? Я ничего не забыл и не забуду, обида так и продолжала жалить меня, причиняя жгучую боль. И все это время я ждал от него пусть не раскаяния, то хотя бы простого «Прости».       Около восьми вечера я сидел в Дайкири, потягивая виски в ожидании Влада.       Он вошел в бар ровно в восемь, как всегда прекрасный и совершенно без эмоциональный. Присел напротив и вперился в меня ничего не выражающим взглядом. Несколько минут мы молча смотрели друг на друга, наконец мне надоела эта идиотская игра в молчанку:       — Если нечего сказать, то я пойду, — сказал я, вставая из-за стола.       — Подожди, — подозвав официанта, он заказал для себя коньяк, а для меня виски.       Я усмехнулся и присел на диванчик:       — Хорошо. Я выпью с тобой.       Когда принесли напитки, Влад сделал большой глоток из своего бокала и выпалил на одном дыхании:       — Не могли бы мы с тобой иногда встречаться?       Мою реакцию на его предложение можно смело назвать шоком. Я реально опешил. Этот глупый кусок льда перешел в наступление? Он больше не желает убегать и прятаться? И что значит в его понимании «иногда»? Все эти вопросы я задал ему и получил невразумительный ответ, сутью которого являлась констатация того факта, что у него семья. Я не на шутку взбесился! Вместо извинений, на которые рассчитывал, я услышал от него наглое предложение стать его шлюхой? Шлюхой, которая будет прыгать к нему в койку по первому зову?       — Я не буду с тобой встречаться, иногда, как ты выражаешься, но я могу приглашать тебя потрахаться, когда у меня не будет ничего более занимательного, чем ты, — ответил я ему в расчете на то, что мои слова будут достаточно оскорбительными. Я действительно хотел его унизить и обозначить его место в моей жизни.       Влад снова смог удивить меня: совершенно спокойно, не меняя выражения лица, он согласился на мои условия. Тогда я немедленно взял мерзкую ледышку в оборот и потащил за собой в отель любви, тем самым давая ему понять, что не я буду его шлюхой, это он будет бегать ко мне по первому зову, пренебрегая семьей и чувством собственного достоинства.       Но чего я хотел добиться на самом деле? На что я рассчитывал? На то, что в этот раз все будет иначе, не так горячо и пленительно? Что моя тяга к нему поутихнет, и я наконец успокоюсь? Ничего подобного, Влад снова оказался на высоте. Его необузданная страсть сменялась такой нежностью, что я чувствовал себя окутанным коконом из розовой сладкой ваты, но покоиться на ласковых волнах он позволял недолго, тут же вновь разжигал в моем теле жгучий огонь желания и обрушивал в пропасть неземного наслаждения.       Потом мы долго лежали в обнимку, дыша в унисон, слушая биение наших сердец. Когда он уснул, я сбежал по-тихому. Впервые в жизни я тайком покидал своего партнера по сексу. Что со мной происходит?       И в выходные и в понедельник, не смотря на огромное количество работы, я не мог отвязаться от навязчивых мыслей о мерзкой ледышке. Меня это обстоятельство несказанно раздражало, но поделать с собой ничего не мог.       Седьмого марта, в десятом часу вечера, он сам мне позвонил. Вперившись в его номер на сенсоре своего телефона, я заскрежетал зубами от злости: «Какого черта тебе надо, гадкий кусок льда?», о чем и спросил его, приняв вызов.       — Давай сегодня напьемся, — предложил он.       В его голосе мне почудилась неподдельная грусть, такая грусть, что у меня защемило сердце. Еще не отдавая себе отчета, я заговорил:       — Влад, я сегодня не могу, у меня завтра трудный день. Я позвоню тебе в пятницу, тогда и напьемся. Идет?       — Идет, — печально ответил он мне.       Вдруг до меня дошло: «Что за хрень? Какое такое сопереживание? Разве мое сердце не утратило способность сочувствовать и испытывать жалость?» — сбросив вызов, я отбросил телефон в сторону.       Что со мной происходит? Может, я влюбился в эту мерзкую ледышку? Да нет, исключено. Я знаю, что это за чувство — любовь, и то, что я испытываю к Владу, на любовь не похоже. Но, надо признать, я и сам на себя не похож в последнее время.       В пятницу все же решил сдержать свое обещание и пригласить Влада выпить. Заранее договорился с Кисулей, администратором в отеле любви, о том, чтобы он забронировал на меня то же номер, в котором мы кувыркались с ледышкой на прошлой неделе.       Мысленно воспроизвёл досье на Владислава Юлия, вычленил из него то, что пьет он в основном дорогущий коньяк, заехал в «Винную карту» и купил Арарат Двин для него и выдержанный одно солодовый виски для себя. Подумав немного, прихватил тюльпанообразный стакан под виски и большой коньячный бокал для Влада.       Забросив покупки в машину, перешел на другую сторону дороги, зашел в «Азбуку вкуса», прикупил одноразовой посуды, закусок. Колбасы, сыры и лимон попросил нарезать и сложить в контейнеры. Добавив в корзину шоколад, хлеб в нарезке и пару салатов, рассчитался на кассе и вышел из супермаркета с полным пакетом снеди, который закинул в багажник. Сев за руль, завел автомобиль и направился в сторону отеля. Зачем я все это делал? Сам не знаю. Наверное, утратил остатки разума, раз решил организовать попойку для мерзкой ледышки.       Кисуля встречал меня на входе:       — Вы уже здесь? Я сделал все так, как вы приказали, — сверкая карими глазами, заявил он мне.       Мальчишка он был очень миленький, неоднократно я ловил его восхищенные взгляды, но вступать в отношения с этим юнцом желания у меня не возникало, слишком он молод и наивен, зачем ломать мальчонке психику.       — Слушай, Кисуля, мне нужна хотя бы табуретка, — ответил я ему вместо приветствия.       — Журнальный столик подойдет? — услужливо спросил он.       — Вполне.       Обогнув пацана, я направился в свой номер с двумя пакетами в руках.       В комнате осмотрелся, в ней я не раз проводил ночь в объятиях случайных любовников, но никогда не замечал убогости обстановки, мне всегда было достаточно удобного ложа и чистого постельного белья.       Сложив покупки на кровать, я скинул куртку, повесил ее на крючок, один из немногих, прибитых гвоздями к стене. Через несколько минут дверь распахнулась, являя моему взору запыхавшегося Кисулю в обнимку с небольшим столиком. Поставив предмет мебели у кровати, он выпрямился и ехидненько протянул:       — Романти-и-ик?       — Нет, просто попойка, — ответил я, выставляя на столик бутылки с алкоголем.       — Ага, только свечи еще нужны, — продолжал троллить меня пацан.       — Кисуля, я тебе сейчас под зад пропну.       Он засмеялся весело, сквозь смех выговаривая:       — Лучше в зад и не пропнуть, а вставить.       — Кисуля, иди от греха, — я уже и сам еле сдерживал смех. Какой же он все же забавный малый.       — Ладно, ладно, — примирительно ответил он и, уже стоя на пороге комнаты, не удержался, — смазку-то и презики поближе положите, а то не ровен час, — и выскочил за дверь, уворачиваясь от кинутой в него подушки.       Убедившись в том, что Кисуля ушел, я набрал номер Влада:       — Жду тебя в том же отеле и в том же номере, — заявил я ему и, не дождавшись ответа, добавил, — не тормози, поторопись.       Сбросив вызов, выставил на столик бокалы, предварительно тщательно протерев их салфетками, затем разложил по тарелкам закуски. Когда закончил накрывать импровизированный пиршественный стол, все же положил презервативы и тюбик со смазкой под подушку и раскинулся навзничь на кровати, размышляя: «Интересно, придет, или в нем снова возьмет верх добропорядочный семьянин?». POV Владислав.       Я вошел в отель, на входе меня встречал тот же паренек, что в прошлый раз стоял за стойкой администратора.       — Меня здесь ждут, — сказал я ему.       — Ага, проходите, знаете куда, — хитро улыбаясь, ответил он мне.       Я кивнул головой и двинулся в сторону темного коридора. Толкнув дверь двадцать первого номера, оказался в той же комнате с тяжелыми бархатными шторами, но уже не одинокой кроватью — рядом с ней стоял маленький журнальный столик, накрытый пластиковыми тарелками с закуской и бутылками с алкоголем. Олег лежал, раскинув в стороны руки. Приподняв голову, он посмотрел на меня:       — Проходи, — и, приняв вертикальное положение, добавил, — ты хотел напиться, будем напиваться: тебе коньячок, мне виски.       Я присел рядом с ним. Разлив напитки, он пододвинул ко мне пузатый бокал. Я смотрел на Олега и не верил своим глазам. Мне еще ни разу не доводилось видеть его в таком замечательном настроении, он не язвил, не дерзил, а открыто и искренне улыбался.       — Произошло что-то хорошее? — спросил я его.       — Хорошее? Что ты имеешь в виду? — ответил Олег вопросом на вопрос, сделав большой глоток виски. — С нами каждую секунду происходит что-то хорошее. Каждый удар здорового сердца — это хорошее. Чистое небо над головой — это хорошее. Зеленая трава или хрустящий снег под ногами — это тоже хорошее. Все зависит от того, что видишь ты. Видишь ты грязную размытую дорогу или грязь — это признак наступающей весны, которая в скором времени раскрасит яркими красками окружающий мир, напоит воздух ароматом молодой травы и первоцветов. Это как у Саврасова. Помнишь, грачи прилетели? Вроде бы пасмурное небо, грязный снег, большие черные птицы на ветвях кривых голых берез, мрачная церквушка на заднем плане. Удручающая картина. Но если подумать о том, что птицы эти — грачи, то можно представить себе, что вскоре пасмурное небо станет прозрачным до звона, голые березы распустятся узорной листвой, а грязный снег уступит место буйству молодой травы. И даже старая деревянная церковь станет изюминкой окружающего пейзажа. Нет, ты только подумай, одна единственная фраза — грачи прилетели, может в корне изменить восприятие действительности, — и, обращаясь ко мне, задал вопрос, — а что видишь ты?       — Я никогда не думал об этом.       — А зря, — сказал Олег, — давай напиваться, как ты и хотел. Кстати, сегодня я могу побыть хорошим парнем и выслушать твои жалобы на жизнь. Что произошло у тебя во вторник?       — Да ничего особенного, — ответил я, мне совсем не хотелось изливать ему душу и посвящать его в свои семейные проблемы.       — Как хочешь, тогда просто пей, — сказал Олег, подливая в мой бокал коньяк.       Некоторое время мы выпивали в полном молчании, я не знал, что сказать, в принципе, и молчать рядом с ним, потягивая высококлассный алкоголь, мне было удивительно приятно. Наконец Олег спросил:       — Расскажи мне, чем ты занимаешься, кроме бизнеса и семьи? Что ты делаешь для души?       Я задумался. Раньше много учился, потом работал практически на износ, потом в моей жизни появились жена и дети, это занимало все мое время, я в принципе ничего и никогда не пытался делать лично для себя, тем более для души.       — Не знаю, — ответил я.       — Ну, хотя бы хобби у тебя есть?       — Нет.       — Скучный ты человек, Влад Юлий. Вот я, например, люблю читать. Когда есть возможность, пишу картины, в основном маслом. В следующем году планирую выставляться, хочу организовать выставку своих картин и картин моих учителей. А ты живешь для других, не думая о себе. Сливаешь свою жизнь в сточную канаву обыденности, тайком удовлетворяя свои истинные желания. Дурак, одним словом.       Мы снова замолчали. Потягивая алкоголь, я думал о его словах, о своей жизни, он же с удовольствием пил виски и подливал мне коньяк. В этот раз молчание нарушил я:       — Знаешь, не все могут жить так, как ты.       — Как, так? Свободно? Раздвинув рамки условностей? Да, я такой, и я счастлив, по крайней мере, не буду сожалеть о том, что струсил, побоялся бросить вызов общественному мнению. А ты так и проживешь в своем заключении, украдкой бегая по мужикам. Ты так и останешься бизнесменом средней руки рядом с нелюбимой женой, потому что у тебя нет мечты, ты не умеешь летать, — сделав глоток, продолжил, — вся твоя жизнь разложена по полочкам, сухой, голый расчет, в ней нет места душевным порывам. И даже если твоя душа попытается рвануть к звездам, ты тут же подрежешь ей крылья. Ты и улыбаться-то не умеешь искренне и весело. Мне тебя жаль.       Олег уже был изрядно пьян, но мне нечего было ему возразить, я признавал правоту его слов.       — Вот опять ты молчишь, слова из тебя нужно вытягивать клещами. Скучный ты собутыльник, Влад Юлий, — заплетающимся языком произнес Олег и, допив последнюю порцию виски, развалился на кровати в расслабленной позе.       Я попытался встать на ноги, меня повело. Пока я сидел, то не понимал, насколько пьян. Рухнув обратно на кровать, я откинулся на спину, рядом с Олегом.       — Иди сюда, — позвал он, — давай поцелуемся.       У меня не было причин отказывать ему, я завладел его губами, наши языки сплелись. Мы целовались долго и с наслаждением. Все, что происходило между нами, было удивительно прекрасно. Мне казалось, что, сплетая языки, мы сплетали наши души. Мне хотелось верить в то, что мои чувства к нему пусть немного, но не безответны.       Проснулся я в той же комнате, в которой накануне мы выпивали с Олегом, в той же кровати, на которой мы упоительно целовались до изнеможения и, как и неделю назад, в полном одиночестве. Обхватив его подушку, которая еще хранила его запах, зарылся в нее лицом. Этой ночью мы так и не дошли до секса, я уснул в теплых объятиях любимого человека даже не сняв одежду. Сделав еще пару глубоких вдохов, я выпустил подушку из рук, сел на кровати, спустив ноги на пол. В голове бился маленький молоточек, все же пол литра коньяка в одного многовато. Достал из заднего кармана джинсов телефон, глянул на дисплей: восемь утра. Глубоко вздохнув, потер лицо ладонями, встал, натянул ботинки, куртку и вышел из комнаты. В коридоре обнаружил дверь в туалет, то, что надо.       В холле за стойкой администратора сидел тот же самый парнишка.       — Когда ушел Олег? — спросил я у него, набирая на телефоне номер диспетчера такси, парень пожал плечами, широко улыбаясь.       Задерживаться в отеле я не стал, вышел на улицу. Дыша холодным утренним воздухом, я стоял у обшарпанного дома с неприметной дверью в ожидании такси.