Лед и Пламя.

POV Олег.       Я идиот. Зачем я устроил попойку с Владом? Все, чего добился, так это узнал, что объятия мерзкой ледышки очень уютные и просыпаться рядом с ним удивительно приятно. А еще, оказывается, мне нравится выпивать в его компании и говорить о глупостях.       Осторожно, стараясь не разбудить его, я оделся и свалил домой. Похоже, сбегать от него тайком скоро войдет у меня в привычку.       Переступив порог своей квартиры, первым делом принял душ, затем позавтракал и, завалившись на кровать, погрузился в размышления. Я думал о Владе и признавался себе в том, что мне действительно нравится этот человек. Мне нравится его холодное равнодушие, сильная натура и преданность семье. Мне нравятся его белые длинные волосы, серебристо-серые глаза и ледяной бесстрастный взгляд. Мне нравятся его тонкие, растянутые в усмешке губы, и то, какими напористыми и горячими они могут быть во время поцелуя. Мне нравится в нем многое, а особенно то, что мы идеально подходим в сексуальном плане, у меня никогда не было такого чуткого партнера, партнера, способного вознести меня на небеса без особых усилий и причудливых эскапад.       После нашей совместной попойки я почувствовал, что между нами возникает связь, завязывается нить, соединяющая наши судьбы. Меня такое положение вещей настораживало — эта нарождающаяся связь не сулила мне ничего хорошего в будущем. Я действительно не хотел иметь с Владиславом Юлием ничего общего — я не хотел быть шлюхой, тайком удовлетворяющей его сокровенные желания, даже одно то, что я так и не дождался от него извинений, говорит о многом. Нет, это герой совсем не моего романа. К черту Влада Юлия. Пока мое сердце спокойно, а душа пуста, нужно завязывать с мерзкой ледышкой.       Отбросив навязчивые мысли, я рывком поднялся с кровати и отправился на пробежку, ничто так не прочищает мозги, как свежий влажный ветерок на набережной и шелест асфальта под подошвами кроссовок.       Выходные и последующая неделя пролетели, как один день. В пятницу я решил оторваться по полной: завалиться в ночной гей-клуб, снять какого-нибудь пассива и вытрахать из него всю душу. Вечером, закончив с делами, позвонил Кисуле и попросил придержать за мной комнату, затем побрился, нарядился и отправился навстречу приключениям.       Ближе к восьми часам я сидел в Синем ките, потягивая виски со льдом. Музыка в этом клубе не была главным призом, здесь крутили все, что угодно, придерживаясь единственного правила — ритмично и очень, очень громко. Да и я сюда не музыку слушать пришел. Вальяжно развалившись на диванчике в одной из кабинок, я рассматривал танцующих особей мужского пола. Кого здесь только не было — выбор на любой вкус. И брутальные мачо-самцы, и стройные изящные мальчики, и пузанчики средних лет, все, все без исключения, страстно извивались под музыку, рассчитывая привлечь к себе внимание и найти партнера на эту ночь. Несколько раз ко мне подсаживались желающие завести знакомство, но они были не той категории, что интересовала меня этим вечером. Наконец, рядом приземлился тоненький парнишка лет двадцати, довольно смазливый, немного жеманный:       — Не хочешь познакомиться? — спросил он, облизнув пухлые губки.       — Почему нет? Олег.       — А я Миша, — представившись в ответ, он улыбнулся довольно мило.       Что ж, вечер обещает быть томным:       — Хочешь что-нибудь выпить? — спросил я у него, он согласно кивнул головой, — тогда пошли, — сказал я, вставая и направляясь к барной стойке. Мальчишка ухватил меня под руку, побоявшись потеряться в толпе.       Мы уселись у стойки, я спросил у Миши, чего бы ему хотелось. Он кокетливо закатил глаза:       — Голубую лагуну.       Усмехнувшись, я подозвал бармена и сообщил ему наши пожелания, он тут же преступил к приготовлению напитков. Для меня налил двойную порцию виски, добавил кубики льда. Для Миши же смешал коктейль, украсил долькой лимона и, игриво подмигнув, пододвинул харрикейн с насыщенно-голубым содержимым к нему поближе, тот сделал глоточек и расплылся в блаженной улыбке.       Я смотрел на пацана, представляя, как притащу его в отель, разложу на широкой кровати; дальше мое воображение переключилось и перед моим мысленным взором предстал Владислав Юлий. Тряхнув головой, я попытался отогнать непрошеное видение, с третьей попытки мне удалось настроиться на своего нового знакомого, но при этом я почувствовал какое-то внутреннее неудовлетворение. Потом в моей светлой головушке возникла потрясающая идея: «А почему бы не позвать мерзкую ледышку?».       — Ты не будешь против, если я попрошу присоединиться к нам еще кое-кого? — задал я внезапно вопрос пацану.       Он округлил глаза и с сомнением протянул:       — Я не уверен.       — Обещаю, кроме меня к тебе никто не прикоснется, — заверил я Мишу, и со смешком добавил, — если, конечно, ты сам не захочешь.       — Ну, можно попробовать, — ответил он, допивая свой коктейль.       — Тогда посиди здесь, я сейчас вернусь, — и, сделав знак бармену повторить заказ мальчишки, двинулся через танцпол на выход из зала, проталкиваясь сквозь человеческую массу.       В коридоре было так же музыкально-шумно, но разговаривать по телефону возможность была. Я набрал номер Влада, трубку он взял практически сразу. Не тратя время на политесы, я с ходу заявил:       — Жду тебя в Синем ките, — он пообещал в скором времени прибыть на мой зов.       Закончив разговор, в предвкушении чудного развлечения я вернулся к барной стойке. Мишаня встретил меня пьяной улыбочкой и томным взглядом. Сделав глоток из его бокала, я понял причину такого быстрого опьянения — бармен плохо смешал ингредиенты и пузырьки газа еще довольно четко ощущались на языке.       Присев рядом с опьяневшим пацаном, я заказал для себя еще одну порцию виски и сразу рассчитался за напитки. Миша принялся наглаживать мое бедро, при этом хитро поглядывая на меня и облизывая пухлые алые губы. Я без промедления ответил на заигрывание: притянув его к себе поближе, слегка прикусил за мочку уха, пацан прильнул ко мне всем телом и откинул голову мне на плечо. От Миши пахло клубничной карамелью, мягкие волосы щекотали лицо, я прикоснулся губами к нежной тонкой коже шеи, положив руку ему на пах, отметил его желание и довольно приличные размеры. И только я начал получать удовольствие от происходящего, как услышал у самого уха голос мерзкой ледышки:       — Зачем ты меня позвал?       Оторвавшись от Миши, я взглянул на Влада:       — Ты уже здесь? Хорошо, что будешь пить?       — Воздержусь, — произнес он таким ледяным тоном, что у меня аж мурашки пробежали по коже: чудненькая получится ночка, с одной стороны — сладкий мальчик, а с другой — глыба льда.       — Тогда подожди, я допью и пойдем, — сказал я ему и, рывком прижав к себе тельце Мишани, заявил, — этого возьмем с собой, — на вопрос: «Зачем?», со смешком ответил, — ты забыл, что у меня тоже есть член? Сообразим тройничок.       — Мне это не подходит, — равнодушно сказал Влад и, развернувшись, двинулся на выход окружным путем вдоль стены.       И что это сейчас было? Он меня прокатил? Ну уж нет, хренов чистюля, так дело не пойдет! Я вложил в кулачок Миши купюру:       — Выпей пока что-нибудь.       Он скорчил жалобную гримасу:       — Ты вернешься?       Я улыбнулся и подмигнул ему:       — Конечно, подожди меня немного, — и ломанулся на выход прямиком через танцпол. Я совсем не сомневался в том, что смогу втянуть мерзкую ледышку в свою авантюру.       Я поджидал Влада в коридоре, наконец он вышел из зала.       — Может, объяснишь, в чем дело? — с легким раздражением в голосе спросил я у него.       Он молча обогнул меня и направился на выход из клуба. Что за дела? Этот кусок льда меня игнорирует?       Нагнав Влада уже на улице, я ухватил его за локоть, принуждая притормозить:       — В чем дело? — теперь уже внутри меня просто клокотало бешенство, что за выкрутасы он себе позволяет?       Влад посмотрел на меня в упор, его лицо, всегда бесстрастное и неподвижное, сейчас выражало крайнюю степень боли и отчаяния. Неожиданно схватив меня за воротник куртки, он почти выкрикнул, не сдержав переполняющих его эмоций:       — Знаешь, я думал, что люблю тебя так сильно, что смогу стерпеть от тебя все! Все, что угодно! Но ошибся: делить я тебя ни с кем не смогу! — и, оттолкнув меня, резко развернувшись, двинулся прочь по темному проулку.       Я на пару секунд завис. Что он сейчас сказал? Это было признание в любви? Это была вспышка ревности? Одуреть!       Я не поверил его признанию, он не вел себя по отношению ко мне, как влюбленный человек. Разве желание быть рядом с любимым не очевидно? Влад же к этому не стремился, все, что ему было нужно от меня, так только секс по случаю, причем на его условиях, и не более того.       Я никогда не узнаю, почему не вернулся в клуб к сладкому мальчику. Я никогда не узнаю, что заставило меня крикнуть мерзкой ледышке вслед:       — Стой!       Он, словно не слыша, продолжал удаляться от меня по слабоосвещенной улице. С каждым шагом его фигура становилась похожа на гротескную тень.       Я бросился за ним. Догнав, ухватил его за руку и резко развернул к себе. Я заглядывал в его лицо и поражался произошедшей с ним перемене, от сильного и гордого, снисходительно смотрящего на окружающий мир человека почти ничего не осталось — передо мной стоял поникший и опустошенный мужчина.       — Когда ты понял? — спросил я у него.       Молча рассматривая тротуар под ногами, он не спешил ответить на мой вопрос. Тяжело вздохнув, я произнес:       — Я тебя не понимаю.       Он приподнял голову и посмотрел на меня усталым взглядом:       — Я уже говорил, что у меня все сложно. Я не смогу тебе объяснить.       Что ж, понятно, по всей вероятности, пришло время во всем разобраться. Или хотя бы попытается размотать этот клубок запутанных отношений, вытащить на свет все то, что он старается спрятать подальше в своей душе.       Заметив краешком глаза светящиеся шашечки такси, я махнул рукой, запихнул ничего не понимающего Влада на заднее сиденье остановившегося возле нас автомобиля и уселся рядом.       — Куда мы едем? — спросил он меня.       — Ко мне, — дал я краткий ответ.       Зачем я это сделал? Зачем потащил его к себе домой, куда не приводил никогда и никого, кроме Саши? Сам не знаю. Я вообще в последнее время совершаю не свойственные мне поступки, поступки, которым не в силах дать объяснение.       Оказавшись в моей квартире, я сразу предложил ему пройти в библиотеку, то место, где я проводил время, когда нуждался в отдыхе и расслаблении. Обычно я включал музыку под настроение и, налив порцию виски, перечитывал любимые книги тех авторов, сплетение слов у которых вызывало во мне бесконечный восторг. Например, мне очень нравилась велеречивость Гофмана, его мистически прекрасные сказки. К счастью, у меня был томик на немецком языке, и я мог позволить себе роскошь, время от времени, наслаждаться оригинальным слогом, не испорченным переводом.       Предложив Владу присесть в одно из кресел, я достал из бара бутылку коньяка, два бокала и, разместившись напротив, потребовал объяснений. Он посмотрел на меня каким-то затравленным взглядом. Да что с ним сегодня происходит, в самом-то деле? Затем на его лице появилось выражение решимости, и он заговорил:       — Хорошо, я попытаюсь тебе все объяснить. Спрашивай, что именно тебя интересует.       — Ну, во-первых, я хочу знать, когда ты понял, что влюблен?       — Сразу же, с первого взгляда, — просто ответил он.       Я усмехнулся, зачем вранье? Мы встретились впервые на приеме у Зеленского, я забежал туда буквально на пару минут, мне нужно было забрать документы. Пока ждал его секретаря, немного потусовался в толпе приглашенных гостей, поболтал со знакомыми, в том числе и с Викой Поляковой, она же и представила мне своего мужа. Моя феноменальная память дает мне возможность воспроизвести в мельчайших деталях все, что я когда-либо видел и слышал, и я хорошо помню, что в тот вечер не заметил в глазах Владислава Юлия интерес к моей персоне.       — Ладно, в таком случае, объясни мне, почему же ты так старательно избегал встреч со мной. Разве желание быть поближе к любимому человеку не очевидно?       — Когда я предложил Вике выйти за меня замуж, она взяла с меня обещание: о том, что я гей, никто не узнает.       — Гей? — уточнил я.       — Да, я никогда не интересовался женщинами, сначала не понимал почему, потом, когда осознал причину, решил не афишировать свою ненормальность.       — Поэтому ты женился на ней?       — Отчасти.       — Тогда вопрос "откуда дети?" отпадает сам собой, они не твои.       Он согласно кивнул головой.       — Ладно, с этим мы разобрались. Но мне интересно знать, почему ты скрывал свои чувства ко мне столько времени, мог бы просто сразу все объяснить.       — Олег, ты представляешь себе картину: я, влюбленный идиот, признаюсь тебе в любви, и ты летишь мне навстречу на облаке из розовых сердечек? Да ты бы сразу же послал меня далеко-далеко. Да и я не мог себе позволить нарушить данное Вике обещание. Обещания я держу.       — Тогда, что было в "Сохо Хаус"?       — Я пришел просто посмотреть на тебя. Честное слово, я бы уложил тебя спать и ушел, если бы не твои провокации. Я так долго сдерживал свои чувства, свое желание обладать тобой, что не смог отказаться от твоего предложения.       — Получается, это я был инициатором?       — Выходит, так, — со вздохом ответил Влад и сделал большой глоток из своего бокала.       Мы немного помолчали.       — Ладно, опустим эту тему. Давай рассказывай, что у тебя произошло сегодня? Ты реально на себя не похож, — продолжил я свой допрос.       — Ничего особенного, просто семейные проблемы, — он снова замкнулся в себе.       — Ну так расскажи мне о них, — предложил я ему.       — Обсуждать свою семью и свою женщину недостойно мужчины.       — Послушай, достойный мужчина, держать все в себе вредно для здоровья. Знаешь, иногда нужно высказаться, выплеснуть накопившееся. Так что давай, рассказывай. Поверь, станет легче.       Он немного помедлил, решая, с чего начать, потом, выпив одним махом содержимое своего бокала, собрался с духом и заговорил:       — Начну издалека, чтобы ты все правильно смог понять. Мы с Викой дружили с института. Она с самого начала знала о моих предпочтениях, и ее это не волновало. Когда у Вики возникла проблема, я предложил решение. На тот момент мне казалось, единственно правильное, выйти за меня замуж. Она согласилась при условии, что я смогу создать видимость благополучной семьи. Я обещал и со своей стороны держал обещание. Однако, никогда не давал ей повода думать о том, что смогу испытывать к ней чувства более сильные, чем дружеская привязанность. Не знаю, что произошло с ней, но, приблизительно с год назад, она начала вести себя странно. Я неоднократно пытался с ней объясниться, но, похоже, она пропускала мои слова мимо ушей. В конечном итоге мне пришлось уйти из дома.       Пока Влад говорил, у нас закончился коньяк, я достал и откупорил еще одну бутылку. Разлив янтарную жидкость по бокалам, спросил:       — Ты ушел из дома? Когда?       — Сегодня.       — И что собираешься делать дальше? — пораженно спросил я у него.       — Разводиться, — ответил он просто.       — Погоди. Разве развод решит проблему? Ладно, ты можешь наказывать жену, но ведь дети считают тебя своим отцом.       — Детей она у меня уже забрала, — и в ответ на мой вопросительный взгляд, добавил, — еще две недели назад отвезла их к своим родителям, заявила, что ее дети не могут жить под одной крышей с геем.       — В чем логика? — подумал я вслух, Влад пожал плечами, — да уж, женщины странные. Но все же я думаю, что развод — это слишком. Завтра вернешься домой, поговорите, и все образуется.       Он покачал головой:       — Мне некуда возвращаться, там ничего моего не осталось, — как-то печально произнес Влад, я снова удивленно взглянул на него, — сегодня она изрезала всю мою одежду, испортила все мои вещи, у меня сейчас из всего моего физического имущества остались только машина, телефон и одежда, что на мне. У меня нет даже зубной щетки.       Последняя фраза прозвучала как-то комично и трагично одновременно. Человек в одночасье лишился почти всего, чем дорожил, а сокрушается он по отсутствию у него зубной щетки. Да, надо признать, что Влад уже изрядно опьянел.       — И все-таки развод — слишком кардинальная мера, — сказал я ему уверенно.       Он посмотрел на меня очень серьезным взглядом:       — Олег, я мужчина, и я несу ответственность за ее жизнь. Видишь ли, я не тот, кто ей нужен, но, пока я буду рядом, она не захочет этого признать. Я обязан вынудить Вику измениться, изменить свою жизнь под давлением обстоятельств. Развод — это единственное, что может расставить все по своим местам.       — Ну, тебе виднее. Я так понимаю, что на раздел имущества ты подавать не станешь.       — Конечно нет.       — Тогда где ты собираешься жить?       — Пока в гостинице, в понедельник посмотрю, сколько я смогу изъять из бизнеса без последствий. В крайнем случае, сниму квартиру.       Мы немного помолчали, затем Влад спросил, оглядываясь по сторонам:       — Ты сам занимался отделкой?       — Нет. Наоборот, я пытаюсь сохранить в этой квартире все так, как было всегда. Даже когда делал ремонт в гостиной, мне пришлось заказывать обои в Италии, только там смогли точно воссоздать рисунок и фактуру. — Он удивленно взглянул на меня, я пояснил, — это квартира моего учителя.       Влад ревниво нахмурился:       — И где твой учитель?       — Не знаю, — и, сделав паузу, глотнув коньяка, продолжил, — надеюсь, что в Раю. Когда мне было семнадцать, отец выгнал меня из дома. Тогда в этом мире только учитель протянул мне руку помощи, бескорыстно и без задних мыслей. Я очень ему благодарен, если бы не он, неизвестно, где бы я был сейчас. Иннокентий Петрович был моим учителем рисования, одиноким человеком. Он принял меня на место своего погибшего сына и заменил мне отца.       Уже несколько лет я не рассказывал никому о своей личной жизни, меня это немного смутило:       — Время позднее, думаю, пора расходиться, — поставил я точку в нашей беседе, хлопнув ладонями по коленям.       Влад поднялся на ноги, его повело, ухватившись за спинку кресла он сдержано улыбнулся:       — Ничего страшного, я в норме. Позволишь мне дождаться такси?       — Лучше оставайся у меня, выспишься и поедешь домой. Пойдем, я провожу тебя в комнату для гостей.       Поднявшись со своего кресла, взял его под руку и повел в гостевую. Откинув покрывало на кровати, предложил:       — Раздевайся и ложись спать. Если проснешься раньше меня, можешь принять душ. Все, спокойной ночи, — и, оставив Влада в одиночестве, неуверенной походкой вышел из комнаты.       Да уж, сегодня и я прилично набрался, пить с ним и вправду удивительно приятно.