Лед и Пламя.

POV Олег.       Я проснулся от ощущения постороннего присутствия, приоткрыв глаза, первое, что увидел — это Влада. Он сидел на полу возле моей кровати и пристально смотрел на меня, положив голову на сомкнутые в замок руки. Заметив, что я не сплю, сдержанно улыбнулся:       — Привет.       — Привет, — прошептал я, — сколько времени?       — Одиннадцатый час.       Расслабленный утренним пробуждением, я совсем не хотел вылезать из-под одеяла, мне хотелось еще немного понежиться. Яркие солнечные лучи наполняли комнату золотистым светом, играли мелкими пылинками, танцующими в воздухе; падая под углом на лицо мужчины, сидящего рядом, подчеркивали идеальную линию его челюсти, высвечивали до прозрачности его гладкую матовую кожу. Он воспользовался моим разрешением и принял душ, его волосы, еще не до конца просохшие, тяжелыми прядями окутывали плечи, касаясь кончиками розовых аккуратных сосков проглядывающих сквозь тонкую ткань сорочки. Я любовался фантастическим зрелищем, Влад и в правду сейчас выглядел потрясающе, однажды я обязательно напишу его портрет.       — Извини, я воспользовался твоей кухней, — нарушил он уютное молчание, — хочешь есть?       — И что у нас на завтрак? — спросил я, сонно улыбаясь.       — Ничего особенного, просто овсянка с фруктами, я по выходным всегда готовил овсянку, мои девчонки ее очень любят.       — Отлично, я в душ. Накрывай на стол, посмотрим, что там у тебя за овсянка.       Через десять минут я сидел на кухне бодрый и счастливый, с наслаждением уплетал горячую ароматную кашу, запивая ее холодным молоком. Влад, расположившись напротив, со сдержанной улыбкой наблюдал за мной, подперев голову кулаком.       — Послушай, у тебя получилась такая же каша, как варил для меня Иннокентий Петрович, ну вот точь-в-точь, — заявил я ему с полным ртом, от радости позабыв про элементарные приличия, — я так соскучился по этой чудной кашке.       Влад продолжал молча смотреть на меня. В последнее время я стал замечать еле уловимые эмоции на его лице, и мне это обстоятельство очень нравилось, мерзкая ледышка оказывается умеет чувствовать не только гнев и раздражение.       — Я, когда учителя не стало, несколько раз пытался приготовить овсянку с фруктами. Веришь, я могу легко сообразить много разных и довольно сложных блюд, но здесь я словно заколдован, у меня всегда вместо ожидаемой ароматной каши выходила серая, склизкая, безвкусная масса, — продолжал я трещать без умолку. — Ты сам-то почему не ешь? — спросил я, взглянув на него с укором. Влад взял ложку и принялся за еду.       Расправившись с кашей, я задал очередной вопрос:       — Ты по утрам пьешь чай или кофе?       — Мне без разницы, — пожав плечами, равнодушно ответил он.       — Тогда будем пить чай, — утвердительно сказал я, вставая из-за стола и направляясь к кухонным шкафчикам. Я собирался заварить для него самый вкусный в мире китайский чай в уплату за приготовленный для меня самый вкусный завтрак.       После того, как мы насладились обжигающе горячим, ароматным напитком, сообща убрали со стола, вымыли посуду, я спросил, вытирая руки полотенцем:       — Ну и, чем теперь займемся?       — Олег, мне пора идти, — ответил Влад спокойно, как всегда без эмоций.       — Куда тебе идти? Домой к жене или в гостиницу?       — К Вике я уже не вернусь, это вопрос решенный. Мне нужно подумать о том, что делать дальше, где жить.       — Влад, ты можешь пожить у меня, до тех пор, пока все не образуется, — сам от себя не ожидая, внезапно предложил я, потом, испытав не свойственное мне смущение уже второй раз за последние два дня, попытался перевести все в шутку, — я с тебя даже плату за проживание брать не стану, если ты будешь варить для меня по утрам свою замечательную овсянку.       Влад моей шутки не оценил:       — Не уверен, что смогу.       — Почему? У меня места много. Или тебе лень варить кашу? — продолжал я валять дурака, чувствуя сердцем, что не хочу его отпускать.       Может быть, во мне сыграло сочувствие к его проблеме, может быть, я еще находился под влиянием вчерашнего разговора, может быть, это было что-то другое; не важно, по какой причине, но я не хотел и все.       — Олег, я не смогу быть просто твоим квартирантом. Я не смогу жить с тобой и знать, что ты проводишь свой досуг вне дома, без меня, с кем-то другим.       Я подошел к нему вплотную, обхватил одной рукой за шею и прошептал на ухо:       — Ты идиот? Я предлагаю тебе стать моим любовником, а ты кочевряжишься.       Отстранившись немного, ровно на столько, чтобы появилась возможность заглянуть ему в глаза, нервно усмехаясь, признался:       — Конечно, я не могу сказать, что люблю тебя, но открою тебе секрет: с той ночи в Сохо Хаус кроме тебя я ни с кем не спал, — и в ответ на его недоверчивый взгляд добавил, — нет, отрицать не буду, пытался, но все как-то не то и не так.       — Я не особо тебе верю, а как же вчерашний пацан? — спросил он ледяным тоном, на глазах превращаясь в мерзкую ледышку.       Вот, как же он меня бесит — его холодный взгляд, скептически поджатые губы! Я тут распинаюсь перед ним, а он строит из себя непонятно что, предъявляет мне необоснованные претензии. Кроме того, он сейчас не в том положении, чтобы отвергать протянутую мной руку помощи. С психом швырнув полотенце на стол, я раздраженно спросил:       — А ты не задавался вопросом, на кой-черт я тебя позвал в клуб? И почему ушел с тобой, а не вернулся к нему?       Зажмурившись сильно-сильно, до белых пятен, глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться:       — В общем, думать тут нечего, сегодня же пойдем по магазинам, купим тебе необходимую одежду. И не возникай, если тебе что-то не понравится, сможешь уйти в любое время, — заявил я не терпящим возражения тоном. Затем, вспомнив наш вчерашний разговор, взглянув на его босые ступни, уже с веселым смешком добавил, — и тапочки, и зубную щетку.       Сегодня я точно его не отпущу, а дальше пусть будет так, как будет.

***

      Я оторвался от чертежа, потянулся, разминая затекшие мышцы. Работа закончена, можно передохнуть. Уже больше месяца мы живем с Владом под одной крышей. За это время я осознал, как был одинок с тех пор, как не стало моего учителя.       Присутствие Влада в моем доме мне нравилось необычайно. Он оказался очень аккуратным человеком, эта его аккуратность была на уровне подсознания. Все, что он брал в руки, всегда возвращалось на свое место, он никогда не оставлял за собой потопов в ванной комнате или грязной плиты и посуды на кухне. Кроме того, я узнал, что Влад невероятно тактичный человек, он ни разу не ворвался в мою мастерскую, зная, что я работаю, он не навязывал мне своего общества, зная, что я не в духе.       Но самое главное, чем он безусловно подкупал меня — это овсянка с фруктами, каждое утро, после пробежки, меня ожидала горячая вкусная каша и неизменная записка с пожеланием приятного аппетита. По сути, он не только тактичный, но и заботливый, заботиться о ближнем у него в крови. Теперь я хорошо понимал Вику — к такому надежному и чуткому человеку, как Влад, невозможно не привязаться всей душой.       Ну и, конечно же, я был в восторге от секса, мы трахались с ним, как кролики при каждом удобном случае, часто засыпая после постельных утех в объятиях друг друга в его или моей кровати.       Все это я бы мог с уверенностью назвать семейной идиллией, если бы не одно «но». Я понимал, что это лишь временный этап в его жизни, и однажды он обязательно уйдет. Однако, до тех пор, пока он не заводил разговора об уходе, я тоже молчал, как партизан.       В прихожей хлопнула дверь, я выглянул из мастерской:       — Привет, ты сегодня рано.       — Ага, — сказал Влад, снимая обувь и куртку, — Олег, у меня есть два билета на премьеру фильма. Хочешь пойти?       — Конечно, когда?       — Начало через два часа, — ответил он со смешком.       — Как неожиданно. Тогда пойду побреюсь, а ты посмотри, чем можно перекусить, я только закончил работу и еще не ел.       — Ты хоть обедал? — крикнул Влад из кухни.       — Нет. Я даже не вспомнил о еде, — ответил я ему, повышая голос, так, чтобы он смог меня услышать.       — Тебе нужна нянька, — раздалось в ответ, когда я уже почти закрыл за собой дверь в ванную.       Наскоро ополоснувшись под душем, я тщательно выбрил подбородок, и, удовлетворенный результатом, запахнувшись в халат, зашел на кухню. Влад уже разогрел и разложил по тарелкам то, что осталось от вчерашнего ужина и, сдержано улыбаясь, пригласил меня за стол. Вот ни разу мне не удалось увидеть его искренней улыбки. Мы быстро поели, убрали за собой посуду.       — Давай, иди наряжайся. Я тоже сполоснусь и переоденусь.       — Только поторопись, у нас мало времени. На премьеру не приходят за пять минут до звонка, — поддел я его, зная, какой он копуша.       — Знаю, знаю, — сказал Влад и скрылся в своей комнате.       Я счастливо улыбнулся: отличный должен получиться вечер. До сих пор мы вместе ходили только по магазинам, но вряд ли поход по магазинам можно назвать свиданием. А сегодня, возможно, мы купим большой стакан попкорна один на двоих и кока-колу. После фильма зайдем в какой-нибудь бар и пропустим по стаканчику. Потом, наверняка, прогуляемся по набережной, держась за руки. И, возвращаясь домой, я неожиданно зажму его в подъезде, награждая страстным, горячим поцелуем. Глупая романтика, но я так по ней истосковался.       В прекрасном настроении я перерыл весь свой шкаф. Наконец, решив одеться полуофициально, выудил из него классические джинсы, белоснежную сорочку и алый джемпер. Надев выбранную одежду, немного покрутился у зеркала — просто красавчик.       Влад костяшками пальцев постучал в мою дверь, я выглянул из комнаты. Он тоже выглядел весьма привлекательно в классических синих брюках, подчеркивающих длину его ног, и свободном фиолетовом джемпере с V-образным вырезом. Шею его опоясывала широкая серебряная цепь замысловатого плетения, которую мы недавно выбрали вместе в одном из ювелирных магазинчиков. Волосы Влад, как обычно, собрал в низкий хвост. Молча кивнув головой в сторону выхода, он направился в прихожую. Я последовал за ним чуть ли не пританцовывая, такое хорошее у меня было настроение.       Мы вышли в подъезд, я пошарил у себя по карманам:       — Слушай, я телефон забыл. Подожди меня, я быстро.       — Растяпа, — по-доброму усмехнувшись, пробурчал Влад. — Подожду тебя на улице.       Я вернулся в квартиру раздумывая, где может быть мой телефон? Первым делом заглянул в свою комнату. Не обнаружив гаджета, направился в мастерскую. Переворошив бумаги на столе, осмотрелся по сторонам, здесь телефона тоже не было. Тогда я решил поискать его в библиотеке, и точно, он спокойненько лежал себе на журнальном столике. Облегченно вздохнув, положил смартфон в задний карман и поспешил на выход.       Когда я вставил ключ в замочную скважину, снизу послышался женский голос. Дамочка кричала что-то мало разборчивое, но слова: «Да лучше бы ты сдох!», я расслышал отчетливо. «Надо же, какие страсти», — подумал я, пожав плечами. Затем услышал металлический звон, словно упал и покатился отрезок трубы. Не придавая значения развернувшейся драме, я повернул ключ в замке и, весело насвистывая, побежал вниз по лестнице.       На первом этаже возле колясочной краем глаза заметил что-то необычное, повернул голову и уставился ошалелым взглядом на неподвижное тело. Словно лунатик, я подошел ближе и упал возле него на колени, не в силах произнести ни звука, я рассматривал растрепавшиеся белые волосы, испачканные в крови, багровую лужицу возле головы. Дрожащими пальцами попытался нащупать на еще теплой шее пульс, ничего не вышло, пульса не было. На автомате вынул из кармана телефон, набрал номер скорой помощи, ответила мне женщина, по голосу дама средних лет.       — Мне срочно, здесь человек без сознания. Черепно-мозговая травма, — сказал я в трубку и, назвав адрес, отключился.       Убрав телефон в задний карман брюк, я склонился над неподвижным телом, прижался ухом к его груди и не услышал биения сердца; я поднес свои пальцы к его ноздрям, но не почувствовал дыхания. Осознание того, что он умер, пронзило мой мозг словно острая спица: «Нет, быть не может. Влад, умоляю, не умирай!».       Мне казалось, я целую вечность молил его не покидать меня, но он не реагировал на мои мольбы. Я дрожащими ладонями приглаживал его спутавшиеся волосы, осторожно тряс за плечи, но он не подавал признаков жизни.       В какой-то момент отчаяние уступило место злости: «Как же ты меня бесишь, мерзкая ледышка! Сколько ты еще будешь надо мной издеваться? Нет, я не дам тебе так просто уйти!» — запрокинув его голову назад, я обхватил своими губами его рот и с силой вдохнул в него воздух, потом с остервенением давил на его грудь, в попытке запустить остановившееся сердце, заставить его биться сильно и ровно, как раньше. Я, словно взбесившаяся машина, забыв про усталость, делал ему искусственное дыхание до тех пор, пока чужие руки не оттащили меня от неподвижного тела.       Обессиленный физически и морально, я сидел в темном углу подъезда на грязном полу, прислонившись спиной к холодной стене и бессмысленно наблюдал за манипуляциями парамедиков. Когда Влада погрузили на каталку, я с трудом поднялся на ноги и пошел за ним, залез в машину скорой помощи и, усевшись на скамейку, сжал его холодные пальцы в своих ладонях. Я не отпускал его пальцы всю дорогу, я хотел верить в то, что тепло моих рук не позволит ему покинуть меня. Я знал, если он уйдет, мой мир рухнет в очередной раз, и этот раз может стать для меня последним, навряд ли я смогу пережить смерть еще одного дорого мне человека.