Лед и Пламя.

POV Вика.       Спустя четыре года совместной жизни зазвенели первые тревожные колокольчики.       Как-то Слава оставил на кухне свой телефон. Я, от нечего делать, решила в нем покопаться. Один из контактов, без имени, просто цифры 1820, привлек мое внимание. Недолго думая я нажала на кнопку «позвонить». Миловидный женский голос вежливо поприветствовал меня, попросил назвать кодовое слово, мои пожелания и адрес. В это время на кухню зашел мой муж.       — Слава, что это? — спросила я у него.       Он сел напротив и с тяжелым вздохом ответил:       — Вика, тебе ни к чему об этом знать.       — Слава, что это? — уже настойчивей я повторила свой вопрос.       — Хорошо, я скажу.       И он рассказал мне о том, что уже несколько лет является членом подпольного клуба для геев, о том, что пользуется услугами мальчиков по вызову.       Я слушала его признание и меня трясло от злости и отвращения. Все это время я наивно полагала, раз он гей, то у него, так же, как и у меня, нет потребности в сексе. Но, получается, я ошибалась, один или два раза в месяц он уезжал в соседний город для того, чтобы удовлетворить свою похоть в объятиях грязной шлюхи, мало того — мужчины!       — Ты дал мне обещание, — истерично закричала я.       — Вика, тебе не о чем беспокоиться, я крайне осторожен. Это всего лишь шлюхи, и то в соседнем городе, где встретить знакомых вероятность просто нулевая. Я и сам не хочу запалиться, — отвечал он мне спокойно.       Я была в шоке от его признания. Бросив телефон на стол, выбежала из кухни и закрылась в своей комнате.       Сидя на кровати, я обнимала подушку и лихорадочно соображала, что мне теперь делать. Я прекрасно знала, что не отпущу его ни за что, я не могу позволить разрушить свою «идеальную» семью. А еще я прекрасно знала, что тайное рано или поздно становится явным. А если кто узнает о том, что мой муж гей? Гей, который изменяет мне с проститутами? Я же никогда не смогу отмыться от позора и публичного унижения, всякий желающий сможет ткнуть в меня пальцем и презрительно фыркнуть мне в след.       Хорошо все обдумав, я сделала вид, что меня устраивает такое положение вещей. И пусть мои внутренности кипели от отвращения и чувства омерзения к нему, я не теряла надежды на то, что смогу образумить своего мужа и вынудить отказаться от своих извращенных наклонностей.       Сначала я намекала, а затем уже и откровенно предлагала себя Славе. Да, я готова была терпеть его прикосновения и позволить ему делать с моим телом все, что он пожелает. Со своей стороны, Слава пытался мне объяснить, что не может спать с женщинами, или в раздражении просто уходил от разговора.       Начитавшись на форумах геев, насмотревшись фильмов о них (надо же знать своего врага в лицо) я была уверена в том, что все они мечтают о детях. Это был мой шанс, я могла сделать ЭКО и привязать к себе Славу крепкими узами, за одно я бы получила удивительный повод для вечного шантажа. Но, увы, и на это мое предложение он ответил отказом.       А потом началось невообразимое. Слава стал пропадать где-то ночами. Иногда напиваться до состояния невменяемости. Я еще не понимала, что с ним происходит в действительности. Пыталась давить на него, шантажировать. Я даже забрала у него детей, отвезла девчонок к родителям — он должен был понять, что может потерять, если не образумится.       Но все мои потуги оказались бесполезными. В один отвратительный день он признался мне в том, что влюблен. Это признание выбило почву у меня из-под ног. Я стояла на грани краха, осознавая, что моя прекрасная жизнь в любой момент может измениться до неузнаваемости. Я не могла этого допустить, я обязана была побороться за то, что строила годами, за то, во что вложила столько усилий. Я действительно страшно боялась, что рано или поздно вскроется наш обман, и образ моей идеальной семьи рухнет, как карточный домик.       К сожалению, у меня больше не было точек давления на Славу, я больше ничего не могла ему предложить. Я не смогла придумать ничего лучшего, чем просто перестать с ним разговаривать. Он в свою очередь принял мое поведение, как данность. Меня такое его отношение бесило, но я терпеливо ждала, когда же он наконец поймет, что не прав и упадет к моим ногам, рассыпаясь в извинениях. Но Слава не торопился каяться: каждый вечер, возвращаясь домой, молча уходил в свою комнату.       Приблизительно через неделю своего бойкота, почувствовав недомогание, я не пошла в студию. Дождавшись того времени, как Слава уйдет на работу, бесцельно пошаталась по пустой квартире. Затем заглянула в его комнату. На глаза мне попался его любимый пуф. Он стоял в центре комнаты, словно белый меховой монстр, я в правду не знаю, за что он его так любил. Трудно сказать, что на меня нашло, но я схватила канцелярский нож, лежащий на письменном столе, и с дикой яростью принялась кромсать этот уродливый предмет мебели.       Я настолько вошла в раж, что после того, как разорвала пуф на клочки, вынула из шкафа галстук, который подарила Славе на Новый год. Это был единственный от меня подарок за все годы, что мы провели вместе. Сбегав в свою комнату за ножницами, вернулась в комнату мужа и с садистским удовольствием принялась разрезать свой подарок на мелкие кусочки. Потом в ход пошли рубашки, костюмы, носки и майки — я уже не могла остановиться.       Когда вся одежда превратилась в мелкие кусочки, вытащила из шкафа его обувь, выставила ее на стол. Я пластала его ботинки и туфли с наслаждением, любуясь уродливыми порезами, оставленными канцелярским ножом.       Напоследок открыла сейф, вытряхнула из него коробки с часами, зажимами для галстуков и запонками. Я, как одержимая, топтала эти мерзкие коробки, упиваясь хрустом стекла и драгоценного металла под подошвой моего тапка.       После того, как сломала и испортила все его вещи, торжествующе осмотрела устроенную мной разруху и с чувством внутреннего удовлетворения удалилась к себе, где утомленная повалилась на кровать и забылась блаженным сном.       Проснулась я от хлопка двери в ванную комнату — пришел Слава. Неподвижно лежа в своей кровати, я прислушивалась к происходящему в квартире. Странная тишина и отсутствие реакции на бедлам в его комнате меня насторожили, я встала, приоткрыла дверь и выглянула наружу. Слава молча стоял посреди бардака, устроенного мною, потом оглянулся и посмотрел на меня отсутствующим взглядом:       — Вика, ты сошла с ума? — задал мне вопрос совершенно невозмутимым тоном.       Такая его реакция меня просто взбесила. Почему, почему он так себя ведет? Он должен рвать и метать, может даже наброситься на меня с кулаками, тогда у меня появится возможность надавить на его жалость и чувство вины предо мной, вынудить его каяться, валяться у меня в ногах, посыпая голову пеплом, и, в конечном итоге, согласиться на все мои условия и требования.       — Зачем ты это сделала? Мне кажется, тебе нужна помощь, — по-прежнему совершенно спокойно произнес он, глядя мне прямо в глаза.       — Вот и помоги мне, — выкрикнула я в надежде спровоцировать его на скандал и опрометчивые действия.       — Нет. Я тут бессилен. Тебе нужна помощь специалиста.       — Это ты довел меня до такого состояния, — перешла я к обвинениям.       После я кричала, плакала, умоляла. Он же оставался спокойным и невозмутимым. Не повышая голоса, пытался объяснить мне свою точку зрения на происходящие события. И снова говорил о своей любви к постороннему мужчине, что ввело меня в состояние дикой ярости:       — Да лучше бы ты ушел, — выкрикнула я в сердцах.       — Хорошо, пусть будет так, — ответил Слава и, аккуратно отодвинув меня в сторону, вышел из комнаты.       Нет, такого не может случиться! Только не со мной! Он не может так просто взять и уйти! Я бросилась за ним, уже в коридоре у порога вцепилась в рукав его куртки. Я не собиралась его отпускать. Я снова плакала и умоляла не уходить от меня, но он был непреклонен. В конечном итоге, вышел за дверь, оставив меня в полном одиночестве.       Я сидела на полу в прихожей, в моей голове, как заведенная пластинка, снова и снова вращалась единственная мысль: «Он не может уйти, он обязательно вернется».       Через несколько дней Слава подал на развод. Я и вправду не знала, что хуже — то, что мой муж гей, или статус разведенки. В любом случае, это удар по моему самолюбию и образу идеальной женщины и супруги.       Первым делом я позвонила Славе.       — Слава, в чем дело? Какой развод? — закричала я в трубку. Он молчал, я продолжала кричать на него, — Это из-за твоего любовника? Это он потребовал от тебя развода?       — Вика, не говори чушь.       — Тогда почему? Давай встретимся и все обсудим. Поговорим, как цивилизованные люди.       — Вика, встретимся в суде, — сказал он спокойно и отключился.       Я бессчетное количество раз набирала его номер снова и снова, но он больше ни разу не ответил на мой вызов. Я пыталась подкараулить его возле работы, но ему всегда удавалось избегать встреч со мной. Тогда я стала саботировать судебные заседания. Я просто на них не являлась, и рассмотрение дела о разводе переносили на другую дату. Больше месяца я металась, как дикая зверушка запертая в клетке, клетке собственных амбиций, выискивая способ предотвратить крах моей семьи, вернее того образа, который я создавала последние пять лет.       Если бы Слава отозвал свое заявление о разводе, я бы смирилась с теми мерзкими вещами, которыми он занимается с другими мужиками. Я бы не стала поднимать вопроса о его любовном увлечении, будучи в уверенности, что такие отношения не имеют будущего, пройдет немного времени и они все равно расстанутся. Я бы даже вернула ему детей и постаралась вести себя тише воды и ниже травы. Я бы пошла на многое для того, чтобы сохранить образ благополучной семьи. Но, увы, Слава не оставил мне ни единого шанса вернуть все назад.       Медленно прогуливаясь между полками супермаркета, я вяло кидала в тележку необходимые продукты и товары хозяйственно назначения. У меня не было особой цели, просто с тех пор, как осталась в одиночестве в нашей со Славой квартире, я старалась проводить как можно больше времени за ее пределами, тишина и пустота наполненного когда-то дома веселым детским смехом, задушевными беседами на кухне за ужином, давила мне на уши и нервы.       Где-то поблизости прозвучал чарующе веселый смех, я автоматически взглянула в сторону того, кто умеет так красиво смеяться, и остолбенела. У стойки с дорогим алкоголем стоял Меркулов Олег и, азартно жестикулируя, что-то говорил моему мужу. Слава же смотрел на него ласково и нежно, сдержанно улыбаясь. Я бросила свою тележку и, словно сомнамбула, последовала за ними. Я наблюдала за тем, как они выбирали продукты, бросали в корзину туалетную бумагу, рассматривали полку с мужской косметикой. На приличном от них расстоянии я следила за тем, как они оплачивали свои покупки и выходили из магазина. Я шла, не разбирая пути по набережной, преследуя своего мужа и Меркулова Олега, их чувства и взаимное притяжение были слишком для меня очевидны.       Незаметно проводив Славу и его любовника до элитной сталинки, дождавшись, когда за ними закроется дверь одного из подъездов, я присела на лавочку во дворе. Я смотрела на медленно плывущие облака по бескрайнему голубому небу, на молодую траву и желтые головки одуванчиков, на детишек, гоняющих мяч. Мой мозг разрывало от мыслей: «Почему, из всех педиков этого города, любовником моего мужа должен быть Меркулов? Он слишком популярная личность и не скрывает своей ориентации. Рано или поздно эти отношения станут достоянием публики. Если еще недавно я могла смириться с тем, что у Славы будет любовник, то никогда и ни за что не смогу позволить ему быть с Олегом. Если они немедленно не расстанутся, то мой мир обязательно рухнет — это лишь вопрос времени».       Уже дома, более-менее придя в себя от пережитого шока, я приняла решение встретиться с Меркуловым и уговорить его бросить моего мужа. Я даже решила положить в карман своего плаща бритвенное лезвие, если он не пойдет мне навстречу, то я исполосую его красивое лицо до неузнаваемости, и тогда Слава обязательно бросит уродливого любовника и вернется ко мне и моим детям. Я не думала о последствиях, я была уверена в том, что Слава обязательно заступится за меня, как всегда бросится защищать от опасностей этого несправедливого мира.       В пятницу, освободившись пораньше, я поехала к Олегу. По дороге я думала о том, что скажу ему, как себя поведу. Настроена я была решительно. При мысли о том, что они, возможно, живут вместе, я поглядывала на часы. Зная, что мой муж трудоголик, высчитывала время, когда он может вернуться с работы — мне не нужны были свидетели.       Проникнув в знакомый подъезд, я притормозила на первом этаже, раздумывая о том, как бы узнать, в какой квартире живет Меркулов. Сверху послышались шаги, я подняла голову и замерла от неожиданности, навстречу мне спускался Слава.       — Вика, ты что здесь делаешь? — спросил он меня, не удосужившись даже поприветствовать.       — Слава, нам нужно поговорить, — растерянно ответила я.       — Мы уже все обсудили, — ответил он сухо и, не останавливаясь, прошел мимо.       Я вцепилась в его рукав:       — Слава, подожди, выслушай меня.       Он обернулся:       — Что нового ты можешь сказать? Вика, прекрати, таким поведением ты ничего не добьешься. И то, что ты не приходишь на суд, ничего тебе не даст.       — Значит, этот педик для тебя важнее, чем я и дети?       — Важнее, — произнес он тихо, и, отцепив мои пальцы, двинулся вниз по лестнице.       — Да лучше бы ты сдох, — закричала я ему вслед.       Беспомощно осматриваясь по сторонам, я лихорадочно выискивала возможность остановить его. Ведь еще не поздно, можно все вернуть, мы можем снова быть счастливы, как раньше. Мой взгляд наткнулся на железяку, лежащую у стены. Не отдавая отчета своим действиям, я схватила ее, нагнала Славу у колясочной и со всей силы ударила его по затылку. Он медленно обернулся и посмотрел на меня, в его глазах застыла вся мировая печаль, затем как-то неловко и неестественно он рухнул на спину. Я ошарашенно рассматривала багрово-алое пятно возле его головы, оно быстро растекалось уродливой бесформенной кляксой. Выпустив из рук орудие мести, еще не осознавая, что натворила, бросилась вон из душного подъезда. Но и на улице я не смогла вдохнуть полной грудью, мое горло сжимало от страха — если он умрет, меня некому будет защитить.       Уже дома я закрыла входные двери на все замки и заперлась в своей комнате. Весь вечер я ждала, что за мной приедет полиция. Ближе к полуночи, изможденная страхом и ожиданием возмездия за совершенный поступок, выпила таблетку снотворного и провалилась в тяжелый сон.       Следующий день также провела в ожидании ареста. Ближе к вечеру позвонил следователь Иванов. На его вопрос, знаю ли я о несчастном случае, произошедшим с моим мужем, включив все свое актерское мастерство, удивленно ответила отрицательно. Он выразил мне свое сочувствие и назначил время визита в полицию для дачи показаний.       После звонка следователя я немного успокоилась и приступила к тщательному обдумыванию дальнейшей стратегии.       Передо мной стояло несколько задач. Во-первых, если полиция еще не знает о том, что Слава подал на развод, то рано или поздно узнает. Я планировала выставить своего мужа перед следователем человеком вспыльчивым, по крайней мере, в узком семейном кругу, способным на необдуманные поступки — очень важно убедить следственные органы в том, что мы помирились, что Слава решил отозвать свое заявление, но не успел.       Второе, что было необходимо сделать — это не допустить того, чтобы ориентация Славы выплыла наружу.       И самое главное, нужно постараться бросить тень подозрения на Меркулова. Да, я очень хотела причинить как можно больше неприятностей этому человеку, человеку, разрушившему мою жизнь — это он встал между нами, это он заставил Славу влюбиться, это он стал причиной развода и того, что мой муж лежит сейчас с разбитой головой в больнице!       Но прежде всего, мне нужно было разузнать, в каком состоянии находится Слава. Из телефонного разговора со следователем я узнала, что его поместили в первую городскую больницу. Недолго думая, набрала номер приемного покоя в травматологии. Девица в грубой форме сообщила мне, что в этом отделении никакого Вячеслава Юлия нет и бросила трубку. Тогда я решила попытать удачу в отделении хирургии и не прогадала. В этот раз женщина с мягким голосом подтвердила мою догадку и подробно описала состояние Славы. После того, как в трубке послышались короткие гудки, я еще около получаса неподвижно сидела, сжимая телефон в ладони. Честно, я и предполагать не могла, что все настолько серьезно.       Наконец, отложив телефон в сторону, встала с дивана, вышла на балкон и уставилась пустым взглядом в вечернее небо, окрашенное первыми всплесками заката. В моей голове, как безумные пчелы, роились мысли: я думала о том, как завтра с утра поеду в больницу, как буду вести себя с медперсоналом, как буду выглядеть, что надену. Очень важно создать образ супруги, сходящей с ума от тревоги и переживаний. Хотя зачем его создавать, этот образ? Я и так тряслась от страха за свое будущее, ведь если Слава умрет или потеряет память, меня некому будет защитить. Я представляла, как буду сидеть возле его кровати, поправлять на нем одеяло и утирать платочком горестные слезинки. И когда мой муж придет в себя, ему обязательно расскажут, какая я славная и преданная, как я ни днем ни ночью не отходила от него. И тогда Слава поймет, как много он для меня значит, поймет, как много значу я для него, и сразу же бросит своего любовника, который ни разу не пришел его навестить. Слава узнает, что в этой жизни он никому, кроме меня, не нужен, заберет свое заявление, и мы снова будем счастливы, как раньше.