Crazy Russian girl

Вечер после мужской эстафеты. Решив сегодня не бродить по коридору, дабы не найти еще какие-нибудь приключения, я сразу отправилась в одно местечко, которое присмотрела еще в первый день приезда: небольшую комнатушку с уютным диваном, журнальным столиком, пейзажами невообразимой красоты, обрамленными в разноцветные рамки, растениями в громадных горшках, создающими иллюзию джунглей, и несколькими светильниками, испускающими тусклый свет. Но самым привлекательным в этой «каморке» стало окно с широким подоконником, скрываемым плотной бордовой шторой. Подобная «деталь» интерьера была моей мечтой еще из детства, и я никак не могла нарадоваться, что нашла подобное в гостинице для спортсменов. Здесь можно было уединиться, почитать, поболтать с родителями по телефону или просто посидеть в тишине. Я во второй раз прибежала сюда, заперла дверь изнутри, забралась на подоконник и принялась болтать с мамой, делясь впечатлениями от этапа. — Спокойной ночи. Целую, — прошептала я в трубку и отключила звонок. По телу растекалось тепло, на душе были покой и блаженство. Я уже соскочила с подоконника и подошла к двери, как откуда не возьмись… — Жених? — донеслось с черного кожаного дивана. — Кто здесь? — вздрогнула я и обернулась. Господи! Я же запирала дверь. Кто нарушил моё уединение? Кто слышал сейчас весь разговор??? — Так жених или нет? — голос показался очень знакомым. — А как же Тарьей? — Черт, Эмиль! — рявкнула я. — Какого лешего ты здесь делаешь? — Лежу, отдыхаю… — невозмутимо откликнулся парень и, наконец, появился из-за «укрытия», показав свою лохматую голову из-за спинки дивана. — Значит, жениха завела? А как же ваши обнимашки с Тарьеем, а танец? — Никого я не завела. С мамой разговаривала, — фыркнула я. — Не надоело еще сплетни собирать? Мне теперь терпеть ваши подколы до конца своей жизни? — Нет. Только до следующего раза, — кокетливо поиграл бровями норвежец, а потом резко скорчил обиженную мину. — Эх, а я думал, что настучу сейчас, лишний банан от Тарьея получу. — Святые ёжики! — ляпнула я на русском, а потом добавила на английском. — Вам лишь бы пожрать… — Йожеки? — попробовал повторить за мной парень. — Да, моя любимая фраза, — усмехнулась я, решив не произносить её на английском. — Ясно, — фыркнул Свендсен и снова плюхнулся на диван, оказавшись ко мне спиной. — Счастливо, — еле слышно сказала я и уже коснулась ручки. В комнате свет был приглушен, но тем не менее, мне показалось, что глаза у скандинавского спортсмена очень грустны. Хотя, это не удивительно, учитывая сегодняшние события. — Так как же Тарьей? — сдавленный смешок заставил меня снова обернуться. Похоже, кому-то хотелось просто поговорить, но он не знал, как начать… — Тебя это так волнует? — улыбнулась я. — Он — мой друг. И мне не безразлично, что с ним происходит. Ладно, сами разберетесь, — Свендсен закинул руку на спинку дивана и снова посмотрел на меня. В этот момент мне почудилось, что подобное я где-то уже встречала, только на трибунах… Дежавю… Забавно: оказывается, у Чемпионов похожи не только техники, методики подготовок, но и взгляды. Ох, теперь еще и этому нужен «подзатыльник», чтоб забегал как не знаю кто? Всё, ухожу из спорта и становлюсь психологом… — Разберемся. Не сомневайся, — поджала я губы, не зная, что еще сказать. — Сомневаюсь, — повторил шепотом Эмиль и, прикрыв глаза, запрокинул голову назад. — Но не в вас… Упс… Кажется, я невольно попала в точку и сделала больно «павлину». Ничего, переживет. — Думаю, и ты разберешься тоже, — ляпнула я. — В чем? — не открывая глаз, спросил атлет. — В себе. — По-твоему, я нуждаюсь в советах? Это было произнесено спокойно, но мне показалось очень грубым. Я тут же развернулась и щелкнула замком. — Порой это нужно даже Суперменам, — усмехнулась я и открыла дверь. В комнату тут же «ворвался» яркий свет из коридора, ослепляя меня на секунду. Я зажмурилась и шагнула было, как услышала за спиной: — Я действительно так слаб? М-да… Даже не извинился… Я молча мотнула головой и всё же вышла в коридор. — Татияна, подожди, — окликнул меня норвежец. — Стой! Раз, и вдруг за руку меня резко схватили. Вот же наглая морда… Так, спокойствие! Вмазать всегда успею. — Прости, пожалуйста, — еле слышно произнес Свендсен, аккуратно удерживая меня за локоть. — Что? — рыкнула я. — Прости, я нагрубил, наверное. — Догадливый, — фыркнула я, высвобождая руку. — Правда, извини. Я не хотел, — Эмиль виновато опустил глаза. — Я себя не узнаю. Никогда не грубил девушкам. — Тебя никто не узнает, — вздохнула я. — Ладно. Что ты хочешь? — Ты сказала, что советы нужны даже Суперменам, — прищурился скандинав. — Отлично, — кивнула я. — Сто пудов, закончу биатлонную карьеру и пойду в психологи. Последнюю фразу я произнесла на русском и улыбнулась, заметив, что спортсмен нахмурился и напрягся. — Говорю, что постоянно раздаю всем советы. Мне бы его кто дал, — усмехнулась я уже на английском. — А-а-а, — протянул парень. — Так что там насчет меня? — Ох, — я покусала губы, а потом выдала на одном дыхании. — Тебе совет простой. Прекрати самокопание, проанализируй ошибки и вперед. А еще перестань считать себя крутым и просто тренируйся как положено. Возможно, тогда мы увидим прежнего СуперСвендсена. Ну, а если нет, то на нет и суда нет. — Последнее не совсем понял, — еще больше нахмурился скандинав. — Свету попроси. Пояснит, — усмехнулась я. — Хм, а совесть тебя сейчас не грызет? — улыбнулся атлет. — Э-э-э… — насторожилась я. — Даешь советы сопернику, да еще врагу друга, — пояснил Эмиль. — Я знаю, на что способен друг, как ты выразился, — фыркнула я. — Поэтому никого не предаю, если ты об этом. Победит сильнейший. Счастливо оставаться… С этими словами я зашагала по коридору и услышала в спину тихое «Спасибо». Пару часов спустя я решила наведаться в гости к девочкам из Белорусской сборной: они давно уже зазывали меня к себе поиграть в карты и просто посплетничать. Ополоснувшись и переодевшись в свежий спортивный костюм, я выскочила из нашего с Катей номера и поспешила к лестнице, ибо спортсменки из страны любителей картофеля жили этажом выше. Но достичь своей цели я не смогла: только я поднялась на один пролет, как наткнулась прямо на Трифанова. — М-м-м, к кому бежим? — нагло улыбнулся репортер. — Норвежцы вроде как с вами на одном этаже живут, или кого еще успела подцепить за сегодняшний вечер? — Ты сейчас вроде как не интервью в микст-зоне берешь, — усмехнулась я. — Притормози с вопросами. — Я-то приторможу, чего о тебе не скажешь, — рыкнул Илья. — Как ты мне объяснишь свои обнимашки и танцы с Бё? А то, что Эмиля недавно утешала? — Чего? — поперхнулась я. — Я видел, как ты выбежала из комнаты для переговоров, — пояснил журналист. — А-а-а, это у нас сеанс психотерапии был, — засмеялась я. — Но тебя это не касается. — Угу, сеанс. Теперь это так называется! — рыкнул бывший биатлет. — У тебя совсем гордости и совести нет? — Да, потеряла вместе с твоими, — фыркнула я и попыталась протиснуться между перилами и Трифановым. — Дай пройти. — Нет уж. Мы поговорим, и прямо здесь, — буркнул корреспондент и схватил меня за локоть. — Сейчас ты мне объяснишь, что устроила за последние два вечера. — Я не собираюсь ничего тебе объяснять, — подняла я голос. — Более того, слушать твои нотации тоже нет никакого желания. Пусти. Резко выдернув руку, я случайно оступилась и потеряла равновесие. Илья явно попытался удержать меня, когда я только рванулась, но не успел — уж слишком крутым был мой разворот. Я полетела кубарем. Два удара о лестницу. Темнота. — А потом Йолланд мне и говорит, ты… — в открытую дверь из коридора вошли рогочущие Эмиль и Тарьей. В ту же секунду раздался крик: — Таня! Не успели норвежцы поднять голову на звук, как буквально к их ногам свалилась девушка без сознания. Тарьей среагировал мгновенно и, опустившись на колени перед спортсменкой, тут же прощупал пульс на запястье, а потом аккуратно убрал волосы с её лица и легонько похлопал по щекам. Биатлонистка дышала прерывисто, в себя не приходила, но пульс был более-менее уверенным. Крови нигде не наблюдалось, и уже это радовало. — Живо врача! — рыкнул он Свендсену. — Она… она жива? — залепетал Трифанов на русском, преодолев пролет за пару шагов. Эмиль кивнул и пулей полетел вниз. Корреспондент опустился перед бывшей любимой и, не дождавшись ответа скандинава, явно захотел её поднять. — Не трогай её! Я сказал, не трогай! — взревел спортсмен и одернул руку Ильи. — У неё может быть сотрясение. Доразбирались? — Я не понимаю… Я не толкал её, не хотел… Она оступилась… — сглотнул журналист. — Сама упа… — Молись, чтоб у нее не было сотрясения и переломов, — прошипел норвежец и приложил к щеке Новиковой бутылку с водой, которую, к счастью, всегда носил с собой. В ту же секунду россиянка застонала, а Тарьей облегченно выдохнул и рявкнул на репортера. — Тебе лучше уйти отсюда. Немедленно. — Но… — Я непонятно сказал? — Трифанов редко видел Бё-старшего таким злым. — Тебе мало, что ты натворил? — Да ничего я не делал, — зарычал в ответную корреспондент. — Она сама упала. Она — моя девушка. Я дождусь врача. — Какая она тебе к черту девушка, если ты прибить её готов? Вали отсюда по-хорошему, иначе я сам тебя с лестницы спущу, — норвежец поднялся и оттолкнул парня от Татьяны. — Вали отсюда. Без тебя справимся. — Я это так не оставлю, — фыркнул журналист, но всё же стал спускаться к себе в номер, поглядывая наверх. Юрлова стояла у стойки и беседовала с администратором: — Можно я отсюда закажу международный разговор? А то мой теле… — Пожалуйста, срочно врача! Там девушка с лестницы упала, возможно сотрясение, — перебил спортсменку Свендсен, подлетевший к ресепшену. — Кто? — Катерина аж вздрогнула от услышанного. — Твоя подруга, — выдохнул Эмиль, даже не глянув на биатлонистку, пока администратор вызывала по телефону врача. — Татия… Скандинав не успел даже договорить, как Чемпионка рванула к лестнице. — Как она? Что с ней? — голос девушки дрогнул, когда она увидел подругу, лежащую без сознания. — Только без причитаний, пожалуйста, — хмыкнул Тарьей, поправив свою толстовку под головой девушки, которую подложил, чтоб спортсменка не лежала на холодной плитке. — А по-человечески ответить можешь? — буркнула Юрлова, опускаясь рядом. — Я — её подруга, как-никак. — Угу, — усмехнулся скандинав, сбрызгивая ладонь водой и проводя по лбу спортсменки. — Только что-то плохо присматриваешь за ней. Упала она. Поругалась с вашим спецкором и упала… Юрлова подскочила и сжала руки в кулаки. — Тихо-тихо-тихо, — удержал Бё-старший за плечо Юрлову. — Разбираться потом будем, нам главное сейчас дождаться врача и оказать ей помощь. — Он уже идет, — окликнул спортсменов Эмиль, поднимаясь по ступенькам. — Не пришла в себя? — Пару раз еще стонала, но нет пока, — помотал головой блондин и снова обрызгал водой лицо Новиковой. — А этот где? — бывший гроза финишей огляделся явно в поисках Ильи. — Смылся? — Я его прогнал. Достал уже, — махнул рукой норвежец. — Я фигею с этих русских, — выдал Эмиль и присел на ступеньку. Через пару минут появился врач из медпункта гостиницы и принялся осматривать пострадавшую, параллельно вынося вердикт. — Молодцы, что не двигали её с места, — парень посветил фонариком на зрачки Тани. — Сотрясения скорее всего нет, ну может, небольшое. Бё-старший удивленно хмыкнул. — Извините, но я здесь недавно, еще практикант, — произнес молодой доктор. — Особо помочь не могу. Он тронул колено Новиковой, в ту же секунду она застонала и стала постепенно приходить в себя, явно от боли. — Так, здесь хороший ушиб, как и на локте, но госпитализация не требуется. Достаточно будет наложить холодный компресс и дать полный покой. Сумеете? — практикант оглядел трех спортсменов. — Стационар мы не сможем предоставить, очень поздно. — Конечно, мы всё обеспечим. — кивнула Екатерина. — Что еще нужно? — Ей требуется сейчас полный покой, обильное питье и усиленное питание, но никаких кофеиносодержащих напитков, — затарахтел врач. — Если всё же начнется тошнота или снова потеряет сознание, вызывайте «Скорую». Но надеюсь, это не понадобится. Кстати, а почему вы не позвали своих специалистов? Вы же вроде как спортсмены. Биатлонисты переглянулись: это решение было бы самым верным, но тогда бы ой как всем не поздоровилось, да еще дополнительная шумиха. — А, они уже улетели, к сожалению, — первым нашелся Эмиль. — Другие сборные не хотим беспокоить. Пусть наши проблемы останутся при нас. Мы завтра тоже улетаем, кстати. — Хм, тогда приглядывайте за своей подругой, — призадумался практикант. — Перелет может даться нелегко. Постарайтесь отвлекать и не напоминать о происшествии. Организм молодой, конечно, спортивный, так что справится. Но страховка нужна в любом случае. — Спасибо! Все учтем, — улыбнулась Юрлова. — Вот и отлично. Тем более, что она уже пришла в себя. Можете отнести её в номер. Только аккуратно, — врач еще раз оглядел биатлонистку «опытным» взглядом. — Когда у вас выступления? — Гонка через несколько дней, — фыркнул Тарьей, обидевшись на «выступление». — Очухается. Удачи! — усмехнулся практикант и поспешил вниз. — М-да… Сервис у них, конечно, — помотал головой Бё-старший, а потом закатал рукава. — В каком она номере живет, не знаешь? — Со мной в 323, — Чемпионка легонько провела ладонью по щеке девушки с затуманенным взглядом. — Всё хорошо, милая. Я рядом. Не бойся: ты в безопасности. Тарьей поднял Таню на руки и пошел следом за Юрловой. Опустив спортсменку на указанную кровать и немного потоптавшись в нерешительности, он спросил про необходимые лекарства и, узнав, что ничего не нужно, направился к выходу. Там его остался ждать Эмиль, не захотевший зайти в и без того тесный номер. Уже на пороге блондин обернулся и улыбнулся Юрловой: — Передай, пожалуйста, подруге, что это — не в счет. — В смысле? — нахмурилась девушка: она не очень жаловала скандинавов, хотя сама дружила с финской «принцессой». — Она поймет, — подмигнул парень и шагнул в коридор. — Ладно, — кивнула Чемпионка, а потом тихо выдала. — Спасибо вам, ребят, конечно! Очень выручили. Только, пожалуйста, о произошедшем никому не слова. Проблем и без того хватает. — Не сомневайся, никто не узнает, — ухмыльнулся Бё-старший. — Кому охота лишнюю трындюлю получить? Счастливо! — Удачи! — помахала рукой спортсменка и принялась заботиться о подруге. — Надо будет навестить её утром, а еще рассказать о случившемся Шипулину, — выдал Тарьей, идя по коридору. — Зачем это тебе всё нужно? — закашлялся Эмиль, а потом хитро прищурился. — Зацепила девочка? Не на старые ли грабли снова наступаешь? — Грабли? — удивился Бё-старший. — Ага, — хмыкнул Свендсен и кивнул вперед: там неспешно брела Слепцова. — Не, тут другое, — мотнул головой блондин. — Но, если я расскажу, ты всё равно не поверишь. Затем он окликнул российскую спортсменку: — Света, можно тебя на минуточку? Скандинав поспешил к девушке, чтобы поведать ей о происшествии с Новиковой, а заодно узнать, где живет лидер российской сборной. — Ох, Таря-Таря, — цокнул языком старший норвежец. — Любишь ты находить себе приключения на одно место. Взглянув последний раз на друга, Эмиль исчез за дверью своего номера. Раннее утро следующего дня. — Кать, где Таня? — на пороге номера Юрловой и Новиковой в нетерпении притоптывал Трифанов. — Как она? Мне нужно объясниться. — Кажется, ты вчера уже объяснился по полной программе, — фыркнула Чемпионка Мира. — Там была случайность, ошибка. Еще одна нелепость, — Илья в волнении прикусывал губу. — Я хочу всё объяснить. Пожалуйста. — Что-то их у тебя довольно много в последнее время, — покачала головой девушка, разматывая в руках бинт. — И мне это порядком надоело. С этими словами спортсменка захлопнула дверь прямо перед носом журналиста. — Видела бы ты сейчас лицо своего благоверного, — засмеялся Катя, показывая бинт. — Когда увидел это. — Так и знала, что припрется, — фыркнула я. — Блин… — Небось жаждет, что я ему всё же вломлю, — усмехнулась подруга и, достав необходимое из аптечки, потопала в ванную. — Ты уверена, что приняла правильное решение? — Если мы расскажем сейчас всё тренерам, меня отправят домой, а не в Поклюку, — вздохнула я. — А я хочу продержаться все Этапы, хотя бы в этом году. Неизвестно же, что будет в следующем… — А с Трифановым что решила? — фамилию журналиста Чемпионка произнесла с некоторым напряжением. — Упала я сама, сколько раз говорить, — ответила я. — Поэтому насчет случившегося претензий у меня нет совершенно, но всё остальное меня достало, и для полного издевательства я хочу предложить ему остаться друзьями. — Друзьями? Я хочу на это посмотреть! — закашлялась Юрлова, появляясь в комнате. — Не представляю, как вы будете дружить, но да ладно. Поживем-увидим. Она покачал головой и присела на кровать: — Так, можешь тихонечко ножку положить мне на колени? Так будет удобнее накладывать повязку. — Угу, — кивнула я. Вчерашние ушибы оказались все же несерьезными, но довольно болезненными. К нашим врачам, как все дружно решили, мы не стали обращаться, иначе могли доложиться Касперовичу и другим тренерам, а от того мне бы ой как влетело, да и остальным тоже, поэтому оставались народные методы лечения. Я послушно выполнила то, что просила Чемпионка. Она приложил новый охлаждающий компресс к месту ушиба и забинтовала его. — Всё, можешь лежать дальше, — девушка аккуратно переложила мою ногу обратно на кровать и поднялась. — Ноут дать, чтоб не скучно было? — Не, спасибо. Я попозже пойду всё же на пробежку, и так утреннюю пропустила. — И что такого? — улыбнулась биатлонистка. — Кстати, с тобой болеющей хлопот меньше, чем со здоровой. По крайней мере, лежишь на одном месте и никуда не вляпываешься. — Сочту за комплимент, — усмехнулась я. — Но это не дело, что не пошла на разминку. — Тань, прекращай, — хмыкнула спортсменка. — Всё в порядке. Одна пробежка погоды не сделает, так что отдыхай, а еще лучше — подреми: нам вещи скоро собирать. Подруга снова задернула плотные шторы, и в комнате сразу приятно потемнело. — Вернусь с пробежки — принесу завтрак из столовки. Мне пора, — Катерина легонько чмокнула меня в лоб и, схватив телефон, выскользнула за дверь. — Я не такая дохлая… — буркнула я во след, а потом улыбнулась проявленной заботе, кое-как повернулась на бок и, накрывшись пледом, поудобнее устроилась на подушке и задремала. Я очень нервничала перед перелетом: боялась, что снова столкнусь с Ильей и из-за некоторой слабости не смогу дать нужный отпор. Но, к огромному удивлению, всё прошло довольно гладко, даже лучше, чем ожидалось: в аэропорту и гостинице я оказалась в «коконе» защиты не только девчонок, но и одного норвежца. Тарьей несколько раз помогал с вещами, а когда в поле зрения появлялся журналист, тут же отпускал очередные шуточки, умудрялся рассмешить меня, пару раз даже взлохматил волосы, за что получил толчок в плечо. Возможно, со стороны всё выглядело ненатуральным, но цели достигло: Трифанов злился, ругался на всех языках, какие знал, и шипел Слепцовой, когда та случайно оказывалась рядом, о своих подозрениях. Девушка на происходящее только улыбалась, смеялась и повторяла одно и тоже: — Ну и дурак же ты. Разуй глаза, и всё поймешь…