Love, peace and harmony? Love, peace and harmony? Oh, very nice. Very nice, very nice, very nice But… maybe in the next world.
Любовь, мир и гармония? Любовь, мир и гармония? О, очень мило. Очень-очень-очень мило Но... Может быть, в другой жизни.
The Smiths — Death of a Disco Dancer
На редкость тихая ночь объяла Коноху. Бушевали не самые спокойные времена — военной концентрации деревни приходилось быть особенно бдительной из-за нестабильности во внешней политике. Многие селения по соседству не упускали возможности посылать своих шпионов именно ночью. Но на тот момент всё, казалось бы, замерло. Лишь сторожевые ниндзя безмолвно наблюдали за обрамлявшим родину лесным горизонтом, про себя надеясь, что деревню никто и ничего не потревожит. Два человека незаметно сидели под деревом в лесу. По крайней мере, они старались выглядеть незаметными, ведь их расположение было практически идеальным — не слишком глубоко в дебрях леса, но и не особо близко к краю. — Ну, скоро эта штука подействует? — слабо послышался недовольный голос, принадлежавший кому-то, кто изо всех сил пытался подавить в себе приступ кашля. — Подожди, ты же только что попробовала, — шёпотом ответил другой, более размеренный и сдержанный. Они сидели, прислонившись к широкому стволу дерева, по очереди затягиваясь толстой сигаретой из белой бумаги. — Асума, это ужасно, — не выдержав, тихо раскашлялась она. — Такой противный дым. Я понимаю, некоторые сигареты даже приятны, но это… — Зато от этого реально забываешь о проблемах, хоть и на минуту, — пояснил он, принимая из ее руки самодельную папиросу. — То, что надо. Они не видели лиц друг друга. Между ними лежал фонарь, который они посчитали целесообразным выключить. — Я на твоей стороне, — вдруг сказал Асума. — Вот увидишь, всё обойдётся. — А если нет, — отстранённо произнесла она, ещё раз затягиваясь горьким дымом. — То всё пойдёт под откос. Голова её вдруг закружилась, но это было скорее приятным головокружением. Несмотря на кромешную тьму, ей показалось, что всё вокруг стало ярче. Михо внезапно ощутила, что ей намного веселее: тоска по Шисуи, который так некстати был на задании, притупилась и медленно перетекала в надежду, что он вот-вот вернётся. В разум больше не лезли тревожные мысли о том, что её осуждает огромное количество людей. — Неплохо, — расслабленно протянула она. — Кажется, мне начинает нравиться эта твоя дурь. — Она не может не нравиться, — ответил Асума, вытягивая остатки из, уже крошечной, папиросы. Затем он потушил её об подошву своей обуви и выбросил окурок в кусты. Асума блаженно закрыл глаза, наслаждаясь редкими минутами полного умиротворения. Но Михо захотелось поговорить или, вернее, выговориться: — Знаешь, Асума, — странно улыбаясь, начала она. — Я ведь не хочу, чтобы всё вот так вот разрушилось. — её веки начали тяжелеть. — У меня есть жизнь, и она мне дорога. Но, получается, у меня была жизнь. Была жизнь… Понимаешь? Выходит, что я имела жизнь, — негромко проговорила Михо. — Хотя, нет. Это жизнь имела меня. На секунду она, задумавшись, остановилась. И вдруг прыснула, словно это была самая смешная шутка в её жизни. Она беззвучно смеялась и пихала локтем Асуму, потому что, как ей показалось, он не совсем понял юмор. Но тот не обращал ни малейшего внимания. Он не в первый раз курил травку и умел отлично контролировать своё сознание во время этих «полётов». На самом деле это было неплохой разрядкой после изнурительных миссий. Всё в голове связывалось в один узел, и ничто не могло помешать порадоваться жизни хоть на пару мгновений. В тот день, когда он увидел понурую Михо, выходящую из резиденции Хокаге, на долю секунды совесть приказала Асуме подбодрить её в такую непростую минуту. Конечно, он слышал о задании, с которого молодой джонин вернулся инвалидом. Практически вся деревня обсуждала оплошность Михо как медика на миссии и неподчинение правилам ирьёнинов, да и шиноби, в целом. И когда сама она хмуро подошла к Асуме, который направлялся к Хокаге, чтобы дать отчёт о выполненной миссии, и вежливо попросила у него сигарету, он и вправду захотел помочь. Пусть они и не были толком знакомы, пусть куноичи и была младше чуть ли не на целый десяток, пусть он и не особо любил заводить друзей — он просто захотел сделать что-то хорошее. Поэтому и предложил свой способ расслабиться. — Разве это плохо? — как-то безучастно задался вопросом Асума. — Ты спасла парню жизнь. — Только он так не считает, — хмыкнула она в ответ. — И дюжина его дружков-чунинов, будь они неладны. Михо взяла с земли первый попавшийся камушек и с силой швырнула его куда-то вдаль. — Эй, веди себя тише. — Прости, я забыла, что мы тут нелегально, — рассудок Михо помутнел, и она невольно задалась вопросом, где они с Асумой вообще находились. — Сначала я подумал, что они просто взбесились из-за того, что ты влезла в бой, но потом, когда услышал, что Эбису остался без ноги… — он повернулся в её сторону и на пару мгновений задумался о чём-то. — Сложный случай. После этих слов Михо словно очнулась ото сна и осознала, что её потихоньку начало «отпускать». — Завтра я буду говорить об этом с Цунаде, — бесцветным тоном сказала Михо. — Чёрт, в какой раз я всё это буду рассказывать. — Максимум, что тебе грозит, — отстранение на недельку. Да и то, это будет называться «отпуском». В такое время ценными ирьёнинами не разбрасываются, — ободряюще улыбнулся ей Асума. Михо не видела его лица, но по его голосу поняла, что тот был искренен и, как она считала, незаслуженно добр с ней. — Спасибо, Асума, — она дружески похлопала его по руке, ощущая, что его кожа была на удивление жёсткой. — Это ведь сейчас твоя рука была, да? — немного испуганно уточнила она. — Нет. — Ах, чёрт, это фонарик, — шёпотом воскликнула Михо, думая, что даже если травка была вперемешку с табаком, воздействие на разум оказывала отнюдь не лёгкое. — Ребят, вы всё, нет? — послышался мужской голос в шорохе листвы ближайшего дерева. Мгновения спустя перед ними возник Ширануи Генма. При лунном свете можно было хорошо разглядеть его лицо и незаменимый сен-бон во рту. Именно он, будучи дозорным, поспособствовал тому, чтобы ребята смогли беспрепятственно зайти в лес и немного там посидеть. — А где косяк? — спросил он, усаживаясь напротив них. — Нет его, — пожал плечами Асума. — И мне не оставили, — обиженно цокнул Ширануи. — Генма, ты в курсе, что у тебя бантик на лбу? — Михо скосила глаза на его повязку. Тут настала очередь Асумы безудержно смеяться, закрыв ладонями лицо. — Да, Михо, это бантик, — невозмутимо улыбнулся Генма. — Но мне ведь идёт, и это главное, не так ли? — Чёрт, это так классно. С каким-то завороженным взглядом на лице Михо приблизилась к Генме и с увлечением начала трогать узелок от банданы на его голове. После этого бесхитростного занятия куноичи положила руку на плечо Ширануи и весьма серьёзным тоном задала следующий вопрос: — Ты когда-нибудь запивал брокколи соевым соусом? Пару мгновений Асума наблюдал за сосредоточенной Михо, терпеливо ожидающей ответа. Потом он посмотрел на Генму, который весело улыбался ей, видимо, не зная, как пошутить или что сказать. После этого короткого наблюдения Асума вздохнул и голосом истинного эксперта в подобных ситуациях тихо промолвил: — Нам пора домой.***
Коридоры госпиталя в утренний час были темны и пустынны. Михо шла к кабинету заведующей больницы, про себя наслаждаясь тем, что никто из знакомых и коллег не мог расспрашивать её о подробностях нашумевшей истории. Она твёрдо была убеждена, что поступила правильно — кто бы и что бы там не говорил. Полностью настраиваясь на серьёзный лад и готовность отстаивать свою правоту, Михо уверенно двигалась навстречу к небольшому «суду». Так она решила назвать разговор с Цунаде. Прежде чем открыть дверь, она достала из кармана оранжевый флакон с лекарством. Проглотив без воды таблетку лития, Михо вдруг усмехнулась. Ей вспомнилось обеспокоенное лицо Шизуне, когда та выписывала ей этот рецепт. Но беспокоиться было напрасно — всё сложилось хорошо, вроде как: — Шизуне, привет, — Михо по-дружески положила ладонь на плечо молодой куноичи, которая копалась в архивах больницы Конохи. — Нужна твоя помощь. — Что стряслось? — спокойно спросила она, перекладывая документы в ящик и не поднимая глаз на подругу. — Можешь выписать мне один препарат? — Зачем? — Шизуне оторвалась от работы и недоумённо посмотрела на Михо. Разглядев тёмные круги, контрастно осевшие на бледном и осунувшемся лице подруги, Шизуне тут же всё поняла: — Снова кошмары? Вместо ответа Михо предпочла коротко кивнуть. Но, немного замешкавшись, всё же добавила: — Уже неделю я сплю по два-три часа. Снотворные не помогают, успокоительные тоже. Все седативные выблёвываются… Но только не переживай, — быстро выпалила Михо, заметив на себе взгляд куноичи, полный ужаса. — Я нашла выход. Мне нужно кое-что посерьёзнее, понимаешь? Я навела справки, всё тщательно исследовала, проверила свою переносимость на компоненты, взяла у себя анализы на аллергию. Литий должен подойти идеально. — Но это ведь психотропное, — немного растерянно возразила Шизуне. — Нужны очень веские основания, чтобы выписать такой препарат… — Именно поэтому я могу обратиться только к тебе. Ты единственный врач, который знает о моих проблемах. И вообще как медик я могу с точностью заверить тебя, что это наилучший вариант, — уверенно заявила Михо. — Шизуне, пойми, я отчаялась, мне ничего уже не помогает. — Ну, не знаю, должен быть другой выход. — Шизуне, — прошептала Михо. — Если бы это не было необходимым, стала бы я так спрашивать тебя? Шизуне стояла, прикусив губу и с трудом сдерживая на себе взгляд умоляющих глаз Михо. На её левом глазу устрашающе виднелось ярко-красное пятно — последствие лопнувшего сосуда. — Хорошо, я выпишу. Зайдёшь ко мне сегодня вечером… Отгоняя от себя внезапно нахлынувшие воспоминания, Михо постучалась в дверь и вошла в приёмную главного медика деревни. Цунаде сидела за своим столом, задумчиво рассматривая кипу бумаг, хаотично разложившуюся по всему рабочему месту. Тревожное выражение портило её прекрасное лицо — нахмуренные брови и поджатые губы словно нагнетали и без того напряжённую обстановку. Михо с облегчением ощутила, что её лекарство не даёт ей волноваться и дрожать от страха. — Здравствуйте, Цунаде-сама, — громко произнесла Михо, слегка поклонившись. — Проходи, — устало ответила женщина, протирая глаза. — Присаживайся. «Похоже, она не выспалась», — первое, что пришло Михо на ум. — Вам бы отдохнуть немного, Цунаде-сама. — Поверь, после моих методов отдыха я ощущаю себя ещё хуже, — хмыкнула медик, всматриваясь в глаза куноичи. «Совсем подросток, ещё недоросль», — подумала она, бросая взгляд на юного врача. — «Неопытный птенец, которого швырнули на поле боя. Вот что война творит с нашими детьми. И когда-то творила с нами». — А теперь я хочу знать, как всё было, — всё так же думая о своём, заявила медик. Михо набрала побольше воздуха в лёгкие и, не торопясь, начала излагать свой рассказ: — Я, Сэба Михо, с семнадцатого по девятнадцатое августа нынешнего года принимала участие в задании в качестве шиноби-ирьёнина в группе из трёх человек… — Так, стоп, — резко прервала её отчёт Цунаде. — Я не Хокаге. Расскажи мне самую суть, не добавляя всякой формальной галиматьи. Михо слегка опешила от такого заявления — она многократно репетировала свою речь, но теперь, похоже, вынуждена была импровизировать. — В общем, — Михо прочистила горло. — Эбису, Райдо и мне было велено незаметно подбросить шпионам Камня фальшивые свитки, в которых якобы велась секретная переписка между двумя какими-то кланами. Нам удалось это сделать, но, возвращаясь, мы буквально наткнулись на троих ниндзя, которые, видимо, спешили присоединиться к своим шпионам. Ну, я так думаю… — она исподлобья взглянула на начальницу. — Объясниться мы не успели, потому что они тут же напали на нас. Райдо сразу приказал мне не вмешиваться в драку, он сказал, что они вдвоём справятся. Я лишь отбивалась, когда самый молодой из них атаковал меня — в итоге Райдо почти сразу убил его катаной. Оставшиеся двое были сильными соперниками — Эбису долго пришлось изнурять противника, но тот всё-таки упал в беспамятстве. Последний амбал был несокрушим — ребята совместно бросались на него, но он отбивался, хоть все трое и были на пределе. В итоге враг воткнул в правую лодыжку Эбису кинжал с лезвием чёрного цвета — очевидно, отравленный. Эбису рухнул на землю, — тут голос Михо дрогнул, и она сжала руки в кулаки. — Я кинулась помогать Райдо — один бы он не справился. Вместе мы сложили печати и… — она нервно сглотнула. — прикончили того. Наше счастье — он был слишком измотан. Я вытащила клинок из ноги Эбису, он был смазан змеиным ядом, но еще почти наверняка каким-то катализатором для отравления, потому что яд распространялся слишком быстро. За пять минут его нога посинела почти до колена. Цунаде-сама, нельзя было, чтобы отрава распространилась до туловища: случился бы летальный исход, — она как-то умоляюще покосилась на женщину. — У меня почти не оставалось чакры, чтобы приостановить венозное кровотечение… Пришлось ампутировать прямо там. Я вколола Эбису морфина из аптечки, продезинфицировала танто и… — Михо протяжно вздохнула, и голос её вновь стал спокойным. — Дальше вы уже знаете. Цунаде всё это время внимательно изучала лицо своей ученицы, но не затем, чтобы уличить её во лжи или в скрывании каких бы то ни было важных фактов. Она с особой задумчивостью выслушала рассказ малолетки, которая, казалось бы, только вчера научилась правильно ставить внутримышечный укол и лечить с помощью чакры. «Из-за войны дети взрослеют слишком быстро», — сокрушённо подумала она. Заметив, как Михо недоумённо смотрит на неё, Цунаде резко развеяла свои сентиментальные раздумья. На место грусти и сожалений о нынешнем поколении пришла присущая ей беспощадная ярость, готовая обрушиться на что угодно. — И после того, как этого недоумка Эбису буквально из того света вытащили, у него ещё хватает наглости обвинять моего ирьёнина в несоблюдении своих обязанностей, — со злостью процедила Цунаде. — Он говорит, что мне было велено не лезть в бой, что я, собственно, и нарушила, — выпалила Михо, чувствуя, что подливает масла в огонь. — Как он смеет, — Цунаде гневно стукнула кулаком по столу, отчего Михо вздрогнула. — Я поговорю с ним, — заверила она, причём, скорее больше себя, нежели свою ученицу. — И с заданий тебя никто не будет отстранять. — Спасибо, Цунаде-сама, — выдохнула Михо, пытаясь особо не показывать своего облегчения. — Пока ещё рано благодарить, — отмахнулась медик. — Впрочем, и благодарить не за что. Ты проделала хорошую работу, Михо. Аккуратная ампутация — заражения крови не произошло, он быстро пришёл в сознание. Жаль, что у нас в деревне полно идиотов, которые ни во что не ставят медицинскую помощь, — вздохнула Цунаде. — Простите за такой вопрос, но… — Михо на секунду замялась, дёргая рукав своей водолазки. — Но как бы Вы поступили на моём месте? Михо смотрела прямо в глаза своему учителю, и это немного усмирило злость внутри Цунаде. — На твоём месте я поступила бы так же, — усмехнулась она. — Но если бы знала, во что всё это обернётся, отрезала бы Эбису и вторую ногу, — всё же ворчливо добавила куноичи. — Можешь идти. — Ещё раз спасибо Вам, Цунаде-сама. Михо вышла из кабинета если уж не в лучшем настроении за последние недели, то хотя бы в весьма приподнятом. Она даже позволила себе улыбаться и не обращать внимания на расспросы медсестёр, которые только-только пришли на утреннюю смену. День был пасмурный и ветреный — близилась осень. Михо выходила из госпиталя с оптимистичными мыслями о том, что от неё всё ещё будет польза для деревни — и как от шиноби, и как от ирьёнина. Но работу в госпитале никто не отменял — сегодня предстояло ночное дежурство, которое не обещало быть лёгким из-за множества раненых воинов. Ветер словно сдувал с её головы все плохие впечатления от публичного осуждения и угроз об отстранении, но этим упрёкам и перешёптываниям ещё не предстояло закончиться — слишком свежа была рана на душе Эбису от потери, как он выражался, своего «военного достоинства». — Куда идёшь, Сэба? Неужто тебя с работы попёрли? Рядом со входом в больницу стояла группа шиноби, состоявшая из четырёх человек. Все они были мужского пола и преимущественно чунинами. Лишь один из них являлся джонином — его выдавали жилетка и не такое самодовольное выражение лица. — И тебе доброго утра, приятель, — она выдавила что-то наподобие улыбки, подходя к ним ближе. Парень, громко окликнувший Михо, прищурился и смерил её насмешливым взглядом. — Выглядишь очень довольной. Снова отрезала кому-то конечности? — У тебя прекрасное чувство юмора, — усмехнулась она, чувствуя, как панический страх начинает охватывать её грудную клетку. — Наверное, среди своих братанов слывёшь шутником, да? — А, то есть, лишить кого-то ноги — это для тебя шутка? — незамедлительно парировал он. Михо натянуто улыбнулась, чтобы выиграть немного времени на размышление: «Если развернуться и уйти — они точно не перестанут издеваться и будут пуще прежнего шпынять при каждой встрече. Но даже если дать отпор сейчас, вероятнее всего, они так же продолжат эти унижения. Что ж, попробуем пойти на компромисс». — Почему бы нам не прекратить эту глупую словесную перепалку и просто оставить друг друга в покое? — спокойно предложила Михо, снова проглатывая таблетку лития. — Ну, можем ещё станцевать фанданго для полного примирения. Её руки начали дрожать, отчего закрывать коробочку с лекарством стало ощутимо труднее. — Да ты просто сумасшедшая… Умом тронулась? Пьёшь лекарства для психов? — Это витамины, Шерлок, — Михо кинула ему флакон с таблетками, про себя с ликованием отметив, что его догадка её совсем не испугала. Тот спохватился, но флакон всё же поймал. Там, действительно, было написано: «Витаминный комплекс». Михо давно перекладывала таблетки лития в другой сосуд — чтобы у знакомых и коллег не возникало лишних вопросов о том, что же она принимает. — Ну, дружище, бросишь ещё одну колкость или я могу уже пойти домой и поесть? — ухмыльнулась она, полностью успокаиваясь и наслаждаясь явным превосходством. — Какая же ты сука, — выплюнул он. — Сделала из Эбису инвалида, а теперь ходишь и радуешься, как ни в чём не бывало. Михо, не моргая, смотрела в глаза своему обидчику. Ей уже не было страшно или тревожно по поводу того, что о ней говорили. Действие препарата было невероятно быстрым — теперь уже её ничего не волновало. «Можно творить, что хочется», — ярко промелькнуло в её голове. — Да, полагаю, в Эбису умер танцор диско… какая жалость! Ты, наверное, хотел с ним поплясать! — она театрально схватилась за сердце. — Но позволь задать лишь один вопрос: ты и впрямь уверен, что я намеренно и беспричинно рубанула твоего дружка по колену? — Михо удивлённо округлила глаза в ожидании ответа от своего оппонента, но тот лишь хмуро косился на неё. Поняв, что никакой реакции от него не последует, она вдруг разразилась хохотом. — Значит, так, приятель, внимай, — еле проговорила она, вытирая выступившие от смеха слёзы. — Твой Эбису подыхал, понимаешь? По-ды-хал. Он бы умер от яда, который за считанные минуты мог охватить всё его тело. Если бы не ампутация ноги, именно это бы и произошло. А теперь напряги свою извилинку и подумай, действительно ли я навредила твоему драгоценному другу, или всё-таки жизнь ему сохранила?! — Михо на секунду осеклась, внезапно осознав, что сорвалась на истеричный крик. Немногочисленные зеваки бросали на группу молодых шиноби, поднявших такой шум, непонимающие и недовольные взгляды. — Знаешь, — уже более спокойным тоном произнесла Михо, пытаясь держать себя в руках. — Однажды один мудрый человек сказал мне, что иногда долг противоречит обязанностям. В мои обязанности входило беречь свою чакру и не лезть на рожон. Но долгом являлось спасение жизней своих товарищей. Михо невозмутимо посмотрела на парня, который явно был в замешательстве. — Понимай это, как хочешь, — хмыкнула она, выхватывая из его руки свои таблетки. — Но меня оставьте в покое. Куноичи обвела взглядом всех, кто стоял рядом, сделала глубокий вздох и зашагала в сторону своего дома. «Что же такое происходит? Лучше бы ничего из этого со мной не случалось», — единственное, что занимало её мысли на тот момент. «Лучше бы я не ввязывалась».