***
Вечер. — Уже почти девять, а этот день по-прежнему скучен и не выносим, — сказал Зейн, выходя из душа и тщательно потирая свои волосы полотенцем. Я сижу в кресле, закинув ногу на ногу, и бездумно листаю какие-то гламурные журналы. Черт. Откуда у нас в доме это? Сплетни. Косметика. Ким Кардашьян. Чепуха какая-то. Откладываю все это в сторону и обращаюсь к Малику: — Так почему не займешь себя чем-нибудь интересным? Ты проспал почти целый день, у тебя ночь впереди, чтобы поразвлекаться как следует. Зейн делает круг вокруг кресла, а после садится на спинку, немного нависая надо мной. — Если только ты составишь мне компанию, — он легко улыбнулся. — Поехали в клуб. Выпьем, оторвемся, потанцуем. Клуб и выпивка никогда не приводят меня к чем-то хорошему. Я обязательно найду приключение на свой зад и влипну в какую-нибудь передрягу, или же подцеплю наркодилера, который обязательно волшебным образом накачает меня наркотиками, поэтому, я думаю, это плохая идея. — Ты уверен? Может быть, просто сходим в кино? Нет, ну а что? Я не против хорошо провести время, но только без последствий. Я завязал с тусовками, и я буду говорить твёрдое «нет», как бы Малик на меня не смотрел сейчас. — Пожалуйста, — говорит Зейн с милой улыбочкой, пока взглядом буквально расчленяет меня на кусочки, складывает в полиэтиленовый пакет и закапывает в землю на зарезервированном заранее месте на кладбище. Нет, Луи, не поддавайся его уловкам, отвернись, — Луи, ну пожалуйста. Ты единственный, с кем я могу расслабиться и с кем я могу поговорить по душам… Ну что же, в этой борьбе снова победил Зейн. Я долго ломался, но у меня не оставалось другого выбора кроме того, как просто согласиться и съездить в этот гребанный клуб.***
Первое, на что я обратил внимание при входе в здание, это неприятный запах и духота, что говорило об отсутствии кондиционеров и вообще каких-либо комфортных условий для посетителей. Музыка орала так громко, что невозможно было понять не только слова песни, но и бит в целом. Однако людям нравится, они выглядят вполне счастливыми и оживленными. Несмотря на то, что первые десять минут я умоляю Зейна пойти в другое место, с первой порцией текилы я, кажется, привыкаю к здешней атмосфере. — Если бы меня попросили составить рейтинг всех клубов, в которых я когда-либо бывал, то это заведение было бы на первом месте, — язвительно говорю я, проводя пальцем по барной стойке, словно ища пыль. — С конца, естественно. Зейн ухмыляется и закатывает глаза. — Ты не меняешься. Привык тусоваться в элитке, теперь тебе все кажется не таким, как надо. Но ведь самое интересное происходит всегда именно в таких местах, где, как ты говоришь, воняет. — Что вот здесь, — развожу руками, — может быть интересного? Действительно. Здесь все, как и везде, только в разы хуже. Не могу перестать думать о том, как меня угораздило согласиться на это. — Поверь, здесь просто интереснее. Ты поймешь это немного позже. Пока одна стопка шла за другой, я постепенно стал забываться. Все, что происходило вокруг, перестало интересовать меня. Для меня существовал только Зейн. Он пьяно улыбался и смеялся, рассказывая забавные истории из жизни, на содержании которых я почему-то не мог полностью сосредоточиться. Сейчас я обращаю внимание на такие незначительные вещи, которых никогда не замечал раньше: то, как он забавно морщит нос и прищуривает глаза, когда смеется; то, как часто он кусает свои пухлые губы; и самое главное: я никогда прежде не видел родинки на его левом глазу. Это странно, но я не могу перестать рассматривать его. — Луи? — Зейн хихикает и толкает меня в плечо. — Ты меня слышишь? Несколько секунд прихожу в себя. Черт, о чем он только что говорил? — Да, это было забавно, — кивая, отвечаю я. — Я вообще-то спросил тебя, хочешь ли ты пойти домой. Но я вижу, ты и так достаточно пьян, что уже немного невменяем. — Я не пьян, — качаю головой и смеюсь, потому что на самом деле, я очень пьян. Я даже не уверен, смогу ли встать сейчас и идти куда-то там домой. Неуверенно встаю, наваливаясь на Зейна, который как некстати, еще более пьяный, чем я. Мы смеемся и, цепляясь друг за друга, пытаемся пробраться к выходу через весь этот безумный танцпол. Когда мы, наконец, выбираемся наружу, Зейн достает из кармана пачку сигарет и предлагает закурить вместе с ним. Я охотно соглашаюсь, и мы вдвоем, дымя, идем по пустой улице ночного Сан-Франциско. — Так не хватало этого, — разрушая тишину, говорит брюнет. — Ночь и свобода. Как раньше. — Ты тоскуешь по прошлому? — От части, — он не уверен, немного замялся, — сложно сказать, что я тоскую по убийствам. Просто тогда я был свободен, а сейчас- — Ты и сейчас свободен, Зейн. Посмотри вокруг. Мы здесь одни, делай что хочешь! Хочешь – закричи! Хочешь… а что ты хочешь? — глазами бегаю по улице в поисках чего-то необыкновенного и, словно по воле божьей, я натыкаюсь на красную Ferrari с откидным верхом. — Хочешь прокатиться на ней? Зейн заливается таким громким смехом, что слышно, наверное, и на соседних улицах. — Ты шутишь? — Если я пьян, то вероятность того, что я шучу, сводится к минимуму. Хватаю Зейна за руку и веду нас к тачке. Перелезаю через дверь и сажусь на белое кожаное сиденье. Несмотря на упреки, Малик делает то же самое. Я скучал по дорогим тачкам, а особенно по скорости, до которой они разгоняются. — Я либо слишком пьяный и мне мерещится, либо хозяин действительно оставил ключи прямо в замке зажигания, — я, наверное, прямо просиял, когда осознал, что мне не показалось. — Черт, мне сегодня везет! — Что ты собираешься делать? —Ты еще спрашиваешь? Поворачиваю ключ, зажимая сцепление. Машина моментально заводится. — Блять! Это же угон! Что ты делаешь, чертов, сука, Томлинсон?! Отпускаю сцепление и резко газую. Движок этой тачки заревел так громко, что пробрало до мурашек. Однако это было весело для нас обоих. Я выехал на пустую дорогу, где светофоры уже просто моргали в такт неоновым огням на фасадах зданий. Не единой души. Только свобода, Сан-Франциско, я и Зейн. — Она невероятная, — сворачивая на встречную полосу, говорю я и поглядываю на Зейна. Его волосы разлетаются по ветру, и это должно ужасно злить его, но он выглядит счастливым. — А мне нравится твоя дурацкая затея. Самодовольно улыбаюсь и прибавляю газу. Мы набираем скорость, на которой достаточно легко разбиться. Одно неловкое движение – и мы рискуем попасть в ДТП. Но кого это сейчас волнует? Уж точно не меня, и тем более не Зейна, который еще пять минут назад материл меня, а уже сейчас размахивает руками, крича какие-то не связанные между собой слова. Мы слишком пьяные, чтобы хотя бы подумать о последствиях. Мне сносит крышу, и я на большой скорости виляю из одного переулка в другой. Невероятное количество эмоций, адреналина и других давно забытых нами ощущений. Знал бы Стайлс, что мы сейчас творим, пока он там занят на «работе». Хотя, ему все равно плевать. Даже если бы что-то и случилось со мной, ему давно плевать… — Собака! Не успеваю вовремя затормозить, чтобы спасти бедное животное, выворачиваю руль и врезаюсь в столб фонаря. Несколько секунд не понимаю, что происходит. Сердце отколачивает бешенный ритм, дыхание сбито так, словно я пробежал кросс. Все в дыму. Прикасаюсь к своему лицу, затем смотрю на руку. Все в крови. — Нет, не вздумай терять сознание! Это просто кровь! — Зейн кричит. — Черт. Поднимайся! Меня буквально выносят на руках из дымящегося автомобиля. В нескольких метрах от нас происходит взрыв. Автомобиль полностью горит, и даже ближайшие витрины магазинов. Я никогда не видел столько огня. Сажусь на холодный асфальт, опираясь спиной об кирпичную стенку. Голова ужасно кружится. — Мы мудаки. — смеется Зейн и садится рядом со мной. — Я так заволновался, когда ты шмякнулся головой об руль. Не знаю, почему, но мне тоже становится дико смешно. Действительно, почему бы сейчас просто не посмеяться? Ведь все отлично. Мы угнали чью-то машину, врезались в столб и просто испортили имущества на несколько миллионов долларов. — Я не сбил собачку? Это главное. — спрашиваю я, пытаясь подняться. Слышу сирены пожарных и полицейских машин. Ох, нет. Только этого сейчас нам не хватало. Никогда не убегал от полицейских, и никогда не думал, что мне придется делать это. Мы с Зейном переглянулись и сорвались с места, понятия не имея, куда мы бежим. Чтобы скрыться, нам пришлось пройти настоящую полосу препятствий: кусты, мусорные баки, забор с металлической проволокой. Я бы и реку переплыл, если бы было нужно. Настолько я был напуган. Что делать дальше, я не знаю. Я остановился, потому что у меня закололо в боку. Кажется, что за нами до сих пор гонятся, но это не так. Я начинаю истерить, а Малик снова смеется. Черт возьми, я опять вляпался в какое-то дерьмо. И это уже не смешно! — Прекрати, — скулю я и падаю на песок, — я больше не могу бежать. — Ты бы видел свое лицо, когда заорали сирены, — он все еще продолжает смеется, а я горю желанием просто ударить его. Потому что это слишком. Потому что я до смерти напугался, а он ведет себя так, словно мы всего лишь разбили окно футбольным мячом. — Нет, я, конечно, тоже испугался, но- — Ты вообще понимаешь, что мы, блять, натворили? — рычу я. — Ты знаешь, что нас сейчас с собаками ищут по всему району?! А знаешь, сколько лет нам могут дать, если нас найдут?! Зейн ложится рядом со мной, быстрым движением руки он достает сигарету и поджигает ее. Я замолкаю, ожидая очередного оправдания. — Поверь, истеричка, нас никто не ищет. Всем плевать, — он протягивает сигарету мне, и я делаю затяжку. — Лучше посмотри на звезды. Никотин не только расслабляет, но и приглушает ощущение пустоты в желудке. Кажется, алкоголь полностью вышел из моего организма, оставив после себя лишь головную боль и кучу неприятностей. Впрочем, как всегда. Смотрю на звезды, но даже не пытаюсь сосчитать их. Столько мыслей в голове и все они сводятся к одному – Гарри. Я напился, надеясь, что он придет ко мне на помощь, как было всегда. Но в итоге я чуть не угробил себя и своего друга. И сейчас я просто валяюсь на городском пляже под открытым небом, рискуя угодить за решетку, да и вообще… А ему все равно. Я больше не в силах держать его.