Behind Green Eyes: I wish you could be honest

Мы вернулись домой лишь под утро. Хрупкая ваза полетела с комода, когда я попытался стянуть с себя кеды. Шум и треск разбитого на мелкие куски фарфора раздался по всей квартире. Нет, мы уже не пьяны. Просто сидеть под мостом полночи – не самое приятное занятие, особенно, когда на каждом углу тебе так и мерещатся красно-синие мигалки. Мы просто устали, от этого и такие шумные. Едва успеваю поднять свой взгляд, как вижу перед собой взъерошенную голову. Злой и нервный Стайлс. У него появились какие-то эмоции? Да это же прогресс. — Где вы оба были? — он скрещивает руки на груди и хмурит брови, поочередно бросая свой взгляд то на меня, то на Зейна. Смотрю на Малика, чтобы он хоть что-нибудь ответил, но он смотрит на меня и ждет того же самого. Впрочем, что такого мы натворили? Мы взрослые парни, и нет ничего такого в том, что мы полночи… да, мы полночи бухали, а остальную половину прятались по кустам, потому что я параноик. — Бухали. — коротко отвечаю я, и обхожу Гарри стороной. Не желаю больше ничего слушать. Я знаю, что он собирается накричать. Но я слишком устал от того, что было ночью. Настолько слишком, что просто падаю на диван, не снимая с себя ни джинсы, ни рубашку, ничего. И пусть от меня дерьмово пахнет. Засыпая, я слышал пару фраз из уст своего парня; он ругался, пока снова собирался на свою работу. Ничего прекраснее быть не может. Как же меня это достало. Зейн свалился где-то рядом со мной. *** Спустя восемь часов. Я проснулся от постепенно нарастающего голоса. Открываю глаза, приподнимаюсь на локтях и вижу ведущую новостей на небольшом экране телевизора. Поворачиваю голову и вижу Зейна в кресле с чашечкой кофе в руках. — В центральном районе на пятой авеню произошел взрыв автомобиля, который, по словам очевидцев, ранее был угнан двумя молодыми парнями. На сегодняшний день распознать злоумышленников не удалось… — и я уже не слушаю, что дальше говорит эта женщина. Мне становится немного жутко от осознания того, что мы натворили ночью. Зейн нажимает на кнопку «выкл» на пульте управления, и экран гаснет. — Не думал, что это покажут по новостям. — он довольно ухмыльнулся и закинул ногу на ногу. — Интересно, сколько бы лет нам дали за это. Мне и подумать об этом страшно, а он смеет интересоваться. Направляюсь в душ. Холодные капли быстро приводят меня в чувство. Однако от этого мне становится гораздо хуже, чем было прежде. Если будучи пьяным мне просто не хватало ума подумать о чем-то серьезном, то сейчас, имея абсолютно трезвую голову, я постепенно осознаю, насколько все плохо. Не понимаю, что происходит с Гарри и как с этим бороться. Сегодня он кричал на меня, потому что волновался, а если волновался, то значит, ему не плевать на меня. Но если это так, то почему он ведет себя как последний кретин? Я находил ему оправдание первые два месяца, когда он просто молчал. Я не знаю, что бы творилось со мной, если бы мне пришлось убить собственного парня, если бы он был в курсе всего этого и… И просто бы простил меня. Как и я простил Гарри. Я бы винил себя всю жизнь. Потому что, наверное, это хуже предательства. Хуже, чем нож в спину. Это невероятно сложно, но я и вправду простил его. Мне кажется, это было всего лишь жизненное испытание для нас двоих, которое мы успешно прошли. Худшее позади, и отказываться друг от друга после того, что было – это самый глупый поступок на Земле. Мне нужно доказать Гарри, что я могу ему доверять. Но для этого он должен подпустить меня к себе, чего он не допускает. Единственное, что приходит мне в голову, это попытаться заставить Гарри беспокоиться. Мне понадобилось ровно пять минут на то, чтобы уговорить Зейна сделать афтерпати. Уже через час мы снова сидели у барной стойки, и я думал о том, как бы мне нарочно натворить что-нибудь, чтобы Стайлс взбесился до чертиков. Но на трезвую голову дурные мысли лезут как-то не особо, а от алкоголя и так уже тошнило, и я не понимал, как Малик мог так издеваться над собой, вливая в себя очередную дозу. — И кто бы мог подумать, — он крутит бокал в своих руках, наблюдая, как жидкость перетекает со одной стороны на другую. — Мы пьем второй день подряд. — Вообще-то третий, — отмечаю я и неохотно пробую на вкус виски. — Фу. Гадость какая-то. Как ты это пьешь? Зейн пожимает плечами. — Если не хочешь пить, можно попробовать дурь... "Дурь". И неважно, что он имел ввиду под этим словом. Я точно знаю одно: Стайлс взбесится, если узнает, что я принимал то, что хотя бы чуть-чуть похоже на наркотик. А еще больше он взбесится от того, что я снова влипну в неприятности. Не раздумывая, соглашаюсь на это, и мы покидаем барную стойку, проходим через большое количество людей, распихивая их по сторонам и неловко извиняясь. Мы вваливаемся в одну из кабинок туалета. Зейн достает небольшой пакетик с двумя косяками из внутреннего кармана свой кожаной куртки. Возможно, сейчас я совершу ошибку. Но терять мне определенно нечего, к тому же, это всего лишь травка. Подношу косяк к губам и поджигаю краешек бумаги. Делаю первый вдох и чувствую легкое головокружение. — Что это? — выдыхая дым, спрашиваю я. — Марихуана? — Какая-то трава вперемешку с синтетикой. Мы даже понятия не имеем, что курим. Впрочем, дым густой и я уже, кажется, немного окрылен. Что еще нужно? Ничего. Через десять минут мы уже на танцполе. Музыка кажется такой ритмичной, что под нее просто невозможно не двигаться. Наблюдаю за Зейном и замечаю, как сильно расширены его зрачки. Это объясняет, почему он ведет себя как ребенок, почему он такой счастливый и беззаботный просто двигает своим телом под лучами стробоскопов. Я пытаюсь делать то же самое, но все мое внимание сконцентрировано только на нем, и я не могу контролировать свои движения. Руки тянутся к его талии, я прижимаюсь к нему, а он ко мне. Мы танцуем, находясь так близко, буквально чувствуя дыхание друг друга. Не хочу, чтобы это заканчивалось, хоть и понимаю, что все, что сейчас происходит, лишь вина курительной смеси и не более. Но я, либо слишком отчаян, либо слишком дурак, тянусь к его губам, оправдывая себя перед собой же тем, что я просто укурен и пьян. Едва успеваю прикоснуться к Зейну, как в это же мгновение он заливается смехом. — Я вспомнил, как однажды в клубе ты... — и я уже не слушаю его, потому что эту история звучала с его уст ровно столько раз, сколько мы напивались. Он понял, что я хотел его поцеловать или ему действительно внезапно вспомнилась эта дурацкая история? Надеюсь, что второе. Не хочу, чтобы на утро мне было стыдно за свои пьяные "проделки". Все звуки перемешиваются в одно целое: громкая музыка, людские голоса, Зейн... все это смешалось в один бит, который начинает долбить по моим мозгам. Картинка расплывается, здесь слишком душно и шумно. — Выйдем подышать? — единственное, что я успеваю сказать прежде, чем меня вытаскивают наружу. </center>***</center> Две минуты, и я прихожу в себя. Я упал и потерял сознание, кажется. Еще минута, и мы уже идем по пустой ночной улице Сан-Франциско. Вновь. Все как и вчера, но я хочу приключений еще больше. Хочу вляпаться во что-нибудь намерено. — Эй, Зейн? — толкаю друга в бок, и указывая на витрину ювелирного магазина. — Не хочешь себе золотую подвесочку? Зейн хмурится, затем смеется. — Хочешь ограбить ювелирный магазин? Плохая идея. Но только я уже не слушаю его и, подобрав с асфальта что-то определенно очень тяжелое, швырнул со всего размаха в стеклянную витрину. — Что ты, блядь, творишь?! Действительно. Срабатывает сигнализация и мы в состоянии аффекта бежим куда ноги тащат.