***
Медисон и Джек пришли в клинику как раз к тому времени, когда Нейта выводили на прогулку. Медисон села рядом с парнем и поцеловала его в щёку. - Привет, малыш. Нейт медленно повернул голову и посмотрел на девушку потухшим взглядом некогда ясных зелёных глаз. Он тепло ей улыбнулся и слегка сжал её ладонь. - Медисон... Как я рад тебя видеть, - разглядывая девушку, словно драгоценный камень, сказал Нейт. - Как ты себя чувствуешь? - стараясь выглядеть встревоженной, спросила Медисон. - Не знаю. Порой мне становится легче, но затем... Меня постоянно мучают сильные головные боли. Мне сказали, что вся моя физическая боль - это последствие моральных мучений. Но ведь после гибели родителей ничего такого не было. Со временем я научился жить с этой болью и начал двигаться дальше. Джек и Медисон кратко переглянулись. - Нейти, данное твоё состояние даёт нам понять, что ты вовсе не смирился с гибелью родителей. Ты не научился жить с этой болью, а просто перестал её замечать, и каждый день она накапливалась. А после гибели Оливии твои мучения удвоились. Именно поэтому сейчас ты в таком состоянии. Медисон говорила медленно, делая акцент на каждом слове. Её голос звучал очень ласково и успокаивающе. Нейт, словно заворожённый, слушал свою девушку и верил каждому сказанному ею слову. Когда Джек увидел, что Медисон снова смогла успокоить Нейта, он решил взять слово. - Нейт, в компании всё хорошо. А для того, чтобы ты сам смог в этом убедиться, я принёс тебе отчёт за последние две недели. Нейт кивнул и забрал у Джека объёмную папку. Открыв первую страницу, парень застыл. Он изо всех сил пытался сосредоточиться на данных, принесённых Джеком, но все цифры моментально превратились в одну огромную чернильную кляксу, а голову снова словно сжали тиски. Нейт отложил папку в сторону и глубоко вздохнул. - Нейти, ты в порядке? - взяв парня за руку, спросила Медисон. - Да, всё в порядке. Джек, оставь мне отчёт, я гляну его немного позже, а сейчас мне лучше пойти в палату. Медисон согласно кивнула и помогла парню подняться. Она довела его до входа в клинику и, нежно поцеловав, передала в руки медсестре. - Джек, что-то Нейт совсем не в себе. Прошла всего неделя, а он уже выглядит, как законченный псих, - вернувшись к Джеку, начала Медисон. - А что тебе не нравится? Мы же хотели временно его устранить, - пожал плечами мужчина. - По-моему, я тебе уже говорила, что нам главное - не переборщить. То, что Нейт в этой клинике, уже отлично. Поговори с докторами и прикажи им меньше вкалывать ему всей этой гадости. Ты ещё даже не начал топить компанию, а уже практически надел петлю на шею её президента. - Не говори глупостей, Медисон, - отмахнулся Джек. - Дядя, я согласилась на этот план, только потому, что он мне казался разумным. Но сейчас я вижу, что ты слишком заигрался в месть. Возьми себя в руки и начни уже, наконец, здраво мыслить. Если Нейт откинется из-за всех этих препаратов, начнётся расследование, и ты думаешь, те докторишки, которым ты сейчас платишь, не сдадут тебя копам? - Медисон, я уже не раз тебе говорил, что у меня всё под контролем. Но если тебе будет так спокойнее, я скажу лечащему врачу Нейта, чтобы он уменьшил дозу. - Вот и отлично, - сказала Медисон и, круто развернувшись, направилась к своей машине.***
Три недели спустя Оливия окончательно пошла на поправку. Каждый день Логан вывозил её гулять во двор клиники. Если на время прогулки у доктора Морено выпадала операция, с Оливией гуляла сестра Робертс. Также Оливия каждый день вместе с Сарой разрабатывала моторику рук. Спустя неделю девушка уже смогла написать несколько слов, а через несколько дней взяла в руки карандаш. Логан был прав: рисование очень стимулировало Оливию. День за день она упорно пыталась вывести чёткую линию или заштриховать отдельную часть листа бумаги. Её пальцы болели, а голова ещё иногда кружилась, но девушка всё равно не желала сдаваться. Она видела улучшения, и ей хотелось достичь большего. За этот месяц Оливия очень привязалась к Логану и Саре: они были так добры к ней, уделяли гораздо больше внимания, чем должны были. Оливия так хотела отплатить им той же добротой, но пока она была прикована к кровати, ей оставалось только бороться за своё выздоровление. Сегодня с самого утра Оливия снова взялась за карандаш. Она уже несколько дней пыталась нарисовать цветы, которые росли во дворе больницы. Девушка старательно выводила каждую деталь, упорно продолжая рисовать до тех пор, пока её пальцы не застывали из-за внезапной судороги и карандаш сам не выпадал из рук девушки. Оливия взяла карандаш и, глубоко вздохнув, продолжила работу над рисунком. На белоснежном листке бумаги уже вырисовывались черты роскошного бутона прекрасной розы. Ещё месяц назад Оливии понадобилось бы всего несколько часов, чтобы нарисовать целый букет роз, а сейчас девушке приходилось делать над собой неимоверные усилия, чтобы за эти же несколько часов провести всего несколько плавных линий. - Так и знала, что ты уже рисуешь, - войдя в палату, улыбнулась сестра Робертс. - Ох, Сара, ты даже себе не представляешь, как я рада, что снова могу рисовать, - подняв голову и посмотрев на медсестру, ответила Оливия. - А у тебя действительно отлично получается. Это ведь роза, верно? - разглядывая рисунок девушки, спросила сестра. - Да, вернее, это только набросок, но через несколько дней я постараюсь закончить этот рисунок. - Малышка, ты, конечно, молодец, что так активно участвуешь в своём выздоровлении, но ты же помнишь, что отдых - прежде всего. - Конечно, Сара, я всё помню. Я ещё совсем немного порисую, честно-честно, - глядя на женщину щенячьими глазками, начала просить Оливия. Сестра Роберт весело засмеялась. - Хорошо. У меня как раз есть свободное время сейчас. И если ты не будешь против, я бы с удовольствием понаблюдала за тем, как ты рисуешь. - Конечно, у нас же сегодня в обед всё равно должно быть занятие по моторике, можно провести его сейчас. - Так, милые дамы, занятие по моторике это, конечно, хорошо, но сейчас у нас по расписанию массаж, - войдя в палату, тут же распорядился доктор Морено. - Но массаж ведь ещё через два часа, - удивилась Оливия. - Да, но сегодня мы немного изменим твоё расписание, Оливия. Я хочу, чтобы сегодня ты попробовала ходить. - Что? А разве ей ещё не рано? - выступила вперёд сестра Робертс. - Сара, Оливия ведь уже вставала на ноги. Она сама пересаживается с кровати в кресло. Думаю, что мы смело можем пойти на подобный риск. К тому же я лично подготовлю Оливию к её первой самостоятельной прогулке. - Вы это о чём? - снова спросила Сара. - Сегодня массаж Оливии буду делать я. И хватит уже тратить время на бесполезную болтовню. Сара, ты можешь идти и заниматься своими делами, - тон доктора говорил сам за себя. Сестра поняла, что зацепила его своим недоверием, поэтому она слегка улыбнулась Оливии, а затем покинула палату. - Оливия, ты ведь хочешь попробовать встать на ноги, или ты пока не готова? - подойдя к кровати девушки, спросил доктор. - Доктор Морено, я полностью вам доверяю. Если вы говорите, что мне пора попробовать немного пройтись, значит, я готова, - с улыбкой ответила Оливия. Мужчина улыбнулся девушке в ответ. - Ну что ж, тогда приступим. После этих слов доктор помог Оливии занять удобное положение в кровати и принялся массировать ей ноги. На протяжении месяца к Оливии каждый день приходил очень приветливый пожилой доктор, который старательно массировал ей ноги, тем самым возвращая им чувствительность. Девушке очень нравился этот доктор. Да, порой его массаж был болезненным и даже очень, но Оливия понимала, что всё это было нужно для её выздоровления. В предыдущие процедуры массажа, девушка всегда вела себя спокойно и непринуждённо, но когда её ног коснулся доктор Морено, она почему-то смутилась. Он был её лечащим врачом и часто касался её тела, но обычно это было для того, чтобы послушать, нет ли нарушений в грудной клетке, или для того, чтобы пересадить её в кресло. А сейчас молодой доктор водил своими длинными пальцами по её бледной коже, умело разминал суставы на её ногах, и от каждого прикосновения этого мужчины тело Оливии невольно покрывалось мурашками. - Тебе не больно? - разминая девушке голеностопный сустав, спросил Логан. - Нет-нет, всё в порядке, - тут же спохватилась Оливия. - Ничего, ещё несколько недель и ты уже сможешь самостоятельно ходить, - сказал доктор и ободряюще подмигнул девушке. - Это всё благодаря вам и Саре. Если бы не вы, я бы совсем пропала. - В первую очередь, это всё благодаря твоему рвению и желанию поскорее выздороветь. Знаешь, сколько людей отходят после подобных аварий гораздо дольше, чем ты? А ведь у них и случаи не такие серьёзные. Просто есть люди, которые принимают своё положение как данное и даже не пытаются что-то изменить. Ты же с первых дней стремишься к выздоровлению, и твоё нынешнее состояние по большей части твоя заслуга. - После этих слов доктор слегка улыбнулся и обошёл кровать. - Так, суставы я тебе размял, теперь твои ножки готовы к прогулке. Сейчас ты сначала сядешь в кровати, а затем постараешься встать. Сделаем всё так же, как когда я вывожу тебя гулять. Ну, как, готова? Оливия с готовностью кивнула и осторожно подняла спину. Затем она полностью села и свесила ноги с кровати. Логан протянул девушке свои руки, и она тут же за них схватилась. - А теперь встаём, - сказал доктор и осторожно стащил Оливию с кровати. Оказавшись на собственных ногах, девушка слегка пошатнулась, но крепкие руки Логана не дали ей упасть. - Не спеши, потихоньку. Постой немного, пусть ноги привыкнут к весу твоего тела. Сейчас я, не отпуская твоих рук, сделаю шаг назад, а ты сделаешь шаг на встречу мне. Поняла? - абсолютно спокойным тоном сказал доктор. Оливия снова кивнула и приготовилась к движению. Логан медленно сделал шаг назад, Оливия послушно шагнула следом за доктором. Ноги снова слегка подкосились, но девушка устояла. Тем временем Логан сделал ещё один шаг. Оливия уже более решительно шагнула следом. Доктор поднял голову и посмотрел Оливии прямо в глаза. - У тебя получается, - сказал Логан и тепло улыбнулся. Оливия тоже не могла сдержать счастливой улыбки. Повторив процедуру с шагами ещё несколько раз, мужчина уже серьёзным тоном сказал: - А теперь давай, попробуешь сама. На счёт "три" я отпускаю твои руки. Оливия нервно сглотнула, но всё равно согласно кивнула. Доктор сосчитал до трёх, а затем медленно отпустил руки девушки. Без поддержки Логана стоять было намного сложнее. Ноги ещё сильнее задрожали, по спине пробежался неприятный панический холодок, но в следующую секунду Оливия взяла себя в руки и, сделав глубокий вдох, шагнула вперёд. Первый самостоятельный шаг напоминал первые шаги ребёнка: её точно так же водило из стороны в сторону, и она тоже не была уверена в собственных ногах. Но лицо девушки озаряла счастливая улыбка, а глаза Логана сияли от радости. Так, шаг за шагом, пусть и не совсем уверенно, но Оливия преодолела расстояние в целую больничную палату. Когда девушка направлялась к своей кровати, её ноги всё же подкосились, и она упала в крепкие руки Логана. Когда их взгляды встретились, что он, что она слишком долго смотрели друг другу в глаза. Оливия уже давно перестала быть для Логана просто пациенткой. Она была такой светлой, такой нежной, такой беззащитной. Недавно Логан поймал себя на мысли, что хочет всегда заботиться об этой девушке. Стать для неё каменной стеной, за которой она всегда сможет спрятаться от любых напастей. Быть для неё защитником, который не допустит, чтобы она когда-нибудь плакала. И, конечно же, стать для неё семьёй, которой у неё никогда не было. Оливия же чувствовала невыразимую благодарность к своему доктору. Её юное сердечко всё ещё болезненно сжималось при воспоминании о Нейте, но забота доктора Морено была лучшим исцелением от этой боли. Ещё никто, кроме Нейта, Медисон и миссис Бенсон, так не заботился о ней. Оливия привыкла сама о себе заботиться. Она не знала, что такое, когда тебя любит кто-то, кроме твоего лучшего друга. Ведь кроме Нейта, у девушки действительно никого не было. Возможно, именно из-за юношеской неопытности, а может быть, из-за наивности, она совсем не замечала влюблённого взгляда своего доктора и того, как учащалось её сердцебиение при виде этого мужчины. - Вы снова меня спасли, - первой заговорила Оливия. Доктор тут же вернул себе маску лечащего врача и поставил девушку на ноги. - У тебя всё отлично получилось. С сегодняшнего дня я сам буду делать тебе массаж, а затем мы вместе будем ходить. На следующей неделе, думаю, можно будет попробовать немного пройтись на улице. - Ох, это будет просто замечательно, - просияла Оливия, а Логан быстро перевёл взгляд на наручные часы. - Как бы мне ни хотелось ещё у тебя посидеть, но у меня через полчаса операция, так что мне нужно идти готовиться. Ты сейчас отдыхай, а немного позже к тебе зайдёт Сара и принесёт завтрак, - сказал Логан и помог девушке устроиться в кровати. - Спасибо, доктор Морено. Удачи вам на операции. Логан улыбнулся. Он был одним из лучших хирургов, но с тех пор, как Оливия очнулась, ему было очень важно перед операцией услышать от девушки эти слова. - Спасибо, Оливия, - сказал Логан и покинул палату. - Доктор Морено! - в коридоре мужчину остановила сестра Робертс. - Ну, как всё прошло? Оливия в порядке? - Сама посмотри, - ответил доктор и подвёл сестру к палате девушки. Оливия сидела в кровати и лучезарно улыбалась. Она снова пыталась рисовать, и даже ноющая боль в пальцах не могла омрачить её прекрасного настроения. - Маленькое чудо, а не человек. Она такая светлая и добрая, что кажется, будто с её появлением в нашем отделении поселилось солнце, - глядя на девушку через окно палаты, сказала женщина. - И не говори, Сара, и не говори, - с улыбкой сказал Логан, а затем направился в ординаторскую.***
- Если ты из-за Нейта меня вызвал, то я поеду к нему сегодня вечером, - войдя в кабинет Джека, сразу же заняла оборону Медисон. - Это не из-за Нейта. Сядь, Медисон, мне нужно тебе кое-что сообщить, - серьёзным тоном сказал Джек. Ничего не понимая, девушка села в кресло и посмотрела на дядю пристальным взглядом. - Что случилось, Джек? Я надеюсь это не связано с компанией? - Сегодня ночью умер твой отец. На лице Медисон не дрогнул не один мускул. - И что? - Ты знала, что он был болен? - уже более спокойно спросил Джек. - Знала. Три недели назад ко мне приезжала Моника: просила, чтобы я поехала с ним попрощаться. - Ясно, - сказал Джек и достал из шкафчика стола бутылку виски и два стакана. - Зачем это? - удивилась Медисон. - Помянем Джозефа. Как-никак он был моим братом. - Я не стану пить за его упокой! - вскинулась Медисон. - Прекрати, Медисон! Да, мой братец был не самым лучшим человеком, но он уже мёртв, поэтому отдай ему свой последний долг и помяни его память. - Последний долг?! А кто отдаст мне все его долги? Он испортил мне всю жизнь. Из-за него я голодала, я чистила унитазы для того, чтобы не сдохнуть с голоду. Да я чуть на панель не пошла! Неужели ты забыл, в каком виде нашёл меня? После того как мамы не стало, я перестала быть нужной хоть кому-то в той семье. На первом месте всегда была Моника! Конечно же, она решила пойти по стопам папочки и стать великим адвокатом! А меня презирали лишь за то, что я не хотела быть проклятым юристом, я просто хотела жить своей жизнью. Мой папаша всегда любил больше Монику, хотя она была ему не родная! Джек, ты же знаешь, что мы с Моникой родные только по матери. Эта дрянь всегда отбирала у меня любовь родителей. Отец всегда говорил о ней с гордостью, а когда дело доходило до меня, он просто менял тему разговора. - В глазах Медисон дрожали слёзы, но она грубо вытерла их тыльной стороной ладони. - Он отказался от меня только из-за того, что я начала играть в рок-группе и уехала с ними на гастроли. А когда я вернулась, то он не впустил меня в дом. А моя горячо любимая сестрица даже не попыталась за меня заступиться. И после этого ты говоришь мне, что я должна почтить его память? Да я рада, что он сдох! Единственное, о чём я жалею, это о том, что он так и не увидит, чего я в скором будущем достигну. Ничего, после того как мы пустим по ветру «Harper Jeweller», я получу свои деньги и уеду в Калифорнию. А там я открою свою студию звукозаписи, и однажды о ней узнает весь мир. И тогда моя сестрёнка увидит, кто из нас сделал правильный выбор. - Жестко, но справедливо, - сказал Джек и толкнул стакан с виски по направлению к девушке. Медисон остановила стакан и вопросительно посмотрела на мужчину. - Ты посмотри на себя. Тебе сейчас просто необходимо выпить, - ответил на немой вопрос племянницы Джек. Медисон сделала глоток виски и откинулась на спинку кресла. Она закрыла глаза и о чём-то глубоко задумалась. Джек тем временем, тоже потягивал виски и думал о том, что его никчёмный брат заслужил свою участь. - Джек, почему ты взял именно меня в это дело? - внезапно заговорила Медисон. - Ты знаешь, почему, - коротко ответил Джек. - То, что во мне достаточно хладнокровия и жесткости, не полностью отвечает на мой вопрос. - Неужели? - Ты мог взять кого угодно. Ведь ты практически не знал меня. Но всё же рискнул. - Ты моя племянница. - Моника тоже твоя племянница. - Не родная, - тут же ответил Джек. - Отца это не остановило. Для него скорее Моника была родной дочерью, чем я, - Медисон подняла голову и посмотрела прямо на Джека. - Так в чём же дело, дядя? Раз уж у нас случился разговор по душам, ответь мне: почему я? Джек заметно занервничал. Он залпом выпил содержимое стакана, а затем ответил: - Ещё раз повторяю, потому что ты моя племянница. Я бы выбрал Монику, будь она не столь бесхребетной и не такой любимицей судьбы. - Ты ненавидел своего брата, почему же решил довериться его дочери? - настаивала Медисон. - А как ты думаешь, почему я ненавидел твоего отца? Твоя покойная мама ещё в колледже была моей девушкой. Мы встречались два года, я даже хотел сделать ей предложение, но мой братец тоже был влюблён в Марту. Когда он узнал, что я собираюсь сделать ей предложение, он подстроил одну незатейливую ситуацию, в которой я выглядел как подлый изменник. Марта поверила, хотя я её не виню: Джозеф подстроил всё как можно убедительнее. Тогда я рассорился с братом. После выпуска я пять лет ничего не слышал о твоей матери, а затем узнал, что мой брат женился на ней. Я практически не общался с вашей семьёй, потому что продолжал любить твою мать, Медисон. Она же всегда была приветлива со мной и говорила, что вовсе не злится на меня за ошибки юности. А я смотрел на то, как счастлив мой брат и ещё больше ненавидел его. После смерти Марты я думал, что сойду с ума. Я не мог напрямую общаться с вами, так как ненавидел Джозефа всем своим нутром; и тогда, стоя на могиле твоей матери, я поклялся, что буду всегда присматривать за её детьми. Потом я переехал в Штаты и лишь иногда летал в Италию, чтобы узнать, как ваши с Моникой дела. Но затем я пропал. Я перестал возвращаться домой, я не мог больше видеть Джозефа, не мог видеть тебя и Монику. Да, я нарушил свою клятву, данную твоей матери, но я просто устал. Когда чета Харперов погибла в авиакатастрофе, и я узнал, что меня нет в завещании, я снова почувствовал горечь предательства от близкого мне человека. В этот раз я решил отомстить своему обидчику. Разработав план, я отправился в Италию. Тогда я и узнал, что отец выгнал тебя из дома, а когда увидел как ты живёшь, сразу же понял, что тебя нужно спасать. Когда Джек договорил, он встал и подошёл к окну. Медисон не стала ничего говорить на столь откровенное признание своего дяди. Конечно же, она была удивлена и даже шокирована. Ведь Медисон тоже безумно не хватало её матери: если бы она была жива, возможно, всё сложилось бы по-другому. Но сейчас она ещё больше была благодарна Джеку и ужасно жалела о том, что он не был её отцом. Медисон встала и подошла к столу дяди. Она наполнила стаканы новой порцией виски и подошла к окну. Протянув один стакан Джеку, она сказала: - Выпьем за сильнейших из нашей семьи, дядя. Уголки губ мужчины дрогнули в улыбке. Он забрал стакан и поднял его вверх. - За тебя, моя дорогая племянница.