Обратный отсчет

Все выходит из-под контроля внезапно. Чонгук, вечно злой, уставший и по-прежнему растерянный, ломается. Становится слишком сложно: учеба, работа, Тэхен. Учеба важна для будущего, работа приносит деньги, а бросить Тэхена он не может, потому что не уверен, что тот протянет без него долго. Или что сам протянет без него. Чонгук не видит у себя никакого будущего. Тэхен находит какую-то работу и выполняет ее дома. Чонгук не знает и старается не лезть. Но мысль иногда все же проскальзывает — когда Тэхен успевает? К Чонгуку он становится практически равнодушен. У Чонгука уязвленное самолюбие, сдерживаемые с огромным трудом приступы ярости и нескончаемая усталость. Проблемы возникают практически везде и стремительно множатся, слипаясь в огромный снежный ком. На него наваливается будто все сразу: он заваливает экзамен, попадает в пробку, опаздывает на работу, получает выговор. Он пишет Тэхену несколько раз и постоянно проверяет, не пришло ли ответное сообщение. И психует, психует. Когда начальник говорит ему, что он слишком агрессивный, Чонгук еле сдерживается, чтобы не заехать ему по лицу. Зато не сдерживается, когда до него докапываются какие-то отморозки в переулке. Их больше, но Чонгуку плевать — он злой и хочет избавиться от всего, что накопилось. От драки его спасает Чимин. Появляется будто из ниоткуда, разруливает все волшебным образом и ведет Чонгука куда-то за локоть, как маленького. Чимин проверяет, все ли в порядке, оглядывает его и мрачнеет. Не спрашивает, а утверждает «ты все еще с ним, да». И говорит, сжав чонгуково плечо «посмотри, в кого ты превратился». Чонгуку не до этого — он взвинчен, а Тэхен ему по-прежнему не отвечает. Чимин невероятно раздражает. Он скидывает его руку и быстро уходит, постепенно переходя на бег. Все чувства смешиваются, как в бетономешалке, давя тяжестью, и на первый план выходит тревога. Тэхен не в порядке — Чонгук понимает это уже на входе в подъезд, видимо, каким-то шестым чувством. В квартире погром, а Тэхен абсолютно в неадекватном состоянии. У него снова истерика, посильнее всех предыдущих, и Чонгук даже не пытается спрашивать, что произошло, замечает лишь самое главное — телефон по-прежнему крепко сжат у того в руке. В ноутбуке открыта вкладка с новостью о какой-то серьезной автомобильной катастрофе с устрашающим количеством жертв. Это произошло в другой стране, но Тэхен чуть не на стены лезет, захлебывается паникой, крича, что ему срочно нужно дозвониться, но почему-то никто не берет трубку. Чонгук пытается успокоить его, остановить — Тэхен, не замечая, ранит себя — но тот ругается, грубо отталкивает. Чонгук теряет равновесие и падает, ударяясь — хрен знает, обо что, все вещи раскиданы по полу. Тэхен заламывает руки, звонит, не переставая, и кричит: — Ты нихрена не понимаешь! Я ведь еще не извинился! И все встает на свои места. Тэхену нужно извиниться перед тем вымышленным парнем. Перед Чонгуком Тэхен не извинялся ни разу. Наверное, даже и не думал никогда. Конечно Тэхен не может быть с Чонгуком, не мог с самого начала — он где-то с тем парнем, сжираемый бесконечной тревогой, неизвестностью и чувством вины. И, наверное, чем-то безумным и безответным. Как у Чонгука к нему. Наверное, Тэхен пытался забыть. Может быть, отомстить таким образом, используя Чонгука, как прекрасную возможность. Только навредить получилось разве что самому себе. У Тэхена вина сжигает разум. Чонгука сжигает ярость. Все внутренние границы и барьеры вмиг перестают существовать. Чонгук звереет и больно хватает Тэхена за запястья, телефон не отбирает — пусть держит, если так хочется. Может даже снова попробовать позвонить. На красивом Тэхеновом лице проступает осознанное выражение, похожее на страх, когда Чонгук грубо швыряет его на диван и, почти рыча, усаживается сверху. Чонгук не целует — буквально насилует языком его рот, больно кусая и выкручивая руки, чтобы даже не думал сопротивляться. В его голове нет мыслей, лишь мстительное желание подчинить и сделать больно, также, как тот постоянно делает ему, не задумываясь ни на секунду. Чонгук отравлен этой болью, сломлен, зависим от нее и, кажется, существует только благодаря ей. Он отдал себя Тэхену и жаждет получить все назад, до последней капли. Так ужасно несправедливо, что Тэхен никогда ничего не отдает в ответ. — Нет, — тонко просит тот и в ужасе зажмуривается, когда Чонгук рывком пытается сдернуть с него штаны. Почему-то это отрезвляет, но не делает злость и отчаяние меньше. Чонгук снова обретает способность мыслить, поэтому приходит в ужас сам. От самого себя. Он громко сглатывает и хрипло просит всегда отвечать на его сообщения. В тэхеновых глазах глубокий испуг, но он лишь кивает, не решаясь пошевелиться. Чонгук несется прочь от замершего Тэхена, от этого чертового дома и от самого себя. Окончательно его накрывает, когда он оказывается перед дверью чиминовой квартиры. Он плачет, смеется сквозь рыдания, захлебывается и выкрикивает что-то бессвязное. И, кажется, просит его убить. Чимин шлепает его по щеке, не больно, но вполне ощутимо, и долго гладит по спине, говоря, что все наладится. Чонгук рассказывает ему про Тэхена. Чимин аккуратно говорит что-то о лечении, но Чонгук мотает головой — он просто не может. Тогда у него заберут Тэхена, и не факт, что после он сможет его увидеть. Что тот захочет его видеть. Он отвечает, что Тэхен просто устал, понимая, насколько это глупо, и впервые думает, что лечение, на самом деле, нужно и ему. Если Тэхен устал, то Чонгук просто обессилен. Чонгуку безумно стыдно за свою слабость, но об этом он подумает когда-нибудь потом.