However long it takes

— Клаус никогда не должен узнать про это, — нервно проговорил Деймон, взъерошивая волосы. Его эгоистичная натура взяла верх над жалостью к Кэролайн, над былой дружбой с Лиз, и он просто захотел счастья для себя, даже если ради этого приходится оставить Кэролайн навеки спящей. Стефан скорбно поджал губы. Он не был согласен с таким решением брата, но Елена… Он бы не смог бы пожертвовать ею. Кроме того, она и так чувствовала себя виноватой и не знала, куда деться от этого грызущего ее чувства стыда. — Это неправильно, — покачал головой Стефан, пытаясь бороться с внутренними демонами, — Кэролайн этого не заслуживает. — А Елена заслуживает? — взорвался Деймон и яростно ударил ладонью по лакированной крышке гроба. — Чертов Кай, чертов еретик! Это Кай во всем виноват, уверили себя Сальваторе: и в том, что Кэролайн заснула вечным сном до тех пор, пока бессмертная Елена не умрет; в том, что им пришлось делать выбор в пользу Гилберт; в том, что Стефан испытывал некое облегчение от этой ситуации — ему не пришлось искать оправдания этим странным, неловким, едва зародившимся отношениям с Кэролайн. — Клаус не должен узнать, — медленно произнес Стефан и увидел в глазах Деймона облегчение; тот до последнего опасался, что Стефан примет другое решение.

***

Поиски Ребекки не увенчались успехом, и несколько месяцев спустя она вернулась в Новый Орлеан, надеясь еще на то, что они с Фреей найдут способ вернуть Кола. Но не зря Кол родился под покровительством Локи: он всегда умудрялся находить нестандартные решения. Потому, когда в Рождественский вечер он ворвался в «Бойню», приветствуя всех привычной кривой ухмылкой, Ребекка подумала, что даже не стоит удивляться этому, и первой бросилась обнимать брата. — Так, значит, ты вернулся, — медленно проговорил Клаус, и лишь по глазам его можно было понять, что он действительно рад видеть своего младшего брата. — Я пришел не один, брат, — протянул Кол, взъерошивая волосы Ребекки. — Откровенно говоря, я выбрался лишь благодаря его помощи. — Так это твоя семья? — темноволосый мужчина появился из ниоткуда, заставив Ками ойкнуть, и оглядел их насмешливым взглядом. — Домик посимпатичнее, чем у Сальваторе. — Ведьмак? — уточнила Ребекка, и Кол покачал головой. — Еретик, довольно интересное смешение вампира и ведьмака. Наша мать была бы в ужасе, — пожал он плечами. — И он просто восхитил меня ловушкой, в которую загнал Сальваторе, — Кол перевел смеющийся взгляд на Клауса. — Кажется, Ник, у нас есть самый настоящий рождественский подарок для тебя. Даже два, — уточнил он, доставая из кармана всем до боли знакомую коробочку с лекарством от вампиризма. Ребекка в изумлении приоткрыла рот, в то время как Клаус тут же насторожился и помрачнел. — Что все это значит, Кол? — потребовал он ответ. — Я наложил одно интересное заклинание, — вклинился Кай, беспардонно усаживаясь в кресло. — До того, как превратился в вампира, — уточнил он. — Небольшая морально-этическая дилемма для Сальваторе: кому дать жить, кому дать покоиться вечным сном… — Небольшая? — хохотнул Кол. — Помнишь ту аппетитную штучку, Ник? Белокурые локоны, голубые глаза, острый язык? — его взгляд прошелся по насторожившейся Ками и вернулся к брату, который выглядел как волк, учуявший добычу. — Может, ты не слышал, но кажется, она обречена спать вечно в гробу. Кай связал их жизни, ее и Елены, и пока жива двойник, крошка-вампир будет видеть прекрасные сны. А так как Елена вампир, то… — в комнате повисло многозначительное молчание. — И ты, каким-то образом, принес лекарство… Чего ради, Кол? — Клаус ступил к брату, не давая Ребекке встать между ними. — Давай подумаем, брат, — предложил он. — Ты заталкиваешь лекарство в горло Елене и ломаешь ей шею, твоя крошка-вампир просыпается и благодарна тебе, а я следующие лет пятьдесят понаблюдаю за тем, как несчастный Деймон Сальваторе будет метаться, не зная, становиться ему человеком или нет. В любом случае бонус: линия двойников продолжается, да здравствуют гибриды, или что ты там хотел создать? Ответом ему стала волчья улыбка.

***

Кэролайн казалось, что в темноте, что окружала ее, она провела самую настоящую вечность. Она звала друзей, звала Стефана, но никто не откликнулся даже. Бессчетное количество времени спустя она поняла, что никто не придет за ней, и горечь, старые страхи и неуверенность вновь наполнили ее. Она не понимала, почему с ней так поступили, и постепенно ее боль и обида стали сменяться холодной яростью и ненавистью ко всем тем, в чьей шахматной партии она стала очередной пешкой. Ее мрачное одиночество нарушили лишь вечность спустя. Она почувствовала взгляд, буравящий ее затылок, и уже по одному этому чувству могла сказать, кто нарушил ее одиночество. — Здравствуй, love, — нарушил он звенящую тишину между ними, и Кэролайн даже нашла в себе силы улыбнуться. Он приблизился к ней, осторожно коснулся пальцами ее скул, и она замерла, отчаянно потянувшись к внезапной ласке. Во взгляде его читалось сожаление, и обняв ее лицо ладонями, Клаус коснулся ее лба своим. — Прости, что это заняло так много времени, — тихо произнес он. — Что ты хочешь, Кэролайн? Она прочла все подтоны и тайные смыслы, что заключались в этих простых словах. И понимая, что ее пробуждение дастся чьими-то жертвами, а самое важное — что последует после этого пробуждения, она лишь кивнула в ответ, позволяя себе самое эгоистичное решение в своей жизни. — Верни меня, Клаус.