However long it takes

В книжном магазине «WHSmith» в Уимблдоне в этот вечер было людно: раздавались вспышки фотоаппаратов, а перед стеклянными дверями все толпилась многолюдная очередь, и тому была причина — в свет вышла третья часть фантастического романа, который в считанные несколько месяцев завоевал сердца публики, стал бестселлером года и принес успех и славу своему создателю. Писатель, расположившийся за столом из темного дерева, пока беседовал с журналистами и поддразнивал толпу, которая восторженно ловила каждое его слово. — Мы знаем, что третья часть, увидевшая свет сегодня, «Колибри луны», не последняя, — заметила журналистка, миловидная девушка с выразительными зелеными глазами. — Но это будет тетралогия или вы планируете развить историю? — Мы много говорили об этом с моим редактором, — улыбнулся писатель, взъерошивая русые волосы. — И хотя история моих персонажей, этих героев, позволяет развить сюжет еще на несколько книг вперед, я твердо решил, что это будет тетралогия. Следующая книга из цикла «Хроники гибрида» будет последней, — произнес он под разочарованный гул толпы и пожал плечами. — Читателям не хочется прощаться с колоритными персонажами, — кивнула журналистка, что-то отмечая у себя в блокноте. — У вас уже есть название для финала? — Да, но пока это останется в тайне, — подмигнул он толпе. — Я видел предположения фанатов в твиттере и могу сказать, что некоторые из вас весьма близки к разгадке. Но большего не скажу, — усмехнулся он. — Тогда вернемся к книге, — предложила девушка, заправляя темную прядь за ухо. — Если первая книга всех очаровала и влюбила в себя, то вторая разбила нам сердца. Чего стоит ждать от третьей? — Всего понемногу. Чьи-то сердца будут разбиты, кто-то будет счастлив, а кто-то разгневан… C'est la vie, и это правило распространяется даже на те миры, что возникают здесь, — он прикоснулся пальцами к лбу. — Не нужно думать, что я намеренно создаю клиффхангеры или думаю, как бы разрушить надежды. Я просто записываю то, что эти персонажи творят и говорят, и поверьте — они не раз разочаровывали и меня. — Вы говорите о них так, словно они живые, — улыбнулась журналистка, не замечая, как пляшут хитрые смешинки в зеленых глазах ее собеседника. — Иногда мне кажется, что они более чем живые, а еще чертовски упрямые, — кивнул писатель. — И если бы они такими не были, боюсь, история Клауса и Кэролайн не покорила бы столько сердец. — Толпа восторженно завопила на этих словах, и мужчина засмеялся в ответ. — Да, признаюсь, они мои любимчики. Просто я люблю любовь и не мог устоять перед их историей. — Дадите тогда нам надежду? Какой-нибудь маленький спойлер? — предложила журналистка, и писатель задумался на мгновение, прикасаясь пальцами к губам. — Даже не знаю, что вы хотите услышать, но… Они бессмертны, а вечность — это чертовски долгое время. Годы, столетия и тысячелетия… — На лице его мелькнули следы усталости, но он обвел взглядом чуть притихшую толпу. — Любовь, которая будет жить вечность и пламя которой не погаснет во веки веков, если такая и существует, то только эти двое смогут создать что-то подобное. — Уголки его губ дернулись, когда он увидел задумчивые лица. — Я им в этом, конечно же, помогу, — на шутливой ноте закончил он, вызывая радостные улыбки. 
Уже позже, когда он расписывался на экземплярах книги, когда за окном началась сахарная метель, его острый слух уловил звонкий, переливчатый смех и тихое, недовольное ворчание — он поднял голову и на мгновение ему показалось, что в темноте улицы мелькнули искры янтаря. Он лишь нахально улыбнулся в ответ. 
Что поделать, он любил любовь (и за любимчиками присматривал, в любом из миров).