Долг

      Ровно через час за ними приехал Роджерс. Внезапно появившийся ассистент тихо вывел их тем же путем. Барнс забрался в машину, а Стивен шепотом, чтобы тот его не услышал, спросил:       — Как все прошло?       — Боюсь, мы зря потратили время, — так же шепотом ответила Ольга. — Меня как-то забыли предупредить о железной руке. Когда доедем, я попробую что-нибудь выцепить из записи, но шансов… Их практически нет. Нам долго ехать?       — Да. Часов тринадцать-четырнадцать. На середине пути сделаем остановку перекусить.       Дверь машины захлопнулась, как крышка гроба. Вот и все. Хотя, чего уж там, рядом с Роджерсом ей было немного спокойнее. Упрямо тряхнув головой, Ольга достала тетрадь с записями и начала рассказывать о реабилитации, ни к кому конкретно не обращаясь:       — Перво-наперво — абсолютное доверие. Абсолютно все, что беспокоит, вы должны рассказывать мне. Я постараюсь предельно понятно отвечать на вопросы. Когда мы доберемся, нужно будет вести дневник. Неважно, что туда записывать, главное — писать. Если совсем нет мыслей, пишите что-то вроде: «завтрак был отвратительный, кофе — слабый, дождь — мокрый, зима — снежная» и так далее. Чем больше пишете, тем лучше. И самое главное в наших условиях — спокойствие, обоюдное доверие и позитивный настрой. А куда, кстати, мы едем?       — Дом находится в горах, — неопределенно ответил Стивен.       Красота гор Ольгу всегда завораживала, и новость капельку воодушевила ее. «Умирать, так с песней», — пришла в голову глупая мысль.       — Ненавижу горы, — спокойно сказал Баки.       — Вот вам и позитивный настрой, — сокрушилась Ольга, делая пометку в тетрадь. И мысленно поморщилась от своего слишком лицемерного тона. — О нелюбви к горам мы обязательно поговорим. Не скрою, будет много неприятных моментов. Но, как у нас говорят, чтобы избавиться от большой боли, надо причинить малую.       И, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила:       — Примерно раз в месяц, я буду читать тот-самый-код.       — Откуда вы его знаете? — насторожился Роджерс.       От резкого тона Роджерса Ольга растерялась и неуверенно ответила:       — Я его не знаю… Но его напишет Джеймс. Это необходимо для контроля. Так мы узнаем, насколько далеко продвинулись в реабилитации.       Ольга откашлялась и продолжила:       — Итак, дневник, код… Ах да, Стивен, желательно, чтобы вы навещали… — она чуть было не сказала «нас», но вовремя прикусила язык. — Джеймса.       Роджерс, словно, пропустил ее слова мимо ушей. Внезапно, Ольге стало неловко за свою трусость. Как она поможет человеку, если боится его, как… Нервно покусывая нижнюю губу, она не могла найти сравнение. Пауков? Огромных, мохнатых, с черными глазами-бусинками; со жвалами, которые с легкостью прокусывают человеческую кожу. К горлу подступила тошнота.       Барнс, к счастью, не был похож на паука. Дикий зверь с бешеным взглядом, от которого пробирал мороз.       Еще один кошмар, который будет донимать ее ночью.       — Джеймс, вам сейчас не снятся кошмары? — со вздохом спросила Ольга, снова делая пометку в тетрадь.       — Нет.       — Хорошо. Не скрою, вероятно, они будут сниться.       — И сколько же «малой боли» необходимо причинить? — Роджерс через зеркало попытался поймать взгляд Ольги.       — Не знаю. Но я настроена на положительный результат. И я верю в безграничные возможности мозга. Несколько лет назад я читала о мужчине, у которого было повреждено девяносто восемь процентов коры головного мозга, парализована половина тела, утрачена речь. Но постоянные тренировки, вера в себя и сила воли помогли ему справиться с последствиями, а оставшиеся два процента взяли на себя функцию и остальных девяносто восьми*.       Она умолчала, что на восстановление ушло пять лет.       В салоне снова повисло неловкое молчание, в котором отчетливо был слышан горький смешок Барнса.       Ольга уставилась в окно: серое шоссе, окруженное с двух сторон низкими холмами с редкими скелетами деревьев, вело в неизвестность. Над дорогой нависли серые тучи, набухшие мокрым снегом, который не долетал до земли. Который таял там, в воздухе, между небом и землей. Вот и она так же растает, в неизвестности. Между серой тоской и страхом.       — Мисс Хоуп. Ольга.       Роджерс потряс ее за плечо. Она и не заметила, как уснула.       — Мы заехали в закусочную. Не хотите перекусить, попить, ну и там, по необходимости всякое. Это единственная наша остановка.       Ольга вывалилась из машины, потянулась и размялась — тело от неудобного положения затекло. На улице уже стемнело и заметно похолодало. Оглядевшись, не смогла определить где они, на глухом шоссе только свет от придорожного кафе завлекательно горел.       Внутри приятно пахло свежесваренным кофе, но Ольга решила взять чай и булочку, оказавшейся не первой свежести. Спутники заказали по гамбургеру и коле.       — Я долго спала? — хрипло спросила Ольга.       — Примерно половину пути.       — Я могу вас сменить, — зевая предложила она.       — Не надо. Дорогу я знаю, а карты нет.       — Дом на отшибе какого-нибудь поселка?       — Дом вообще посреди леса. В нескольких милях находится небольшой городок. Но там тоже лучше особо не светиться.       — Значит, практически затворники будем, — задумчиво протянула Ольга. Страхи начали возвращаться.       Барнс, пока они отдыхали, ни одного слова не произнес, будто происходящее его никак не касалось. Только настороженно смотрел в окно.       — Закругляйтесь, нам пора. И достаньте теплые вещи, скоро станет еще холоднее, — поторопил Роджерс.       В машине мысли снова переключились на человека, с которым она вскоре останется наедине. На человека, в подкорке которого записана программа, превращающая его в машину для убийства. Который пугал ее одним видом. Один его взгляд — и сердце испуганно заходилось в бешеном ритме.       И никакой логике не поддавался ее слепой страх.       Чтобы не зацикливаться на нем, она принялась размышлять в другом русле. Капитан Америка — тот, для кого слово «честь» не пустой звук, считал Барнса другом. Ради него Роджерс пошел против всех. Он доверял своему товарищу и хотел помочь.       Проскользнула интересная мысль: будь у Роджерса проблема, она бы с радостью ему помогла. Стивен не пугал ее, скорее наоборот. Красивый, светлый. Весь какой-то… Правильный. Сны с его участием она бы смотрела с удовольствием. И Роджерс был не Барнс.       Ольга вздохнула, что толку думать о том, чего никогда не может быть. И нет, она не была влюблена в Роджерса, хоть он, безусловно, и отличался привлекательностью — греза многих юных, и не очень, девушек. И она не страшненькая. Фигурка не подвела - ладная, хрупкая; длинная шея, которую она подчеркивала короткой стрижкой. Но лицо красотой не отличалось: длинный, с небольшой горбинкой и тонкими ноздрями, нос; высокие, похожие на монгольские, скулы; слишком большой рот; маленькие серо-зеленые глаза. В сочетании с нежным овалом лица, ее внешность можно было бы назвать интересной. Но спутница Роджерса должна была обладать столь же высокой и чистой моралью, которой она похвастаться не могла.       Прогнав легкомысленные мысли о Стивене, хотя думать о нем было чертовски приятно, она продолжила размышлять дальше. Друг Стивена нужен был Фьюри — довольно скользкому типу и бывшему главе бывшей организации ЩИТ. И Фьюри, как безумный коллекционер, собирал команду людей, чьи способности пугали обычных смертных. Но они защищали мир. Среди них был и Роджерс, моральные качества которого не подвергались сомнению. В общем, Нику Фьюри тоже нужен Барнс. Еще один герой, который защитит людей от зла? Впрочем, это только догадка.       Но Ольга считала себя реалистом. И она отдавала себе отчет, что результат не оправдает ожиданий. С другой стороны, знать об этом никому не следовало. В общем, вера — уже половина сделанного дела. И надо будет сделать на этом упор. А дальше, поживем — увидим.       Она устало вздохнула. Одни вопросы кругом. И самый главный — она не могла понять, что же именно в Барнсе вызывало у нее страх. И как от него, от медленно сводящего с ума страха, избавиться. Но у Ольги были свои моральные принципы — спустя рукава работать не будет.        — Ольга, что же вы задолжали Фьюри? — не сдержал любопытства Роджерс.       Она глубоко погрузилась в мысли и не сразу поняла, что ее спрашивают. Удивительно, что Фьюри ничего не рассказал. Поколебавшись — доверие должно быть обоюдным — она все же со вздохом ответила:       — Это он помог мне получить биопротез. Даже через свои более чем обширные каналы я не смогла бы получить такой. Мегасовременный, чувствительный к боли и перепадам температуры и практически не отличающийся от обычной руки… Вообще, это грустная история. Но важно, что я приспособилась и по-прежнему работаю в медицине.       — По-прежнему?       — Ага, — Ольга кивнула, но подробно отвечать на вопрос не стала.       Разговор дальше не клеился. Ей, безусловно, хотелось пообщаться с Роджерсом, он ведь живая легенда. Но чутье и какие-то смутные неоформленные мысли подсказывали ей не расспрашивать Стивена о прошлом.