Невеста поневоле

В следующий раз они встретились чисто случайно в Косом Переулке, когда Малфой не спеша прогуливался по улице во время обеденного перерыва, буквально наткнувшись на их нерадивую парочку. Грейнджер и Уизли шли, прилепившись друг к другу. Ну как, Уизли своей огромной лапой обхватил талию Грейнджер и всем своим видом показывал, что это его девушка. И эго его раздувалось огромным пузырем вокруг них. Малфой, едва сдерживая издевательскую ухмылку, которая все равно предательски растягивала губы, поравнявшись с ними, кивнул в знак приветствия: — Грейнджер, — и прошел дальше. Рон с Гермионой почти синхронно посмотрели ему вслед и даже с одинаковым выражением лица. Оба тщетно пытались понять какого черта. Гермиона нахмурилась и пообещала себе устроить ему хорошую взбучку сегодня же. На работе. У Малфоя всегда, что называется, был свободный график. Приходил он когда хотел и во сколько хотел, несмотря на то, что работал он в Министерстве и занимал неплохую и ответственную должность. Закон ему был не писан, а высшие инстанции казались ему лишь набором беспросветных идиотов. Хотя при всей его своеобразной манере работать, надо сказать, отдел его без сбоев выполнял свои обязанности. Но бывали такие дни, когда он дневал и ночевал на работе. Такие дни бывали у всех и обычно в конце месяца. Сегодня Гермиона знала, что непременно застанет его на месте. Спустившись на его этаж, она резким и уверенным шагом пересекала коридоры, мчась к кабинету ненавистного засранца. Без стука, рывком открыв дверь, она с грохотом ее захлопнула. Малфой корпел над документами. Взлохмаченный, без пиджака, который болтался где-то сзади, и с закатанными рукавами рубашки. — Вас не учили сту… — он оторвался от документов и, откидываясь в кресле, тут же расплылся в издевательской улыбке, словно предчувствуя тему разговора. — А, Грейнджер, проходи. Она в два шага преодолела расстояние между столом и входом и сразу же накинулась с разборками: — Малфой, объясни мне, какого черта? — Гермиона была похожа на фурию. Кажется, она даже малость была растрепана. Хотя сейчас все в Министерстве по меньшей мере выглядят так. — О чем ты? — он вопросительно приподнял брови, спокойно покручивая ручку в руках. — Не прикидывайся идиотом! Какого черта ты творишь? — Грейнджер, возможно, я открою тебе большой секрет, но я не телепат, чтобы понимать твои сумасбродные обрывки фраз, — он оставался до беспредела невозмутим, и этим выводил ее. Она уперлась ладонями в его стол и зашипела: — О, ты все понимаешь, слизеринская хитрожопая зараза! Чего ты добиваешься своими выходками? Он рассмеялся, так холодно, истинно по-малфоевски, но моментально посерьезнел. — Грейнджер, не бери на себя много. Ничего подобного. Я лишь хотел быть учтивым, поэтому и поздоровался с тобой. С Уизли, извини, я даже под страхом смерти не буду вежливым. Оставь это на кого-то другого. А за подарок могла бы просто поблагодарить. Гермиона еще раз испепелила его взглядом. Пальцы начали стучать по столешнице с устрашающе медленной скоростью, завершая картину. На ум невольно приходило сравнение с бомбой замедленного действия. Казалось, вот последний палец ударится о столешницу, и она взорвется от негодования. Но вдруг она отошла и нервно сдула мешавшую ей прядь. Пристально посмотрев на него, она произнесла: — Учти, Малфой, еще раз ты выкинешь нечто подобное, и я сотру тебя в порошок. — Скажи, а ты так боишься с ним поругаться только потому, что не хочешь очередного скандала или действительно трясешься его потерять? — спросил он, вставая из-за стола, обходя его и подходя к ней. — Что? — она, кажется, даже растерялась. — То, Грейнджер, то. Ты каждый раз говоришь: «Вывести Рона», «Не дает мне шагу ступить» и тому подобное. Чем это продиктовано? Твоей не особо конфликтной натурой или любовью? — Драко присел на стол, складывая руки на груди и внимательно следя за тем, как она становится все задумчивей. Грейнджер была в тупике. Она перестала понимать, что вообще происходит и о чем он говорит. — Малфой, не пытайся заговорить мне зубы. — Я занимаюсь отнюдь не этим. Может, я пытаюсь раскрыть тебе глаза. А теперь извини, у меня много работы. Он буквально вытолкал ее из кабинета, оставив на попечение острому непониманию вперемешку со слабевшим негодованием. Он ее загрузил. Но не прошло и получаса, как его дверь снова наотмашь раскрывается и на пороге предстает рыжее недоразумение. — О серьезно? — взывает Малфой, смотря, как рассвирепевший Рон, несется на него. — Ты тоже? — В смысле? — он останавливается и вопросительно смотрит на школьного врага. — Твоя недоневеста здесь уже была, теперь ты, значит, решил продолжить визит вашей сумасшедшей парочки. — Гермиона была здесь? Зачем она приходила? Что тебе от нее нужно, ты, мерзкий, вонючий хорек! — Рон плевался ядом, на какой только по своей безобидной натуре был способен. Малфой практически безутешно смотрел на его попытки быть грозным парнем. Его подвижки устрашающе выражаться были настолько слабы и жалки, что Малфой даже посочувствовал и себе, и Грейнджер, и всем остальным, к кому только когда-то прикапывался Рональд Уизли. Привычно откинувшись на спинку, он сказал: — Ну-ну, малыш Ронни, во-первых, вонючий здесь явно не я, во-вторых, и тебе я повторю: ни-че-го. — С каких пор вы с ней здороваетесь? Малфой был далеко не подстрекателем или смутьяном, но вопрос его жизни стоял ребром, а выбесить Вислого всегда было отменно. — С тех пор, как она рассказала, что ты ее выводишь своей ревностью ну или неистовой любовью — я не знаю, что тобой руководит. Ей даже дышать нельзя спокойно — так ты ее достал. Рон успокоился и помрачнел. Глаза, искрившиеся яростью и негодованием, потемнели. Его голос прозвучал глухо: — Она так сказала? — Это вкратце и немного перефразировано. — Я все понял, — глухо раздалось в ответ. Рональд Уизли неожиданно для всех покинул кабинет Малфоя тихо и без драки. А Драко, посчитавший, что на сегодня он с визитами отстрелялся, снова приступил к работе. Однако с выводами он поторопился. К его кабинету торопливой, но от бедра походкой, шла девушка. Дверь она раскрыла, как и предыдущие визитеры, без стука и резко. — Драко. Он поднимает глаза, надеясь, что этот отвратительный голос ему померещился от переутомления. Но нет, посреди его кабинета стоит Астория Гринграсс и смотрит на него стеклянными глазами. — Каким ветром тебя сюда занесло? — у этой девушки удивительная способность выводить его в считанные секунды. Одно ее появление заставляет его зудиться как при аллергии. — Нам надо поговорить, — ее тон был деловым и абсолютно не подходящим ей. Она садится в кресло и смотрит взглядом, не терпящим возражений. — Если ты о свадьбе, то ее не будет. Я все сказал, — отчеканил он и снова вернулся к бумагам. — Это все из-за клятвы, я знаю. Но думаю, мы можем найти выход. У Драко вырвалось презрительное хмыканье. «Думает она, как же. Ты на это не способна, Астория», — подумал он про себя, наблюдая за тем, как она манерно хлопает ресницами. — Если до тебя тяжело доходит, то я выражусь яснее. Даже если бы я так опрометчиво, но все же так кстати не дал бы эту клятву, я бы все равно не женился на тебе, Гринграсс. Пытай меня мой отец, угрожай он мне — я бы все равно не согласился. Теперь уяснила? Астория лишь поджимает губы, резко встает с кресла и обиженным, пожалуй, даже оскорбленным тоном говорит: — Между нами все кончено, — после чего демонстративно хлопая дверью, ретируется. — Ну наконец-то! — выдыхает Драко в пустоту. — Правда, между нами ничего и не начиналось, но для тебя и такое умозаключение недурно. Он снова поспешил. Спустя мгновения дверь вновь открывается, и Астория, почти плача, снова бежит в его сторону. — Нет, я так не могу. Ты мне уже нравишься. Драко закатывает глаза. И как его угораздило попасть в этот дурдом? Ему даже в худших снах не снилось подобного. Да и гиперболизированных дур таких он видел лишь в магловских фильмах. И Малфой, уже плюя на все правила приличия и нормы поведения, устало говорит: — А ты мне — нет. Астория смотрит на него мокрыми глазами и внезапно на нее снисходит озарение: — Тебе она нравится! Малфой чуть подается вперед, хмурится в попытке понять, о чем толкует эта писаная красавица, и спрашивает: — Кто? — Не знаю, но есть та, которая тебе нравится! Я по глазам вижу! — Я поражен твоими способностями к дедукции! — Теперь я понимаю, — она, кивая головой, чуть всхлипывает и утирает выступившие слезы шелковым платком, уже успокоившись. — Мы действительно не можем быть вместе. До свидания, Драко. — Счастливо! — он лживо улыбается и даже машет рукой, а когда она исчезает, в изнеможении откидывается на спинку кресла. — Сроду такой дуры не видел! Но все-таки ее по дурости высказанная мысль оседает у него в сознании. Малфою не хочется признавать, но, кажется, маленькая дурочка с переулочка попала в точку.