окраина Каунаса, Аукштайтия, Литва, 1975 год
- Полепи со мной, Анниба! Полепи! Ты обещал! - Подожди, мне нужно закончить самолёт. - Ты его уже собрал. Когда мы поиграем? - Мне нужно покрасить его до прихода папы, – мальчик обернулся, рассматривая сестру, и задумчиво почесал затылок. – Может… может, ты хочешь раскрасить самолёт вместе со мной? - Да! Миша впервые услышала от старшего брата предложение поиграть в его игрушки. Он редко позволял ей трогать свои деревянные модели машин и самолётов, ссылаясь на то, что та может сломать их или оторвать одну из мелких деталей. - Спасибо, Ганнибал, спасибо! Я принесу краски и кисточки. Ганнибал прождал сестру добрых двадцать минут, а потом пошел на поиски. Их фамильный замок был большой, но Миша, скорее всего, должна была забежать внутрь через кухню. По пути он встретил управляющего Довмонта и тот подсказал ему, где искать Мишу. - Разгружайте вот сюда, быстрее! Граф скоро вернётся! – подгонял Довмонт рабочих, которые привезли продукты из города. Ганнибал обернулся на пороге кухни и случайно встретился взглядом с одним из мужчин. – Справитесь быстрее, больше заплачу!.. - Миша! – Ганнибал наскочил на девочку, хватая её за руки. – Я тебя заждался. Почему ты задержалась? - Мама показывала мне свои рисунки. Хочешь посмотреть? Там есть новые. Ганнибал и Миша всё же раскрасили деревянный самолёт, но только спустя неделю. Было тёплое лето, и дети как всегда проводили время в сарае, где хранились столярные инструменты плотника Петраса и некоторые детские игрушки – велосипед, санки и мячи. Их замок стоял у леса на краю города, было раннее утро воскресения, было холодно и тревожно. Родителей он нашёл первыми – мать в спальне у туалетного столика в разодранной ночной сорочке, а отца – в кабинете. У обоих была кровь на одежде со стороны сердца. - Петрас! Петрас! – Ганнибал бежал по лестнице, совершенно не думая о том, что его могли услышать те, кто убил маму с папой. Ему всего лишь хотелось найти старика Петраса, который успокоит его и скажет, что это всего лишь кошмар. Потом они втроём – Ганнибал, Петрас и Миша - испекут блины и порадуют родителей за завтраком. Но нет. Петраса нигде не было. - Мама, мамочка! Прекратите!.. Мне больно! В саду за домом – это был второй и последний раз, когда Ганнибал случайно увидел глаза рабочего. Как раз в тот момент, когда тот приподнял голову и посмотрел вперёд, продолжая как-то странно двигаться над Мишей. - Чёрт, ещё мальчишка. Стреляй, Томас, стреляй! – закричал мужчина своему напарнику, а Ганнибал застыл, смотря на сестру. Он должен был что-то сделать. Выстрел. - Миша! – завопил мальчик, бросаясь к сестре. Снова выстрел. Он увидел, как тот мужчина, который должен был его застрелить, упал на землю, а тот, что сидел над Мишей, уже лежал на ней и не шевелился. – Миша, Миша! Он упал рядом с мужчиной и принялся колотить его по спине, пока чьи-то руки быстро не оттащили его. Петрас осторожно перевернул тело убитого им мужчины и склонился над девочкой. Миша неподвижно лежала на земле в разорванном и перепачканном кровью платье. Судя по всему, она задохнулась. - Миша, ты слышишь меня? - Ганнибал, посмотри на меня! Она не дышит, не дышит… – покачал головой Петрас, держа голову девочки на своих коленях. – Ты не ранен? Ганнибал, ты не ранен? - Н-нет… Мама и папа, они… – он не смог договорить. – Миии… М-миша… Старик поманил мальчика к себе и обнял рукой, стараясь утешить. - Почему эти люди сделали всё это? - Потому что в мире есть плохие люди, которые не боятся творить уродливые вещи перед лицом Бога. Они думают, что никто не накажет их. - Они убили маму и папу ради денег? – спросил мальчик, а Петрас кивнул. Он взял холодную руку сестры и сжал. Слёзы медленно текли по его лицу. – Я не хочу, не хочу… - Нам надо сообщить стражам порядка. Я... – он медленно встал, на трясущихся ногах. – Я должен позаботиться о тебе, Ганнибал. Пойдем, пойдем в дом. - А как же Миша? Мы… мы не можем её тут оставить! Мы не можем её тут оставить! – упирался Ганнибал, пока Петрас тащил его в сторону замка. Мишу, родителей и убитую прислугу нельзя было трогать, потому что это было место преступления. Петрас объяснил это Ганнибалу на следующее утро, когда они уже собрали вещи и купили билеты в Париж. Петрас позвонил дяде Ганнибала, Роберту, и рассказал о том, что случилось. Полгода спустя в Париже Петрас умер, когда разливал на кухне дяди Роберта вечерний чай.***
Балтимор, Мериленд. Наши дни.
- Красивая мелодия, но мрачная, – тёплые руки обвили его шею, когда Ганнибал кончил играть и записал ноты. Филиппина поцеловала в щёку, присаживаясь рядом. – Как ты? Ты уходил ночью куда-то, я почувствовала. - Навестил одного знакомого из городского совета. Нужно было кое-что закончить. - Мистер Айли всё-таки получил по заслугам, – понимающе кивнула Филиппина, поджимая губы. Ей был отвратителен этот человек, и она прекрасно помнила, кто именно рассказал Ганнибалу о вырубке леса и строительстве парковки. – Мне нравилось гулять в том лесу. Что ты забрал? - Всё, – женщина заметила, как муж сжал кулаки. – Мне… - Что тебя беспокоит? Твоя ночная вылазка не была запланирована, не так ли? - Мне снова снятся кошмары. Я… не знаю, почему, но последнее время вспоминаю сестру. Возможно, Вселенная хотела, чтобы тот санитар убил меня? - Опиши свои сны. Кто в них страдает? - Чаще всего это ты, а я просто… не способен помочь и вовремя спасти. Это началось с Миши и продолжается с тобой. Шиве не стать Вишну, потому что, надевая маску Рудры, я приношу только разрушения. - Ты говоришь об этом… – прошептала миссис, не веря собственным ушам. Он признавал, соглашался. – Ганнибал, взгляни на меня, – она коснулась его лица, поворачивая к себе. – Шива и есть Вишну, и Брахма, и все трое сливаются в Брахмана. В каждом живущем есть тьма и свет, вопрос лишь в том, какую силу ты питаешь. А танец Шивы – это… перерождение, а не разрушение. И прежде всего, уничтожая всё вокруг, Шива уничтожает и самого себя, чтобы… переродиться в кого-то нового. - Психопаты не способны на глубокие чувства. Так… говорят и так… на самом деле. Самое большое из того, что я когда-либо чувствовал, началось с твоего появления. - Ты лучше меня знаешь, что всё сугубо индивидуально. Каждый из нас чем-то болен и чем-то отличен от остальных, и у каждого есть прошлое. Тебе было десять лет, Ган, ты не мог спасти её. И да, потеря Миши сказалась на тебе, но это не значит, что ты не сможешь стать кем-то ещё. - Кем ты бы хотела видеть меня, Парвати?***
Званый ужин прошёл хорошо, однако подозрения Джека Кроуфорда слегка раздражали Ганнибала. Он не хотел, чтобы Филиппина волновалась из-за этого, и чтобы её волнение как-то сказалось на малышке. Он на мгновение замер перед входом в гостиную, изучая тот факт, что совсем скоро у них будет здоровый живой ребёнок, и совершенно неожиданно для самого себя расплылся в тёплой улыбке. Филиппина, сидящая за клавесином, выглядела весьма привлекательно. Он вспомнил, как однажды овладел женой именно здесь, и самодовольно хмыкнул. Спустя годы доктор Лектер до сих пор не мог объяснить самому себе, какая сила удерживала эту женщину рядом с ним. - Решила окончить произведение за меня? – Ганнибал положил ладони на плечи супруги. Эбигейл мыла посуду на кухне. – Нужно возобновить наши уроки, ты теряешь форму. - Думаешь, он забрал еду, чтобы проверить? Они знают… - Джек не найдет ничего. Это не человечина. - Ты?.. Тогда где изъятые органы? Бережешь для Рождественского ужина? - Осталось два дня, – парировал мужчина, улыбаясь. Филиппина взволновано глядела на него и ждала ясного ответа. – Органы ещё пригодятся. Вообще я стараюсь отойти от дел. От Уилла, от расследований и убийств… - Я тоже. Но тебе тяжелее с этим расставаться. Ощущаешь себя не целым? - Не совсем понимаю, что останется, если… если я перестану. - Мы, – она мягко поцеловала его в губы, а Ганнибалу в этот момент показалось, что к его щекам прижались две маленькие ладошки: ладонь ещё нерожденной дочери и ладонь погибшей сестры. Утром он вернулся в постель раньше, чем Филиппина проснулась, но первое, что она спросила, заставило его замереть на несколько секунд. Беременность делала её ещё проницательной, и более требовательной. - Ты снова уходил. Кто умер этой ночью? - Нужно закончить всё до конца. - Ты не хочешь по-другому, да? – она села в постели слишком резко для своего положения, что побудило Ганнибала дёрнуться в её сторону. – Тебе обязательно?.. Хотя, неважно. Делай, что должен. - Филиппина… Она покинула постель, быстро направившись к ванной. Ганнибал тенью следовал за женой. - Ты злишься лишь потому, что твои представления обо мне не совпадают с моими действиями в реальности. - Ты прав. Но тогда не смей говорить о том, что тебя якобы волнует искупление или, что ты думаешь о правильности своих поступков. Твоя жизнь соткана из лжи и крови. Я изуродованным цветком вплетаюсь в это полотно. Лишь фрагмент, пусть и роскошный. Но фрагмент. - Я… – в парадную дверь позвонили, Ганнибал прикрыл глаза. - Ты откроешь чёртову дверь. Джека так рано никто не ждал, как и в прошлый раз. Филиппина медленно шла к гостиной, где беседовали мужчины, и слушала о деталях сегодняшней вылазки мужа. Гидеон мёртв. - Я могу подтвердить, что всю ночь он был в доме. Меня тошнило, мы практически не спали сегодня, агент Кроуфорд. – Филиппина вплыла в комнату и дошла до мужа, встав по правую руку. Джек оглядел её, невольно восхищаясь. Он был запутан и разбит, он устал гнаться за тенью Потрошителя, но не мог не отметить, что Лектеры действовали как единый организм и всегда защищали друг друга. – В чём Вы его обвиняете? - Ни в чём, лишь задаю вопросы. - Очевидно, нет. – Ганнибал претворился, что глубоко оскорблен поведением Джека, и оставил агента на жену. - Вы подозреваете его? - А Вы? - Мне нет необходимости в этом. Я его знаю почти двадцать лет. Ганнибал открывается сам, но тогда, когда сочтёт это нужным. Пожалуйста, покиньте мой дом. Вы добавили этому утру пару дурных оттенков.***
окраина Каунаса, Аукштайтия, Литва, 2008 год.
- Я был удивлен, когда ты позвонила и попросила встретить. Откуда ты узнала, что я здесь? Ах, да… мои письма. - Да, ты слишком часто пишешь мне письма. Агата устала их переправлять. - Как дорога? Почему ты здесь? - Хорошо. Просто… захотелось вдруг к тебе. Тебя. Спасибо, что приехал. - Не хочешь спросить, что я делаю в Каунасе? - Нет. Ты сам всё расскажешь, когда мы будем ужинать. Кстати, что сегодня на ужин? - А чего бы ты хотела? – он помог ей сесть в машину, погрузил вещи, завел двигатель. - Пареную рыбу с овощами, морскую капусту и черничный пирог на десерт. - Только вчера ходил в лес за черникой. – Ганнибал широко улыбнулся, встречая взгляд Филиппины. Она ответила ему улыбкой. – Я очень рад видеть тебя здесь. В любом месте, если честно. Они не виделись два года после событий в Праге. Два года он не видел её лица и не слышал голоса, не чувствовал тепла тела. Он пытался найти ее во Флоренции через сестру и отца, но не смог. Филиппина заметно изменилась: стала ещё стройнее, остригла свои роскошные волосы до лопаток и заменила любимые орнаменты и цвета в нарядах на классический чёрный. Всё ещё выглядела так, будто сошла с картин Боттичелли, но будто давно и, скорее всего, только в его снах. - Агата говорила мне, что ты вёл лекции в Сорбонне в прошлом году. Поздравляю. Чем сейчас занимаешься? Что делаешь здесь? - Твоя сестра права, но я решил устроить себе отпуск, – Ганнибал сам не имел чёткого представления, почему вдруг приехал на Родину. Сюда, как он считал, ему путь был закрыт. К тому же, без Филиппины было бесконечно тоскливо и скучно. – Чем ты занималась? - Рисовала. Изучала йогу. Подумываю съездить в Индию... Много произошло за два года и в то же время не произошло ничего. - Ты говоришь со мной об этом, что уже хорошо. Когда ты уехала, я решил, что потерял тебя. - Ты не думал так, Ганнибал. Ты не мог так думать, потому что иначе бы давно нашел меня. - Кто сказал, что я не знал, где ты? - Ты сам, – она коснулась его запястья. – Я читаю тебя, и ты явно видишь меня впервые за два года. И ты хочешь запереть меня в одной из спален, – она отпустила его и выбралась из машины со словами: – Что ж, может, я позволю этому случиться. Ганнибал при всем своем опыте не представлял, как поведет себя жена, когда они окажутся в доме. Он невероятно скучал по ней, но прекрасно понимал, что их отношения имеют специфичный характер, и Филиппина вряд ли быстро его к себе подпустит. Она могла попытаться убить его, могла прекратить разговаривать, а могла... - Закрой дверь. - Хорошо, – он тут же выполнил просьбу. - Кроме тебя кто-то здесь живет? - Только я. Прислугу нанимать не стал. - Отлично. Она стянула с себя верхнюю одежду, видя неподдельное удивление в его глазах. Ганнибал не ожидал, но затем стал раздеваться тоже. Полностью обнаженные они несколько минут стояли напротив друг друга, медленно сократили расстояние, оглаживая с осторожностью, осматривая тела, а затем врезались в друг друга как два хищника, сминая губы в поцелуях, щипая и прикусывая кожу, сжимая руками. Они кусались и царапались, стискивали кожу, до синяков целовали. Дыхание стало горячим паром, а зрение расфокусировалось. Им обоим казалось безумием и сюрром окружающее пространство. Ганнибал упал на спину где-то в столовой, наблюдая, как его донна устраивается на нём, начинает медленно раскачиваться, как цепляется за его грудь пальцами и запрокидывает голову. - Линааа… - Г-ганнибааал... Филиппина сжалась, затихая в сильных руках, и ощутила, как теплое семя заполняло её изнутри. Муж стиснул её в объятьях и медленно завалился на пол, устраивая на своей груди. - Каждый раз как первый. - Или как последний, – согласился Ганнибал, пытаясь отдышаться. – Ты всегда будешь моей главной слабостью. - Хочу провести с тобой жизнь. Дышать с тобой и делать самые разные вещи, как единое существо, – она надавила на грудную клетку, приподнимаясь, и мужчина на несколько секунд утратил способность дышать. Он вопросительно посмотрел на неё, но Филиппина, осознав, что сделала, поменяла положение, позволяя ему сделать нормальный вдох. - Ты как-то согласилась узнать меня получше, помнишь? - Помню. До сих пор узнаю. - Это долгий процесс, – согласился мужчина. – Я хочу узнать тебя тоже. Ещё лучше. Что есть в тебе? Какая тайна? - Уверен, что осталось хоть что-то, чего ты не знаешь? - Абсолютно. Например, твои серийные массовые убийства в Австралии. Кали. - Ты?.. Я не хочу об этом говорить, – она села в постели. – Я здесь, потому что эта напасть кончилась и мне необходимо снова стать прежней. - Рядом со мной-то? – Филиппина обернулась и увидела его лицо, выражающее легкую недоуменность. Увидела привычно приподнятую бровь и седину в волосах. Эта картина заставила её ласково улыбнуться и нырнуть обратно под одеяло к мужу. - Ты стареешь. Время так бежит... - О! Теперь мы говорим про возраст, – они засмеялись. Ганнибал поймал её руку и поцеловал пальцы. – Покажешь мне места преступлений? - Ты их видел в новостях или даже лично, раз следил за мной. - Нет, но мой приятель Кроуэлл позвонил мне в прошлом месяце и сказал, что видел тебя в Сиднее. А потом добавил, что я должен скорее приехать и забрать тебя, потому что у них появился опасный маньяк. И тут я сложил два и два. - Пыталась одновременно унять боль после пражских событий и научиться чувствовать твою работу ещё лучше, – доктор Лектер поймал ладонь супруги и поцеловал каждый палец поочередно. – Это похвала или осуждение? - Скорее выражение почтения. Ты – совершенство. Я полагал, что ты сбежишь от меня ещё на первом курсе. – Филиппина нахмурилась. – Ты знала, чувствовала и бредила моими убийствами, но оставалась так близко. Почему? - Почему? Возможно, я всегда знала, что ты не сделаешь мне ничего плохого, а может, я просто люблю боль? Ведь я с тобой бесконечно долго и бесконечно больно, – он хотел что-то возразить, но Филиппина приложила указательным палец к его губам. – Что-то внутри меня ждёт того момента, когда эта боль начнёт питать, а не уничтожать. – Ганнибал обхватил губами её палец, начиная посасывать. - С нас должны упасть все стены для этого. Ведь чтобы стать по-настоящему свободным, человек должен отказаться от всего, что любит.***
- Бедро, запеченное в глине, – объявил Ганнибал, входя в столовую. - Пахнет божественно, – заметила Эбигейл. Филиппина улыбнулась ей. С ними сидел Абель Гидеон, практически не скрывая удивления и восхищения от происходящего. - Люблю запекать в глине. Мясо получается более сочным, а ужин превращается в настоящее представление. Вам отрезать? - Уже отрезали, – ответил Абель, чем вызвал ухмылку на губах миссис. - Ганнибал сказал, что у Вас серьёзный перелом позвоночника, доктор Гидеон. Так что ноги Вам вряд ли будут нужны. - Вы тоже любите экзотические продукты, миссис Лектер? Вашему ребёнку это идёт на пользу? – Филиппина напряглась, ощущая на себе взгляд мужа. Она никогда раньше не ела человечину. - Не попробуем, не узнаем, – улыбнулась миссис. Эбигейл заёрзала на стуле. - Тяжело по-настоящему чем-то владеть, да, доктор Лектер? В любой момент можно потерять кого-то, кто тебе дорог? – он остановил свой взгляд на девочке. – А Вы кто такая, юная леди? - Меня зовут Эбигейл. - Наша старшая дочь, – закончил за неё Ганнибал, ободряюще улыбнувшись девочке. - Становится всё интереснее и интереснее. Ощущаю себя в каком-то сериале про семейство каннибалов. У вас это семейное дело? Как у сапожников или музыкантов? - Вы остры на язык, доктор. Не стоит ускорять события. После ужина Ганнибал попросил дочь помочь убрать стол и вымыть посуду. Эбигейл долго молчала, а затем не выдержала и спросила: - Вы снова в ссоре? Ощущаю дежа вю. Как только я попала в этот дом, вы тоже были в ссоре. Почему теперь? Что произошло? - Мы очень скоро уедем отсюда, но сначала нужно кое-что закончить. Мне снова нужна твоя помощь. Мы должны сделать всё идеально, тогда ты сможешь легально отправиться вместе с нами во Флоренцию. Ты поможешь мне? - Мама не должна знать, я права? - Да. - Что от меня требуется?***
окраина Каунаса, Аукштайтия, Литва, 2008 год.
- Руки вместе. Так, сведи локти, закрой лицо. Молодец. - Дальше? - Я бью слева. Теперь справа. Хорошо. Можешь отдохнуть. - Я хотела!.. Филиппина убрала руки от лица, и Ганнибал тут же повалил её на мат. - Мы же договаривались, что будем действовать честно! - Помню, – стараясь не дать ей вырваться из захвата, согласился Ганнибал. – Но мы также договаривались, что будем включать голову и забудем здесь, кто мы такие. - Отличная возможность для убийства, – прохрипела девушка, кусая мужа. - Ты напоминаешь мне мангуста, – он вывернулся, вновь блокируя её выпады. – Они ловкие, но змеи ловчее. - И болтливее. - Чёрт! – в следующий момент она сидела верхом на муже, выкручивая ему руку и упираясь локтем между лопаток. – Хорошая работа. Никогда не упускай из виду противника, если возникнет необходимость в драке. Отпустишь меня? Супруги легли рядом, восстанавливая дыхание. Филиппина лежала посреди тренировочного зала, переплетя пальцы с пальцами Ганнибала, и думала, насколько же они идентичны. Бывали моменты, когда ей казалось, что её внутренний голос звучит как голос Ганнибала или что она видит мир его глазами. Спрашивая мужа, случалось ли ему чувствовать нечто подобное, она всегда получала загадочную улыбку и пару-тройку слов о её специфичной особенности восприятия. Но Ганнибал чувствовал её. Просто иначе, но чувствовал.***
Глубокой ночью Филиппина проснулась, вновь не обнаружив мужа рядом, и направилась в его кабинет. Из гостиной раздавалась музыка. Филиппина осторожно подошла к нему со спины и, чуть посомневавшись, положила ладони на усталые плечи. - М-можно к тебе? - Думал, что ты спишь. Мне… не спится. Я разбудил тебя? - Нет, я не спала. Почему ты здесь? - Хочу закончить произведение. - Ты избегаешь меня? Из-за моих попыток поскандалить, – Филиппина обогнула скамью, становясь перед мужем, но не убирая левую ладонь с его плеча. - Нет, просто даю тебе необходимое пространство. И думаю об… – он дотронулся до её чуть выступающего живота, Филиппина накрыла его руку своей, – этом. Мне до сих пор не верится в то, что всё может случиться. Моих родителей убили, мать и сестру изнасиловали, а я… мне было всего десять лет… Знаешь, быть может… я просто иногда думаю, быть может это расплата за мою месть тем людям? - Брось, Петрас убил тех мужчин, не ты. Ты был ребёнком и чудом выжил сам. Твоё решение поглощать уродство, подобное тому, каким были наделены убийцы твоей семьи, объяснимо. Но оно не единственно верное. Мы выяснили, что я склонна к насилию и могу лишать жизни. Но ты как-то сказал, что во мне есть много хорошего. - Целая тысяча солнц, помещенная в зеркальную комнату, – припомнил доктор Лектер её слова, произнесенные лет десять назад. – Моя лучшая половина. - Если мы с тобой вместе – единый организм, значит мой свет – это твой свет, – он потянул к ней руки, предлагая сесть на колени, и Филиппина с радостью устроилась на них, обвивая руками шею супруга. – Нам нужно решить что-то на счёт Беделии. Где Эбигейл? Её спальня пуста. - Я отвёз её в хижину. К Мириам. Беделия пока останется в подвале. - Их должны найти. Кого ты выбрал, Ган? - Доктора Чилтона. Он… подходит. – Ганнибал осторожно прочертил кончиками пальцев по щеке жены. - И органы пригодятся – их найдут в его доме, так? - Так, всё так, – он обнял её, поглаживая по волосам, прижимая к себе крепко, но при этом стараясь не навредить ребёнку. - Я… – она хотела что-то спросить или добавить, а может, предложить, но вдруг осознала, что слова тут не к месту. Между ними образовалась хрупкая гармоничная тишина, которую нарушать не хотелось. Хотелось просто сидеть у него на коленях и обниматься. - Тшш…