Медиум

– Спасибо. Спасибо, – Патрик вымученно улыбнулся и закрыл дверь за последним вышедшим на лестничную клетку полицейским. Они только закончили с отпечатками пальцев, описью пропавшего имущества и опросом возможных свидетелей, а время уже приблизилось к часу ночи, так что Грэйс чувствовал себя выжатым и опустошённым. Дверь захлопнулась с бьющим по нервам лязгом перекошенного замка, и воцарилась тишина. Обманчиво спокойная тишина квартиры, которую он считал своей родной вот уже пять лет. Да, тут не было стильных и дорогих дизайнерских решений, всю мебель он покупал сам, подбирая на свой, быть может, не идеальный вкус, да и бОльшую часть ремонта после переезда делал своими руками, но зато здесь ему всегда было хорошо и уютно. Даже если весь мир вокруг словно с ума сходил, достаточно было прийти сюда поздно вечером, заварить кофе или глотнуть холодного пива и, усевшись в глубокое кресло около окна, начать перебирать струны гитары, чтобы вновь обрести гармонию. Как же так случилось? Как это произошло? Патрик медленно выдохнул, развернулся и прислонился спиной к двери. В проеме спальни стоял Брендон. Он наотрез отказался уходить, когда Грэйс предложил ему снять номер и спокойно отдохнуть где-нибудь, пока тут будет работать полиция. Тогда Патрик даже рассердился на его навязчивость, но сейчас, оставшись посреди своего разоренного жилища, чувствовал признательность за то, что в этот момент не одинок. – Ограбление, – горько скривив губы, процитировал он одного из полицейских. – Банальное ограбление. Брендон только мрачно приподнял брови и удалился в сторону кухни. – Твою мать, да за что же это все?.. – не представляя с какой стороны подойти к уборке, Патрик съехал спиной по двери, обхватил колени руками и замер, уткнувшись в них лбом. Пропали деньги, которые он держал дома, золотые часы и цепочка – подарок отца, ноутбук и даже коричневая лётческая куртка из натуральной кожи. Это Чикаго, детка, как бы мы ни старались, чтобы весь мир забыл об Аль Капоне и его ребятах, это все еще Чикаго, и тут воруют, убивают и насилуют, хочешь ты этого или нет… Позвонить отцу? Искушение было велико, но Патрик отмел эту мысль – у Мартина и так в последнее время неважно со здоровьем, не стоит волновать его лишний раз. Мать он тем более не желал вырывать ради своих проблем из спокойного и далекого мира её новой семьи. Да и друзей будить посреди ночи смысла не имело. Нет уж. Сам, всё сам. В конце концов, ничего совсем уж страшного не произошло. Он жив, здоров, руки-ноги целы. Приберется, на деньги, оставшиеся на карточках, сменит мебель, купит ноут и, как это ни горько, подыщет замену любимой старушке-гитаре, а главное – врежет новый, суперсовременный замок. Желательно такой, чтобы при попытке взлома самостоятельно кастрировал грабителей и отсылал сообщение о нападении в полицию… – Эй, жертва произвола! – раздалось прямо над ухом, и Патрик вздрогнул, выныривая из омута вязких, тяжелых мыслей. Нери стоял прямо над ним и протягивал одну из двух открытых банок пива. – Я тут у тебя похозяйничал, – озвучил он очевидное и уселся рядом на галошницу. – Спасибо. Патрик с наслаждением отпил глоток и прикрыл глаза. Это было как-то ирреально – сидеть в коридоре, окутанном тишиной городской ночи, с парнем, которого узнал всего день назад, и пить холодное пиво среди учинённого грабителями бардака. – Вот же твари, – усмехнулся он, наполовину опустошив банку. Отыскал чистый пятачок пола, вытянул ноги и прижался пульсирующим затылком к холодной стене. – Зачем было всё переворачивать и ломать ради того, чтобы утащить полтыщи баксов, куртку да старый ноут? – Действительно, зачем? – эхом откликнулся Брендон и, отставив свое пиво, поднялся. Алкоголь помог немного расслабиться, и Патрик, глядя на Нери снизу вверх, поймал себя на том, что откровенно им любуется. Его лицо с красивыми правильными чертами в сочетании с идеальной стрижкой так и просилось на обложку какого-нибудь модного журнала, а загорелое, спортивное тело, казалось, было создано для разврата. Даже не верилось, что какие-то сутки назад, он целовал эти губы и обнимал эти плечи… Череда размышлений привела к моменту их знакомства, когда он видел Брендона наиболее обнаженным, и напомнила об одной пикантной детали, до сих пор забавляющей и интригующей Патрика. – Брен, – он сжал губы, стараясь скрыть улыбку, – а чего ты вчера утром в юбке был? Нери не ответил. Он чуть наклонил голову и, застыв на месте, смотрел в никуда. – Что? – насторожился Патрик. – Просто помолчи немного и не торопись вызывать белые халаты, – негромко отозвался Брендон и шагнул к входной двери, так что Грэйсу пришлось спешно подтянуть ноги. С нарастающим интересом и изумлением он наблюдал за тем, как Брендон развернулся, ссутулился и медленно пошел из коридора в гостиную. Он не то чтобы крался, но двигался довольно осторожно. Дошел до окна, раздвинул пальцами жалюзи и выглянул на улицу, а потом вернулся к входу в комнату. Чтобы разглядеть, что там происходит, Грэйсу пришлось подняться и подойти к дверному проему. Оказалось, Нери стоит перед стеллажом над грудой варварски сваленных на пол книг, и руки его около полок двигаются так, словно эти самые книги еще на месте, и он перебирает их одну за другой. – Брен?.. – несмотря на просьбу молчать, нерешительно позвал Патрик. Он подозревал, что сейчас в квартире происходит что-то мистическое, а от этого по спине полз тревожный холодок, и ужасно хотелось нарушить таинственную, гнетущую тишину. Нери не отреагировал. Перебрав невидимые книги, он отправился к раскуроченному шкафу, который тоже осмотрел так, словно всё его содержимое не было вывалено на пол, как внутренности выпотрошенной рыбы. Следом он прошелся по настенным полкам, потом взялся за тумбочку под телевизором. Не говоря больше ни слова, Грэйс переходил за Нери от одного предмета мебели к другому. Брендон действовал размеренно и аккуратно, чего нельзя было сказать о грабителях, которые не щадили ни одного попадающегося им под руку предмета. Из гостиной они переместились в спальню, центром которой сейчас была выдвинутая углом двуспальная кровать с раскиданным постельным бельем и исполосованным ножом матрацем. После её обследования пришла очередь кухни, а затем санузла и коридора. Усталость сменилась возбужденным мандражом. Патрик потерял счет времени и следовал за Нери, как завороженный, но в коридоре тот наконец замер и обернулся. – Их было двое, – уверенно произнес он, глядя Грэйсу в глаза, а затем замешкался, словно пытался подобрать верные слова. – Один такой… Уверенный, сильный, умеет обращаться с оружием… Матерый чувак. Военный, точно. А второй все делает, как тот скажет. Он моложе и… дерганый такой. Пришли они ночью. Дальше взлом… Обыск… Главное, эти суки очень методично все обшаривали и точно знали, что ищут. Вот только с первого раза не нашли и тогда уже стали прочесывать твою квартиру вдоль и поперек, резать матрацы, двигать мебель. Даже стены простукивали, блядь! И опять нихрена. Тогда тот, который военный, велел сообщнику взять всё ценное, инсценируя это твое «банальное ограбление», а тот перед самым уходом… Брендон умолк, шагнул обратно в гостиную и занес руки над обломками гитары так, словно держал её за гриф и еще только собирался учинить расправу. Патрика прошиб холодный пот. Обыкновенные звуки ночного города за окном – голоса, лай собак и особенно отдаленный вой полицейской сирены стали звучать как-то иначе, тревожно и зловеще. – Откуда… – его голос осип, и пришлось откашляться, чтобы продолжить. – Откуда ты всё это знаешь? – Вижу, блядь, – Брендон нетерпеливо передёрнул плечами. – Это было не ограбление, Пат. Что искали эти ребята? Ты прячешь что-то ценное? – Ценное? – Патрик прищурился и отступил на шаг от идущего прямо на него Нери. – Нет! У меня нет ничего, что могло бы кого-то заинтересовать… Но… Черт! Почему ты не сказал полиции? Если у меня тут орудовали не просто грабители с улицы, а какие-то… какие-то хрен знает кто, то это же в корне меняет дело! – Как ты себе это представляешь? – Нери усмехнулся и, скрестив руки, прислонился плечом к дверному косяк. – «Господа полицейские, я, вашу мать, медиум и вижу, что тут произошло на самом деле. Берите свои блокноты и пишите»? Это тебе не какой-нибудь сериал с Fox (1). – Чёрт… Чёрт! – Грэйс схватился за голову и с размаху опёрся спиной о стену. Брендон был прав: выкладывать такие новости полиции – верный способ попасть под надзор психиатра! Как же быть?! Он понятия не имел, что могли искать в его квартире, но сам факт подобных поисков отбивал всякий сон и аппетит. – А они… Они могли прийти сюда по ошибке? – с надеждой уточнил он. – По ошибке? – Брендон качнул головой. – Это только в комедиях бандиты такие тупые. Вспоминай, Пат, что такого интересного у тебя может быть? – Ничего. Клянусь тебе! Я и полиции сказал: у меня нет ничего ценного, нет врагов, которые хотели бы поквитаться! – Грэйс в отчаянии округлил глаза и уставился на Брендона, всем своим видом давая понять, что говорит искренне. – Твою мать, Пат, с такими лицом надо в переходе деньги выпрашивать! – улыбнулся Нери. – Убери, пока я на тебя не набросился и не поимел. – Да хорош уже! – с досадой отмахнулся Патрик. Он глянул в гостиную, на разломанный и изрезанный складной диван, где каких-то несколько часов назад собирался разместить гостя. Смешно вспомнить! Он чуть заикаться не начал перед дверью, не зная, как предложить Брендону остаться у него, чтобы тот не подумал, будто после вчерашнего он возомнил о себе невесть что и надеется на продолжение. В тот момент ему жизненно-важным казалось решение этого вопроса, воспоминания о событиях в клубе сладко кружили голову, а сердце так болезненно ныло из-за упущенной возможности хоть на одну ночь оказаться в одной постели с Нери. Как же жёстко жизнь расставила приоритеты… – Вот же черт!.. – выдохнул Патрик, возвращаясь в коридор. – Даже спать негде. Поезжай в отель, Брен. Прости, но мне негде тебя устроить. – А сам? – скептически поинтересовался Нери. – А я тут, постелю на полу. – Один останешься со взломанной дверью и какими-то мудаками на хвосте? – Да. Именно, – раздраженно отозвался Патрик. – Тут ведь ещё есть немного того, что можно унести, если ты не очень притязательный вор и не ищешь хрен знает что, прочесывая квартиру дюйм за дюймом. Так что я останусь, а утром первым делом поменяю замок. – Окей, – Брендон пожал плечами и демонстративно снял куртку, повесив ее на крючок около двери. – Ты чего? – нахмурился Грэйс. – Остаюсь с тобой. Будем романтично лежать на полу и сторожить твою квартиру. Не признающая никаких сторонних доводов решительность Брендона порядком утомляла, но спорить оказалось бесполезно. Они немного попрепирались, а потом Нери изрек: «Прекрати вести себя как ворчливая баба, мы еще не женаты» и ушёл на кухню за новой порцией пива. Патрик был сердит, к тому же волновался за Брендона, которому опасность могла угрожать за компанию, но в глубине души вновь испытал приступ горячей благодарности. Они были едва знакомы, но Нери, при всей своей грубости и развязности, сейчас делал то, на что решился бы не каждый друг. Часам к пяти утра, когда до рассвета оставалось не больше получаса, они совместными усилиями наконец-то вынесли основной мусор, раскидали вещи по углам и, перевернув матрац, сумели постелить себе на кровати в спальне. Патрик сходил в душ первым и, пока мылся Брендон, долго стоял на кухне, вертя в руках большой нож для разделки мяса и думая, не взять ли его с собой на случай незваных гостей. Разбушевавшееся от переутомления и недосыпа воображение рисовало картины одна страшнее другой. Вот он просыпается и видит два крадущихся в полутьме силуэта… После рассказа Брендона о тех, кто взломал квартиру, Грэйс довольно четко представлял себе военного. Он виделся ему в камуфляже, тяжёлых армейских ботинках и бронежилете, с автоматом за спиной и ножом, снабжённым пилой на обухе, в руках. Конечно, в таком виде просто невозможно пройти незамеченным по спальному району, но Патрик никак не мог избавиться от этого образа, и при мысли о том, как они сойдутся в бою на ножах, ему становилось дурно. Что же вы искали, уроды? Что вам тут было нужно? – Пат, ты вены решил порезать? – Брендон умел ходить до ужаса бесшумно, в который раз застав Грэйса врасплох. – Таким неудобно, поверь моему опыту. – Я? – Патрик резко обернулся и, чувствуя, как щеки заливает румянец, спрятал нож за спину. – Нет! Я просто… – Да ты крутой чувак, мать твою! – Нери, оказавшийся в одних серых боксерах, оставляющих крайне малый простор для воображения, шагнул к нему, легко стукнул кулаком в плечо и скрылся в направлении спальни со словами: – Идем, мой герой! С тобой и этим тесаком мне не страшно будет склонить голову на подушку! Грэйс только и смог, что шумно выдохнуть и покачать головой. Ну что за парень? Вчера так легкомысленно заигрывал с ним, давая кучу ложных надежд, которые кого понаивнее могли ввести в полное заблуждение, а сегодня поддерживает в серьезной беде. Правда вот, подкалывать не перестает. Надо будет позвонить завтра Питу… Уж ему-то он точно сможет все рассказать. Да. Обязательно. Но все завтра. Поколебавшись еще немного, Патрик все же оставил нож на кухне и пошел вслед за Брендоном. Оказалось, тот уже разлегся прямо посреди кровати, по пояс прикрывшись его одеялом, и выглядел так, словно эта квартира – его собственность. Ничего не говоря, Грэйс забрался под гостевое одеяло, в надежде, что Нери подвинется, но не тут-то было – стоило только попытаться положить голову на подушку, как под неё скользнула рука. – Брен, – Патрик даже оборачиваться не стал, хоть по телу и плеснула тёплая волна, – ну чего ты добиваешься, а? – Соблазняю тебя, – совершенно серьезным тоном ответил Нери. Не получив достойного сопротивления, он придвинулся еще ближе, обнял со спины, и Патрик ощутил мимолетный прилив возбуждения, но был слишком напуган, озадачен и вымотан событиями этого вечера, так что просто закрыл глаза и провалился в сон. ____________________________ 1 – Fox – один из самых больших телеканалов США, много внимания уделяет сериалам на любой вкус. *** Следующим утром они сели в машину еще до полудня, что было для Брендона безжалостной ранью и форменным насилием над психикой. На коротком утреннем собрании решили позавтракать по дороге, так что Нери глушил зверский аппетит сигаретой и всеми силами боролся с плохим настроением. Во входной двери теперь красовался отличный замок с парой секретов, но даже после его установки Патрик едва распрощался с любимой квартирой. Брендон не вполне понимал его нежные чувства, ведь сам он никогда не привязывался к месту, готовый в любой момент сорваться и лететь хоть в соседний штат, хоть в другую страну. Такие штуки обычно бывали родом из детства, и Патрику, видать, повезло с семьей, у Брендона же все сложилось иначе. Мало того, что он был проблемным ребенком в общепринятом смысле, в нагрузку шли еще и прелестные допы в виде призраков. По наивности своей он несколько раз поделился наболевшим с родителями и те поспешили помочь, но отнюдь не добрым словом, а оплатой хорошей психушки. К моменту выхода на свободу Нери здорово поумнел и стал опасаться говорить о своих особенностях даже с друзьями, а еще взял за привычку проводить дома как можно меньше времени, предпочитая перекантовываться у всевозможных товарищей, знакомых и знакомых их знакомых. Наверное, если бы кто-то разорил его виллу в Вегасе, Брендон обмыл бы это дело и с удовольствием обставил всё с нуля… – Не ссы, – утешил он, отрываясь от созерцания не в пример вчерашнему солнечного Чикаго. – Второй раз они к тебе в дом не полезут. Патрик глянул на него и слабо улыбнулся, сворачивая с очередного запруженного машинами перекрестка. Он был молчалив и заторможен – то, что надо, когда ты и сам едва держишь глаза открытыми. – Ну-ка скажи, тебе бабушка снилась? – поинтересовался Нери, решив бодриться диалогом на насущные темы, и принялся стучать пяткой в пол. Подошва сникера и резиновый коврик скрадывали звук, и это тоже бесило. – Нет. В кои-то веки спал как человек, – довольно сообщил Грэйс и тут же нахмурился. – А тебе? Ты ее не чувствовал? Брендону снилось кое-что, но вовсе не бабушка, а ее внук, прижимающийся к нему обнаженным телом, разгоряченный и жаждущий ласк. Таким образом, наутро он вместо призрака обнаружил красноречивый стояк, и то, что справляться пришлось самому, задало тон настроению не хуже раннего подъема. Проигнорировав вопрос, Нери некоторое время молчал, мысленно окидывая все события последних дней, и наконец нашел за что зацепиться. – У тебя такие добрые соседи, что никто после ночного разгрома даже не сунулся проверить, жив ли ты? – Да не было никого, – тут же отозвался Грэйс. – Мистер Грегсон с женой уехали к друзьям, Кори работала в ночную смену, а дальняя квартира вообще пустует – ее сдают, но жильцов пока не нашли. – Вы прям все друг друга знаете. Милота, – скривился Брендон. – Но херовее всего то, что чуваки, похоже, были в курсе ситуации и знали, когда идти. А значит, они за тобой следили. – Следили? – Патрик бросил напряженный взгляд в его сторону. – Да, Пат, да, – назидательно покивал Нери. – Думаешь, они просто случайно заглянули на огонек, когда и ты уехал, и на этаже никого не было? – Да что им нужно-то?! – выдохнул Грэйс. – Вот-вот. Думай, Пат. Может, твой отец кому-то задолжал или увёл что-то, что, как они думали, он мог спрятать у тебя? – Отец? – Патрик округлил глаза. – Что ты! Он владелец маленького музыкального магазинчика и вполне доволен этим. Он не игрок, не пьяница, не занимается никакими махинациями. Он не мог никому перейти дорогу. Брендон выбросил бычок от докуренной сигареты и зажег новую. Старенькая БМВ шла по шоссе, как нож по маслу, ровно и спокойно, даже на поворотах не заносило, и Нери безжалостно клонило в сон. – А мать? – он выдохнул струю дыма в приоткрытое окно и покосился на Грэйса. – У мамы другая семья, – чуть поколебавшись, ответил Патрик. – Она давно переехала в Сент-Пол, и там тоже все спокойно. Ее муж не гангстер, он работает менеджером в компании, которая производит корма для животных. К тому же у него маленькая дочь. Миранда. Ей одиннадцать. Они тихо живут. Доводы Грэйса относительно тотальной невиновности своего окружения были так себе, но Брендон решил не придираться и не обострять. Еще будет время подумать и перебрать варианты. – А ты единственный ребенок? – уточнил он на всякий случай. – Да. И девушки у меня нет. И друзья редко куда влипают. Брен, я и сам уже всю голову сломал, но, говорю тебе, я без понятия, что этим скотам нужно было у меня в квартире. – Да у тебя просто идеальное окружение, – усмехнулся Нери, вспоминая, как Патрик ранним утром после душа скромно пришлепал в спальню в клетчатых шортах и широкой бесформенной футболке, которые никакого представления не давали о его фигуре. – Ангелы. – Не ангелы, – поморщился Грэйс. – Простые люди. – Если бы мой дом перевернули вверх дном, – Нери плотнее прижался к спинке сидения и упёрся одной ногой в бардачок, – я бы всю голову сломал от обилия вариантов. А я ведь тоже не гангстер. – Брен, я не знаю. Не-зна-ю, – кажется, Патрик начал потихоньку вскипать. Он упрямо сжал губы, а глаза, всегда излучающие исключительно дружелюбие и долготерпение, сверкнули сталью. Нери даже восхитился – таким злым и собранным он Патрика еще не видел, и эта новая грань в очередной раз заставила его подумать о том, какой же он всё-таки в постели, если сорвать с него мешковатые шмотки и умелыми ласками заставить потерять самообладание. – Позавтракаем здесь, – оповестил Грэйс, прижимая машину к обочине около маленькой кафешки под незамысловатым названием «У Мэйс», и Брендон едва сдержался, чтобы не выпалить: «Да, сэр!». Внутри кафе оказалось таким же обычным, как и снаружи. Разумеется, это был не Вегас, где даже владельцы туалетных кабинок старались придать им какой-то особый стиль, чтобы привлечь больше посетителей. В Чикаго не было такой безумной гонки за уникальностью, так что кафе «У Мэйс», предназначенное для того, чтобы выпить кофе и перекусить, не стремилось казаться чем-то большим. Пройдя по маленькому полупустому залу, они сели на диваны друг напротив друга около широкого чисто вымытого окна. Из расположенных по периметру динамиков лилась негромкая музыка – хиты прошлых лет, со стороны кухни доносился аппетитный запах котлет для бургеров и свежей выпечки. – Доброе утро, ребята, – с улыбкой поздоровалась молоденькая русоволосая официантка, материализовавшаяся около их столика, стоило только взять в руки меню. – Очень советую наш комплексный завтрак: омлет с фасолью и копчеными колбасками, сырники в сметанном соусе, хрустящие булочки с деревенским маслом, свежевыжатый сок и чай или кофе на выбор. Брендон улыбнулся. Он любил людей, которые чувствовали себя на работе, как рыба в воде, к тому же от его взгляда не укрылись ладная фигурка, подчёркнутая туго затянутым на талии передником кофейного цвета, тонкая горделивая шея и умело накрашенные пронзительно-голубые глаза. Обычно во время таких встреч в его воображении тут же мелькал ворох образов разной степени развратности, но эта приятная традиция прервалась еще на стюардессе в салоне самолета Лас-Вегас – Чикаго прошлым днем. Конечно, женщины были по-прежнему очаровательны и прекрасны, но все мысли, так или иначе, сворачивали в сторону Патрика Грэйса, не обладающего особо сексуальной фигурой, не ахти спортивного, явно стесняющегося своего тела, но, вопреки всему, до наваждения желанного. А иначе, чем наваждением, Брендон никак не мог объяснить тот факт, что продолжает соблазнять парня Пита даже на трезвую голову и в довольно тревожных обстоятельствах. Ну вот правда, к чему были заигрывания перед сном? Все эти шуточки и намёки? А то, что он обнял и притянул Патрика к себе, стоило им только оказаться на перевернутом матраце? Это получилось будто бы само собой, но такого рода объяснений Нери никогда себе не прощал. Вишенкой же на торте стал момент, когда Патрик уснул, а он, словно какой-то престарелый извращенец, долго ещё лежал, прислушиваясь к его ровному дыханию и наслаждаясь возможностью безнаказанно обнимать расслабленное, податливое тело. Прижимался к его спине, утыкаясь носом в затылок, а спустя некоторое время чуть подвинул бедра, касаясь ягодиц. Он чувствовал их упругую округлость даже через ткань своих боксеров и Патриковых шорт, и от этого нахлынуло такое возбуждение, что вскоре пришлось отодвинуться и в аварийном режиме начать думать о всяких гадостях, чтобы не подниматься и не бежать украдкой в душ. Брендон тяжело вздохнул и усилием воли заставил себя вынырнуть из воспоминаний. Если уж он потерял контроль настолько, что сама мысль оказаться замешанным в отношениях кого-то с Питом Уокером не отбивает всякое желание, значит дело совсем плохо. Помочь Патрику и свалить. Помочь и свалить. Как можно скорее! – Так как, ребята? Что закажете? – напомнила о себе официантка. – Согласен на комплексный, – кивнул Нери, пальцами зачесав волосы назад. – С кофе. – И мне, пожалуйста, – Патрик скромно улыбнулся девушке, заставив Брендона ощутить легкое разочарование от того, что его приступ брутальной суровости так быстро схлынул. Официантка сделала пометку в блокноте и удалилась, а Нери подался вперед и положил руки на стол, сцепив пальцы в замок. – Ладно, расскажи мне о своей бабушке, – попросил он. – Должен же я знать, к чему готовиться. Что она была за человек? Кем работала до пенсии? Чем увлекалась? Слушай! А может это она гангстерам задолжала? Не прокатило – Патрик не стал снова сердиться и хмуриться. – Бабушка… – он задумчиво и грустно глянул в окно, а затем поправил очки и снова перевел взгляд на Нери. – Сейчас попробую описать в двух словах. Та-а-ак… У нее два высших – лингвист и археолог-востоковед. Языки, знаешь, её страсть, она им всю жизнь посвятила: расшифровывала и переводила всевозможные исторические тексты, надписи на древних артефактах. Несколько раз даже сама в экспедициях бывала. Начинала вообще с внештатной помощницы при раскопках, потом продолжила как профессор... Но это всё по молодости. Со здоровьем у бабушки всегда было не очень, вот и пришлось осесть в городе и заниматься тем материалом, который привозили коллеги-археологи. Она до самой пенсии в музее Древней истории проработала (1). А ещё бабушка, она мечтательница… Была… Она мало что видела, но ты даже представить себе не можешь, сколько потрясающих историй она знала! И все такие приключенческие, в духе «Индианы Джонса». Я в детстве… Да что там! Всю жизнь обожал её слушать. Она очень жалела, что не может ездить по миру, но в воображении, похоже, везде побывала. И ещё она ранимая была, впечатлительная. Её легко было расстроить или же наоборот – рассмешить… Вот. Как-то так. Брендон усмехнулся и кивнул. Отличная впечатлительная бабушка для не менее впечатлительного внука! – А дедушка имеется? – Он давно умер, – вздохнул Патрик. – Бабушке тогда еще сорока не было, но она очень любила его и ни с кем больше встречаться не стала, полностью сосредоточилась на лингвистике. Нери на некоторое время завис, пытаясь представить, как сильно нужно полюбить человека, чтобы оставшись вдовой в таком молодом, в общем-то, возрасте больше ни с кем и никогда. Ужас! Никому такого не пожелаешь! – Значит, как она вышла на пенсию, вы стали больше видеться? – припомнил он. – Верно, – Грэйс снял федору и аккуратно положил ее на стол. – У неё же сердце слабое было, так что я старался почаще приезжать. К тому же, на пенсии она очень скучала, ей недоставало работы… Вот я и пытался как-то её поддержать. Глаза Патрика в ярком солнечном свете стали совсем зелёными. Он говорил о своей умершей бабушке с такой печалью и любовью, что сразу становилось ясно, насколько тяжёлой была для него эта утрата. – Повезло ей с внуком, – задумчиво прищурился Брендон. – Лидия Грэйс, – улыбнулся Патрик. – Ее звали Лидия Мэган Грэйс. Нери склонил голову в знак признательности. Имя, которое Патрик не доверил ему, подозревая в шарлатанстве, теперь прозвучало торжественно, словно некая клятва. – Ваш заказ, ребята, – официантка с парой подносов причалила к их столику, коснувшись деревянной столешницы округлым бедром, и принялась расставлять тарелки, кокетливо поглядывая то на одного, то на другого. – Пальчики оближете. Брендон чуть было не ляпнул: «Облизывать я люблю», но вовремя передумал – не тот город, не та компания, не то настроение. – Ну хорошо, – продолжил он прерванный диалог, когда девушка, чуть дольше необходимого постояв рядом, всё же удалилась, – а есть у тебя предположения, почему именно ты? Ты, я так понимаю, был очень привязан к бабушке Лидии, но когда она является, я чувствую сильную ненависть и обиду. Мог ты ей чем-то насолить? Патрик сжал губы и отрицательно покачал головой. – Без понятия. Я ничего плохого ей не сделал. Да и она была не из тех, кто умеет таить что-то такое… – Пат, – восхитился Брендон, – вот ответь, как получается, что ты лишний раз матом не ругнешься, а исхитрился стать объектом повышенного внимания со стороны каких-то уголовников и неупокоенной души? Грэйс ответил полным тоски взглядом и понуро отпил глоток кофе. Прервав диалог на еду, Брендон погрузился в задумчивость. Патрик был совершенно очаровательным, к тому же являлся парнем Пита, а это весомая рекомендация, но то, что происходило вокруг него… Это либо мощное стечение неудачных обстоятельств, либо… Либо милашка Патрик чего-то ему не договаривает, а это в корне меняет дело, потому что попасть под раздачу, будучи обманутым или введенным в заблуждение, Нери не желал. Внутренний логик нет-нет да намекал, что самым оптимальным вариантом было бы позвонить Уокеру и расспросить его о Грэйсе, но этого Брендон никак не мог себе позволить. Приходилось идти по наитию и, взвесив все за и против, он решил, что ситуация позволяет сохранить некоторую недосказанность. – А скажи, – Патрик за время его размышлений съел оба сырника, выпил кофе и теперь глумился над омлетом, задумчиво отделяя фасоль от запечённого яйца и катая ее вилкой по тарелке, – как ты это… Ну, твои способности, знаешь… Как это ощущается? – Дерьмово, – не задумываясь, откликнулся Брендон, отправляя очередной кусок омлета в рот. – То ли я хреновый медиум, то ли это нихрена не весело. – А то, что было у меня в квартире? Ты прям видел это? Ну… то, как они ее громили? – Патрик округлил глаза, став похожим на ребенка, который попросил рассказать страшную сказку. – Как в кино что ли? – усмехнулся Нери и пальцами зачесал назад упавшие на лоб пряди. – Нет. Нет, конечно. Это вроде того как… Я ощущаю отголоски эмоций. Чем свежее и сильнее, тем более явно. Ну а еще бывают образы, бывают голоса, тени. Уйма всякой херни на самом деле. – Так круто же! – наивно восхитился Патрик. – Круто, приятель, – кивнул Брендон. – Особенно когда по городу едешь, а на перекрестке недавно девочку лет семи насмерть сбили. И этот сгусток эмоций мечется там, не понимает, злится, бьет страхом, холодом и болью, но он еще не растворился, потому что всё произошло слишком внезапно, слишком тупо. И тут к гадалке ходить не надо, чтобы понять, чего он ищет, этот призрак: маму, тепло, любимого, блядь, плюшевого зайца… Он умолк. Горло сдавило спазмом от еще слишком свежих воспоминаний. Какого хрена?! Чего он распустил нюни? Разошелся, треплется, не затыкаясь, словно вот сейчас выплеснет все это и его наконец отпустит. Хоть ненадолго. Совсем на чуть-чуть. Зеленые глаза напротив наполнились горем и сопереживанием, и Брендон окончательно разозлился на себя. – Прости, я мудак, – он лучезарно улыбнулся. – Даже в голову не бери. Это все хрень. Но куда там! Патрик словно закоченел, только грудь под рубашкой резко вздымалась, выдавая участившееся дыхание. – Брен… – тихо произнес он, хватаясь за лежащую на столе шляпу, словно утопающий за спасательный круг. – Так как же ты… Чёрт! Тебе нельзя к моей бабушке! Если она так злится, ты же… тебе же… – Ну брось! – Брендон сжал зубы и вперил взгляд в столешницу, на несколько выпавших из корзинки хлебных крошек. – Я с этим всю жизнь. Это совсем не так жутко. Только не жалость! Только не эта, мать ее, искренняя, разъедающая кислотой жалость! – Брен, прости. Я не знал, что все так… – Патрик не унимался, но Нери уже взял себя в руки. – Пат, закрыли тему. Еще раз тебе говорю: эта радость со мной всю жизнь. Я привык, я научился сосуществовать с этим. Так что хорош, и ешь уже, блядь, свой омлет. Смотреть противно на то, что ты с ним сделал! _____________________________________ 1 – В Чикаго не существует Музея древней истории, это нахальный авторский вымысел. *** Жилище Лидии Грэйс Брендон представлял, по аналогии с квартиркой внука – маленьким и скромным. Этакий домик-спичечный-коробок на два этажа, где на втором умещается только гостевая спальня под крышей на скат да чердак для никому не нужных, но столь нежно любимых пожилыми людьми вещей. Однако он ошибся. За невысоким белым забором и еще не налившимся молодой зеленью садом возвышался добротный обложенный бежевым сайдингом коттедж на крепком фундаменте. Патрик припарковался на обочине, выбрался из машины и некоторое время смотрел куда-то в сторону окон первого этажа. Брендон все это время оставался в салоне. В кафе «У Мэйс» он перед выходом отошел в туалет – невинный повод побыть в одиночестве и хорошенько подумать. Оглядевшись по сторонам, Нери скрылся в кабинке, заперся и долго стоял там, сжимая в кармане маленькую упаковку с несколькими ярко-розовыми таблетками. Дизайнерские. Дорогие, проверенные и действенные. «Давай же, пей! Чего медлишь? – шипело что-то извечное и до отвратительного родное. – Зачем мучиться, пропуская всё через себя, если можно обойтись малой кровью? Будет весело и почти совсем не больно!» Он сжимал и разжимал кулаки. Он тёр пробритые виски. Он кусал губы. Он до рези в глазах всматривался в чистую кремовую плитку. Так и правда было гораздо проще. Так было привычней. Но почему же так сложно открыть пакет и взять чёртову таблетку в рот?! А потом Брендон, как наяву, увидел, что Патрик Грэйс стоит рядом и смотрит на него. Нет, не осуждает. Жалеет. И говорит: «Прости. Это все из-за меня. Если бы я знал, я ни за что к тебе не обратился бы»… Нери сглотнул ставшую вязкой слюну и решительно выбрался из машины на улицу. Таблетки полчаса назад были смыты в унитаз, отступать некуда, а значит, пора браться за дело. – Пат, – негромко позвал он, закуривая уже чёрти какую по счету сигарету и облокачиваясь на дверцу машины рядом с Грэйсом, – скажи, а как она умерла? Я знаю, что от сердечного приступа, но она была одна тут? Кто ее обнаружил? – Сосед, – Патрик обернулся, и в глазах его застыла боль. – Сосед на следующее утро. Точнее, он зашел к ней за каким-то средством для сада – они договаривались – а когда она не открыла, обошел дом и увидел ее в окно. А там скорая и полиция… Мы с отцом приехали уже в морг… К сожалению, она была одна. – Окей. Веди, – предложил Брендон, и они прошли к оказавшейся закрытой на простую щеколду калитке, а через нее и на участок. То, что было практически не заметно из-за забора, на территории сразу бросилось в глаза, и Нери остановился, разглядывая траншеи и горки перевернутого дерна, избороздившие некогда аккуратный и ухоженный сад. – Почему тут всё перекопано? – поинтересовался он. – Это уже после бабушкиной смерти приезжала газовая служба. Там что-то с трубами было. Должны приехать еще раз и закопать, но у меня все не было времени с ними встретиться. – Слушай, Пат, а кроме тебя к Лидии кто-нибудь ездил? – нахмурился Нери. – Она же мать твоего отца, так? Он ее навещал? – Не часто, – ответил Патрик после паузы. – Они с папой немного не ладили. Он очень практичный, ценит свое время, а бабуля… Она любила, знаешь, порассказать всяких историй и к старости стала плохо понимать, зачем кому-то куда-то спешить… Но только не подумай, что он ее не любил! Просто они очень разные… Вот и получилось… – Да не оправдывайся ты, блядь! – Брендон выгнул бровь и хлопнул Грэйса по плечу. – Я просто пытаюсь понять, почему она тревожит только тебя. А кстати, только? Не может быть, что она и отцу твоему является, а он молчит? Патрик задумался, подпирая калитку плечом. Прохладный влажный ветер трепал виднеющуюся из-под шляпы челку и полы кардигана, наброшенного поверх наглухо застегнутой рубашки. Брендон смотрел на него, стараясь сосредоточиться на деталях одежды, на выражении лица. Он пытался думать только о Грэйсе, даже свой давешний сон вспомнил. Все, что угодно, лишь бы до времени не пускать в сознание отголоски того, что произошло в доме, в нескольких шагах от него, но он уже чувствовал исходящие через стены волны. Это напоминало писк на очень высокой ноте, который слух едва способен улавливать, но игнорировать его невозможно. Нери не лукавил, когда называл себя хреновым медиумом. Так оно и было. Иначе как объяснить, что за все годы, в течение которых этот «дар» с ним, он так и не научился нормально закрываться или же легко переживать увиденное без помощи разного рода допингов? Человек такое существо – ко всему привыкает, только вот у него в плане общения с разъяренными или же несчастными неупокоенными душами никак не желал вырабатываться иммунитет. – Брен, я даже не знаю, – признался наконец Патрик. – На сон он вроде не жалуется. И, понимаешь, я не могу просто позвонить ему и спросить… о таких вещах. Он не из тех, кто в это верит, и я бы… – Ладно, – согласился Брендон. – Будем решать проблемы по мере их поступления. Развернувшись к дому лицом, он пару раз вдохнул и выдохнул, постаравшись, чтобы Грэйс не заметил этого, равно как и его волнения. – Мне нужно что-то сделать? – негромко спросил Патрик за его плечом. – Нет… Нет, – Нери покачал головой. – Если хочешь, можешь вообще снаружи остаться. Но лучше, если пойдем вместе – у меня могут появиться вопросы. – Разумеется, я пойду с тобой! – решительно отозвался Грэйс и, поправив очки, первым зашагал к крыльцу по вымощенной разноцветными камнями дорожке. Брендон, жуя на нервной почве кончик сигареты, последовал за ним. Он безумно не хотел идти в этот ухоженный, красивый, но совершенно безмолвный дом. Пока еще ничем не подкрепленный, страх засел осколком глубоко внутри и не желал испаряться, проворачиваясь остриём то в одну сторону, то в другую. Какой симпатичный куст! Вот бы посмотреть поближе. А вон тучи наползают. Интересно, будет дождь или нет? А задница у Грэйса шикарная! Такая аппетитная. Сжать бы в руках и проверить, какая на ощупь… Он вновь готов был отвлекаться на что угодно, лишь бы отсрочить неизбежное, но Патрик уже взошел по ступеням и, повозившись с замком, приглашающе распахнул дверь. Три, два, один. Всё! Вперед! Не желая показаться слабаком и ничтожеством, Брендон взлетел на крыльцо и вслед за Грэйсом перешагнул порог. Он ожидал мгновенной боли, спазма, головокружения или кровотечения из носа, как случалось с ним порой, когда след был совсем свежим или же очень сильным, но ничего подобного не произошло. В душной тишине холла успокаивающе тикали настенные часы, а вокруг, разветвляясь на две просторных комнаты с высоким потолком, царствовал мини-филиал музея Древней истории. Брендон сделал по инерции пару шагов и замер, восторженно разглядывая чучело медведя, встречающее посетителей оскалом и раскинутыми в стороны когтистыми лапами. Оно угрожающе возвышалось между дверными проемами в комнаты, а над ушастой головой тускло отблескивала бронзой рама с прикрепленными к холсту железными подвесками. Кажется, они назывались височными кольцами, но Нери не был уверен. Медленно поворачиваясь, он рассматривал во множестве украшавшие стены расписные тарелки, обереги, гобелены и черно-белые фотографии, где разные люди по одному или целыми компаниями были запечатлены на фоне пирамид, фресок, каких-то обломков, палаточных лагерей и наскальных росписей. – Красота, да? – Патрик улыбнулся ему и шагнул в комнату справа. – Иди сюда. Тут еще круче! – Откуда она взяла медведя? – ошарашенно поинтересовался Брендон, проходя следом и с изумлением глядя на сложенную из веток и обмазанную глиной хижину. Она словно врастала прямо в стену, а её овальная верхушка едва доставала ему до плеча. – Этот зверюга нападал на их экспедицию в Альпах в семьдесят восьмом, – Патрик состроил забавное лицо, изображающее что-то вроде гротескного ужаса. – Пас их несколько дней, подкрадываясь ночами. Отогнать никак не удавалось. В конечном итоге, провожатые его застрелили, а работающий на музей таксидермист сделал чучело, которое мистер Харт, директор музея, подарил бабушке в день рождения. Прикинь, меня тогда еще на свете не было! – Фигасе себе подарочек… – Брендон приподнял брови. – А эта вот хижина? – Точная копия шалашей, которые строят африканские пигмеи. Бабушка в юности некоторое время жила в лесах Габона. В составе экспедиции при поддержке правительства Франции. Это воспоминание до-о-олго ее не оставляло, и лет двадцать назад она сама соорудила это чудо. Знаешь, как круто было залезать в него вечером, когда она выключала люстру и оставляла только торшер? Его свет проникает сквозь небольшие щели между глиной и ветками, и это так волшебно смотрится! Я играл в пигмея. Патрик счастливо улыбнулся, прошел к шалашу и, встав около него на колени, заглянул внутрь. – Классная у тебя бабушка, – не сдержав легкой нотки зависти, одобрил Брендон. Он огляделся, поражаясь тому, как гармонично сочетаются такие обыденные предметы как диван, плазменный телевизор и радиоприемник со стоящими в стеклянных витринах костюмами разных эпох, оправленными в рамы кусками полуистлевших папирусов, рисунками, монетами, ножнами, сбруями и другими предметами древнего быта. – А разве археологам можно забирать найденное домой? – поинтересовался Нери, оборачиваясь туда, где минуту назад сидел Патрик. – А? – Светловолосая голова высунулась из жилища пигмеев. – А! Нет конечно! Здесь много копий, костюмы, например, все заказные. А еще всякие грошовые вещички – наконечники, истершиеся монетки, черепки. Таких находят тысячи, исторической ценности они практически не имеют, так что их можно купить и относительно недорого. Но для бабушки это были не безделушки, а, знаешь, душа прошлых эпох. Она мечтательница, я ж тебе говорил. Правда, есть и пара действительно ценных, купленных с аукциона вещиц. Патрик осторожно вылез из шалаша и поднялся на ноги. – Пойдём, покажу тебе веер, у бабушки в комнате висит. Вот он действительно шикарен и стоил безумных денег. Брендон кивнул, вдыхая застоявшийся, напоенный экзотическими ароматами воздух, и задержался в гостиной еще ненадолго. Интересным человеком была Лидия Мэган Грэйс. Да и редкостным. Не многие позволяют себе заниматься тем, что является их истинной страстью, а она посвятила этому всю жизнь. Даже дом свой превратила в сказку, не боясь показаться странной или даже чокнутой. Да, эта женщина определенно ему нравилась! – Эй! Как твоя задница не застряла в хижине? – со смехом поинтересовался Брендон, догоняя Грэйса и перешагивая вслед за ним порог соседней комнаты. Спазм произошел внезапно. Сердце, мгновенно сжатое в тиски, панически дрогнуло и забилось, словно пойманная в силки птица. Брендон прижал кулак к груди и закашлялся, судорожно пытаясь втянуть в легкие хоть немного воздуха. Боль, страх, паника, а потом вдруг такая обида, словно хуже предательства он никогда не испытывал. И следом – ярость. Горячая, выросшая на этой самой обиде. И такая сильная, что даже боль и страх на несколько мгновений отступили. Кажется, она одна могла бы вытянуть, но поздно, механизм запущен, и сердце продолжает свои нелепые болезненные скачки, все еще борется за жизнь, но уже не может ее поддержать…