Медиум

Вернулся Пит вдвоем с Брендоном. Они сделали приличный крюк, закинув Патрика к отцу, а потом вновь влились в плотный автомобильный поток и отправились домой. Пока они находились в машине, все было вроде бы нормально, но стоило только войти в подъезд, оказаться в лифте, как Уокер осознал вдруг, что кабинка очень узкая и куда ни кинь взгляд – везде Брендон. Он даже не сразу понял, отчего близость Нери, с которым он плотно общается уже второй день, стала ощущаться так остро именно сейчас, но быстро сообразил – все дело в отсутствии Патрика. Грэйс отвлекал на себя внимание, уравновешивал их, и в его компании присутствие Брендона казалось чем-то естественным, а излишне яркие эмоции удавалось душить в зачатке. Зато теперь, оставшись с бывшим любовником и лучшим другом наедине, Пит словно вынырнул из теплой воды и почувствовал, как резко бьет в лицо холодный ветер. – Чего ты отказался перекусить в кафе? – спросил он, чтобы чем-то заполнить дразнящую нервы тишину. – Да чёт не было настроения на людях сидеть, – отозвался Нери. Его молчаливость говорила о том, что и он ощутил перемены, вот только как понять, что творится в этой модно стриженой голове? Уокера с самого начала тянуло расспросить о том, чем Брендон жил со дня их расставания, но при Патрике он не решался из опасения, что тот услышит или догадается об их прошлой связи, а сейчас промолчал, с пугающей ясностью осознав, что любое неосторожное слово или фраза могут высечь новую искру. Отперев дверь, Пит пропустил Нери вперед, в непривычно тихую после их вчерашней детективной тусовки квартиру, и пока тот стоял к нему спиной, снимая и вешая куртку, смотрел на открывшиеся шею, окроплённые едва заметными веснушками плечи, ловкие руки – и не мог найти в себе сил пошевелиться. – Теперь-то поешь? – поспешно спросил он, стоило только Нери обернуться. – Закажем пасту или какой-нибудь другой ерунды. Что хочешь? Брендон подозрительно долго смотрел ему в глаза. Дольше, чем если бы просто задумался над ответом, и ровно столько, чтобы заставить Пита почувствовать, как волна горячего возбуждения пробегает по всему телу, выгоняя остатки весенней прохлады. Потом качнул головой. – Нет, я в душ. Хочу смыть всю эту херню, а там уж решу. Против воли Уокер мгновенно представил, как Брендон небрежно, прямо на выстланный плиткой пол сбрасывает черную майку, как расстегивает пуговицу, молнию и стаскивает джинсы, отправляя их следом, как шагает под струи воды, которые быстро бегут по гладкой коже, и сумел лишь кивнуть в ответ. Пока Нери принимал душ, Пит стоял около панорамного окна, глядя на залитый солнцем Чикаго, но ничего перед собой не видел. Дурак! Какой же он дурак, раз понадеялся, что все пройдет безболезненно! Увидев ребят в БарриБаре, Пит телом и душой прочувствовал, как его начинает лихорадить, но вовремя переключился на основную проблему, ни на что больше не обращая внимания… Почти не обращая, ведь нужно быть долбаным импотентом, чтобы не завестись, когда Нери, болтая на диване об их знакомстве, раздвигал перед ним ноги и прожигал таким взглядом, словно говорил: «Трахни меня, хватит тормозить!» Тогда Пит не позволил себе увязнуть. В его поле зрения был Патрик, который нуждался в поддержке, помощи, и это затмевало всё на свете, но вот Патрика нет рядом – и он чувствует себя жалким слабаком, потому что не может справиться с искушением. Шелест воды смолк, и Уокер, стараясь не шуметь, прошел в холл, а оттуда к ванной комнате. Сжимая губы, чтобы сдержать участившееся дыхание, он потирал татуировку на пальце и прислушивался к редким звукам из-за двери. Вот стукнула дверца шкафчика, вот прошуршало полотенце, вновь ненадолго зашумела вода, а потом послышались стук падающих флаконов и сдавленное ругательство позабористее обычных. Слишком увлекшись, Пит не успел сориентироваться, когда дверь внезапно распахнулась, и на пороге оказался Брендон. Полностью обнажённый Брендон, по плечам и груди которого стекали редкие капли воды. Уокер качнулся назад, понял, что ретироваться поздно, и начал судорожно перебирать в голове варианты более или менее правдоподобного оправдания, но Нери смотрел так пристально и выжидающе, что все слова потеряли смысл. – Я думал, придешь ко мне в душ, – произнес он наконец. – Дверь запирать не стал. И Пит никак не мог понять, шутка это или правда. – Брен… – беспомощно выдохнул он, прислоняясь лбом к дверному косяку. – Да все-все, забей, – Нери улыбнулся, но как-то натянуто. – Это бред, просто я не могу… С тех пор как я тут… как ты тут… Он вдруг поморщился так, словно ему стало больно, и умолк, а в следующее мгновение Пит уже держал его за шею и целовал мягкие, послушно и жадно открывающиеся навстречу губы. Нери попытался что-то сказать, но Уокер, не прерывая поцелуя, вытащил его из ванной и прижал спиной к стене. Он все еще был в джинсах, футболке и даже чертовой толстовке, но обнаженное тело Брендона жгло его через всю эту одежду. «Не надо! – аварийно-красным вспыхнуло на миг в сознании. – Этот ублюдок наигрался и бросил! Лучше бы в морду ему дал, чтоб душу отвести!» Но куда там! Нери обнимал, извивался под его руками, стонал, целовал и кусал его губы и шею, и отказаться от этого было просто невозможно. А еще, его кожа оказалась очень холодной, и стоило Питу допустить, что Брендон кинулся в ледяной душ, едва они оказались дома, оттого, что тоже безумно его хотел, как остатки сомнений расплавились, будто снег на сковороде. Потеряв счет времени, они безмолвно ласкали друг друга около стены, переходя от нежности к грубости и обратно. Брендон бился в его руках, то притягивая ближе, то с силой отталкивая в попытке перехватить инициативу и прижать его самого, а потом вдруг расслаблялся, становясь таким послушным и покорным, словно был под наркотой. Чертов страстный итальянский полукровка горел сам и заставлял Пита гореть вместе с ним. – Я скучал… Скучал… – выдохнул Уокер прямо в приоткрытые подопухшие от его поцелуев и укусов губы и, сильнее сжав руку на загривке Нери, ткнулся лбом ему в скулу. – Пит… – голос Брендона стал низким, задыхающимся, и от того безумно соблазнительным, но к своему ужасу Уокер легко различил в нем просительно-извиняющиеся нотки и сразу понял, что сейчас услышит какую-то отповедь. – Нет. Нет! – перебил он. – Плевать! Плевать на всё! Пусть будет один раз, слышишь?! Один, как тогда… Я не отпущу тебя просто так! Не могу, понимаешь?.. Брендон не ответил, попытался вывернуться, но Пит перехватил обе его татуированных руки, с силой отвел вниз и развернул, удерживая Нери на месте и неотрывно глядя на вздувшиеся вены и светлые полосы шрамов. – Еще один, последний раз… – прошептал он, медленно опустился на колени и, едва они коснулись пола, обхватил рукой твердый, возбуждённый член и торопливо вобрал в рот головку. Нери вздрогнул всем телом и откинул голову так, что, судя по звуку, ударился затылком о стену. Его пальцы зарылись в волосы Пита, потянули, будто он еще пытался сопротивляться, но затем сжались и надавили на затылок, вынуждая брать глубже и двигаться быстрее. Некоторое время Уокер провел на коленях, самозабвенно работая ртом и руками. Он слушал негромкие, но какие-то невозможно развратные и надрывные стоны Нери и страстно желал показать ему, как много он упустил, сделать так, чтобы череда девчонок и парней, которые уж конечно во множестве побывали в его постели с тех пор как они расстались, померкла и забылась. Глупо. Пит вроде даже понимал это, но словно поставленный на рельсы поезд, не мог свернуть с пути. Нери над ним дышал все более отрывисто, а его бедра все быстрее и настойчивее подавались вперед, но у Уокера были гораздо более далекоидущие планы, нежели страстный минет в коридоре. Отстранившись, он поднялся на ноги и глянул на Брендона. Тот закусил внутреннюю сторону щеки и пожирал его горящим в полутьме холла взглядом, но молчал и не двигался, будто решил предоставить самому решать, как все будет. Конечно, это был обман. Пит прекрасно знал, что Брендон из тех, кто любит вести, но даже такая маленькая ложь, игра, она безумно заводила. Схватив Нери за запястье, он дернул, отрывая его от стены, и потащил в спальню, по дороге избавляясь от толстовки. – Пит, – тихо позвал Брендон. – Погоди, послушай… – Нет! – вновь перебил Уокер, не оборачиваясь. – Просто трах, Брен! Прошу тебя. Что бы ты ни хотел сказать, просто оставь нам приятные воспоминания, ладно? И Брендон не сказал больше ни слова. Развернул Пита к себе лицом, одним движением стащил с него футболку и, ухватив за ремень, надавил, заставляя пятиться к кровати. Они сделали несколько шагов, глаза в глаза, и Уокер подумал о том, что очень болен и, кажется, совершенно неизлечимо. Нери своим взглядом проникал в него, как вирус, растворялся в крови, бежал по венам, нагоняя температуру и вынуждая сердце колотиться гулко и болезненно. Почувствовав толчок в грудь, Пит послушно сел на край кровати, а потом и лег, позволяя стащить с себя джинсы. Он старался сдерживать сбившееся дыхание и осторожно выдыхал через рот, то глядя в пляшущий перед глазами потолок, то переводя взгляд на целующего и вылизывающего его живот Нери. Губы, язык, зубы, снова язык, горячий и ловкий… От этих ласк около самой кромки приспущенных боксеров кровь с такой силой приливала к паху, что становилось больно. Ужасно хотелось сжать пальцы на черных волосах и заставить Брендона двинуться ниже, сосредоточив все свое внимание на ноющем, колом стоящем члене, но он сдерживал себя, мазохистски тянул время, позволяя Нери наиграться вдосталь, ведь другого раза у них не будет. Ладонь накрыла его пах, поглаживая через тонкую ткань, и Пит запрокинул голову, резко втянув воздух сквозь зубы и зажмурившись. Он вжимался затылком в покрывало, стискивал кулаки и чувствовал, как каменеют от напряжения мышцы. Просьбы и даже мольбы уже готовы были сорваться с языка, но Брендон сжалился, подцепил пальцами резинку и потянул вниз, а как только боксеры отлетели на пол, снова расположился между ног не успевшего опомниться Пита и с нетерпеливыми стонами, достойными лучшей проститутки Вегаса, взял его пульсирующий член в рот. Уокер вскинул бедра навстречу, толкнувшись так, что Брендон отпрянул. – Тише, тише, – прошептал он с кривой, пошлой улыбкой, надавливая на его живот и укладывая обратно. Взгляд ставших почти черными от возбуждения глаз пробежал по лицу Пита, потом по его груди и остановился на подрагивающей в сжатой руке плоти. Нери высунул язык и медленно, с наслаждением провел им от основания до головки, облизал по кругу уздечку. – Черт, в курсе, что ты коротышка с самым охрененным членом на свете? – выдохнул он. – Да пошел ты! – дернулся Пит, но Нери уже вновь вобрал его достоинство в рот, втянул щеки, обхватывая плотнее, а потом расслабил горло и медленно опустил голову, принимая его до основания. Так и не успевшая разгореться обида без следа истаяла в мощной волне удовольствия, и Уокер лишь беспомощно зарылся пальцами в волосы Нери. Он старался не двигаться, не толкаться навстречу, чтобы не навредить Брендону, но ощущение того, как он засасывает его плоть, как ласкает внутри языком и сжимает, заставляло выгибаться, стонать и сгребать в кулак сбившееся покрывало. – Брен… Брен! Стой! – Чувствуя, что не в состоянии больше терпеть, Уокер сел на кровати и взял Нери за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. – Я больше не могу. Давай, а? Брендон некоторое время смотрел на него с приоткрытым ртом, будто не вполне понимая, о чем речь, а потом облизнул губы и вопросительно приподнял брови. – Хочешь мне вставить? – только он умел говорить это так легко и невинно, словно речь шла о пирожках. – Да, да, хочу! – выдохнул Пит, подался вперед и, ухватив Брендона за плечи, уронил на кровать лицом вниз. Что за обалденные мышцы! Когда они расставались два года назад, Нери был худым мальчишкой, а теперь это просто что-то нереальное – смотреть на то, как они перекрываются под гладкой загорелой кожей на его спине! Несколько мгновений Уокер позволил себе полюбоваться впадиной позвоночника и выпирающими лопатками, а потом перегнулся через Брендона и достал из тумбочки смазку и презервативы. Нери же, стоило только отпустить его, начал деятельно подгребать себе под живот одеяла, а потом обернулся, глубоко дыша и пытаясь отбросить челку с лица. – Ну, скорей же! Пит и так не медлил: оторвал зубами уголок упаковки, достал и раскатал по ноющему члену резинку, выдавил на пальцы любрикант и смазал Нери между ягодиц, а оставшийся распределил по презервативу. Брендон кусал губы в ожидании, и от того, как вздымалась его напряженная спина, как хитро и безумно смотрели его глаза, Пита словно током прошивало. Он был так заведен, что даже объяви кто-то в этот миг конец света – и ухом не повел бы. Перехватив Нери под живот, он еще раз прошелся пальцами по сжатым мышцам, толкнулся внутрь, смазывая вход, а затем приставил член и медленно подался вперед. Брендон выдохнул с протяжным стоном, сильнее уперся руками в матрац и шире раздвинул ноги, подстраиваясь под невысокий рост Уокера. Словно и не было этих двух лет разлуки, словно они все еще самая счастливая пара на свете и принадлежат только друг другу… Пит отогнал эти мысли, сосредотачиваясь на ощущениях. Брендон оказался узким, тесным, так что в первые мгновения им обоим было трудно, но постепенно мышцы расслабились, Нери выдохнул со всхлипом и сам подался навстречу, насаживаясь до основания. Пит не тормозил себя, чувствуя, что этого же хочет и Брендон. Он двигался плавно, но уверенно, постепенно ускоряя темп и не забывая держать Нери то за плечи, то поперек талии, то за бедра, потому что тот, как в былые времена, все норовил куда-то вывернуться. О да, некогда, на заре их отношений Пита это ставило в тупик. «Тебе не нравится?» – спросил он как-то. «С тобой слишком хорошо… – Брендон опустил веки и казался в тот момент каким-то особенно милым и невинным. – Крышу сносит. Я сам не знаю, что делаю. Просто держи меня, ладно?» И Уокер держал. Крепко держал. Тогда и сейчас. Когда они закончили, в голове Пита не осталось ни единой мысли. Он просто лежал на спине, накрыв ладонью горячее бедро Брендона, смотрел в потолок и ощущал, как незаметный до того сквозняк стелется по взмокшему обнаженному телу. Нери был совсем близко, прижимался к нему, так что чувствовалось, как сильно вздымается его грудь и ходят ходуном ребра. Оба молчали, продлевая прекрасные мгновения бездумного отдыха, но в какой-то момент Пит поймал себя на желании остановить время, и это было первым признаком вновь включившегося сознания. А дальше мысли посыпались, как гнилые яблоки из прохудившегося мешка: как он мог поддаться искушению, зачем пошел на поводу у эмоций, как они теперь смогут бок о бок искать ответы для Патрика, и как же нужно не уважать себя, чтобы умолять бросившего тебя парня перепихнуться в память о былом. А еще Пит ужасно, вот просто до ломоты в суставах не хотел знать, о чем Брендон пытался заговорить с ним тогда, в коридоре, но отлично понимал, что не может просто забыть об этом. Прощай прекрасная эйфория, здравствуй безжалостная реальность. – Брен, – позвал Пит негромко и повернулся на бок, глядя на лежащего с прикрытыми глазами Нери. Он едва не вспыхнул снова, заметив белесые капли на внутренней стороне его бедра, но усилием воли заставил себя не поддаться. – Что? – Брендон открыл глаза и медленно облизнул губы. Блядские пухлые губы, которые он так истерзал за это время, что они до сих пор алели, словно накрашенные. – Ты хотел сказать, что ничего не изменилось, так ведь? Что мы до сих пор не можем быть вместе. Я и не прошу, честно. Это ведь просто... Просто дружеский секс, да? Брендон попытался улыбнуться в ответ, но губы дрогнули, и он поспешно прикусил нижнюю. Это выглядело очень пугающе. В животе что-то туго свернулось и начало противно подергиваться, однако взгляда Пит не отвел. – Ну? – подбодрил он, так и не дождавшись ответа. – Все еще хуже? Что случилось? – Это просто… – Брендон поспешно сел, заглаживая назад растрепавшиеся волосы. Даже сейчас, понимая, что расплатой за внезапную страсть будет, по всей видимости, новая порция боли, Пит мысленно отметил, как же он красив. А еще на этом теле каждая чертова родинка до сих пор казалась родной! – Говори. – Он тоже сел. – Да ничего, мишка, это все так, ерунда. – Брендон сумел улыбнуться, но получилось не убедительно. – Что, Брен, что? Я хочу знать! – не сдавался Пит. Он попытался приобнять Нери, но тот дернул плечом и отодвинулся. – Да что ты пристал? Сказал же – ничего. Я просто… Я скучал по тебе, понимаешь? В животе провернулось острие, однако Пит не повелся. – Но? – уточнил он. Нери поморщился, вновь прошелся пальцами по волосам и опустил голову. – Пит, я не знаю. Впервые не знаю. Я был уверен, что это правильно, что нам нужно было тогда расстаться, а теперь я тут и кажется, что это было ошибкой. Уокер прикусил губу. Сильно, едва не до крови. Как он мечтал услышать эти слова. Поймать их слетающими с губ Брендона, как живительную влагу посреди пустыни. Долго, очень долго его не оставляли сны и фантазии, в которых Нери жалел об их разрыве и предлагал попробовать снова, но потом… Потом кое-что изменилось. Не сразу, очень медленно и постепенно сквозь Пита проросло новое чувство, и только сейчас он понял, насколько оно крепкое и сильное. Пустило корни и прижилось, и теперь слова Брендона странно горчили. Уокер молчал. Ждал, одновременно желая, чтобы это признание было правдой без всяких «но», и в то же время надеясь, что Брендон опять отвернется от него и нужда выбирать отпадет сама собой. – Зачем ты только… – Нери запнулся. – Зачем ты вообще прислал ко мне Пата? – Что? – Уокер до боли сжал татуированный палец и разом напрягся. – При чем тут Патрик? – Ты прислал его, ты всколыхнул все это, и вот я здесь! Я с тобой в постели. Но… Блядь! Этого всего не должно было произойти! Ни с ним, ни с тобой! Адреналин хлестнул в кровь почище, чем после гола в автобус (1). – Что «с ним»? Что значит «с ним», Брен?! – Да-а-а… чччерт! Это все так по-дурацки вышло, мишка… – Брендон поморщился и отодвинулся к краю кровати, спустив босые ноги на застеленный темным ламинатом пол. – Я ведь подумал, что это твой парень. Да и вообще, весточка от тебя, впервые за столько лет… Меня словно заклинило, понимаешь? И я все пытался понять, ну что, что ты в нем нашел! А потом мы поехали кататься по Вегасу… – И? – Пит сам не узнал своего голоса, так низко и грозно он прозвучал. – А что «и»? – кажется, Брендон наконец очнулся от собственных переживаний и уловил его настрой. – Покатались, выпили, пришли в клуб… Пит, я не знаю, где ты его взял, но это совершенно особенный парень, понимаешь? Таких больше не делают! Это было словно наваждение какое-то… – Что было в клубе? – отчеканил Пит. – Что?.. Да я… Ну хорошо, я флиртовал с ним, блядь! Что ты набычился, крутой Уокер? Не поздно ли ревновать меня, спустя два года после расставания? – Нери порывисто накинул на свои ноги и живот край одеяла. Он не смотрел на Пита, но тот видел, как он кусает губы и беспомощно озирается по сторонам. – Так и чего, ты соблазнил его? Затащил в койку? На Уокера вихрем налетели образы, один краше другого, и стало так мерзко, что аж затошнило. – Да в чем проблема, Пит? Чего ты вызверился? – Ничего. Просто пытаюсь понять, сколько ты будешь ебать всё, что движется. Тебе мало было вегасовских девок и парней? Надо было обязательно и Патрика пометить? Слова вылетали сами собой, и Пит не успевал уследить за ними. О том, чтобы взвешивать и выбирать не шло и речи. Ему было больно и он бил в ответ, не стесняясь в выражениях. Брендон вскинул голову, глянул изумленно и беспомощно, а потом заухмылялся и отвел глаза. – Так ты не меня ревнуешь. Вот я дурак... Ты Патрика ревнуешь! Но как же там про то, что он не твой парень? Друзья до гроба и все такое? Пит очень постарался, чтобы на его лице ни один мускул не дрогнул, но, наверное, они в свое время слишком хорошо успели друг друга узнать. – Сукин сын! – Нери вновь уставился на него, озаренный внезапной догадкой. – Ты его хочешь! Хочешь Пата! То-то ты сегодня в машине так бросался на его защиту! Как же я раньше не просек? А он знает? – Не твоего ума дело, Рико! Уокер сам не ожидал, что разговор с Нери о Патрике способен довести его до столь невменяемого состояния. Вроде и сказано-то почти ничего не было, но некстати включившаяся фантазия оперативно дорабатывала пробелы знаний, и он уже едва сдерживался, чтобы не наброситься на Брендона с кулаками. – Не называй меня так! – взвился Нери. – Знаешь ведь, что не люблю! Он вскочил с кровати и заозирался в поисках одежды. – А почему бы и нет? – Пит тоже встал, поспешно подхватив с пола джинсы и принимаясь натягивать их на голое тело. – Ты же называешь Патрика «Пат», хотя я на сто процентов уверен, что он просил этого не делать! Не хочу тебя расстраивать, но иногда в жизни случается так, что не только ты всем гадишь! Бывает и от других прилетает! – А я всем гажу? – Нери вопросительно вскинул брови. – Что ты говоришь! Может, тебе интересно будет узнать, что в клубе твой нежный трепетный цветочек сам кидался на меня, как течная сучка? Может, интересно будет узнать, что он первым поцеловал меня? Пита от этих слов будто пеленой красной окутало. Кровь билась в ушах набатом, глуша половину звуков, во рту появился привкус горечи, руки сами собой сжались в кулаки. Никто не смел так говорить о Патрике! О его Патрике. И уж тем более не имел на это права проклятый Нери. – Ты себя-то слышишь? – прорычал он, наступая. – Патрик не знает о том, что нравится мне, а ты, сука, был уверен, что это мой парень! Ты знал, что я прислал его к тебе, потому что у него проблема, и ты воспользовался этим! Ты флиртовал с ним, ты его соблазнял! Думаешь, я не знаю, каким привлекательным ты умеешь казаться, когда тебе очень надо?! Как ты посмел? Как ты, блядь, посмел?! Ты наигрался и бросил меня! Я чуть не сдох, понимаешь ты это?! Чуть не сдох, потому что ты вдруг наигрался и послал меня куда подальше, закинув в черный список по всем симкам и сетям! Ооо, это было очень по-Бреновски – найти мне лекарство от одной смертельной болезни, а взамен дать другую! И знаешь, кто вытащил меня из этой ямы? Патрик! Патрик возился со мной день за днем, был рядом каждую минуту, и только благодаря ему я смог снова встать на ноги, в то время как ты закатывал на вилле вечеринки и праздновал свою свободу! – Но я же… Я… – Брендон отступал под его натиском, и глаза у него были совершенно несчастные, но Уокер ни разу не верил этому загнанному взгляду. – Не смей даже рта раскрывать в моем доме! Смешно вспомнить, ты мне как-то плакался, что трахаешься без всяких чувств, а я еще утешал и успокаивал тебя! Вот же я идиот! Ты реально болен! И мне тебя жаль, но это больше не моя проблема! И хрен я снова стану искать раненую душу там, где ее нет! Убирайся отсюда! Катись в свой Вегас! Еби всех своих друзей и знакомых и забудь, что когда-то был знаком со мной и Патриком! А мы справимся и без твоей великой помощи! Брендон замер на несколько секунд с изумленно раскрытым ртом, потом истерически хихикнул и кинулся в ванную. Пит шел за ним с неторопливой неотвратимостью терминатора и чувствовал прилив мрачного удовлетворения. Наконец-то он сумел выплеснуть хоть малую часть того, что кислотой жгло его нутро на протяжении почти двух лет, и сделать это точно по адресу! Из ванной Нери выскочил в джинсах, натягивая по дороге майку, и проскочил мимо Пита в коридор, с силой задев его плечом. Уокер качнулся, но промолчал. Последние, очень ёмкие и точные слова были за ним, и он не хотел перебивать эффект мелкими, никчёмными довесками. Развернувшись, Пит прошагал ближе к входной двери, скрестил руки на груди и, прислонившись плечом к стене, наблюдал за тем, как судорожно Брендон натягивает сникеры и набрасывает куртку. От недавней растерянности не осталось и следа – теперь перед ним была разъяренная фурия. – Патрику звонить не трудись. Я сам все объясню, – припечатал Уокер и с огромным удовольствием поймал новый отблеск боли в карих глазах. – Ты… Ты… О-о-о-о-о! Да ты просто герой, мать твою! – На щеках Нери проступил лихорадочный румянец, голос срывался от злости. – Смотрю, ты научился легко отделять черное от белого! Ухватив с калошницы тяжелую пепельницу, он с силой запустил ею в стену недалеко от головы Уокера, но тот не дернулся даже под градом окативших плечо мелких осколков. Это было какое-то шоковое состояние, и в нем Пит чувствовал себя неуязвимым, огромным и бесконечно сильным. – Мишка умеет быть героем! О да! – теперь голос Брендона сочился ядом. – Прекрасным героем и отличным другом! Крутой, сука, Уокер! Всё. Всё, ладно. Иди на хер, Пит! Он порывисто вдохнул и развернулся к выходу. – Дежавю, Брендон, – негромко отозвался Уокер в ответ на грохот захлопнувшейся двери. – Де-жа-вю. __________________________________ 1 – Гол в автобус (футб. сленг) – гол на последних минутах матча, чаще всего при крупном счете. *** Брендон выскочил на улицу, не помня себя от ярости. Врезал ногой по металлической двери подъезда, рывком натянул второй рукав кожаной куртки и, чувствуя, как все тело колотит дрожь, быстро зашагал прочь от высотки, где жил Уокер. Хотелось крушить и рвать, хотелось бить и получать удары, а еще очень хотелось пропустить все воспоминания о Пите через шредер, чтобы эти чертовы обрывки потеряли всякий смысл и значение, превратившись в мусор. – Сука! – заорал Брендон во весь голос, вызвав похабный смешок стоящей в отдалении пары подростков и возмущенный взгляд проходившей мимо пожилой леди. Внутри словно вулкан извергался: его жгло, трясло, распирало и казалось – еще пара мгновений, и он просто взорвется, распавшись на мельчайшие частицы. Это невозможно было выдержать на живую, и Брендон, выхватив сотовый, начал судорожно листать контакты в поисках пары Чикагских знакомых, которые могли бы ему сейчас помочь. Затормозив около оживленного перекрестка, он пинал основание светофора, пока длинные гудки в динамике отсчитывали секунды. Рука с мобильником ощутимо вздрагивала. – Дэйв! Дэйв, привет, чувак! – воскликнул Нери, едва только установилась связь. – Дэйв, это Брен. Брендон Нери, помнишь? Ты меня как-то выручал пару раз. Слушай, ты в городе? Я хотел бы кое-что у тебя прикупить… Он сунул руку в карман джинсов и замер, похолодев – покидая квартиру Уокера, он забыл взять кошелек! – Брендон? Брен? Да, я помню, а что бы ты хотел? – раздалось из динамика. – Погодь! Погодь, чувак! – до хруста сжимая руку в кулак, перебил Брендон. – Неувязочка вышла. Я тебе перезвоню! Отключив связь, он ткнул сотовый обратно в карман, запрокинул голову и глубоко вдохнул, с силой зачесывая волосы назад. Долбаное солнышко светило на долбаные небоскребы и вызывало у долбаных людей вокруг на редкость дебильные счастливые улыбки, от которых тошнило и хотелось убивать. Нери чувствовал, что буквально захлебывается в ненависти, не в силах нормально вдохнуть или хоть немного расслабить превратившиеся в камень мышцы. Значит, ни карточек, ни налички... Мило, мило. В переводе на язык жизни – ни таблеток, ни выпивки, ни сигарет, ни еды. Даже такси не поймаешь и уж тем более не купишь билет на большой белый самолет, который, махнув своим крылом, унесет его из этого сраного города обратно в Вегас! При мысли о том, что нужно будет в любом случае возвращаться и видеть рожу Пита, Брендон заскулил и присел на корточки, до боли закусывая кулак. Нет. Нет! Только не сейчас! Может, позже… Вечером, через день или два. В конце концов, у него тут есть знакомые, которые не дадут пропасть на улицах, а если уж и они отвернутся, он всегда может насосать на ночлег, ведь такой прожженной шлюхе это совсем ничего не стоит! – С вами все хорошо? – сердобольно поинтересовалась невысокая рыжая женщина, остановившаяся рядом с ним около светофора. Брендон вскинул глаза – и она отшатнулась. – Нет! – крикнул он вдогонку, когда женщина торопливо пошла вниз по улице, не дожидаясь возможности перейти дорогу. – Нет, со мной не все хорошо! Я люблю двух мудаков, которые и думать обо мне не хотят! А еще я мразь, которая умеет только трахать и бросать! Куда же вы, святая Мария? Спасите меня, ибо я нуждаюсь в спасении! – Слышь, парень, остынь, – посоветовал идущий мимо перекрестка пожилой афроамериканец с седыми кудряшками и тяжелыми веками. Брендон хотел и ему ответить, послать по всем инстанциям с остановками, но сдержался, сжал зубы и, поднявшись на ноги, поплелся куда глаза глядят. Ярость схлынула внезапно. Она была словно защитный шок, дающий возможность человеку с оторванной рукой не сдохнуть до приезда врачей, и вот он прошел, оставляя такую пустоту и боль, что впору было выть. Стоило признаться, что гребаному Питу удалось выебать его во всех отношениях и по самое «не балуйся». Задница до сих пор саднила после страстного секса, ни на секунду не давая забыть о том, что между ними произошло, и Нери чувствовал себя шлюхой, но в кои-то веки это было не ощущением недавно пережитого острого эротического приключения, а самым что ни на есть мерзостным осознанием, что им воспользовались, а потом вытерли ноги. Конечно, он и сам был красавчик. Зачем-то в ответ на нападки Уокера стал говорить гадости о Патрике, который в этой истории был, по большому счету, ни при чем, но его жалкие попытки побольнее укусить меркли перед тем, как Пит легко и изящно, словно заправский фокусник из шляпы, вытянул на свет и обернул против него же их давний и на редкость откровенный разговор. Это случилось уже после возвращения из большого путешествия по штатам. Брендон был уверен, что оказавшись в городе и перестав проводить по двадцать четыре часа в сутки наедине с ним, Пит подохладеет, но как бы ни так. Уокер фонтанировал идеями о совместном времяпрепровождении, таскал Нери по клубам, выставкам и кафешкам, а под вечер у них были традиционные ужин, совместный просмотр какого-нибудь фильма и жаркий секс. Это пугающе напоминало семейную жизнь, но самое страшное заключалось в том, что Брендону она безумно нравилась. Он не хотел останавливаться, ставить точку, а его взращенные поучительным опытом принципы люто бунтовали против такого положения вещей, и этот внутренний раздрай день ото дня изматывал и лишал сил. В конечном итоге, здорово напившись, Нери вернулся домой к Уокеру, проигнорировал ужин, отказался смотреть кино и, забившись в дальний угол дивана, путанно пытался донести до него, что ни к кому ничего не чувствует. Это была чистая, временами очень удобная в использовании, а временами до дрожи пугающая правда. Нери менял партнеров обоего пола как перчатки, но редко к кому испытывал хотя бы даже привязанность. Обычно дело ограничивалось расположением и взаимным удовольствием. С Уокером было совсем не так, но Брендон ни словом не обмолвился об этом прискорбном факте, а Пит полулежал рядом, задумчиво гладил его по коленке и успокаивал, внушая, что это вовсе не болезнь, и он просто не нашел того самого, с кем захочет прожить если и не всю жизнь, то достаточно долго. На себя намекал, конечно. Нери это отлично понимал, и оттого все это отвратительно напоминало сцену из «В джазе только девушки», когда Душечка пыталась вернуть псевдомиллионеру Шеллу веру в секс и женщин. Проблема была в том, что он не хотел соблазнять Пита, но их отношения на тот момент уже зашли слишком далеко. Он дал слабину, безвозвратно упустил момент, когда все можно было спустить на тормозах и не было нужды отрывать кусок сердца с мясом. В жизни Брендона было всего четыре человека, которых он любил, и от каждого из них взамен получил лишь боль. Первыми двумя были родители. Потом Ники, окончательно отучившая его от привязанностей, а затем случился Пит, который, несмотря на всю науку, сумел ранить дважды. Забавно, этот хрен даже припомнил имя, которым он просил его никогда не называть… Да что толку его винить! Сам облажался кругом и повсюду. Знал, что нельзя соваться туда, где тянет большим чувством, но опять наступил на грабли, радостно подставив разбитое лицо. Послал бы Патрика куда подальше, и сейчас спокойно обедал в одном из ресторанов Вегаса. Так нет ведь! Пожалел, поддался эмоциям, позволил себе задуматься о прошлом, а теперь время платить по счетам. Да и вообще, черт его дернул рассказать Питу про внезапную влюбленность в его друга! Попахивающая клиническим идиотизмом привычка говорить правду не раз осложняла ему жизнь, но до такого мрака еще не доводила. Глядя лишь себе под ноги, Нери брел все дальше и дальше, теряясь среди домов и скверов. Чтобы сделать для себя хоть что-то приятное, в небольшом пустынном парке он стрельнул сигарету у молодой пары и автоматически отметил, что девушка, хоть и была с обручальным кольцом на пальце, поглядывала на него с большим интересом. Какая гадость! Если уж брак и имеет хоть какой-то смысл, то исключительно в том случае, когда в мире тебя больше никто не интересует. Тут же вспомнилась песня про невесту-шлюху, и Брендон попытался зацепиться за мотив, чтобы дать голове немного остыть от разрывающих ее мыслей, но куда там! Он налажал с Патриком, налажал с Питом. Круг замкнулся, как уроборос, и вместо обещанного психологами катарсиса случился апокалипсис. – Бред… – выдохнул Нери и с силой загладил волосы назад. – Гребаный бред! Это все не со мной! Такого просто не может быть! Он продолжал медленно и понуро двигаться через парк параллельно шоссе, не обращая внимания ни на деревья с набухающими почками, ни на красивые мостики через небольшую речушку, ни на редких прохожих. Живот подводило от голода, холодный ветер задувал за шиворот, голова ныла, ужасно хотелось кофе и еще сигарет, но все это была сущая ерунда по сравнению с тем, как рвалось от боли сердце. Он попал в западню и как теперь выбираться представления не имел. Внезапно сзади кто-то притиснулся к нему почти вплотную, и незнакомый мужской голос шепнул на ухо: – Ни звука. Двигай влево, усёк? – И тут же пальцы стиснули ворот, а в поясницу ткнулось острие, вызывая волну удушливого жара и сбивая дыхание. Адреналин щедро плеснул в кровь, и Брендон отреагировал мгновенно – рванул вперед, пригнувшись, позволяя расстегнутой куртке соскользнуть с плеч и остаться в руках неизвестного. Это мог быть простой уличный вор, а мог быть кто-то, связанный с переводом Лидии – определять степень опасности было некогда. Не сбавляя темпа, Нери побежал через парк наискось, чтобы скорее выйти к дороге. Неизвестный двигался по пятам, он слышал его шаги, но когда оба они вылетели на улицу, Брендон решился на отчаянный шаг и кинулся через шоссе, наперерез оживлённому движению в шесть полос, не давая преследователю шанса сократить дистанцию. Воздух взорвался оглушительными сигналами, визгом тормозов и вскриками. Движения машин превратились в размытые пятна. Он ловко проскочил четыре полосы, прежде чем не успевший полностью остановиться джип толкнул его капотом в бедро, отбросив на асфальт. – Дебил! – высунувшись в окно, заорал водитель. – Куда прешь?! Брендон не дал себе возможности ни испугаться, ни прочувствовать, больно ли ему, просто вскочил на ноги и перебежал-таки на другую сторону. Повторять его сомнительный подвиг неизвестный не стал, и Нери подпрыгнул в запале, показывая средний палец и надеясь, что послание достигнет адресата. Адреналин продолжал кипятить кровь, но теперь к нему примешивались в равных долях восторг и азарт. Черт! Это было реально круто! И как он красиво ушел прямо из-под ножа! Ухмыляясь и не обращая внимания на изумленно смотрящих ему вслед прохожих, Брендон быстро зашагал вверх по улице, выхватив по дороге телефон. Новенький экран не пережил падения и растрескался, но сотовый все же включился. Слизывая кровь с ободранной об асфальт кисти, Брендон на автомате едва не ткнул в номер Пита, но вовремя опомнился. Нет уж, с этим ублюдком он никогда больше не станет говорить! Даже под страхом смерти. Если уж и предупреждать кого, то только самого Патрика. Брендон огляделся по сторонам, свернул в проулок и уже готов был нажать на кнопку, но в этот момент резкий толчок в бок швырнул его прямо в распахнутые дверцы фургона. Не удержавшись, он повалился вперед в темноту, больно ударившись о край коленом и выронив телефон. Нери даже опомниться не успел, как пара крепких рук намертво вцепилась в него, затаскивая по металлическому полу вглубь. Он бился и вырывался, как безумный, но его руки плотно стянули за спиной пластиковым шнуром, а на голову накинули мешок. Синхронно грохнули дверцы, и через несколько мгновений машина тронулась, стремительно набирая скорость.

Конец второй части