Возвращение Владычицы

Артанис пробудилась рано, как только оранжево-алая заря первыми всполохами тронула морской горизонт за окнами ее покоев. Шторы остались не задернутыми с вечера, и свет Анара сначала мягко, крадучись, а затем все более уверенно, проникал под прикрытые веки лежавшей на спине Нэрвен. Соскочив с кровати, она стала торопливо собирать вещи, нужные для похода в купальню, роясь в сундуках и баулах. Дочери Арафинвэ не терпелось принять ванну и привести себя в порядок, чтобы как можно скорее увидеть родных. Привычная обходиться почти без помощи прислуги, Нэрвен налила воды, расставила по местам все скляночки и баночки с солью и ароматными маслами для тела и погрузилась в воду. Не позволяя себе слишком долго плескаться и не обращая внимания на великолепное зрелище восходящего солнца, видное за панорамными окнами, Артанис раздумывала над тем, что ей надеть. Придя к решению, что должна предстать родителям, братьям и родичам во всем сиянии Владычицы Лотлориэна, пусть и бывшей, она надела многослойное светло-голубое платье из шелка и слоев газа с тончайшим кружевом на шлейфе и рукавах, поверх опоясав в несколько мужской манере и завязав на спине квадратным нолдорским узлом широкий, вышитый золотой нитью пояс синего атласа. Гордость не позволяла Леди Лориэна ни в единой мелочи показать родичам, как они пали, прибыв в Эндорэ, в отношении материальных ценностей и внешнего блеска. Бриллианты, как истинная Леди, Артанис надевала только по вечерам, поэтому в украшениях ограничилась лишь небольшими жемчужными серьгами и парой колец, украсив голову простой диадемой из белого золота. Только она завершила волнительные приготовления перед зеркалом, в дверь постучали. Подумав, что это кто-то из служанок или, возможно, дед Ольвэ, нарочно пришедший за ней, чтобы самолично сопроводить в столовую, преподнеся всем родичам приятный сюрприз в виде дочери, сестры и двоюродной племянницы, Нэрвен подбежала к двери и рывком распахнула обе створки. Она едва успела отступить — на пороге спальни ее ожидала целая толпа: отец, мать, братья, дед Ольвэ и чуть поодаль незнакомый эдель из тэлери, рядом с которым, мило улыбаясь, стояла неизвестная ей синдэ. Все они буквально набросились на Артанис. Отец и мать первыми заключили ее в объятия, затем настала очередь братьев, после дед Ольвэ представил ей своего младшего брата — Эльмо и его супругу Лейтиан. Оба показались Артанис дивно красивыми синдарской красотой. Черты двоюродного деда напоминали ей кого-то виденного ранее, но раздумывать и вспоминать времени не было. Она тонула во всеобщем восторженном гомоне. Слезы матери и Айканаро, гордое восхищение отца, приветливая ободряющая улыбка деда и его брата, немного смущенное, но счастливое выражение лица его супруги, растрогали Артанис. Ее сердце было затронуто потоком любви, обрушившимся на нее так неожиданно и с таким ошеломляющим натиском. Мама и отец ждали, надеялись, просили за нее Валар, ни на день не переставая думать о том, как там, в Земле Покинутых, живет и страдает их прекрасная Нэрвен. Братья вернулись из Чертогов, к их великой радости, и теперь все они были здесь, в Блаженном Эльдамаре. Ее отлучение от дома и семьи окончено, все испытания позади, и в будущем их всех ждет только радость и счастье. На сердце у Артанис сделалось легко и покойно после пролитых слез. Она никак не хотела отпустить руки Айканаро, о несчастной судьбе которого часто думала, живя в Дориате, а затем и в Лориэне. Он был не на много старше ее, всегда восторженный и отчаянный, ее братик. Финдарато она тоже была очень рада увидеть, но старший брат всегда казался ей обособленным в своем совершенстве. Таким она увидела его и сейчас. — Я собираюсь организовать большой прием в твою честь! — громким голосом, чтобы перекричать наперебой старавшихся завладеть вниманием Нэрвен родичей, возвестил Ольвэ. — Пришло время устроить праздник и в Альквалонде! И он будет превосходить даже те, что устраивают в столице нолдор! Мы будем чествовать нашу жемчужину и пригласим всех из Дома Финвэ, а также всех моих родичей, — он торжествующе улыбался. — Придет Артаресто со всей большой семьей! И Ангарато с женой! — воскликнул Айканаро. — А я надеюсь, что на празднике будут мой сын с супругой, а также Эльвэ и майэ Мелиан, — улыбнулся прекрасный Эльмо.  — Ваш сын… Лорд Орофер? — неуверенно спросила Артанис, услышав упоминание о своенравном и предприимчивом родиче. — Да, — с добродушной усмешкой ответствовал Эльмо, — Он и здесь выказывает королевский нрав. Орофер с супругой живут в лесу, что раскинулся на север отсюда за горами Пелори. Там поселились те из эльдар, кто переселился сюда недавно и ранее жил в лесах. — Те леса оставались заповедными до прибытия из Мандоса эльдар Дориата, теперь там Новый Эрин-Ласгален, где владычествует Орофер, — пояснила Лейтиан. — Сколько радости ты принесла в наш дом, дочь моя! — воскликнул Арафинвэ, — На тебя была возложена важнейшая миссия, с которой могла справиться только ты, гордость Третьего Дома, — финвион, казалось, сиял от счастья. — И справилась блестяще! — раздался из коридора чей-то громкий голос. Все обернулись и увидели входящего в комнату высокого красавца-майа в официальном праздничном одеянии командующих армии майар Сулимо. — Митрандир? — Нэрвен отступила на шаг, видя стремительно приближавшегося к ней, поблескивавшего серебром легкого доспеха и золотом венца и украшений воина. — Доброе утро! Прошу прощения, но мне было приказано доставить Леди Алатариэль в Круг Судеб, — объявил Олорин, обведя взглядом окруживших его эльдар. — Я должна ехать в сады Лориэна к дочери! — решительно возразила Нэрвен. — Я лично готов сопроводить тебя, куда пожелаешь, но лишь после того, как выполню приказ, — отчеканил майа. Выгнув брови, Нэрвен, не долго думая, отвечала: — Едем! Я хочу как можно скорее увидеть мою дочь!

***

Бывший Владыка Имладриса провел первую ночь в Валиноре почти без сна, ворочаясь на неудобной лежанке, постеленной в неприспособленной для приема гостей маленькой комнате, прилегавшей к единственной спальне, где спала Эльвинг. Его мать жила в высокой башне, отстоящей на довольно большое расстояние от городской набережной, застроенной комфортабельными, уютными многоэтажными домами приближенных Владыки, где они жили с семьями. Башня была выстроена у самого берега моря, и во время приливов вода доходила до потемневших от сырости и морской соли камней фундамента. Внутри башни-дома было прохладно и влажно, и Элронд вынужден был улечься спать не раздеваясь. О том, чтобы помыться не могло быть и речи. Ворочаясь в поисках удобного положения для сна и пытаясь согреться, Лорд Имладриса думал о том, что приехав сюда, в Бессмертные Земли, потерял все свое величие. Он — лишь полуадан-полуэдэль, которому, вместе с его бедной матерью, позволили милостью Высших прикоснуться к уделу Первых Детей Эру. Больше на нем не было сияющих боевых доспехов и мифриловой диадемы, не было у пояса надежных сабельных мечей, что выковал еще приемный отец. Все это было не нужно здесь, в Валиноре, и лежало во внесенных в узкий коридор при входе в его новое и более чем скромное обиталище, сундуках. Не было теперь его города, который он строил, вдохновляясь описаниями Тириона, не было его народа, который теперь переселился в настоящий Тирион и счастливо проживал Вечность. Получалось, он — Элронд Пэрэдель выполнил возложенную миссию, а теперь был волен делать, что пожелает и отправляться на все четыре стороны. Бывший Лорд Имладриса тяжело вздыхал, лежа в кромешной темноте. Доля простого рыбака, выходящего в море, чтобы добыть себе пропитание, его не пугала. Чувство исполненного долга перед народом поддерживало в нем силы, возвращая мысли Лорда к новообретенной матери и потерянной дочери. Выходило, что распрощавшись навсегда, без надежды увидеться вновь, с малышкой Вечерней Звездой, он, приехав сюда, обрел родную мать, о существовании которой даже успел забыть. Эльвинг Дориатская, полуэллет, его мать, прозванная Маивэн — Дева-чайка. Она сейчас спала в соседней комнате. Наверняка ей тоже не до сна. Может быть, Эльвинг сейчас лежит и думает о чем-то своем, о нем и Эрьо, о том, как она оставила их, выбросившись из окна своих покоев за несколько мгновений до того, как туда ворвались эльдар Лорда Маэдроса. Элронд, странным образом, давно позабыл о тех первых пяти годах своей жизни, что они прожили с Эрьо в Арверниэн. С течением лет ему начало казаться, что они изначально родились и выросли в Амон-Эреб, и что других родителей, кроме Лорда Маглора и родичей, кроме Лорда Маэдроса и Леди Мирионэль, у них никогда и не было. Он не помнил лица матери и поэтому не узнал ее на причале. Было странно вот так, в одночасье, оказаться в ее доме-башне, на жестком матрасе в комнате для рукоделия размышляющим о прошлом и ожидавшем его в Валиноре безрадостном будущем. Эльвинг сказала, что Келебриан оставалась все время с момента прибытия в садах Лориэна, под опекой целителей, никогда не покидая садов исцеления. Бедная его девочка. Какую рану он нанесет ее и без того израненной феа, рассказав, что Ундомиэль потеряна для них навсегда?! Сколько слез предстоит пролить его Серебряной Королеве! И все же он пойдет к ней завтра вместе с Эльвинг. Он так соскучился по Келебриан, да и она сама, должно быть, ждет его, не зная, что осталось совсем немного. Всего несколько часов и они смогут вновь сжать друг друга в объятиях. Задремал Лорд Элронд уже перед самым рассветом и проспал недолго. Его разбудил осторожный стук в дверь единственной прислужницы, что жила в башне Эльвинг. Она тихим голосом сообщила ему, что для него приготовлена теплая вода и протянула полотенца, мыло и аккуратно свернутые, казавшиеся совершенно неношеными, одежды. Воду пришлось принести самому из помещения кухни, что находилось в нижнем этаже. Мыться Элронд был вынужден, стоя в подобие большого таза, но это было много лучше, чем ничего, а потому он предпочел без лишних размышлений смыть с себя соль и пот после долгого морского путешествия. Его мать ожидала появления Элронда в крохотной приемной, дверь в которую располагалась напротив кухни, и Лорд Пэрэдель не заставил долго себя упрашивать, появившись на пороге в новой одежде и с влажными волосами, уложенными на плече. — Доброе утро, — сдержанно приветствовал ее первым с порога Элронд. Она закивала в ответ, мягко улыбаясь и опуская глаза. — Вы неважно спали этой ночью. Это моя вина, прошу прощения. К сожалению, у меня нет подходящей комнаты, где было бы удобное ложе… — пролепетала она, — Прошу, садитесь сюда, не стойте в дверях… Она тут же придвинула потертое кресло из темно-серой исцарапанной кожи, сама усевшись на невысокий стул. — Я спал прекрасно, — отвечал эарендилион, усаживаясь, — Вы не должны беспокоиться. Принялись за завтрак. Привыкший есть не спеша, Элронд решил первым нарушить молчание. — Благодарю за одежды, — произнес он, — Как видите, они мне почти в пору, — он попытался улыбнуться. Льняная светлая рубашка была чуть широка ему в плечах и сидела довольно свободно, но ладно, опоясанная темно-красным холщевым поясом. — Простите, — снова повторила это обжигающее щеки слово Эльвинг, — я не знала, каким вы… — Вам не за что просить прощения, — Элронд дотянулся до ее державшей кусочек ягодного пирога руки, — Вы все сделали правильно. Взгляните сама... С этими словами он поднялся с кресла, встав во весь рост перед матерью. Та внимательно оглядела его и вдруг спрятала лицо в ладонях, согнувшись на стуле. Приглушенные рыдания сотрясали ее фигуру, показавшуюся вдруг такой хрупкой и беззащитной. Элронд подошел к ней, опустился на колени перед низеньким стулом, пытаясь взглянуть ей в лицо. — На-на*, — позвал Элронд, не узнавая собственного голоса и осторожно дотронувшись до ее плеч. Это слово прозвучало тихо, непривычно, как и все, что окружало его здесь. — Мама, прошу, не нужно плакать. Прошу тебя… Слышишь?.. Он теперь уже обнимал ее, будто и не было тысячелетий отчуждения и разлуки: — Теперь я здесь, и все будет иначе, — тихо успокаивал Элронд, — Все будет намного лучше, мы поедем в сады исцеления, ты познакомишься с Келебриан. Все наладится, ты теперь не одна, — повторял он. Эльвинг кивала, шепча что-то неразборчивое, горькое, что-то, что давно хотела сказать ему, или кому-то другому, может быть, их с Эрьо отцу, превратившемуся в ярчайшую звезду на небосводе. — Расскажи мне о себе, о твоей семье, — попросил Элронд, который лишь в генеалогических таблицах видел имена своих родичей, как с отцовской, так и с материнской стороны. И она принялась рассказывать о своих отце, матери и братьях-близнецах. Когда она добралась в своем повествовании до страшной ночи нападения на Дориат братьев феанарионов, сердце больно стукнулось о ребра в груди Элронда. Его любимый отец — Лорд Макалаурэ вместе с Лордом Маэдросом убивали его деда и бабку, а также дядей и прочих дориатских родичей из эльдар. — С той ночи и начались для меня годы отчаяния, — говорила Эльвинг, — Не раз я думала, что было бы лучше, чтобы он тогда убил меня… — О ком ты говоришь? — с тревогой спросил Элронд, хмуря брови. — Красный дракон… Он был похож на ужасного дракона, тот воин. Я спряталась в нашей с братьями комнате, в коробе из-под вертепа. Ожерелье было у меня в кармане. Тот воин нашел меня в укрытии и посмотрел в глаза своими красными зрачками, словно изучая. Я была готова к смерти, я ждала, что вот-вот он нанесет мне смертельный удар, но он спрятал меня, не выдал остальным, накрыл пологом и ушел, уведя с собой других. Не знаю, кто он был, и вряд ли мне доведется узнать это, но, прибыв сюда, я просила за него Валар. В этот миг во входную дверь постучали. Элронд сам пошел отворять. На пороге ему предстали сияющие нарядами, словно новобрачные на свадьбе, Митрандир и Леди Галадриэль. — Здравствуй, мой друг! — приветствовал его истар, — Я здесь, чтобы сопроводить тебя в Круг Судеб. — Сейчас? — удивленно спросил Элронд. Митрандир утвердительно кивнул. — В сады Лориэна мы отправимся сразу же по возвращении с Таникветиль, — разъяснила, убежденно кивая головой, Леди. Представив друг другу дам, Элронд отправился в отведенную ему комнату, чтобы переодеться в праздничное платье. Их путь в Ильмарин лежал через Валмар — столицу ваниар, из которых ему довелось знать лишь Лорда Лаурэфинде, пользовавшегося среди жителей Линдона и Имладриса довольно двусмысленной репутацией.