Возвращение Владычицы

По прилете на вершину Таникветиль, в преддверии чертогов Ильмарина, они четверо были переданы с орлиных крыльев на руки королю Ингвэ. — О, мой друг! — раскрыв объятия Олорину, приветствовал его Ингвэ, — Наконец-то! Сколько долгих лет! — Приветствую, Владыка Ойолоссэ! — обаятельно улыбнулся Олорин, — Нас должен был встретить мой давний товарищ и соратник, Эонвэ… — Я сам вызвался встречать вас! Эонвэ занят приготовлениями в Круге Судеб, а я решил воспользоваться возможностью, и пригласить вас всех на торжество, что пройдет у меня этим вечером, — объяснил Ингвэ с не менее обаятельной улыбкой. Митрандир представил их поочередно Владыке Валмара. — Вы сияете, затмевая собою свет звезд! — был комплимент короля в адрес Артанис. Услышав имя Элронда в сочетании с названиями «Линдон» и «Имладрис», король оживился: — Ах, так вы — тот, кому с благороднейшей миссией героически отправился на помощь первый из моих воинов, доблестный Лаурэфинде? Прошу, расскажите мне о совершенных им подвигах? — взмолился Ингвэ, уставившись на Элронда и сложив руки на груди в молебном жесте. Лорд Глорфиндел, действительно, был очень профессиональным и бесстрашным воином, зная мало равных себе на поле сражения. Однако в личной жизни военачальника Ингвэ и наместника Лорда Элронда в Линдоне все обстояло далеко не так безупречно. Среди его возлюбленных числились: Гил-Галад, половина полка его личной стражи, командиром которого Глорфиндел являлся вплоть до гибели Эрейниона, а так же придворный менестрель Линдир и старший советник Лорда Элронда, Эрестор. Это не считая тех, кто имел честь и удовольствие познать пламя страсти Златокудрого Лорда ваниар до прибытия того в Средиземье в середине второй эпохи. — Лорд Лаурэфинде прекрасно зарекомендовал себя, благодарю вас, — хмурясь от неловких воспоминаний о похождениях главы ордена Золотого Цветка, отвечал Элронд на квенья, — сейчас он, по моему поручению, занимается организацией отплытия из Хекелмара остающихся там квенди. — Чудесно! — воскликнул Ингвэ. Тут послышались звуки фанфар. — Ах, вас уже ждут! Мы увидимся с вами на празднике! Я распорядился, чтобы вас сразу же доставили в Валмар! Спешно входя в открывавшиеся перед ними высоченные, покрытые коркой заиндевевшего льда ворота, Нэрвен думала о том, что ей совсем не хочется принимать навязанное им приглашение на праздник в Ойолоссэ. Ведь это означало — в очередной раз отдалить во времени встречу с Келебриан, о которой она мечтала. Под протяжные звуки трубящих вокруг них музыкантов из майар они вошли в вполне себе прямоугольный, необъятный, казавшийся светло-голубым от покрывавшего его сплошным слоем инея, зал. Сверху потолок был словно один сплошной светильник, ливший ярчайший холодный свет, так что смотреть на него долго не представлялось возможным. Навстречу им, одетый в такой же парадный легкий серебряный доспех, что бы надет на Олорине, вышел герольд Сулимо, майа Эонвэ. — Добро пожаловать в чертоги Владыки Арды! — произнес он торжественным голосом. — Здравствуй Эонвэ, друг мой! Нам бы чего-нибудь согревающего! — сориентировался Олорин, глядя на продрогших до костей Артанис, Эльвинг и Лорда Элронда. Хлопок в ладоши, и перед ними из воздуха соткался столик с четырьмя большими хрустальными стаканами, до краев наполненными янтарным напитком. — Это особый вид мируворэ, — объяснил, указывая на стаканы, Эонвэ, — Он сделает так, что вы не будете больше чувствовать холода. Все трое чуть не залпом осушили свои бокалы, пока Олорин с видимым удовольствием не спеша потягивал сладкий напиток. — Благодарю, мой друг, — обратился он к герольду, — Теперь мы готовы. Тот в ответ лишь кивнул светло-русой головой и исчез. Свет, лившийся с потолка, начал постепенно меркнуть, пока они четверо не остались в кромешной и откровенно пугающей тьме, стоя посреди огромного зала. Внезапный, режущий глаз, золотой свет ослепил их, окружив плотным кольцом сразу отовсюду. Но и он постепенно стал меркнуть, лишь слегка потускнев, позволяя им увидеть, что вокруг них сидят на одинаковых креслах недвижные и величественные фигуры мужчин и женщин, больше напоминающие застывшие статуи. — Приветствую Вас в Кругу Судеб! — заговорил сидевший напротив них прекрасный голубоглазый юноша в праздничном, покрытом бриллиантами и другими драгоценными камнями, камзоле и с бриллиантовой диадемой в волнистых серебряных волосах. Нэрвен рассматривала сидевшую слева от него черноволосую девушку в белейшей легкой тунике и с покрывалом из густых черных волос, покрывающих плечи и грудь, поверх которых, словно имитируя звездный свод, блистали цепочки с нанизанными на них бриллиантами. — Сегодня мы собрались, чтобы воздать хвалу троим героям Арды за их деяния! — объявила девушка, накрыв изящной рукой, лежащую на подлокотнике соседнего кресла, руку заговорившего первым юноши. — Ты, Олорин, — снова взял слово юноша, — что обладаешь даром возжигать бесстрашие в сердцах детей Эру, верно и неотступно сражался магией и мечем, карая зло и не раз заставляя тьму отступить под натиском твоего света! Ты прошел множество испытаний, сокрушив как внешних врагов, так и внутренних демонов, что ослабляли твой дух изнутри! — Ты, названный Звездный Свод, — заговорил, обращаясь к Элронду, мужчина в темно-бардовом плаще, отороченном черно-серебристым мехом, у которого из глаз лился золотой свет, — ты, в ком соединилась кровь всех детей Эру, посвятил свою жизнь в Земле Покинутых заботе об остатках народа нолдор, что передали тебе сыновья Пламенного Духа. Твой собственный дух силен и его силу ты всегда направлял на борьбу с тьмой, помогая младшим детям Эру и всем, кто нуждался в твоей помощи, делясь с ними твоим даром врачевания и предвидения, ты наставлял и указывал путь достойнейшим. Даже утратив надежду, ты сохранил верность и веру в свет. — Ты, Артанис Нэрвен, дочь Арафинвэ, благословленная и защищенная как друзьями, так и недругами, — произнесла черноволосая девушка, блистая сетью из бриллиантов в волосах, — ты была избрана нами, чтобы искупить твоими деяниями противные Эру деяния твоих родичей. Ты жила в Земле, оставленной благословением Единого, неся в себе бремя их греха, но свет Древ, что ты носишь в твоих волосах, не угас и в твоем сердце. Не только гордыне в нем есть место, но и мудрости, состраданию, прощению и любви ко всем созданиям Эру. За твою борьбу против тьмы, за то, что поддерживала словом и делом всех тех, кто бесстрашно бросил вызов злу, за верность свету и за любовь к родному краю ты отныне будешь считаться Аватьямэ — «Прощенная». — Все вы, — снова заговорил голубоглазый среброволосый юноша, — будете почитаться как герои Арды. И все Стихии, — он обвел взором сидящих в кругу Валар и Вралиэр, — будут вечно помнить, совершенные вами подвиги. А теперь скажите каждый свое слово. — Что ж, — вздыхая и качая головой, начал Олорин, — я выбрал сознательно эту миссию — помогать созданиям Эру в Средиземье. И я старался, как мог. Но победа досталась нам дорогой ценой. Цену, которую мы заплатили, нельзя искупить ничьей благодарностью и никакой славой, — он горестно понурился. — Не думал, что придет день, и я буду стоять здесь, — сказал Элронд, посмотрев на Митрандира и остальных присутствующих, — Но если так случилось, и я достоин того, чтобы стоять в Кругу Судеб, то это благодаря матери, что родила меня, — он оглянулся на Эльвинг, — и приемному отцу, который воспитал. — А я не знаю, что сказать… — Артанис, действительно, не знала, зачем они здесь, и почему нужно что-то говорить. Она прикрыла глаза, набрала в легкие воздуха и пропела: — Ах! Золотом облетают листья под ветром… — Годы, бессчетные как крылья деревьев, — подхватила черноволосая дева с бриллиантами в волосах. — Долгие годы прошли, как быстрые глотки, — запел желтоглазый мужчина в плаще из чернобурки. — Сладкого меда в величавых залах…  — прогремел хор Валар. И вот уже все, Валар и присутствовавшие в зале майар, пели о звездах, трепещущих за гранью Запада, под синими сводами Варды и пенных волнах, навсегда отделивших Валимар от тех, кто живет на Востоке. Когда они закончили, Манвэ со слезами на глазах примирительно подытожил: — Надеюсь, обретенный тобой Валимар придется тебе по сердцу, дева Артанис. Иди же и проживи Вечность, наслаждаясь его желанными просторами. Прощай. — Намариэ... — отозвалась Нэрвен. В ту же секунду все вокруг снова померкло, а когда свет вновь забрезжил с потолка, зала была пустынна и безжизненна, словно Вздыбленные Льды.

***

— Отец, мы должны увидеть Леди Нэрвен! Нужно отправиться к ней, как только она вернется из Валмара, — с горячностью говорила за завтраком Мирионэль, — Знаешь, как она была добра и внимательна всегда, сколько блага сделала мне и многим другим! И потом, она сможет рассказать о Лисе и нашем сыне. Я убеждена — Леди Галадриэль знает гораздо больше, чем остальные, кого мы спрашивали, ведь она вернулась не из чертогов Намо, а приплыла на корабле! Скажи, что мы поедем к ней? Третий и пятый по рождению сыны Пламенного Духа с трудом сдерживали смех. Турко даже поперхнулся квенилас, на что Курво принялся похлопывать и оглаживать его вдоль спины. — Теперь она от тебя не отстанет, Морьо! — констатировал Атаринкэ, — Как взбредет что в голову — не отговоришь никакими уговорами! Придется идти на поклон к кузине Нэрвен, — и он сам разразился заливистым смехом. — Идите оба к оркам! — мрачно отвечал покрасневший от раздражения и смущения Карнистиро. — Отец! — пыталась взывать к его совести Мирионэль, — Разве ты не собираешься поблагодарить Леди Нэрвен за то, что дала мне приют и содержала как родную дочь?! Эру, как бы я хотела поскорее увидеть ее! Уверена, она будет рада видеть нас всех! Поедем скорее! — Ну же, смелее Морьо! — подбадривал его сквозь смех Курво, — Передавай привет златовласой кузине! — Не забудь пригласить ее сюда от моего имени! — поддержал его Турко, — Если она все такой же лакомый кусочек, что и в Эпоху Древ… Он не успел договорить — взбешенный Морьо, перегнувшись через стол, схватил его за ворот рубашки и прошипел, пылая зрачками: — Замолчи! И не лезь, куда не просят! — затем он отпустил оторопевшего брата и, выпрямившись во весь рост, обратился к дочери, — Мы поедем в Альквалонде, как только станет известно, что она вернулась с Вершины Мира. Мирионэль просияла и дотронулась до руки Морьо, приглашая его снова усесться за стол. Дяди часто подтрунивали над ней, напоминая своими шутками и болтовней о незаживающей ране ее сердца — оставшемся в Средиземье Лисе, что правил Зеленолесьем, и их сыне, которого она видела лишь в новорожденном возрасте. А теперь принялись за отца, смеясь, переглядываясь и шепчась в осанве всякий раз, как она заводила разговор о Владычице Золотого Леса. Что могло быть смешного в отношениях между отцом и Леди Галадриэль? — спрашивала она себя. Но уж такими были ее дяди Куруфинвэ и Туркафинвэ — любители высмеять всех и вся. Мирионэль уже свыклась с этой их особенностью. Как, впрочем, и со многими другими… «Сегодня ложишься в твоей комнате — Мирионэль у нас» «Ну и что? Разве она не знает, что мы спим вместе?» «Тьелко, делай, как говорю!» «А ты придешь потом?» Курво пришлось совершить чудеса бесшумного хождения по коридору, чтобы, не потревожив сон спавшей в одной из гостевых спален племянницы, пробраться среди ночи в комнату Турко. Тот ждал и сладко потянулся, отодвигаясь, уступая место в кровати, куда Курво тут же счастливо запрыгнул. Основание заскрипело. «Морготова кровать… Чтоб ее орки драли…» «Иди же сюда! Вот так, обними. Тише. Сам ведь боялся, что она увидит…» «Сейчас сам заохаешь на весь дом!» «Нет, Курво! Мы просто будем спать…» Атаринкэ прыснул от сдавленного смеха. «Сам же первым запросишь, дурень…» «Нет, обещаю! Обними только!» «Иди сюда, мой золотой цветок…»