Возвращение Владычицы

Часто случалось, что в своих кошмарных снах, полных тяжелых, путанных воспоминаний и пугающих своей достоверностью образов прошлого, Морьо возвращался в Эндорэ, в Хекелмар — Землю Изгнанников. Ему виделись картины Нирнаэт, горы тлеющей плоти, залитой расплавленной сталью, копоть и кровь, красное небо, черная земля, трясущаяся под его ногами от грузной поступи Глаурунга, и пламя, языки пламени повсюду. Другое пламя он видел, когда во сне заново переживал ночь в Лосгаре и Дагор Нуин Гилиат или когда он видел снова красные огни факелов, что были в руках орков, окруживших в лесу его отряд при Дагор Браголлах. Огонь и пепел, красные всполохи на фоне черного неба и тускло мерцающих в недостижимой вышине звезд — творений лишившей их своей благосклонности Элентари, это все, что он видел в своих мучительных ночных кошмарах. Вот и сейчас, когда он заснул, уже под вечер, привалившись к стволу огромного дуба, росшего посреди поляны, в самом сердце угодий Вала Оромэ, четвертый сын Феанаро увидел страшный сон. Он снова бежит по плохо освещенным коридорам подземного дворца-лабиринта Владыки Элухиля в Менегроте. Чуть позади с гиканьем и обнаженными мечами бегут Курво и Турко, он слышит их дыхание, бряцание доспехов и ножен, а также гул от их топота по каменным плитам пола. Все окружающие звуки, которые доносит ему острый слух, искажаются, надетым на нем шлемом с забралом в виде страшной драконьей маски. Пробежав нижние этажи, они стремительно поднимаются наверх. Времени совсем нет. Неизвестно, сколько смогут сдерживать отряды близнецов основные силы синдар и атани, находящиеся за пределами дворца. Они спешат. Откуда-то из глубин лабиринта доносятся звуки громкой ритмичной музыки и топот многих каблуков по каменным плитам, к нему примешиваются: крики, хрип, скрежет металла, звон бьющейся посуды. Одну за одной он ногой вышибает двери верхнего уровня лабиринта. Наконец, перед ним красивая невысокая кованная дверь. За ней ничего не слышно. Эта тишина подозрительна. Пинок посильней и дверь распахивается настежь, едва не слетая с петель. Одним прыжком он оказывается посреди комнаты, держа наготове оба меча-сабли. Он разрежет на куски любого, кто бы ни оказался в этой комнате. Яркий свет светильников с потолка режет глаза. Через прорези-глазницы его маски он видит разбросанные по полу детские игрушки, какие-то распашонки, вдоль стены небольшие расписные кроватки с резными изголовьями. В глубине комнаты его взор поймал изумрудно-зеленый полог вертепа и лежащие вокруг, словно трупы, тела марионеток. И вот он замечает ее — красавица синдэ. Прижалась к дальней стене, вся дрожит. Глаза крепко зажмурены. За подол ее держатся двое темноволосых одинаковых мальчиков лет восьми. За спиной он слышит крик Турко, появившегося на пороге: — Эй, кто здесь у нас? В тот же миг за ним вбегает Курво. Оба бросаются к нисс и детям. Его взгляд мечется по обстановке комнаты — детская мебель, стульчики, столик с недоеденным ужином, расписные сундуки для одежды и игрушек. Прекрасная синдэ с неожиданной силой отталкивает от детей Тьелко, который отлетает, едва удержавшись на ногах. За это от Курво ей достается страшный удар рукой в стальной перчатке по лицу. Он слышит визжание мальчиков и звук упавшего на пол тела. Нет, лучше не смотреть. — Я обыщу все здесь, — говорит он братьям. Наклонившись к коробкам и сундукам, он открывает их, видя ворох детской одежды и кучи самых разнообразных игрушек. — Кончай ее! — раздается как в колоколе искажаемый шлемом голос Курво. Свист рассекшего воздух меча и характерный звук вошедшей в плоть стали. В пещерах нечем дышать — воздух спертый и влажный. Он направляется к вертепу, приподнимает полог и встречается глаза в глаза с полным немого ужаса взглядом больших темно-зеленых глаз. Девочка лежит на боку, свернувшись клубком в нижней части ящика-вертепа. Мелкая дрожь бьет ее, рот крепко зажат ладошками, волосы вспотели и спутались. Зрачки расширенных глаз, словно две черных бездны ужаса, устремленные на него. Несколько мгновений длятся вечность. Такая маленькая и такая беззащитная, такой могла быть и Мирионэль. И кто-то также мог бы прийти за ней, пока он был вдали и не мог защитить. Для нее все кончено теперь. Ее мать только что ушла в чертоги Мандоса, а сдавленно плачущих братьев уносит прочь Турко. Напряженно дыша, он опускает полог вертепа. — Что там у тебя? — голос Курво. — Ничего, — отвечает он и наступает ногой на упавший на пол край занавеса, — Пошли отсюда, еще много комнат впереди…

***

Когда они приземлились на широкой открытой поляне прямо перед входом в похожий на храм беломраморный дворец Эсте, что светлым облаком выглядывал из густого плюща, росшего по периметру его фундамента и протянувшего свои цепкие ростки ввысь, к невысокой треугольной крыше, солнце уже близилось к закату. Анар уступало право освещать Эа звездам и бледноликому Исиль. На крыльце их встретил высокий статный нолдо в белейшей тунике в пол, опоясанной тонким золотым поясом. Выразительный взгляд, абрис стройной фигуры и уверенный, убеждающий голос целителя показались Лорду Элронду смутно знакомыми. — Мы ожидали вас, прошу, — жестом служитель Эсте пригласил их проследовать внутрь, — Эту ночь вы проведете в чертогах исцеления, — продолжал квендэ, с улыбкой глядя на них, озиравшихся по сторонам и рассматривавших окружавшую обстановку. Чистота и минимум предметов обстановки характеризовали внутреннее убранство дома милосердной Валиэ. Артанис с облегчением вздохнула — она так устала, что готова была лечь и заснуть целебным сном прямо на белых полированных плитах мраморного пола. — Здравствуй, друг мой, — приветствовал высокого нолдо Митрандир, — Скажи мне, как поживают здесь у вас мои дорогие полурослики? — Они чудесны, Олорин! — открыто улыбнувшись, молвил его собеседник, — Я попрошу позвать их к нам! — и он жестом подозвал к себе одного из слуг в такой же белой, как и у него, тунике и что-то прошептал ему на ухо. Прислужник проворно ретировался прочь из залы, выбежав наружу. Почти тотчас же из дверей появились другие прислужники, они несли в руках подносы, полные еды в виде разнообразных закусок, графины с охлажденным лимпэ и большие вазы, доверху заполненные самыми разнообразными фруктами. Все уселись за длинный широкий стол, накрытый белейшей скатертью, никто, однако, не притрагивался к съестному и напиткам. Казалось, все с волнением ожидают чего-то. И вот входные двери распахнулись, приковав взгляды всех присутствовавших. В проникавших через открытый настежь дверной проем прощальных лучах заходящего солнца на пороге стояли три темных силуэта — в середине один высокий в длинных одеждах и по бокам от него две низкорослых фигуры, похожих скорее на детские. — Гэндальф, наконец-то! — раздался радостный возглас одного из пришедших. Еще несколько шагов, новые гости спускались со ступенек, входя в залу, в этот момент все увидели, Бильбо и Фродо, которые вели за руки высокую среброволосую, чернобровую деву необычайной красоты. Она двигалась с легкостью и грацией, и весь облик ее дышал очарованием женской прелести. — Гэндальф! Гэндальф! Смотри, кто с нами! — кричал еще издали Фродо. Лорд Элронд тут же, не сводя глаз с прекрасной синдэ, поднялся из-за стола. За ним последовали и другие. Бильбо неотрывно смотрел на ведомую им Серебряную Королеву, чье лицо, казалось, озарилось светом при виде четверых гостей. Ее губы тронула улыбка, ресницы дрогнули и, отпустив ладони полуросликов, она протянула руки к глядевшему на нее, словно завороженный, Лорду Имладриса. Пока Леди Галадриэль, Лорд Элронд и Леди Эльвинг, которой еще предстояло познакомиться с невесткой, окружили Леди Келебриан, обнимая и расспрашивая ее о самочувствии, Фродо и Бильбо предпочли оставить их и уселись за стол вместе с Олорином. — Тут все очень даже милы с нами, — констатировал Бильбо, — Жаль, мы совсем не понимаем, что они говорят. — Это не так, дядя, — вмешался Фродо, — Я уже выучил много слов! Леди Келебриан учит нас языку эльфов! — Если хотите обеспечить себя книгами и качественным общением на ближайшую Вечность, — улыбался Олорин, — вам с Бильбо просто необходимо выучить квенья. А я постараюсь дать вам несколько уроков валарина, — и он рассмеялся, оглаживая кудрявую макушку Фродо. Раны в душах Бильбо и Фродо затянулись. За неполных два дня они успели сдружиться с Леди Келебриан, к которой их отвели сразу же по прибытии в чертоги Ирмо. Серебряная Королева рассказала им о небогатой на события здешней жизни, а они смогли поведать ей, знавшей вестрон, обо всех коллизиях и перипетиях жизни в недавно покинутом Средиземье. Такая эмоциональная встряска оказалась хоть и рискованной, но очень действенной терапией против тоски и не проходящей душевной боли Леди Имладриса. Она, услышав о полных переживаний и тревог приключениях старшего и младшего Бэггинсов, будто ожила, пробудившись от многовекового забытья, в котором пребывала, тоскуя без мужа и детей и не желая видеть никого из живших в Амане родичей. Теперь Келебриан чувствовала себя в силах вновь начать полноценно жить, она дышала полной грудью, и желание почувствовать биение пульса активной жизни вернулось к ней. Эта встреча с полуросликами, согласно плану лечения, предложенного Менелионом для самой прекрасной из его пациенток и согласованного с Валар Ирмо и Эсте, была подготовкой ко встрече с супругом и матерью. А для Бильбо и Фродо возможность говорить с прекраснейшей и нежнейшей девой эльфов Средиземья явилась очередным целительным чудом, дававшим им возможность приобщиться к красоте и гармонии мира Блаженных Земель. Во время ужина Артанис не спускала глаз с дочери, она сидела по левую руку от Келебриан, стараясь подкладывать ей самые лакомые кусочки и следить за тем, чтобы малышка ела. Сама Жемчужина Лориэна непрерывно смотрела на супруга. Казалось, все ее внимание поглощено созерцанием Лорда Имладриса. То же можно было сказать и о нем. Заметив рассеянность дочери, Нэрвен даже немного позавидовала Келебриан. Лорд Элронд тоже выглядел абсолютно блаженным. Когда совсем стемнело, счастливые долгожданной встречей супруги покинули застолье, выйдя на крыльцо, чтобы подышать прохладным воздухом ночи. Заметив, что они долго не возвращаются, Леди Лориэна поинтересовалась у приведшего их сюда квендэ, где ее дочь и зять, на что он ответил: — Мои помощники препроводили их в отведенные им комнаты, чтобы там оба могли отдохнуть от впечатлений прошедшего дня. Ваша дочь по праву считалась в Хекелмаре Жемчужиной Лориэна, тот же титул она носила все это время и здесь… — Я тоже устала, — отвечала ему Артанис, — И по праву Владычицы Лориэна тоже желаю отдохнуть, — как и в предыдущий вечер, Нэрвен валилась с ног от усталости. На это высокий нолдо в белом поднялся с места, сам пожелав сопровождать Леди Галадриэль в приготовленную для нее спальню. Бильбо и Фородо задремали прямо за столом, привалившись с боков к Олорину, который, прежде, чем она скрылась за дверью, бросил на Артанис умоляющий взгляд. Леди Эльвинг вышла на крыльцо вместе с Нэрвен, пожелала ей доброй ночи и тоже отправилась спать. Оставшись в приготовленной небольшой комнате одна, Нэрвен первым делом подошла к окну и распахнула его так, чтобы прохладный ночной воздух проникал внутрь. Из окна было видно черно-синее небо в блестках звезд, силуэты деревьев и других построек, темную гладь озера. Вдалеке сияли желто-белым светом огни Тириона. Нэрвен легла на кровать, укрывшись лишь легкой простыней, и мгновенно закрыла глаза. Второй день в Амане был насыщен событиями даже больше, чем первый. Переживая заново в мыслях все небывалые приключения и чудеса, Леди Лориэна вспомнила фразу, оброненную Кано в Валмаре. И зачем он только заговорил об этом?! Выходит, он сейчас во владениях Оромэ, охотится где-то в его угодьях, оставаясь в неведении относительно ее прибытия. Так даже лучше. Чем позже он узнает, что она вернулась в Аман, тем лучше. Будет лучше, если они вообще не будут встречаться. Даже в мыслях было трудно и до ужаса странно произнести имя четвертого сына Феанаро. Это долгое и резкое «Кар-нис-тир» — три неблагозвучных, режущих слух слога. С этой мыслью она заснула глубоким целительным сном в гостевой комнате чертогов Эсте на острове посреди озера Лорелин. В ту ночь Владычице Лориэна приснился сон…