Возвращение Владычицы

Ранним утром Нэрданель, имевшая обыкновение просыпаться раньше всех, опрятно оделась, спустилась на первый этаж, наскоро позавтракала терпким зеленым яблоком и отправилась проведать живших при доме домашних животных. Все это время и до, и после возвращения ее сыновей из Чертогов Намо, они со свекровью жили в достатке, держа собственное хозяйство, конюшню, свои сад, огород и минимум прислуги, чтобы помогать двум женщинам управляться со всеми делами и следить за чистотой в большом доме. Кроме того, Фириэль ткала и вышивала одежды, равным которых не было во всем Тирионе. У нее заказывали вышивку на широких атласных кушаках и кафтанах с галунами даже самые высокородные квенди из ваниар, приезжая к ним в дом из Валмара. Такая работа стоила дорого и платили ваниар драгоценными самоцветами, собранными на склонах Ойолоссэ. Что и позволяло поддерживать зажиточный уровень жизни. И все же богачами представителей Первого Дома назвать было нельзя. Они жили просто — ели простую пищу, одевались в добротную, но простую одежду, сохранив лишь старинные украшения, да по нескольку праздничных кафтанов, сшитых заботливой Фириэль для любимых внуков. С возвращением сыновей мир словно окрасился в новые яркие цвета, и жизнь заиграла всем многообразием красок и их оттенков для дочери Махтана. А когда Морьо привел в их с Фириэль дом Мирионэль — долгожданную деву Первого Дома, внучку, красивую и ласковую, то радости Нэрданели не было предела. Все сыновья Махтаниэль умели охотиться. Традиционно, более других в этом преуспевал живший с ними Тьелкормо, которому всегда помогал Атаринкэ, чей дом находился в одном квартале от родительского. С охоты братья привозили много добычи — уток, куропаток, оленей, детенышей диких вепрей, косуль и зайцев, которых Нэрданель и Фириэль с помощью служанок с удовольствием разделывали, тут же потчуя обладавших хорошим аппетитом феанарионов свежеприготовленной дичью и разнообразными закусками и гарнирами. Эта тихая и бесхитростная жизнь квенди Первого Дома нарушалась время от времени досадными визитами чиновников от Нолдарана Нолофинвэ. Приходили они всегда по двум причинам. Первая заключалась в очередном выговоре в адрес Лорда Нельяфинвэ за какое уже по счету нарушение действовавшего повсеместно на территории Тириона и пригорода запрета на встречи с принцем Финдекано. Нельо придумывал тысяча и одну хитроумную уловку, чтобы организовать свидание с любимым кузеном, нередко вовлекая в свои планы младших близнецов Амбаруссар, которым тоже делался выговор, в тех случаях, когда очередной план по вождению за нос королевской стражи срывался и кузенов заставали рядом друг с другом в каком-нибудь укромном уголке столицы или прилегавших к ней поселений и лесов. Второй, и более неприятной причиной визитов посланников из дворца, являлись непрестанные попытки принудить четвертого сына Феанаро вернуться к жизни с его законной супругой — Илиссэ, дочерью главного казначея Нолдарана Финвэ, благородного Хиссимэ*, который не пожелал уйти в свое время в Исход. Этот достойный квендэ преспокойно служил сначала при дворе Нолофинвэ, затем его младшего брата и, по возвращении Нолмэ из Чертогов, рад был снова приветствовать его власть над собой. Издавна Арквендэ Хиссимэ вел роскошный образ жизни, будучи одним из самых богатых жителей не только Тириона, но и всего Амана. Тягаться с ним в роскоши фасадов и внутреннего убранства многочисленных домов, красоте, числе и чистоте породы отборных лошадей и богатстве носимой им и членами его семьи одежды могли лишь владыки эльдар и несколько приближенных Ингвэ, живших в Валмаре. Только лишь Махтаниэль возвратилась в дом из огорода, где нужно было проследить политы ли растения и собрать уже поспевшие овощи, чтобы отнести их на кухню, как в дверь главного входа громко постучали. Заслышав этот резкий стук, дочь Махтана поставила на пол ведро с собранными на грядках овощами и настороженно прислушалась. Стук повторился с возросшей настойчивостью. Нэрданель поняла, что оказалась в прихожей одна, и сама отворила дверь, тут же пожелав ее захлопнуть. Но обутая в черный сапог дорогой выделанной кожи с золотой пряжкой нога успела просунуться в пространство между косяком и дверью. Чуть не насильно вторгаясь в жилище дочери Махтана, незваный гость приветствовал ее, стараясь при этом как можно шире распахнуть дверь, в чем ему активно мешала хозяйка дома. Ранним и неожиданным гостем обитателей дома-крепости оказался обладатель расшитого блистающими драгоценными камнями яркого кафтана и увешанный ожерельями из редких самоцветов благородный Хиссимэ. — Доброе утро, досточтимая Махтаниэль, — голос искажался от напряжения, преодолевая оказываемое ею сопротивление его приходу. — Доброе, — сдаваясь и уступая его напору, ответила Нэрданель, сдвинув темно-рыжие брови, — Чем обязана столь раннему визиту, арквендэ? — Ты, как всегда, сияешь ярче Анара, — выдавил из себя комплимент королевский казначей, осматривая сложнозаплетенные длинные рыжие косы дочери Махтана и потирая руки в сливочно-белых атласных перчатках, — Я пришел к тебе в дом этим утром, чтобы лично просить тебя внять здравому смыслу и перестать противиться нашим законам и обычаям, Махтаниэль. — В чем же я противлюсь им, уважаемый Хиссимэ? — недоуменно разведя перепачканные влажной землей руки в стороны, проговорила Нэрданель. — Ты прекрасно знаешь, — сказал с кривой усмешкой ее собеседник, оправляя густые русые волны блестящих волос на плечах, — ты прекрасно знаешь, о каком деле я собираюсь говорить с тобой. Хотя мне следовало бы говорить с твоим сыном… — Мой сын отдыхает у себя в комнатах и тревожить его покой не позволено никому, — отрезала хозяйка дома, решительно шагнув вперед и сжав губы в струну, а ладони в кулаки. — Полагаюсь на твой здравый смысл и мудрость, — улыбнулся примирительно Хиссимэ, — и прошу тебя повлиять на него. Кто как ни ты знает, что моя Илиссэ — законная супруга твоего сына Карнистиро, а обычай предписывает супругам жить вместе под одной крышей, — и он ехидно ухмыльнулся, прищурив на нее ореховые глаза. — Это верно, — Нэрданель опустила взор, стараясь собраться с мыслями, — это верно, арквендэ, и все же я могу возразить, как не единожды делала это, когда с твоей просьбой ко мне приходили от Нолдарана. Твоя дочь отреклась от моего сына очень давно, когда он вместе с братьями захотел последовать за Феанаро в Форменоссэ, в ссылку. Она выгнала Карнистиро из их дома и упрекнула в том, что он совершил ужасные преступления, сказав, что не может продолжать быть его женой. Ты согласишься со мной, что после таких слов с ее стороны… — Глупости, Нэль, — развязным тоном перебил ее Хиссимэ, — Что за глупости? Девочка просто расстроилась, что твой сын захотел покинуть ее, уехав на север. Она не заслужила такого обращения, — он нахмурился, сделав шаг ей навстречу. Нэрданель смешалась и отступила на несколько шагов вглубь прихожей. — Будь мой супруг среди живых, ты бы не позволял себе такого тона с госпожой Первого Дома! — зазвенел в ответ голос Нэрданели. — Да кто ты такая?! Вдова святотатствовавшего изгнанника и безумца! — повысил голос Хиссимэ, угрожающе сжав кулаки. — Мама, что там?! — послышался сразу же громогласный голос старшего феанариона из комнат верхнего этажа, — Опять пришли от Нолмэ с выговором?! Не успела Махтаниэль сообразить, что ответить, как за ее спиной выросла, словно гора, широкоплечая, высоченная фигура главы Первого Дома, Лорда Нельяфинвэ. Он сверкнул исподлобья своими серо-зелеными глазами на попятившегося назад арквендэ: — Амбаруссар! Турко! Морьо! — крикнул старший феаноринг. В ответ на его призыв по лестнице тут же застучали кованные каблуки и затопали кожаные подошвы сапог его братьев. И вот уже все они стояли за спиной Нэрданели, возвышаясь над ней, словно высокие горные пики над зеленой лощиной. — Досточтимый Хиссимэ, — начала набравшаяся уверенности Махтаниэль, — я выслушала твои слова, а теперь позволь мне сказать мои. Если твоя дочь желает вступить в мой дом на правах супруги Карнистиро, то пусть придет сюда и сама скажет ему об этом. — Я понял тебя, Мудрая Нэрданель, — осторожно взявшись за ручку входной двери ответствовал Хиссимэ, — Не смею долее беспокоить тебя и твоих сыновей, — спешно кивнув им шестерым, стоявшим на пороге, он скрылся за дверью. — Так не может продолжаться! — воскликнул старший феанарион, — Я сейчас же иду к Нолмэ! — и он запрокинул голову, хмурясь и шумно втягивая ноздрями воздух. — Сынок, — забеспокоилась Нэрданель, — Тебе не нужно сердить дядю. Ты же знаешь, мы итак не в чести при дворе Нолдарана… — Мама! — прервал ее Морьо, — Он должен положить этому конец! Какое он и его прихвостни имеют право указывать нам всем, как жить?! Я иду с тобой! — он сверкнул глазами на старшего брата. — Нет, Карнистиро, прошу! — взмолилась Нэрданель, — Он поступает так, опираясь на законы и обычаи нашего народа, пойми… — Никто не имеет права приходить сюда и оскорблять тебя и память об отце! — прогремел над всеми голос Нельо. Он хищно обвел глазами присутствующих. В этот момент в прихожей появились Мирионэль и Фириэль, находившиеся все это время в саду. — Я отправлюсь с вами! — тут же выкрикнула первая. — Собирайтесь! — бросил им Руссандол и первым прошел в столовую, где слуги уже накрывали завтрак.

***

Разыскать майа Олорина не было для Элеммира сложной задачей. Он отправил своих квенди в Валмар, чтобы они сообщили правителю Ингвэ, что Нолдаран желает как можно скорее видеть у себя отсутствовавшего целую Эпоху майа из свиты Сулимо. Заодно с гонцами были переданы подарки для Индис Ясной, проживавшей во дворце брата на Ойолоссэ. Таким образом, Олорин стоял у главных ворот во дворец Тириона, чуть забрезжили далеко на востоке первые лучи Анара. Нолдарана разбудили, и майа тут же был препровожден в его приемный покой, после чего Элеммиру ничего не оставалось, как со спокойным сердцем затворить за вошедшим к Владыке гостем двери. Гораздо более трудновыполнимой задачей он видел ту часть поручения Нолофинвэ, которая касалась организации приезда к нему в качестве гостьи девы Артанис. Не доверяя слугам, Элеммир сам отправился сразу же после разговора с Владыкой нолдор в приморскую столицу Короля-морехода. Будучи по происхождению синда, а значит, являясь ближайшим родичем тэлери, Элеммир мог относительно свободно въезжать в Альквалонде, въезд в который представителей нолдор регулировался подконтрольными Ольвэ войсками. Добравшись в одиночку до огромного дворца, оруженосец Нолдарана направился к главному входу. Он был принят Кириараном и расспрошен о последних новостях Тириона, после чего объявил Ольвэ цель своего приезда. Тот казался опечаленным, но все же сопроводил его на занимаемую его зятем половину дворца и оповестил о его приходе Лорда Арафинвэ, который, в свою очередь, нехотя приказал слугам пригласить Жемчужину Альквалонде пожаловать в гостиную. О ее красе в Хекелмаре, где он был рожден, ходили легенды, поэтому Элеммир приготовился увидеть прекрасную, нежную деву, убранную в дорогие ткани и увешанную драгоценностями. Каково же было его удивление, когда резные, отделанные сусальным золотом двери в гостиную распахнулись под напором энергичной руки и к ним пружинящей походкой зашел высокий статный воин, закованный в легкий мифриловый доспех и в полном боевом облачении. Витязь слегка поклонился Ольвэ и Арафинвэ и снял шлем, из-под которого на плечи и спину воина полились, словно расплавленное золото, длинные локоны густых волнистых волос. Лицо его было прекрасно совершенной и гордой красотой. В чертах читались благородство, сильная воля и решимость. Все утро Артанис и Айканаро упражнялись вместе со свитой на мечах, стрельбе из лука и тренировали меткость в метании кинжалов и тяжелых копий. — Ты звал, отец? — спросил воин. — Да, жемчужина моя, — улыбнулся финвион, — Этот арквендэ приехал к нам из Тириона с приветственным словом от Нолдарана. Ноломэ желает видеть тебя в своей столице как можно скорее, чтобы расспросить о новостях Земель Изгнанных и говорить о каком-то важном деле. Нэрвен резанула взглядом по лицу и всей фигуре Элеммира и прищурилась. — Приветствую вас в Альквалонде. Признаться, я удивлена тем, с какой скоростью весть о моем прибытии в Аман распространилась среди здешних квенди. Если вы утверждаете, что речь о важном деле и Нолдаран желает видеть меня сейчас, то я готова, — решительно проговорила она, — Отец, что-нибудь передать дяде от тебя? — Передай ему мой привет и приглашение на торжества в честь твоего возвращения для него и всех его родичей! — напутствовал ее Ольвэ. К этому напутствию присоединился и Арафинвэ. Так Артанис выехала с Элеммиром и небольшим отрядом воинов нолдор, ожидавших на въезде в город их возвращения, в направлении на запад, по проложенной согласно проекту Мастера Феанаро дороге, ведущей в Тирион на Туне. Венценосной Деве было любопытно увидеть каким стал всегда окруженный ореолом недоступности и мистической загадочности главный город нолдор, а также она ломала голову над тем, что же такого важного может сказать ей дядя Нолмэ. Подталкиваемая любопытством, Нэрвен согласилась без колебаний на эту дальнюю поездку, готовясь рассказывать о судьбах Средиземья и отвечать на множество вопросов, среди которых могли оказаться и неудобные. Ей даже подумалось, что дядя учинит ей что-то вроде допроса, однако же, это было нехарактерно для рассудительного, спокойного и разумного дяди Ноломэ. Что-то он скажет ей при встрече? О чем спросит? Другого способа узнать все это, кроме как выяснить, явившись к нему лично, у Артанис не было.