Возвращение Владычицы

Они вошли почти одновременно — слуга, возвестивший: «Прибыл Лорд Нельяфинвэ. Он желает говорить с вами. С ним Лорд Морифинвэ и Леди Мирионэль» и довольный Элеммир, возвратившийся из Альквалонде с высокой гостьей. Услышав весть о приходе феанарионов, Нолофинвэ сразу же приосанился, загоняя сантименты в самые глубины души, оправил мантию, расшитый мелкими жемчужинами ворот туники и сдвинул брови. Жившие в наполовину опальном положении сыновья Пламенного Духа всегда являлись причиной беспокойства, тревоги и досады. С ними необходимо было держаться строго, отстраненно и официально, как и подобает Нолдарану. И все же он считал неправильным совершенно лишить их возможности вести светскую жизнь и присутствовать на устраиваемых в Тирионе праздниках, поэтому никогда не отдавал подобных распоряжений. То же касалось и дворца Финвэ, перешедшего к нему по наследству, вместе с короной нолдор. Детям старшего сына Финвэ нельзя было запретить приходить в чертоги, где столько раз они были радушно и по-родственному приняты родным дедом. Ноломэ не хотелось видеть Нельо. Особенно когда на память приходил недавний разговор со старшим сыном. Гордого и гневливого Морифинвэ он вообще никогда не привечал, всегда делая вид, что его не существует на свете. Не задаваясь вопросом, что могло понадобиться главе Первого Дома в его дворце, Нолмэ решил, что сначала переговорит с интересовавшей его званой гостьей, а потом разберется с совершенно не интересными незваными. — Элеммир, зови сюда мою гостью, Артанис, мы продолжим разговор наедине, — отдал распоряжение Нолдаран, — А тебя я прошу пригласить Нельяфинвэ и его родичей в мою гостиную. Пусть им принесут еды и питья. Скажи им, что я приму их после обеда. Проводив Леди Алатариэль к Нолдарану, его герольд отправился к главным воротам, откуда слышались свист, топот копыт разгоряченных коней, на которых прибыли представители Первого Дома и крики. — С каких пор нас не пускают в дом, принадлежавший нашему деду?! — кричал Морьо, — Ноломэ поплатится за свою гордыню! — Дорогу! Это приказ! — в свою очередь выкрикнул старший феанарион. — Нам не было разрешено пропустить вас! — кричал в ответ командир стражей. — Немедленно дайте пройти! — бесился Карнистир, сжав руки в кулаки и ударяя по кованным воротам носком сапога, окованным мифрилом, — Ох, я собью спесь с этой коварной змеи! — Отец, прошу! Если Нолдаран услышит… — попыталась усмирить его гнев Мирионэль. — Пусть слушает! — перебил ее, сверкая глазами в негодовании, Нельо, — Я — глава Первого Дома и желаю говорить с ним, а не препираться с его прислугой! — Доброе утро, арквенди! — стараясь перекричать его, приветствовал их Элеммир, подходивший к воротам, — Лорд Нельяфинвэ, Лорд Морифинвэ, Леди Мирионэль, — герольд Владыки нолдор почтительно поклонился гостям. — Элеммир, приветствую! — отозвался Нельо. Старший фанарион прекрасно помнил оруженосца своего дяди, который служил ему еще со времен, когда Ноломэ с детьми обосновался на берегах озера Митрим. Тем временем, вооруженные стражи расступились перед слугой Нолдарана. — Прошу вас следовать за мной и простить за ожидание, виной которому явилась моя нерасторопность, — и он жестом пригласил их пройти внутрь, в переделы парковой территории, — Нолдаран рад вашему приходу и просит чувствовать себя как дома в его жилище. — Благодарю тебя, меллон, — сказал Нельо на синдарине. Карнистир и Мирионэль молча следовали за Элеммиром и Нельо. В гостиной личных покоев Владыки, куда их привели после того, как Майтимо объявил, что желает говорить с Нолдараном, было светло и уютно. Мягкие широкие диваны были к услугам гостей, усыпанные златоткаными подушками самых разнообразных форм и размеров. Слуги поставили на невысокие столики закуски, воду и легкое молодое вино, уточнив, не нужно ли благородным квенди еще чего-либо. Все в дворцовых стенах казалось чужим и незнакомым, будто и не было никогда детства и ранней юности, когда они неделями жили у деда в доме, считаясь его полновластными хозяевами, маленькими наследниками короны и любимыми внуками Финвэ. Элеммир просил их подождать. Нолдаран заканчивал какие-то свои дела и вот-вот должен был освободиться, чтобы принять их. Ожидание затянулось. Нельо, развалившись на подушках, пытался звать в осанве кузена Финьо, зная, что тот проживает с супругой, сыном и прочими родичами в другом крыле дворца. На диване напротив дяди сидела задумчивая Мирионэль. В руках она бессознательно вертела оставшийся от съеденной ею черешни черенок с маленьким листиком на нем. Где-то раздавался мелодичный звон стекла, отдаленный гул от колес непрестанно двигавшихся по главному проспекту повозок и топот лошадиных копыт. За окном большой город жил своей повседневной, ни на миг не приостанавливавшей свое биение, жизнью. Морьо не сиделось на месте. Он расхаживал, скрестив на груди руки, меря широкими шагами мраморные полированные плиты пола и вглядываясь в покрывавшие их прихотливые узоры мозаики из стекла и черного мрамора. Наконец, измучившись казавшимся ему бесконечным и унизительным ожиданием, Морифинвэ резко остановился посреди комнаты: — Сколько можно тут торчать?! Нельо, вставай! Мы сами придем к нему, если этот мудрец не желает поднять голову от своего пергамента! — Подожди еще немного, Морьо, — отвечал старший брат. — Не нужно сердиться на него, отец, ведь мы не знаем, чем он сейчас занят, — вмешалась Мирионэль. Возразить ей у Карнистиро никогда толком не получалось, и он молча сел на край дивана, сцепив пальцы в замок и уставившись перед собой. Прошло еще несколько долгих минут, в течении которых Морьо, хмуря лоб, размышлял о том, что он скажет зарвавшемуся дядюшке, какие упреки и обвинения открыто бросит ему в лицо и как будет отвечать на возможные выпады с его стороны. Приходить во дворец Тириона вооруженными было запрещено, и, надев доспехи, представители Первого Дома не взяли с собой никакого оружия. Это обстоятельство также не способствовало спокойному ожиданию. Безоружным Морьо чувствовал себя не в своей тарелке. Внезапно он сорвался с места и подбежал к дверям, ведущим в коридор, предшествующий приемной Нолдарана. Он уже собирался с силой толкнуть створки и решительно двинуться в одиночку по коридору, как перед самым его носом двери резко распахнулись и он замер на пороге, в единый миг растеряв весь запал злобы на заставлявшего их ждать себя дядю… Прямо перед ним, совсем близко, почти касаясь его, стояла Нэрвен. Совершенно реальная — из плоти и крови. Растерянное и печальное лицо, чуть прищуренные глаза. Ее глаза… Проникающий взгляд светло-синих глаз, подсвеченных изнутри теплым, желтым светом. Они смотрят в самую душу. Глаза Артанис видят его насквозь, читают в его мыслях. Такая красивая, вся золотистая и такая… Какая она была, Морьо уже не смог додумать, услышав в осанве произнесенное ею полушепотом свое имя.

***

Морьо напряженно сглотнул, не отрывая от нее взгляда, и уже открыл рот, собираясь что-то сказать, когда кто-то тронул Нэрвен за плечо, а на месте Карнистиро, оттолкнув брата, вдруг вырос громадой своего роста Майтимо. Глава Первого Дома тут же крепко схватил жемчужину Альквалонде за плечи и принялся трясти, крича ей в лицо восторженные приветствия: — Малышка Нэрвен! Вырвите мне глаза! Это же наша маленькая Артанис! Эру Единый! — он прижал к себе ничего не соображавшую Нэрвен. — Леди Галадриэль! Какое чудо! Вы здесь! — зазвенел рядом другой голос. Нэрвен попыталась повернуться в железных тисках объятий Нельо. — Мирионэль, дитя! — радостно воскликнула Нэрвен, благословляя небеса за то, что послали ей это счастье — видеть любимую воспитанницу живой и невредимой в стенах дворца ее прадеда, — Нельо, но как это возможно?! — Мы тут по делу, но уже не важно! — восклицал глава Первого Дома, — А ты?! Давно ли ты приехала?! Посмотри на этого ворчуна — стоит себе в стороне, как не родной! — Нельо схватил брата за запястье и притянул к Артанис. Тут ее обняла Мирионэль, которой Нэрвен, уже немного оправившаяся от потрясения, смогла ответить таким же крепким объятием, расплывшись в искренней и счастливой улыбке. — Моя госпожа! Как же я счастлива! — дочь Морьо ласкалась к Артанис, — Встретить вас здесь, так скоро, так неожиданно… Отец, ну подойди же к нам! — Ну, ты — неуклюжий грубиян, ведь сейчас только кричал на весь дворец, как ты задашь трепку Нолмэ, — хохотал Нельо, — А теперь набрал в рот воды! Обними же нашу золотую малышку! Морьо раскрыл ей объятия, в то время как на лице его смертная бледность сменила ярко-пунцовые пятна. Даже вечно румяные щеки побледнели. Нэрвен осторожно, словно стеклянного, слегка обняла его. — Рад видеть тебя, — почувствовав тепло ее тела и слегка придя в себя, тихо произнес Морьо. — Благодарю, я тоже рада, — отвечала Артанис, — Я рада видеть всех вас. Недавно я была в Валмаре и виделась с Кано… Он кивнул, отпуская ее из объятий. — А мы, подумать только, ничего не знали о твоем приезде в Тирион! — разочарованно воскликнул Нельо, — Ты — наша гостья на следующие дни! Мирионэль отведет тебя в наш дом, и ты сможешь жить у нас, сколько пожелаешь. Нэрвен поблагодарила его и остальных. — Какая же ты красавица! А я уже и забыл, как выглядит солнце Валимара! — не унимался Майтимо, — Она прекрасна, ведь правда, Морьо?! От этих прославлявших ее возгласов Нэрвен почувствовала себя неловко, глядя на еще более смешавшегося Морьо, призываемого в свидетели для подтверждения ее красоты. Нэрвен была одета в мужской дорожный камзол, просторные, удобные штаны и опоясана на нолдорский лад широким атласным поясом. На ногах у нее красовались покрытые дорожной пылью, доходившие почти до колена, сапоги с широкими голенищами. Было решено, что Мирионэль сопроводит Леди Артанис в дом-крепость, а Нельо и Морьо останутся, чтобы говорить с венценосным дядюшкой. Как только Майтимо отдал последнее распоряжение племяннице, относительно просьбы к Фириэль и своей матери приготовить в честь гостьи праздничный ужин, к которому они с Морьо надеялись поспеть, в остававшихся распахнутыми дверях показался прислужник Нолдарана, пригласивший лордов Первого Дома в приемную, служившую также и рабочим кабинетом. Еще раз на прощание сжав руки Нэрвен в своих больших ладонях, глава Первого Дома, заверил ее в их скорой встрече уже этим вечером и направился в сторону указанной двери в глубине небольшого коридора. Карнистиро кивнул дамам и последовал за старшим братом. Дорòгой они с Мирионэль говорили обо всех недавних событиях, и пережитых ею по прибытии в Аман приключениях. Воспитанница была несказанно рада узнать, что вместе с нею прибыл «Эльо» и теперь они с Келебриан будут жить у его матери, в Альквалонде. Путь к дому феанарионов от дворца был относительно близким. Несколько центральных, оживленных кварталов отделяло жилище Финвэ от дома, когда-то принадлежавшего его старшему сыну. Почти всю дорогу можно было пройти по центральному проспекту, лишь в конце свернув в более узкие улочки, где было меньше праздно болтающихся квенди. Уже на подъезде к их цели Нэрвен сама решилась заговорить с Мирионэль о том, что, должно быть, волновало бывшую воспитанницу в гораздо большей степени, недели приключения Артанис на Таникветиль и Ойолоссэ. — А о самом главном, что осталось у тебя в Средиземье, ты боишься меня спрашивать? Мирионэль закивала головой. — Боюсь, госпожа моя, — в ее глазах читался неподдельный страх, — Я слишком многое пережила в тех землях. И мучения дядей и отца, коим я была свидетельницей, не изгладились еще окончательно из моей памяти. И я боюсь услышать, что Лис страдает и мучается сейчас. Совсем один… — Мы поговорим о нем, когда ты сама попросишь об этом, — отвечала Леди Лориэна, — А сейчас я могу лишь сказать, что твой муж жив и правит своим лесом… — она помолчала, прислушиваясь к цоканью копыт их лошадей по вымощенной камнем улице. — И он не один, дитя, — добавила Нэрвен, — Знай, что он не один. — Что вы хотите сказать? — положив руку на грудь, в волнении спросила ее собеседница. Артанис улыбнулась. — Твой сын жив и вырос замечательным молодым квендэ, — сказала она, радуясь от мысли, что сообщает первой эту счастливую для Мирионэль весть. Та закрыла ладонью рот, глаза ее широко распахнулись. — Я знала, я знала всегда… — шептала она, — Он жив и совсем взрослый… Нэрвен довольно кивнула и сжала в своей ее руку. Она была рада за Мирионэль и не меньше за самое себя, не зная толком, чему именно так радуется. Но внутри нее все ликовало. Закатные лучи Анара освещали дома и брусчатку, отражаясь в стеклах высоких арочных окон. Воздух был теплым, тягучим и прозрачным. Встретившая их на пороге Махтаниэль с ног до головы оглядела Артанис, приглашая ее войти и рассказать о новостях Покинутых Земель. Фириэль, увидев дочь Арафинвэ, тут же подивилась ее красоте, сказав, что для такой прекрасной гостьи они с Нэрданелью должны постараться, приготовив самый вкуснейший ужин из самого лучшего, что найдется в их доме.