Восстанавливающая алхимия

      Эдвард сильно пожалел о том, что оставил свой плащ в доме. Осенние ночи были, прямо скажем, не очень теплыми, поэтому, сунув руки в карманы и стуча зубами, он брел вдоль берега реки, глядя в землю. С какой-то даже ненавистью алхимик кидал взгляд на свою правую руку, такую же, как и окружающий его воздух, холодную, не позволяющую даже скрестить руки на груди, чтобы согреться.       "На самом деле лучше уехать завтра", — думал он, желая не возвращаться к теме того, что услышал в доме. И эта ненависть к Генри, что возникла у него, как только он его увидел, вдруг куда-то испарилась, и осталось лишь какое-то сожаление, потому что он и сам не мог точно сказать, почему слова Уинри его так задели.       "В конце концов, пока не закончатся поиски Философского камня, — упрямо продолжал он думать, — мне некогда сидеть в отпусках".       Он остановился у берега и поглядел на воду: в ней отражались звезды и луна, сегодня она была полная. Пнув лежащий под ногой камень, Эдвард в задумчивости проследил за тем, как он падает прямо в самую середину отражения луны, и как разводы колышут отражения звезд в воде. Правой рукой он что-то нащупал в кармане брюк и извлек на свет карандаш и записную книжку. Он таскал их с собой уже два с половиной месяца, чтобы делать пометки и записи. За это время карандаш превратился в жалкий огрызок со сточенным грифелем и обзгызанным концом, а записная книжка обтрепалась, из нее было выдернуто половина страниц, но она все равно была пухлой. Из-за того ли, что эти страницы были в нее вложены, вместе с другими бумажками, визитками и отчетами, которые он так и не подумал сдать, а может из-за того, что он как-то уронил ее в лужу, и после просушки книжка вздулась?       Эд повертел вещи в руках, будто вспоминая, как они могли там очутиться, потом открыл книжку в конце и вырвал один чистый листок. Сунув книжку обратно в карман, он повертел в руках карандаш и, опустившись на твердую землю, начал что-то писать. Спустя минуты две он закончил с этим и спрятал записку в карман. Лицо его было каменным, и сейчас он был намерен вернуться в дом, чтобы через пару часов, как только встанет солнце, уйти на станцию и сесть на первый поезд в Централ. Так, ни с кем не попрощавшись.       Он уже брел назад, когда впереди от тени высокого дерева отделилось два силуэта, вышедшие ему навстречу. Сначала Элрик не обратил на них никакого внимания. Мало ли кому еще взбредет гулять поздно вечером у реки, какая разница? Но когда эти две фигуры остановились, скрестив руки на груди, вот тут Эду стало непонятно, потому что никаких сомнений, что они ждут его, у алхимика не осталось. А не понятно было то, что же им от него нужно.       Замедлив шаг, Элрик-старший пригляделся повнимательней, но все равно не смог заметить много: фонарь кто-то умный умудрился разбить, а лунный свет не помогал, а наоборот, не позволял увидеть все в подробностях. В чем Эдвард был уверен, так это в том, что те, кто поджидал его там, впереди, это двое мужчин. И еще он мог поклясться, что кто-то третий прятался пока в тени дерева.       Не дойдя до незнакомцев с десяток метров, Эдвард все же был вынужден остановиться. Он ждал, когда эти двое что-то предпримут, но те пока не двигались. Один стоял к Эду правым боком, скрестив на груди руки и рассматривая свои пальцы, казалось, до Элрика ему не было никакого дела, и он вообще тут случайно. На нем угадывался то ли медицинский, то ли лабораторный халат, спрятанный под темное пальто.       Другой стоял прямо, он имел гораздо более развитое телосложение, чем у его тощего товарища в халате. Казалось, он не может устоять на одном месте, переминался с ноги на ногу, кулаки то сжимались, то разжимались, и он то и дело кидал взгляды назад, на дерево, что больше уверило Элрика в том, что там стоит кто-то третий.       "Это уж точно не Генри, — подумал Элрик. — Так кто же вы такие? "       Этот вопрос был готов сорваться с губ, но Эд молчал. И первым этой психологической пытки не выдержал именно тот, кто нервно оглядывался назад и переминался с ноги на ногу все это время.       — Ну, все, — этот голос показался Эду неприятным и дребезжащим, — мы сюда не в гляделки играть явились, верно ведь?..       Элрик был готов к тому, что на него бросятся с кулаками или применят какую-нибудь алхимию, но все равно был удивлен, когда этот человек, широко расставив ноги, поднял на уровень глаз обе руки, согнув локти и сведя предплечья вместе.       — Что? — Эдвард невольно подался назад. Он еще ни разу не видел, чтобы алхимический круг был выведен подобным образом: два круга были вытатуированы на предплечьях мужчины, а когда он сводил их вместе, составляя из двух половинок одну целую картину, алхимический круг, засветившись красным светом, начинал действовать.       Вспыхнувшие в темноте красным светом глаза нападающего, привели Стального в некий ступор, и он опомнился только тогда, когда удар уже был нанесен. Не успев на него как-то среагировать, Эдвард отлетел назад, упав на спину. Быстро перекатившись на живот и понимая, что это уже не просто случайная встреча ночью у реки, Эдвард собрался встать, как еще один удар, нанесенный непонятно откуда, снова подбросил его в воздух. От удара о землю, у Эда перехватило дыхание, но он нашел в себе силы сделать еще одну попытку встать.       — И это самый молодой государственный алхимик? Да, за какие это заслуги его взяли в армию? Он ничего не может сделать, хотя я не переходил еще к главному! Маленькая букашка, да я раздавлю его одним махом!..       Пожалуй, ничто больше не разозлило Эдварда, чем упоминание его роста.       — Букашка? — пробормотал он, пробуя новое слово на вкус и кривясь, оно определенно ему не нравилось. — Это ты кого букашкой назвал!?       Эдвард оглянулся, человек продолжал стоять со сведенными руками, и его глаза так же светились красным светом, что в какой-то мере немного остудило пыл Элрика, хотя, естественно, подобное к себе отношение он прощать не собирался. Другой, оторвался от созерцания своих рук, и теперь уныло, как показалось самому Эду, взирал то на своего товарища, то на мелкую букашку, вскакивающую с земли и хлопающую в ладоши, с яростным криком:       — Это кто еще кого раздавит!       Нападающий лишь рассмеялся противным смехом, зато его приятель рассудил куда более трезво:       — Осторожно, Карт!       Но было уже поздно, Эдвард хлопнул в ладони и приложил их к земле, треск и свечение подтвердили, что алхимическая реакция произошла. Земля под красноглазым вздулась, тот растеряно захлопал глазами и хотел было свести руки вместе, дабы как-то защитится, но созданный Элриком каменный столб просто отшвырнул его в сторону.       Бултых!       Отвлекшийся и недооценивший Элрика противник отправился купаться в реку.       Другой оставшийся противник, почти не поменял позы, только опустил руки, потерев переносицу, Эд даже услышал, как он бормочет: "Идиот".       — Как я и предполагал, его ты уже вывел из игры, Стальной, — произнес он достаточно тихо, но Эд его все равно услышал.       — Так называть меня позволено лишь одной сволочи, — криво усмехнулся Эдвард, снова хлопая в ладоши, но на этот раз противник оказался проворнее и гораздо быстрее, он очутился рядом с алхимиком за какие-то доли секунды, и Эд едва успел уклонится от удара кулаком. Он даже подумал: и это все?       — Сразись-ка со мной, — все так же без какого-либо выражения в голосе произнес этот человек. — К тому же, — он хмыкнул, — мне очень нравятся твоя рука... и нога, кстати тоже.       — Хочешь такие же? — спросил Эдвард, превращая правую руку в клинок. — Я тебе это устрою!       — Ну, давай,— усмехнулся человек в медицинском халате. Это была единственная эмоция, которую он проявил, и была это усмешка над ним, Эдвардом! Ну, уж этого Эд точно простить не мог.       — Давай проверим, как быстро ты сможешь начертить... — говорил он уже в прыжке, но закончить фразу ему не дали.       — Зачем? — удивился человек, медленно и как будто издеваясь, сводя руки вместе. Ладони соприкоснулись...       — Что? Это же...       — А, по-твоему, Эдвард Элрик, или Стальной алхимик, — как тебя называть? — только ты так можешь?       Эдвард ничего не ответил, все, что он пытался на данный момент сделать, это сдвинуться с места, только это у него, как ни странно, не получалось. Удивляло другое: правая рука и левая нога продолжали слушаться хозяина, когда как остальное тело просто онемело, и он не мог даже повернуть голову.       — Что, никак? — сочувственно спросил алхимик, стоящий перед ним. Он даже наклонился, чтобы заглянуть Элрику в глаза, руки он продолжал держать на уровне груди, соприкасая их ладонями. В бессильной ярости и не понимая, что с ним происходит, Эдвард махнул правой рукой, что все еще слушалась его. С тихим смешком алхимик отклонился назад, отойдя на безопасное расстояние.       — Ты его все-таки достал, а Блад? — послышался голос со стороны.       Эдвард заскрежетал зубами, он-то надеялся, что больше его не услышит. Он не мог повернуть голову, но краем глаза видел, как Карт вылезает из воды на берег. Встав на ноги о отряхнувшись, словно собака, он снова кинул взгляд на неподвижного Элрика и удивленно поднял брови:       — Рука и нога еще на месте?       Блад скосил на него глаза и равнодушно осведомился:       — Как вода?       — Прекрасно, — красноглазый еще раз встряхнулся. — И сейчас я готов его выпотрошить прямо тут... Я знаю, Блад, это твоя работа, но у меня с этой букашкой теперь свои счеты.       И подойдя к Элрику, без особого размаха, он ударил его в лицо. Если до этого Эд просто не мог двигаться, но ноги его все еще держали, то теперь он упал на траву, и если бы не правая рука, которой он пока еще мог двигать, то так и остался бы лежать лицом вниз. Однако Карт не дал ему долго разлеживаться и рывком поднял алхимика с травы.       — Вы... — начал было говорить Эд, но его прервали:       — Итак, вопрос... Где медальон?       И тут все встало на свои места: их внезапное появление, нападение, стало понятно, откуда они его знают, а самое главное стало понятно, чего же они от него хотят. Вот так получилось, что предполагаемые преступники (хотя сейчас куда уж явнее?) вышли сами на своего охотника, и их жертвой сейчас грозился стать он.       — Кровавые алхимики, — произнес Эдвард, когда минутный шок прошел. Непонятно почему, но Карта это рассмешило:       — Даже не по локоть, — довольно оскалился он и махнул свободной рукой, которой не держал Элрика за воротник, над головой, — по самую макушку!       — Ты ведь не человек,— продолжил Элрик.       — Ага, — Карт рассматривал свой кулак, — мне все так говорят...       Эдвард предполагал, что удар последует, обычно люди с таким интересом и с такой любовью не рассматривают свои кулаки, поэтому поставил блок железной рукой, а когда это получилось, махнул лезвием, одновременно ударяя ногой и готовясь свалится на землю. Так все и произошло. Со звериным рыком Карт повалился на траву, держась руками за лицо, куда пришелся удар Стального. Со стороны послышался вздох разочарования, очевидно, он принадлежал Бладу.       — Я держу его, а ты, Карт, все равно не можешь с ним справиться?       Рыча от боли, Карт медленно поднялся с земли. От левого глаза и до правой скулы, чуть задевая нос, шла глубокая, но впрочем, не особо смертельная царапина, все же Кровавый алхимик смог податься назад во время удара и остаться более или менее целым.       — Даже букашку, — и как Элрику было непросто произнести это слово! — без посторонней помощи придавить не можешь...       — Все, Стальной алхимик, твоя жизнь уже закончилась! Отпусти его, Блад, посмотрим, каков он без этого!       Молниеносным движением, Карт наступил на правую руку Эда и склонился над парнем, так что капли крови, стекающие по его лицу, закапали Эду на глаза.       — Он должен отсоединяться где-то тут...       Эдвард дернулся, пытаясь предотвратить это, но спустя секунду железная рука была отброшена в сторону. В это же самое мгновение Блад, все еще державший руки сомкнутыми у груди, опустил их вниз и потер переносицу, как будто у него болела голова. Эдвард почувствовал, что оцепенение с мышц спало, хотя они еще плохо его слушались. Увы, но теперь у него не было руки, и алхимии Элрик был лишен напрочь.       "Они так быстро со мной справились, — отрешенно подумал Элрик-старший. — Черт возьми, я ведь ничего не знаю, я на самом деле провалял дурака все эти два с половиной месяца, ничего не узнав..."       — Ну, давай, букашка, покажи, что ты можешь без алхимии...       Эдвард поднялся на ноги, мышцы слушались его отлично, только начали сильно болеть, стиснув зубы, Эд поднял на Карта злые глаза:       — Не смей называть меня букашкой!       — Так докажи, что ты не букашка! — прокричал ему в ответ алхимик. — Как жаль, — вздохнул он, спустя какое-то время, вознаграждая Элрика пинком ноги. — И все-таки букашка...       — И все же скинул тебя в реку, да порезал, — откликнулся Блад, стоя себе тихонечко в сторонке. — Не злись, я потом тебя заштопаю.       — Ах, да! — вспомнил Карт, и на Эда посыпались удары. — За реку... Ты хоть представляешь, сколько градусов вода?.. За шрам... Мне было, знаешь ли, больно... А это... Я не могу тебе врезать просто так?..       И когда Эдвард думал, что вот-вот потеряет сознание, он как со стороны услышал женский голос:       — Хватит! Пока он еще может говорить, нам бы самое главное узнать...       Эд приоткрыл глаза и поднял голову, к ним вышла третья фигура, до этого скрывающаяся в тени дерева.