***
Когда Эд очнулся, то не сразу открыл глаза. Все, что ему сейчас было доступно – это осязание и слух. Он чувствовал, что лежит на чем-то мягком, укрытый одеялом. Было тихо, и жутко не хватало правой руки. Проанализировав свои ощущения, Эд пришел к выводу, что он, только вынырнув из явно глубокого сна, все равно хочет снова уснуть. Усталость давила на него, будто бы он совсем недавно пробежал не меньше сотни километров. Однако упрямый Эдвард решил идти наперекор даже самому себе и открыл глаза. Было совсем не светло, но парень все равно прищурился. Первым, что он увидел, был белый потолок. Потом он повернул голову и заметил стоящую рядом кроватью тумбочку, а на ней – вазу с цветами. Почему-то эта ваза вызывала лишь отрицательные эмоции и хотелось смахнуть ее на пол, но правой руки не было, а левой тянуться было долго, нудно, а главное – тяжело. Поворачивать голову в другую сторону Элрик не стал, поэтому спавшую на кресле Уинри он пока не замечал. Уже негодуя по поводу того, что он один, Эдвард предпринял попытки придать верхней половине своего тела вертикальное положение.***
— Больница, — констатировал факт Карт, когда машина остановилась возле белого большого здания. — Я могу подкрасться к Стальной букашке и придавить ее одним пальцем... — Это не более, чем разведка, — произнес Блад. Он тоже вышел из машины и захлопнул за собой дверцу. Из глубины салона послышался женский голос: — Не надо говорить, а тем более делать глупостей, Карт. — На голове Мег не было капюшона, но на лицо так удачно падала тень, что разглядеть ее не представлялось возможным. Она сидела на месте водителя, тонкие пальцы в темных перчатках сжимали руль автомобиля, и выходить она определенно не торопилась. — К тому же, если ты по своей глупости попадешь в руки к военным, то всей затее придет конец. То, как она после этих слов переглянулась с ученым, Карту не понравилось, но он не подал вида и, скрестив на груди руки, спросил: — И что вы от меня хотите? — Блад отправится в больницу, чтобы узнать о состоянии нашего коротышки. Чем дольше он проведет без сознания, тем проще нам будет заняться поисками, не особо беспокоясь, что нами заинтересуются военные. Блад вполне сойдет там за своего. Именно поэтому ты и не идешь с ним, в больнице ты будешь смотреться неуместно... Мег вдруг резко замолкла, глядя на высокие двери. Как по команде оба мужчин оглянулись, посмотрев туда же. Огромный доспех удалялся от здания. К тому же в одиночку. — Ну и брат у Стального, — усмехнулся Блад, поправляя на плечах халат. — Вместо того, чтобы быть там, внутри, он разгуливает по улицам... — Итак, — Мег внезапно ударила рукой по рулю, — планы меняются. Блад, ты так и идешь в больницу, я жду тебя тут, а ты, Карт, проследи за Альфонсом Элриком. — И что я должен с ним сделать? — Для начала узнать, куда он направляется. Не попадайся ему на глаза, нам не нужен еще один свидетель, ясно? Явно разочарованный приказом, Карт кивнул. Его глаза вдруг стали нестерпимо красными, и он... исчез. Этот трюк не вызвал ни у Мег, ни у Блада ни капли удивления. — Сюда не возвращайся, — бросила Мег в пустоту. — Сразу в лабораторию. Дождавшись пока военный, с которым говорил Альфонс Элрик, уйдет, Блад направился ко входу.***
Уинри проснулась от каких-то странных звуков: сопения, шипения и тихих проклятий, – доносившихся со стороны кровати, где лежал Эд. Открыв глаза, девушка поняла, что все далеко не так, как она думала. Эд не лежал, а пытался сесть, опираясь на единственную руку, которая предательски дрожала от слабости. Эд не сдавался, шипел, ругался, упорства ему было не занимать. Он уже сел, как вдруг... — Эд! Уинри вскочила с кресла и бросилась к нему, обняв Элрика-старшего за шею, отчего тот, не удержавшись в вертикальном положении и трех секунд, снова бухнулся обратно на кровать, хлопая глазами и не очень понимая, что произошло. Только когда Уинри заговорила, Эд, наконец, сообразил, кто перед ним. — Ты наконец-то очнулся! Я так за тебя волновалась! — Аааа! Уинри, черт, отпусти, — взвыл Элрик, пытаясь отцепить от себя приставучего механика. — Больно же! — Прости! Уинри резво от него отпрыгнула, не забыв помочь алхимику принять сидячее положение, затем оба взглянули друг на друга, и повисло молчание. Уинри опустила глаза, сжимая в кулаке записку, которую так и не выпускала из рук все это время, а Эдвард же отвел взгляд и осмотрелся, первым нарушив тишину: — Я в больнице? Где Ал? — Я... не знаю, — пробормотала Уинри, только сейчас заметив, что Ала действительно нет в палате. — Он был тут. Наверное, хорошо, что он вышел... — Я в Ризенбурге? — прервал ее Эд чуть резче, чем стоило бы. — Не очень-то похоже... В Централе? Уинри кивнула. — Полковник Мустанг распорядился.... — Где он? — снова не дал ей закончить Эд. — Тоже мне! Он должен под дверьми сторожить, чтобы первым все узнать, а на деле шляется, где попало. Мне нужен полковник! — Что случилось, Эд? — Уинри на самом деле считала, что вправе узнать хоть что-то раньше Роя. — Это все из-за расследования, верно? Эдвард внезапно с силой ударил кулаком по простыням, выглядел он очень рассерженным. Уинри даже испугалась выражения его лица. — Я так и знал, что не надо было брать этот чертов отпуск и приезжать в Ризенбург! Мало того, что я впустую потратил драгоценное время, так еще и потерял важную улику! Где этот лошак? Мне срочно нужно ему кое-что сказать! — Эд, успокойся, ты ранен, ты три дня провалялся без сознания... — Три дня? — вскипел Элрик, хватаясь за голову.— Да за три дня... Автомеханик попыталась успокоить разбушевавшегося алхимика, но это оказалось не так-то просто. Оставался один проверенный способ, но Уинри боялась, что удары гаечным ключом не пойдут на пользу выздоравливающему организму. Да и до чемодана, стоящего в углу, где ключи и лежали, тянуться долго – Эд мог бы уже ретироваться в коридор. Там возмездие все равно его настигло бы, но девушке не нужны были лишние свидетели. В конце концов, не все привыкли к их с Эдом отношениям "чокнутый автомеханик/постоянно все ломающий алхимик". — Эд, мне надо с тобой поговорить, успокойся, — твердо произнесла Уинри тоном, услышав который Эд моментально понимал, что свое оружие Уинри всегда держит при себе, и если он не послушает, но она непременно им воспользуется. Эдвард, который сейчас в принципе успокоиться не мог, поглядел на подругу так, будто бы впервые увидел. Просто он только сейчас вспомнил, что заставило его покинуть в тот вечер дом и спуститься к реке. Каким-то дальним участком мозга алхимик понимал, что не уйди он тогда, в больнице оказался бы не один он, но его уже накрыло чувство обиды, отодвинувшее все остальное на задний план. — Что ты тут делаешь? — спросил он ее. — Как что? — Уинри удивилась этому вопросу. — Тебя чуть не убили, ты мог утонуть, кто-то перевернул вверх дном весь дом!.. К тому же, разве тебе не нужна новая рука взамен той, потерянной, которую я только недавно поставила? С этим аргументом Эдвард поделать ничего не мог. Сидеть на месте он уж точно не собирался (если потребуется, сбежит из больницы), для поисков Кровавых алхимиков без преобразований ему не обойтись, а значит, и без правой руки тоже. Однако терпения хватило ненадолго, поэтому Эд совсем скоро снова начал метаться по кровати и требовать, чтобы ему привели полковника, грозясь отправиться искать его самостоятельно, если тот не явится через пять минут. — Ты собирался уехать утром никому, даже мне, ничего не сказав?! Голос Уинри заглушил возмущения Эдварда, и тот замолк. Глаза у рассерженной и явно расстроенной девушки были мокрыми. Желание дальше ругаться и вопить на полковника у Эда мгновенно пропало, но вот желание видеть его вместо Уинри многократно возросло. — Да как ты мог? Эдвард молчал. — И еще пишешь мне какие-то записки, мол, судьба у тебя такая! "Записки? — нахмурился было Элрик, но потом вспомнил. — Ах, эта записка... Она должна была ее прочитать потом..." Эдвард ожидал, что Уинри начнет бить его гаечным ключом, уж очень момент был подходящий, но автомеханик делать этого не стала, а вместо этого продолжала: — Я же с ума сойду, если ты не будешь приезжать ко мне с поломанной автоброней хотя бы раз в два месяца, Эдвард Элрик! — Как будто у тебя других клиентов не хватает! Обстановка накалялась, Эд тоже не мог сдержать всех своих эмоций. — Что? Некоторое время оба глядели друг на друга. Золотистые и голубые глаза метали молнии, потом Эдвард спокойно отвел взгляд и произнес: — Вообще-то, ты не тот человек, с кем я сейчас хотел бы поговорить. Поиск Кровавых алхимиков в любом случае куда важнее... — Опять работа? — спросила Уинри. — Знаешь что! Пусть Мустанг тебе на место руку и приделывает, или припаивает... Что у него там лучше получится? И она выскочила из палаты, громко хлопнув дверью. Что-то пробурчав себе под нос, Эд потянулся и смахнул вазу с цветами с тумбочки на пол.***
Альфонс стоял у входа в темный переулок и оглядывался по сторонам. Еще когда он сюда шел, его не покидало ощущение, что за ним кто-то крадется. Порой ему отчетливо слышались шаги за спиной, но, оборачиваясь, Ал не видел ничего и никого, кроме пустой дороги или редких прохожих, шедших по другой стороне улицы, а эти шаги, будто бы дразня его, повторялись спустя какое-то время. "Нет там никого", — успокаивал себя Альфонс, когда подходил к нужному переулку. Что он тут забыл? Ал отлично помнил то утро, когда после похода к месту убийства Ханта Тейлора, Эд сочинял отчет для полковника Мустанга. Эд тогда был не выспавшийся (в общем, как всегда), поэтому с явным злорадством ляпал отчет жирными пятнами и вслух сочинял для Мустанга короткое описания событий. "Никчемный, ничем не примечательный алхимический кружочек" Ал запомнил хорошо, а совсем недавно, побывав у Чески, разглядывал плохие фотографии этого самого "кружочка". Еще спустя какое-то время, он вспомнил, где его мог видеть. Конечно же! В записках отца. Все, что Эд оставил из вещей Гогенхейма, это блокнот с алхимическими пометками, кругами и прочим. И сейчас этот блокнот находился у Ала в доспехе. Еще раз послушав тишину и понадеявшись, что шаги – всего лишь плод его воображения, Альфонс вошел в переулок, лишь слегка освещенный небольшим фонарем. В переулок выходили лишь окна подъезда, да еще небольшая цепочка маленьких темных окошечек, половина из которых были заколочены. Постояв немного, Ал направился вдоль стен, где присел на корточки перед небольшим (исключительно, чтобы приложить ладонь) кругом преобразования, нарисованным мелом на стене. Вглядевшись в линии, Ал достал блокнот и начал его перелистывать, ища нужную страницу. Открыв ее, он увидел там точную копию круга, нарисованную чернилами на немного пожелтевшей бумаге. — Восстанавливающая алхимия, — прочитал Ал вслух и задумался. — Убивая людей направо и налево, как-то странно заботиться о том, чтобы начертить такой круг... Ал еще раз сверился с записями – рисунку были посвящены лишь пара строчек на следующей странице. — Его и использовать-то толком нельзя, — удивился мальчик, протягивая руку. — Я бы на твоем месте этого не делал, — произнес голос у него за спиной. Ал резко обернулся. Никого там не было.***
Сидящие в дальнем конце коридора военные с удивлением проследили за тем, как из палаты Эдварда выскакивает Уинри и мигом скрывается с глаз где-то за поворотом. Жана Хавока, возвращающемуся с перекура, открывшаяся дверь ударила прямо по носу. Не обратив на него ни малейшего внимания, Уинри убежала, а вот Хавок, державшийся за свой нос, услышал, что в палате у Элрика что-то разбилось. Кинув удивленный взгляд на своих коллег, которые уже поднялись с насиженных мест и направлялись в сторону палаты, Хавок распахнул дверь. Там на полу среди воды и цветов красовались осколки стекла, на кровати сидел Эдвард Элрик и держался рукой за голову. Заметив нежданного гостя, Эд не сразу узнал Хавока без сигареты, но все равно рявкнул: — Где полковник Мустанг? Хавок растерялся, но тут к месту "пробуждения" подоспела Риза и остальные, тут же начавшие эмоционально выражать радость по поводу выздоровления Стального. Пропуская все это мимо ушей, Эдвард обратился к Ризе: — Полковник хочет узнать, кто преступники? Или он признает, что дело оказалось ему не по плечу?***
Уинри была расстроена до глубины души, а еще очень зла. Поведение Эдварда было ей понятно, но лишь отчасти. Стремление закончить поиски, исполнить обещания – как тут не поторопиться вернутся к делу, – но вот отчего Эд злится на нее, для девушки оставалось загадкой. И это было очень обидно. Да, скорее всего обида говорила в ней, когда она мысленно проклинала его, несясь по коридорам сама не сознавая куда, обещала, что сегодня же купит билет на поезд в Ризенбург... Все эти размышления прервал удар. Не разбирая дороги из-за скорости, мыслей и слез, Уинри со всего маху врезалась в кого-то. Этот кто-то на ногах устоял, а вот Уинри отлетела, сев на пол, моргая и пытаясь сообразить, что вообще произошло. Высокий человек, должно быть, врач, презрительно взглянул на нее сверху вниз, поправив на плечах белый халат, пробурчав что-то себе под нос. <tab— Простите, — пробормотала Уинри, поднимаясь с пола. Она хотела проскочить мимо, но человек, до этого внимательно вглядывающийся ей в лицо, вдруг схватил ее за руку. — Пройдемте со мной, я смогу вам помочь...***
Ал медленно поднялся, продолжая сжимать в руке блокнот, и осведомился у пустоты: — Кто тут? Послышался смешок откуда-то справа, со стороны входа. Ал заметно занервничал, понимая, что ему, возможно, закрывают пути к отступлению. — Совесть? — предложил голос, явно насмехаясь. Алу было не до смеха. Он быстро соображал кто это, что это и как от этого спастись, а то, что от голоса надо спасаться, Альфонс не сомневался. "Не попадаться ему на глаза? — усмехался Карт, видя, что Элрик в замешательстве. — Определенно он меня не видит, Мег". У алхимика чесались руки, он хотел выцарапать здоровяка с детским голоском, что скрывается за стальной броней. Причем выцарапать желательно по кускам. Один Элрик или другой, какая, впрочем, разница, когда просто хочется убивать? И ни Мег, ни Блада тут не было, так что вряд ли Альфонса Элрика кто-нибудь спасет. Ал озирался, но никого не видел. — Как букашка? — продолжал голос. — Еще не пришел в себя? Надо было не только в реку его скинуть, но и придушить перед этим. Если бы это было возможно, у Ала точно перехватило бы дыхание от понимания, кто перед ним... или не перед ним, но, в любом случае, рядом. И все же это было подозрительно. Преступник либо прятался где-то, либо... Но нет, Ал в это не верил: люди не бывают невидимками. Альфонс мялся у стены, обшаривая взглядом каждый угол, не имея времени для того, чтобы начертить алхимический круг. В такие моменты он как никогда жалел, что не может, как брат, использовать алхимию без круга. Впрочем, можно попытаться выбраться без этого, если, конечно, невидимка не осведомлен, что внутри доспехов нет ровным счетом ничего. — Что вам... — Что мне надо? — усмехнулся голос. — Верный вопрос. Вот твоего брата мне убить, к сожалению, не удалось, впрочем, у Мег были и на тебя планы. Кстати, а ты, случаем, не знаешь, где эта букашка могла оставить медальон? Ал промолчал, хотя отлично понимал, о чем идет речь. И надо же было так влипнуть! О медальоне этот преступник спрашивает у человека, который на самом деле знает, где тот находится. — А ты мне удачно попался. Пойдешь со мной? Впрочем, куда ты денешься? Ал дернулся назад, когда прямо перед ним в пустоте вспыхнули два красных огонька, а затем рядом с ними образовался светящийся красный алхимический круг. — Но как же... — пробормотал Ал, делая шаг назад и упираясь спиной в стену. Красный круг дернулся вниз, по земле прошла дрожь, передаваясь на стену, Альфонс почувствовал, как та запульсировала, меняя свою форму, готовая трансформироваться, должно быть, в тиски или еще во что-то, но... Но в какой-то момент что-то пошло не так. Сначала Ал почувствовал вибрацию, затем лопнула лампочка, погружая переулок во тьму и оставляя только два светящихся огонька: красный алхимический круг и голубоватое свечение у Ала под ногами... Стоп, а это что? Кинув взгляд вниз, Ал потерял дар речи. Круг преобразований, начерченный на стене, без какого-либо контакта светился, выкидывая голубоватые молнии, только пока было не понятно, что из этого выйдет или уже выходит. Стена дрожала, с ней дрожал весь остальной дом, но вот трансформироваться она явно не собиралась, разве, что в пыль. Со стороны, откуда раньше слышался голос невидимки, донесся удивленный вскрик. Алый круг, который и до этого казался Альфонсу каким-то неправильным, неровным, вдруг резко разделился на две половины, чуть померк, но затем снова сомкнулся. Ал не знал, что Карт, стоя всего в паре метров от него, пытается, но никак не может развести руки в стороны – они притягивались друг к другу, как магниты. Если бы химера был бы сейчас видим, то на его лице вполне можно было бы прочитать удивление, смешанное с непониманием и ужасом. "Черт возьми, что это? — пронеслось в голове Карта, он пытался, но никак не мог развести руки. — Тот круг на стене... Блад запрещал использовать алхимию, когда он чертит его... Неужели..." Додумать свою мысль Карт не успел, поскольку круг, начерченный на стене, вдруг затрещал так, что полопались все окна в переулке, а потом он выкинул несколько молний. И Ала с Картом раскидало по разным углам. Ударяясь о стену и падая в грязь, Ал успел заметить, что красные точки и алхимический круг вдруг погасли.