***
— Я не знаю всего, что связано с Мег, — продолжал Блад. — Понятия не имею, кто тот человек, кого она хочет воскресить. Она много лет изучала алхимию и, в конце концов, убедилась, что способ есть. Да только алхимики что-то не горели желанием проводить человеческую трансмутацию. Мег ничего не оставалось, как начать искать Философский камень. Возможно, своими поисками, обращениями к алхимикам, она привлекла немало внимания, и вот однажды появился один человек... Он предложил помощь в воскрешении ее приятеля. Взамен он потребовал только побочный продукт, который непременно, по его словам, должен появиться в результате преобразования. Именно этот человек дал Мег медальон... Блад говорил, а Карт внимательно его слушал, неотрывно следя за руками ученого. От него не укрылось, что они дрожат. Наверное, Бладу было не так просто удерживать над ним контроль. Может быть, какой-то момент будет критическим. Блад же, увлеченный своим повествованием, не замечал, что взгляд гомункула направлен только на его ладони, сложенные у груди. — Медальон – уникальный алхимический усилитель. Мег сама не знала, что попало к ней. Я достаточно долго изучал его: особенный сплав из всех известных и, я подозреваю, что не только, металлов, и этот камень – маленький розовый. Нет, это не Философский камень, но, тем не менее, этот маленький кристаллик позволяет во много раз увеличивать силу алхимика. Тебе никогда не приходило в голову открыть крышку? Я и сам заметил это не сразу, но если приглядеться в вязь гравировки внутри, то можно выявить во множестве вспомогательных линий круг Восстанавливающей алхимии. Усилитель удивителен, именно с его помощью я создал всех своих самых лучших химер, включая тебя. — Продался ей за побрякушку? — процедил сквозь зубы Карт. — Сначала, признаться, да. Меня привлекала эта сила, мне хотелось ее изучить, но я был неосторожен. Мег нашла меня совершенно случайно еще до того, как этот человек рассказал ей о Восстанавливающей алхимии. Я польстился скорее на возможность изучения и исследования, чем на ее просьбу. Понимаешь ли, она предоставила мне немало материалов, которых насобирала за много лет. Куда только не закидывала ее судьба, с кем она только не встречалась за свою жизнь. С ее помощью я смог изучить немало вещей, касающихся алхимии в целом и трансмутации в частности. — Я говорил, что ты сумасшедший ученый, — небрежно бросил Карт. — Прошло некоторое время, — продолжал Блад, — она сказала, что мне не стоит светиться перед военными и предложила подстроить мою смерть. К тому же после случая с химерой-медведем, каким-то образом сбежавшим из моей лаборатории, в этом появилось больше смысла. В тюрьму мне как-то не очень хотелось. Хорошо, что химера не умела разговаривать, а я пожалел, что решил использовать в преобразовании купленного у охотников медведя... Мег подстроила мою смерть, и на какое-то время мы затаились. Мег купила этот дом, я расширил лаборатории под холмом. Раньше их не было. А потом, спустя несколько лет, она встретила человека, подарившего ей медальон, и загорелась идеей. После того, как она показала медальон мне, я решил изучить его и подумать над ее просьбой основательнее. Раньше, как знаешь, я не собирался всерьез заниматься преобразованием и воскрешением ее приятеля. И вот наконец мы приступили к подготовке воскрешения и, как следствие, создания Философского камня. Нас уверяли, что это можно сделать всего лишь тремя жертвами. На первом месте был человек. Затем химера. А следом гомункул. Первых было в достатке и больше, а вот с гомункулом могли возникнуть проблемы. Мег предлагала мне создать его, сказала, что с Восстанавливающей алхимией, усилителем и «донорами», — Блад хихикнул, — я могу себе это позволить. Чтобы я воскрешал человека? Я знаю, что такое трансмутация, поэтому я ответил ей отказом. Прошло какое-то время, когда внезапно появились несколько новых лиц, которых послал тот человек. Гомункулы. Карт вздрогнул и впервые за весь рассказ посмотрел Бладу прямо в глаза. — Мег хотела использовать их, но я сразу смекнул, что этот противник нам не по зубам. Впрочем, они как раз и принесли нам несколько вариантов решения нашей проблемы. Знакомый Мег передал через них предложение: сделать химеру из человека, а затем убить и воскресить ее. Это намного усиливало воздействие. Я согласился. Представь себе только, какой это был бы прорыв! Так появился ты. Почти сразу восхищение сменилось на лице ученого гримасой ненависти. — Чертов принцип равноценного обмена! — проворчал Блад, не замечая, что гомункул снова опустил свой взгляд. — После твоего воскрешения я не был готов к проведению ритуала создания камня. Я хотел сначала вернуть все, что из-за тебя потерял. — Ты же не верил в успех. — И сейчас не верю. Знаешь, Мег не понимает этого, она слишком увлечена тем, что хочет получить, но это всего лишь эксперимент ее «покровителей». Я уверен, они тоже не надеются на положительный результат. — Ты хотел убить меня просто так? — Я ХОЧУ убить тебя просто так. Хотя почему просто так? Ты отдашь мне то, что я потерял, даруя тебе жизнь. Хотя бы ради этого. — Я тебе вовсе не благодарен, — прошипел Карт, пронзая Блада сверкающим красным огнем взглядом. — И никогда не был. Ты убил меня. —Убил? Я убил человека, тебя я воскресил, — возразил Блад. — И вот ты стоишь передо мной, живой, идеальный, бессмертный... Почти... Карт как-то нехорошо усмехнулся. — Воскресил? Меня? Я до сих пор считаю, что ты меня лишь убил. Потому что я помню все, Бил. Ты же не знал, кого убиваешь. Схватил первого подвернувшегося бродягу, алхимика. — Тот человек был талантливым алхимиком. Жаль, что бродяга и зря расточал свой дар... — Перестань говорить обо мне, как о ком-то другом! — рявкнул Карт и дернулся навстречу Бладу. Тот отступил на шаг, понимая, что сильно отвлекся и теряет над гомункулом контроль. К тому же это заявление ему не очень понравилось. Он нахмурился. — Может быть, я и был таким, какой есть сейчас? — шипел Карт. — Убийцей. Ты не думал об этом? Почему мне так нравится убивать? Может быть, я не стал таким, а был? Я ненавижу тебя, Бил Бафф, за то, что ты сделал. Всегда ненавидел, а теперь, когда пропала единственная возможность снова стать человеком... Хотя почему пропала? Блад смотрел на него холодно и размышлял. — Вот о чем говорили гомункулы, — произнес он. — Ты действительно одно целое. Помнишь все, что связано с твоей прежней жизнью, умеешь становиться невидимым – результат того, что я скрещивал тебя с хамелеоном. Способность немного модернизировалась, поскольку я сделал тебя гомункулом... Отсюда и возможность использования алхимии – подбери я кого-нибудь не могущего ее использовать, вряд ли он смог бы то, что можешь ты... Говоришь, что ты и есть тот самый алхимик? Я использовал при преобразовании твое тело, оно исчезло, и я посчитал, что его забрали в уплату, но я подумать не мог, что именно это тело и есть ты, Карт... — Я найду этот усилитель, — продолжал гомункул, — и использую тебя в качестве сырья. Как ты создал химеру-гомункула Карта, так и вернешь обратно в мир алхимика по кличке Потрошитель... Блад некоторое время молчал. — Алхимик Потрошитель, тот самый убийца, — протянул Блад, смотря на гомункула как-то недоверчиво, будто не верил, что Карт говорит правду, — которого безуспешно ловили, о котором уже около года не было ни слуху ни духу... Это ты? — по оскаленной улыбке Блад понял, что ответ утвердительный. — Чем же тебе не нравится твое нынешнее тело, Потрошитель? — Это тело, которое не умирает, которое может становиться невидимым, у которого есть удивительная способность к алхимии, что работает лишь в одном направлении? Я хочу вернуть то, что ты у меня забрал. Хочу снова стать алхимиком и хочу научиться использовать свой «дар», как ты... — Хорошая мечта, Карт, жаль, что она не сбудется. — Плохо, наверное, быть должным мирозданию, да? — спросил Карт. Что-то в его интонации заставило Блада немного задержаться и не лишать Карта сознания сразу. Он хотел было открыть рот, как вдруг стоящий до этого неподвижно гомункул молниеносно кинулся в его сторону. Блад успел только широко раскрыть глаза и услышать шипение: — Любопытство сгубило не только кошку, Бил...***
Коридоры были запутанные и тихие. Уинри осторожно заглядывала за каждый угол, ожидая увидеть вдали очередного прохода скалящую рот фигуру Карта, или прислонившуюся к стене и ждущую ее женщину, или существо, сделанное из нескольких других. На удивление все было тихо и спокойно. Правда, девушка все равно смутно представляла себе, куда она идет, и куда ей нужно идти. А коридоры на самом деле были огромными. Лаборатории Блада пронизывали собой целый холм под домом: несколько ярусов, множество запутанных проходов и пустых и полупустых помещений, в некоторых даже не горел свет и, казалось, не появлялась нога человека не то что уже давно, а вообще никогда. Чего хотел от нее Карт, когда выпускал, Уинри сказать не могла. Не поиграть, это точно. Уходил он слишком сосредоточенный и рассерженный (слава богу, не на нее!), вряд ли он задумывался в тот момент об очередной игре. И все-таки почему? Уинри сама не понимала как, но она чувствовала, что что-то происходит, и если бы только можно было найти выход... Остановиться и прижаться спиной к стене ее заставил перестук каблуков, направляющихся прямо в ее сторону. Уинри замерла, моля о том, чтобы Мег не пришло в голову повернуть в коридор, в котором девушка сейчас находилась. Шаги приблизились, и Уинри в какой-то момент уже была готова если не сражаться, то бежать уж точно, но женщина не дошла до нее и свернула в какой-то другой коридор. Осторожно выглянув из-за угла, Уинри проводила удаляющуюся фигуру преступницы. Прислушавшись, она различила слова: — Стальной обо всем догадался! Я заставлю Блада провести трансмутацию немедленно. Где они с Картом шляются, когда я подаю сигнал?.. Дальше женщина отошла уже далеко, отчего Уинри не могла разобрать ни слова. Впрочем, услышала она достаточно. Эдвард тут. Захотелось немедленно его увидеть, рассказать ему о тех существах, которые сидят в клетках, о том, что алхимия может применяться в таких гнусных целях... «Да он это знает лучше меня», — внезапно осознала она. Снова выглянув из-за угла, Уинри отметила, что Мег уже скрылась за поворотом. Она могла бы пойти в ту сторону, откуда женщина пришла, но вместо этого Уинри, перехватив гаечный ключ в другую руку, пошла за Мег следом. Может быть, она сможет что-нибудь еще узнать?***
Спуск оказался недолгим. Почти сразу Эд вывалился в какой-то небольшой комнатушке. Сначала ему действительно показалось, что в тоннеле тупик - он отлично видел преграду впереди, но стоило только коснуться ее ногами, как та распахнулась, словно дверца люка, пропуская Эдварда вперед. Пока он поднимался с пола, слышал, как она захлопнулась. Встав и подергав дверцу рукой, Эд отметил, что открыть ее можно лишь с той стороны или, покрутив специальный вентиль, с этой. Естественно, химера вряд ли могла бы ее открыть. Напротив Эдвард обнаружил открытую дверь, железную, но уже нормального размера. Ни Мег, ни химеры тут не было, так что Эдвард с сожалением отметил, что медальон, скорее всего, уже в руках у Кровавых алхимиков. Оставалось лишь догнать Мег и забрать медальон, только вот... в какую сторону она пошла? Эдвард растерянно оглядел широкий коридор, уводивший вправо и влево. Попытался прислушаться, но было тихо, только едва слышно жужжали тусклые лампы на потолке. Стоять столбом было глупо, поэтому Эдвард выбрал коридор по правую руку и двинулся по нему вперед.***
Бил Бафф постарался на славу, отстраивая свои подземелья. И к созданию Философского камня он подошел серьезно – за месяцы была обустроена специальная комната с начерченным на полу преобразовательным кругом, который Блад постоянно переделывал, дочерчивал, желая достичь совершенства. За те годы, что Блад изучал Восстанавливающую алхимию, тут скопилось множество бумаг и отчетов, которые добывал у военных Карт (способность становиться невидимым была весьма полезна, а военные так тщательно охраняли свои знания, что порою и сами не замечали, что они куда-то деваются) и, несомненно, пустующих или заполненных костями клеток, над обитателями которых, а именно химерами, ученый проводил преобразования. Круг был закончен несколько недель назад, так сказал Блад, намекнув после, что скоро они смогут приступать к эксперименту. А затем был Тупик в переулке №256 и потеря медальона. Мег зашла в комнату и огляделась. Тут, как всегда, царил беспорядок, валялись кипы бумаг, громоздились клетки, но центр с начерченным алхимическим кругом был чист. В порыве паники, что медальон могли и вскрыть, Мег торопливо вертела его в руках, пока палец сам не провалился в выемку, и крышка не отскочила. Женщина вздохнула с облегчением: прядь волос была на своем месте, а значит, в центре круга не хватало только гомункула, а рядом алхимика, который проведет преобразование. И вот тут-то Мег поняла, что абы какие дела не могли задержать ученого и его воскрешенную химеру, а сигнал, который она подала, слышать они должны были уж точно. С сожалением отметив, что преобразование в любом случае придется отложить, пусть даже на десять минут, женщина развернулась и пошла было к дверям, но тут она услышала приглушенные голоса.***
Уинри осторожно заглянула в комнату. Та была захламлена бумагами, а в углах громоздились пустые и не совсем клетки, точно такие же, как те, где сидели химеры. Женщина стояла у внешнего круга вычерченной на полу пентаграммы и, кажется, о чем-то думала. Чтобы случайно не попасться ей на глаза, Уинри отошла за угол и остановилась там, внимательно слушая, что происходит в комнате. Наверное, ей стоило бы вернуться назад и поискать выход. Еще раз выглянув из-за угла, девушка заметила в дверях стоящую фигуру. Подумав, Уинри тихо, как только могла, пошла прочь по коридору, постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что Мег ее не услышала. Уйти далеко у Уинри не получилось. Звук шагов, направляющихся прямо в ее сторону, заставил девушку замереть. Уинри снова почувствовала панику, которую ощущала во время «игры» Карта. Деваться было некуда. Если вернуться назад и спрятаться за углом, ее непременно заметит Мег, если идти вперед до ближайшего поворота, то она попадет в руки тому, кто целенаправленно приближался к ней. Сердце бешено заколотилось, Уинри решала, что ей надо делать, но выхода не находила никакого. Шаги были готовы завернуть за угол, девушка не смогла придумать ничего лучше, кроме как подойти к повороту и встать там с гаечным ключом наготове. В какой-то момент Уинри удивилась тому, что шаги звучат неравномерно - казалось, будто одна нога ступала по полу тяжелее другой, - но паника вытеснила из головы автомеханика все здравые мысли, хотя что-то подсказывало ей... Если бы было время еще чуть-чуть подумать... Когда неведомый гость все-таки повернул за угол, Уинри с силой опустила свое оружие на голову оказавшегося невысоким противника. Тот успел подставить руку, но ключ все равно соскочил с нее (издав при этом очень знакомый звон) и ударил человека прямо в лоб. Он зарычал, откатившись в сторону, приготовившись отклонять следующую атаку, которой, впрочем, не последовало. Незваный гость поднял взгляд и замер, как замерла и девушка с повторно занесенным над головой гаечным ключом. — Эд, — прошептала она, в буквальном смысле кидаясь ему на шею. Алхимик едва удержал равновесие – он был так растерян этой внезапной встречей, что не смог опомниться сразу и обнять ее в ответ. — С тобой все хорошо? — спросил он обеспокоенно, когда Уинри наконец отпустила его. — Хотя удар у тебя не стал слабее... — Прости меня, — прошептала девушка и со страхом оглянулась назад. — Я не знала, что это ты. Думала, опять этот, с татуировками... — Карт? — переспросил Эдвард. — Уинри, — Элрик крепко взял ее за плечо, — я отведу тебя к выходу. Тебе тут нечего делать. Там Ал... наверное, если он не уехал в штаб. Уинри покачала головой и поманила алхимика за собой, приложив палец к губам. Эдвард напрягся и пошел следом, но стоило им только завернуть за угол, как оба увидели дуло пистолета, направленное прямо на них недрогнувшей рукой женщины с родимым пятном на лице. — Эдвард Элрик, — произнесла она, — я знала, что тебя нельзя недооценивать. Эдвард задвинул Уинри к себе за спину, но Мег покачала головой и погрозила ему пальцем той руки, в которой сжимала цепочку медальона. — Нет, нет, эта девчонка будет нужна мне, — произнесла она. — Иначе Карт не поверит. — Во что не поверит? — спросил Эдвард, размышляя, как быстрее выбить из ее рук пистолет. Мег стояла слишком далеко, а женщине не потребовалось бы много времени, чтобы нажать на курок, тогда как Эду нужно было хотя бы две секунды, чтобы подскочить к ней. Он хотел отвлечь ее внимание, но Мег отлично знала, что делает. — В разыгрываемое для него представление, — усмехнулась она. — Иди сюда, — обратилась она к Уинри. Так как девушка не сдвинулась с места, Мег вздохнула: — Не надо делать глупостей, Элрик, или ты думаешь, что я не выстрелю? Нет, Эдвард так не думал. Он был уверен, что для нее нажать на курок и пустить кому-нибудь пулю в лоб не составит труда, и угрызения совести не будут потом ее мучить. — Иди сюда, — повторила Мег. — Стальной алхимик здесь только мешается... Бабах! Уинри вздрогнула и машинально пригнулась, услышав звук выстрела. Что-то звякнуло о стальной протез Эдварда, который, отступая назад, наткнулся на девушку. Не удержав равновесие, Стальной алхимик повалился на пол, а цепкие руки уже сгребли Уинри за волосы. Автомеханик вскрикнула, попыталась вырваться, но вид пистолета заставил ее успокоиться и не дергаться. Мег отвела ее в самый центр преобразовательного круга. — Ах ты... — Эдвард уже вскакивал с пола, автопротез был практически целым, но пуля все равно повредила корпус, выставляя напоказ провода. — Не кипятись, — остудила его пыл Мег. — Мы и раньше задумывались над тем, что потребуется еще одна жертва, все для того же обмана Карта, Стальной, да только заранее не побеспокоились. А тут появилась эта девчонка. Она умрет в любом случае. — Ты все равно ничего не сможешь сделать. Где алхимик, который будет проводить преобразование? — Если ты беспокоишься о Бладе, то он скоро явится сюда, — Мег усмехнулась и покачала в руке пистолет. — Эдвард Элрик, ты никогда не задумывался, что все самое гениальное просто? Например, воскрешение человека. Люди проводят трансмутации, но все равно у них ничего не выходит. Жизнь – нечто гениальное, но одновременно и очень простое, а люди почему-то прибегают к столь сложным способам. — Человека нельзя воскресить, — возразил Эдвард. — Создать плоть – легко, а уж в переселение душ ты должен верить, Эдвард. — Это другое... — Восстанавливающая алхимия – всего лишь алхимия, но она способна на чудеса, — прервала его Мег. — Но поскольку это алхимия, она потребует плату. Нечто равноценное. Например, гомункула, воскрешенного из химеры, которую в свою очередь создали из человека и животного. Три души, сплетенные воедино... За одну такую можно просить не только создание тела и возращение души, но и гораздо большее. Равноценный обмен. — Ты хочешь воскресить человека? — спросил Эдвард. — И использовать Карта в качестве жертвы? — Только для этого он и создавался, — кивнула Мег. — Он – второй усилитель после медальона. Брат тебе не рассказывал о странном взаимодействии круга Восстанавливающей алхимии с теми татуировками, что есть на руках Карта? Их соединение должно повлечь за собой реакцию, запустить цепочку, которую надо будет поддержать алхимику, чтобы провести преобразование. Но Карта еще нужно как-то заманить в центр круга. Раньше с этим не возникло бы проблем, но сейчас все пошло наперекосяк. Твоя девушка должна мне в этом помочь. У Эдварда не было времени, чтобы замечать явную опечатку в словах Мег. — Значит, никакого Философского камня... Стоп, ты сама говорила, что вы близки к этому, — насторожился алхимик. Он старался разговорить женщину, чтобы отвлечь ее до прихода Блада и Карта. — Ты вспомнил про Философский камень? — улыбнулась Мег. — Он будет. Как побочный продукт воскрешения. Я же говорила, что все гениальное – просто. И совершенно не нужно убивать миллионы людей, дабы создать его. От новой информации у Эдварда голова пошла кругом. Что? Создание Философского камня, который получится как «побочный продукт»? Он бы ни за что не поверил в подобное, если бы кто-нибудь рассказал ему об этом. Или бы поверил, поскольку... это действительно был выход. Ведь он всю жизнь положил на поиски Философского камня, и для чего? Чтобы узнать, что для создания камня потребуется уничтожить весь Аместрис? А здесь... Всего лишь гомункул, созданный из химеры, которую сделали из... Эдвард отмел крамольные мысли сразу же, как только они появились у него в голове. Это все равно убийство. А он поклялся брату, что не станет отнимать чью-то жизнь, чтобы вернуть ему тело. — И все – правда, — услышал он голос Мег. — Чистая. Эдвард резко обернулся, когда раздался новый голос. В комнату вошел Карт. Его глаза горели красным огнем, а лицо кривилось в усмешке, и шрам придавал гомункулу ужасающий вид. Он посмотрел сначала на Элрика, затем на Мег с Уинри, стоящих в центре преобразовательного круга. Когда появился гомункул, Уинри заметила, что женщина расслабилась. — Где Блад, Карт? — спросила она. — Мы, пожалуй, начнем преобразование. Покажем Стальному алхимику, что мы сделаем с его подружкой. Помоги мне, подержи ее. Карт не сдвинулся с места, продолжая буравить Элрика пристальным взглядом. Эдвард напрягся, ему казалось, что гомункул не выдержит и бросится на него. — Карт... Он наконец соизволил отвернуться к женщине. — Что сделать? — спросил он, как-то задумчиво глядя на Мег и на медальон, что был у нее в руках. И Эдвард внезапно понял, что гомункул просто не торопится вступать в круг. Догадка осенила алхимика внезапно, но вот Мег еще пока что ничего не поняла. — Проследи тут за девчонкой, она должна быть в центре круга. И, конечно же, не своди глаз со Стального алхимика. Я пойду искать Блада, — сказала она. — Не надо, — усмехнулся гомункул. — Он не придет. — Что? — Он не может прийти. Он и ходить-то больше не может, и алхимичить, и дышать, кстати, тоже... Тяжелый взгляд красных глаз остановился на Мег. Гомункул скрестил руки на груди. Картинка происходящего сложилась у Эда в голове мгновенно: Карт каким-то образом догадался, что его хотели использовать в качестве сырья, и убил Блада, а от убийства Мег его удерживает сейчас только то, что женщина стоит в центре преобразовательного круга, в который гомункул ни за что не вступит хотя бы потому, что в комнате есть медальон и алхимик, или потому что круг, начерченный на полу, при взаимодействии с татуировками у Карта на руках начинает странно себя вести. Мег не потребуется много времени, чтобы понять это, и из круга она не выйдет. И Уинри не отпустит... У каждого тут была своя выгода. Некоторое время в комнате стояла тишина, затем Мег первая ее нарушила: — Он умер? — Если говорить откровенно, — произнес Карт, — то я убил его. Ваш обман должен был когда-нибудь вскрыться, Мег. Ты не получишь меня в качестве жертвы, не воскресишь человека, не создашь Философский камень, и в живых ты тоже не останешься. Никто не выживет из присутствующих тут. Кроме меня. — И как же ты убьешь меня, оставшись сам в живых? — надменно вскинула брови Мег. — Ты забыл, что преимущество сейчас на моей стороне? У меня есть медальон, есть девчонка и есть алхимик. — Я не стану ничего делать, — заикнулся было Эдвард, но потом остановился. Мег была права, Уинри-то у нее. — Разве? — усмехнулась женщина. — Девочка будет убита или преобразована... Но она останется в живых, если ты проведешь преобразование и заманишь гомункула в центр круга. Это мое условие. — Если убьешь Уинри, — угрожающе сказал Эд, — то потеряешь возможность остаться в живых. — Все и так слишком рискованно, — пожала Мег плечами. — Да, если я ее убью, то умру сама, но девочку уже ничто не сможет вернуть... Или ты воспользуешься медальоном и Картом?.. — Мне наплевать на девчонку, — оборвал ее гомункул. — Мне наплевать на алхимика, мне нужна только ты. Но если так уж вышло, то я, пожалуй, убью Стальную козявку, чтобы единственный алхимик, который тут находится, не смог тебе помочь. — Я разнесу тебе голову, — грозно пообещала Мег, качая в руке пистолет. Карт расхохотался и поклонился ей. — Я бессмертен. У тебя пуль не хватит убить меня. Подожди немного, пока я разбираюсь с козявкой. Эдвард развернулся к гомункулу, в то время как Карт повернулся к нему. — Что ты можешь без алхимии? — спросил Элрик, хлопая в ладоши и преобразовывая протез в клинок. К бою он был готов. — У меня есть другой козырь в рукаве, — усмехнулся Карт и стал невидимым. Не успел Эдвард чертыхнуться, как алхимический круг, начерченный на полу, засветился и выбросил вверх много белых молний. Эдвард зажмурился и закрыл лицо рукой, краем уха услышав, как в центре преобразовательного круга вскрикнула Уинри. Рядом светились татуировки гомункула, сам он снова стал видимым и истошно кричал, пытаясь развести руки в стороны, но все попытки были тщетны. Какая-то неведомая сила сводила их вместе, порождая реакцию. Сейчас было совсем не до боев. Усилитель в руках Мег дрожал, и камень на крышке светился. Женщина понимала весь ужас происходящего, и поэтому, отпустив Уинри, бросилась прочь из центра круга. — Уинри! — воскликнул Элрик, подбегая к девушке, что растерянно стояла там, где ее оставила Мег. — Проводи преобразование, алхимик! — кричала откуда-то сзади женщина, но Эдвард и не думал ее слушать. Каким-то чудом ухватив Уинри за руку, он поволок ее мимо постоянно взрывающихся белых молний прочь из центра круга. — Ты не посмеешь! Делай, как я говорю! Не сдержавшись, Мег открыла огонь, стреляя куда попало, так как ослепительный свет и хаос, царившие в помещении, летающие бумаги и взрывающиеся молнии, мешали ей прицелиться. Эдвард, нагнув голову, выскочил вместе с Уинри на свободную площадку. Он не сразу понял, отчего выстрелы прекратились. Подумал сначала, что у Мег кончились патроны, но потом он услышал ее истошный вопль: — Отпусти меня! Повернув голову, Эдвард заметил Мег и Карта, сцепившихся у границы преобразовательного круга. Видимо, гомункул, воспользовавшись вспышкой ее гнева, подобрался к женщине слишком близко и, каким-то чудом расцепив руки на мгновение, обхватил ее, заключая в «объятья», которые больше не мог разжать. — Ты умрешь со мной, Мег! — кричал он, а затем сам ступил в круг.***
Эдвард лишь каким-то чудом успел вытянуть Уинри прочь из помещения, где кружился настоящий торнадо из летающих бумаг. Он мог благодарить судьбу, бога, Истину, что в момент, когда Карт отважился на самоубийство (а никак по-другому Элрик назвать его поступок не мог), его и Уинри там не было. Яркая вспышка и треск, заглушающие истошный крик и сумасшедший смех, сказали о том, что реакция достигла своего апогея. В какой-то момент Эдвард хотел вскочить, сделать так, как говорила Мег, поддержать преобразование. Ведь это был шанс получить Философский камень. И, возможно, он бы и поступил так в другой ситуации, но сейчас... Сейчас надо было защищать Уинри. Поэтому алхимик навалился на нее сверху, отгораживая от летевших во все стороны белых молний. Спустя какое-то время все стихло, лишь шуршали бумаги, опадая на пол, да трещали языки пламени. Эдвард медленно поднялся на ноги, оглядывая помещение. Гомункул и женщина исчезли. Растворились, будто бы их тут и не было вовсе. Вместо них на полу, в центре круга, корчилось что-то человекоподобное, хрипело, истекая кровью... В какой-то момент Эдварду стало дурно, а в голове появилась пустота. Он вернулся назад, к тем воспоминаниям о неудачной трансмутации. То, что находилось сейчас в комнате - тот человек, которого хотела воскресить Мег - походило на то, что получилось у них с братом. Эдвард подумал даже, что не выдержит и упадет в обморок, но судьба распорядилась иначе: спасла его Уинри, тронув за руку, с трудом пытаясь подняться на ноги. Падать в обморок и оставлять ее одну было никак нельзя. — Что... что там? — Уинри, — он повернулся к ней и заглянул ей в глаза. — Прости меня, пожалуйста. Но лучше не смотри туда. Я должен кое-что сделать. — Что там? — повторила девушка. Эдвард покачал головой. — Не смотри, — повторил он, — хорошо? Получив утвердительный кивок, алхимик поднялся и направился в комнату, замерев перед существом, что корчилось на полу. Это был человек, женщина. Алхимия почти полностью восстановила ее тело, но, видимо, что-то пошло не так, поэтому она медленно умирала. У нее были светлые золотистые волосы, и Эдвард понял, что клочок волос в медальоне принадлежал ей. Глаза смотрели прямо на Эдварда и не видели его. Он покачал головой и подобрал пистолет, что выронила Мег.***
Когда они с Уинри подходили к выходу, там их уже встречали обеспокоенный Альфонс, полковник Мустанг, лейтенант Хоукай, майор Армстронг, Хьюз и целая рота военных. — Братец! — закричал Альфонс, первым увидев Эда и Уинри, которые с удивлением уставились на всю честную компанию в небольшое отверстие. Так как искать другие входы не было времени – Эда и Уинри надо было вытаскивать уже сейчас – решили расширить отверстие алхимией. Майор Армстронг милостиво предложил свою помощь, и уже через несколько минут Стальной алхимик и автомеханик были подняты наверх. — Что там случилось, брат? — спросил Ал, как только Эдвард очутился наверху. Уинри тут же утащил с собой Маэс Хьюз. — Когда мы подъехали, дом ходил ходуном, земля тряслась... — Я все расскажу позже. И Эдвард поспешил на улицу, чтобы найти Уинри, которую увел майор, но только выйдя под лучи заходящего солнца, понял, что ему сейчас совсем не хочется ничего делать и ни с кем разбираться. Эдвард устало повалился на скамейку. Она, как и весь сад в поместье Баффа, была вычурная, чугунная, резная, с завитушками, но жутко неудобная. Эд поерзал и успокоился, оглядевшись. Уинри, которую Маэс Хьюз упорно запихивал в машину, сопротивлялась, глядя в его сторону. Эд ей улыбнулся, губы девушки чуть дрогнули в ответ, и она позволила майору захлопнуть за собой дверь. Эд отвел глаза. С Уинри он поговорит чуть позже, в более подходящих и спокойных условиях. Все равно надо будет проверить автопротез, что сделал Гарфил. Вокруг возились врачи и военные. Снова шум, крики, приказы. Элрик же не обращал на это никакого внимания. Кое-как накинув на плечи плащ, он сидел на скамейке, смотрел на закат и тихо радовался, что все прошло хорошо, что все закончилось, что Уинри жива, Ал невредим, и сам он в полном порядке... Правда, автопротез надо чинить... Ерунда! Не впервой! Эд отвел взгляд от слепящих лучей оранжевого солнца. К нему уже спешил Альфонс, а с другой стороны подходил Мустанг. «Раньше доскачет», — подумал Эдвард, глядя на начальство прищурившись. — Стальной... — донесся голос подошедшего полковника. — Да, я знаю, — усмехнулся Эдвард, откидываясь на неудобную спинку скамейки. — Отчет и заявление об отпуске со всеми нужными печатями у вас на столе завтра утром. Положив руки вдоль спинки скамейки, запрокинув голову навстречу солнечным лучам, Элрик закрыл глаза, счастливо улыбаясь, зная, какой сейчас последует вопрос. Он пришел незамедлительно. — Отпуск? — Ага. Мустанг поглядел на довольного парня и тоже усмехнулся, отвернувшись и засунув руки в карманы. Да, закат был очень красивым.