aomg, just aomg

С утра Сонхва впервые понимает, что Кисок-хён был прав, и диван в главной комнате реально уродует спину почем зря. Локо подозрительно не подаёт признаков жизни, но, когда Грей старается выпутаться из его объятий с наименьшими последствиями, бессвязно мычит, тщетно пытаясь сжать руки за его спиной крепче. - Спи, - коротко говорит Сонхва и зачем-то касается пальцами его виска. Зачем – он не объяснит себе ни сейчас, ни через пару дней. В голове ритмичный бит и абсолютно дебильный текст, который стоило бы забыть поскорее, но странное состояние захватившего вдохновения терять не хочется, даже если половина строчек заведомо провального трека будут посвящены Локо. И нет, это вовсе не... то, что вы думаете. Будь он не таким гиком, Сонхва бы выпинал Джебома, сопящего на диване у него в студии в позе эмбриона. Он ставит огромную кружку кофе на стол и, честное слово, старается не смотреть на торчащую из-под тонкого синего пледа голую задницу (блять, зрелище с утра просто поражает своей втемушностью) с красноречивыми следами произошедшего здесь ночью. Грей узнал бы эти красные отметины от пальцев на ягодицах и их принадлежность, даже если бы не видел вчера директоров на том злополучном диване в главной комнате, где сам потом с какого-то хрена полночи обжимался с горячим-горячим Хёку. Он только натягивает плед пониже, собственноручно скрывая себе обзор (он не жалеет об этом, нет. правда, не жалеет), и садится за рабочий комп, воткнув наушники - еще одна волна солидарности в их рядах, потрясающе. К полудню Джей нехотя разлепляет глаза и оглядывается вокруг, пытаясь понять, где вообще находится, цепляет взглядом спину Грея и бутылку минералки на столе рядом с кофе и сразу же тянет загребущие руки, сопровождая красноречивое действие стоном в стиле: "Подай воды, чудовище". Сонхва протягивает бутылку, не глядя, и бросает следом наушники, потому что старый дешевенький плеер с его стола явно умыкнули, и кто еще это мог быть, кроме как директор Пак, которого директор Ссам по своему обыкновению оставил досыпать свои законные несколько часов в одиночестве. Он просто знает это, окей? Саймон не любит спать вместе, ему нужно то самое тысячу раз заезженное personal space, а Сонхва просто знает это, и плевать, что это говорит о нем самом. Сам Кисок заявляется после четырех часов ожидания - бодрый, как будто не пил вчера или уже успел выпить сегодня, весь такой на позитиве и с новым текстом. Джебом все еще валяется в студии Грея, Грей все еще терпит присутствие Джебома, и появление Саймона как нельзя кстати к разрядке атмосферы. Кстати в одном случае из ста - во всех остальных Джей хочет проваляться без дела часов этак до восьми вечера, и желательно, чтобы его не трогали, а Сонхва вообще против нарушения сакрального процесса творения несмотря на то, что уверен: он сделает все в лучшем виде, даже если по периметру комнаты наставят штук 50 камер. - Сонхва-чжииин, - тянет Саймон высоким голосом, опирается на плечи Грея локтями и зарывается носом в его волосы, чтобы потом с почти_восхищением отметить, - От тебя пахнет парфюмом Локо. Джебом смотрит на него сквозь сощуренные глаза и ворочается под пледом (никто же не удосужился собрать разбросанную по студии одежду, чтобы не заставлять его светить прелестями при всех - хотя не то чтобы его это ебало). Кисок сейчас вроде бы тот же, но совсем не такой, как ночью, и Джею почему-то хочется сказать "Иди сюда" или "Отойди от него", но ведь на самом деле он просто страстно желает, чтобы его оставили в покое, и это слишком резкое несоответствие для похмельного утра. Он натягивает плед почти до самых глаз и лениво следит за манипуляциями старшего, а Саймон вдруг не по-своему начинает канючить, отвлекает Сонхву и строит из себя эгоиста: - Мне нужен бит, - и потом трёт его плечо с какими-то шаманскими напевами, - ты знаааешь, что мне нууужно… - Хён, я работаю над треком, давай позже, - Грей старается выглядеть непробиваемым, но они знают друг друга слишком давно, чтобы и Кисок и Джебом не поняли, что означают вот эти поджатые губы и псевдо-спокойное лицо. - Сонхвааа! - ноет Саймон, вертится вокруг, успевает потрепать Джебома по волосам, на что тот только фырчит что-то нецензурное из-под пледа и отворачивается к спинке дивана, потом утянуть со стола ярко-желтые стикеры, опрокинуть пустую коробку из-под музыкального оборудования и вернуться к Грею. - Сонхвааа!.. Младший стучит по клавиатуре и тянет ему в тон: - Хён, ты обойдешься, - а потом демонстративно поправляет наушники и бросает говорящий взгляда сторону двери, мол, иди, пожалуйста, не маячь. Кисок всегда серьезный и понимающий, потому что взрослый, но сейчас он вообще не выглядит старшим среди них, когда оттягивает рукава греевой футболки, трет опять кожу через ткань, ведет ладонями по предплечьям, и даже Джебом думает, что Саймона слишком много здесь, словно чужая аура заполняет помещение так, что не вдохнуть. Обычно с ним спокойно, надежно и хорошо, но не с утра, когда голова гудит, будто колокол, в который ударили тяжелым тараном. Кисок успокаивается на несколько минут, теснит Джея, садится с ним рядом, нервно барабанит пальцами по собственным бедрам и снова поднимается на ноги. - Пойдем со мной, а? Срочно, - говорит он, опираясь на стол руками. - Вопрос жизни и смерти. Джебом ни за что в жизни не дал бы ему Оскар, потому что Саймон играет из рук вон плохо, выдает предложения вообще без интонации и не похож на того, у кого есть реальная, требующая немедленного решения проблема. Сонхва понимает это тоже, показывает серьезность своих намерений тем, что порывисто снимает наушники, и отзывается раздраженно: - Слушай, отстань, а? Дай мне поработать. Кисок подцепляет пальцами прядь спутанных черных волос и склоняется к самому его уху: - Ты работаешь не над тем. Грей толкает старшего плечом и обессиленно выдыхает: - Джебом, скажи ему. Джебом поворачивается к народу светлым помятым ликом и бурчит: - Хён, нахуй - это туда, - и показывает на дверь, кое-как сумев высвободить руку из-под пледа. Саймон снова паршиво разыгрывает оскорбленную невинность и противно поджимает губы. - Директор Пак, а, директор Пак? Вы тут, кажется, спали, не?.. Происходит очередная заминка - Джей не хочет развозить скандалов из ничего, Сонхва теряет всё силы противостоять надоедливому хёну или вернуться к недописанному треку, а Кисок расточает энергию, как энерджайзер. Он наворачивает еще пару кругов по тесной студии, затихает на время, а потом - когда Джебом только-только снова начинает засыпать - хватается за подлокотник компьютерного кресла и одним резким движением выкатывает охеревшего Грея на середину комнаты. - Волшебная лампа больше не работает? - спрашивает он тихо, и голос выдает его улыбку, но ответа не дожидается, и Джей невольно вздрагивает, слыша "звеньк" пряжки ремня. - Или я не там тру?.. - Хён, блять, - Сонхва давится вдохом и вцепляется в его руки своими. - Свали, свали, тут же... Джебому везет, что плеер он сжимает в потной ладони под пледом, и нажать на паузу без палева получается на ура, но НЕ везет в то же самое время, потому что, как только затыкается в наушниках cl, другие звуки моментально врезаются в мозг с утроенной силой. Он открывает глаза медленно, но вид поверхностно безопасен и срезается обзором на самом интересном. В видимом пространстве спина Саймона, склонившегося над Греем, безразмерная мятая серая толстовка на этой спине, черные джинсы и больше ничего - Сонхву не видно за всем этим мракобесием. Но они целуются, блять. Они целуются. Здесь и сейчас. Все нормально, думает Джебом, пока скользит взглядом, очерчивая фигуру старшего. Он слышит чужое тяжелое дыхание, шорох ткани, задержанные стоны. Все нормально. Он знает, как целует Кисок, он знает, какие классные и мягкие у него губы, как старший умеет улыбаться в поцелуй, так что это чувствуется, чувствуется на каком-то осязательном уровне, и… он, чёрт возьми, знает. А потом кисоков локоть начинает двигаться с тем самым ритмом, который не спутаешь ни с чем, и Джей ведет языком по пересохшим губам, просто чтобы обозначить для себя, что он еще здесь, еще не отключился. Сонхва коротко стонет, потом буквально через секунду сводит звук к минимуму и спешит со словами, которые вот ну абсолютно не спасают: - Хён, это не поможет мне написать бит, - а Саймон в тот же момент бросает короткое: "Похрен", и Джебома скручивает. На его глазах движения руки старшего ускоряются, как и ритм дыхания Грея, и... и блять. Джей Пак готов обнять всех вокруг, Джей Пак пацифист, Джей Пак любит всех, о, он любит, любит, любит. Кисок стоит, склонившись, и ему наверняка так неудобно, но рука всё ещё движется, а Грей все ещё дышит сбито, и Джебом только представляет, как Саймон смотрит ему в глаза, и уже от этого – прошлой ночи как будто не было, не хватило, мало, мало ебанного Саймона, который сейчас дрочит их главному продюсеру, не отрывая взгляда от его лица, ведь, мать его, от его лица невозможно оторвать взгляда. - Ты же напишешь мне бит, да? Напишешь ведь? – вкрадчиво спрашивает старший и коротко встряхивает головой, так что Джей быстро закрывает глаза, не желая палиться перед ним, если обернётся; «мне плевать, ты же знаешь, что мне плевать, делай, что хочешь». - Напишу, - чересчур быстро соглашается Сонхва и Джебом, вновь осторожно открыв глаза, видит, как его пальцы сжимаются на кисоковом плече. – Только… Он ждёт, что Грей закончит: «Только отстань от меня», но тот шепчет что-то, что невозможно разобрать, и Саймон покорно склоняется ниже, чтобы оставить на чужих губах еще один поцелуй. Сонхва издает какой-то сдавленный жалкий звук, и Джебому бы заржать в голос, чтобы подгадить момент, но ему не смешно, ему не-круто. По позвоночнику неумолимо ползет жаркая волна, царапающая позвонки сквозь кожу, и, черт, то, как Сонхва кончает, Джей чувствует каждой клеточкой тела, хотя и не видит его. - Ты совсем сошел с ума, - констатирует Грей после и наверняка получает в ответ только самодовольную ухмылку - Джей тоже не знает, чем тут можно гордиться, но Саймон ведь всегда так делает. Сонхва уносится потом прочь из студии, отпустив старшему тысячу обещаний, а Кисок долго стоит и трет ладонь сухой салфеткой, в то время как Джебом отчаянно притворяется спящим. Наверное, у него дрожат веки или еще какая фигня, но, хён скоро выдает сухой смешок, и говорит следом своим чертовым низким голосом: - Ты слишком громко дышишь. Джей открывает глаза, чтобы наткнуться на чужой взгляд, и покаянно признается: - Окей, подловил. Он потягивается со страшными звуками, разминая затекшее от длительного нахождения в одном положении тело (наблюдательный пост в следующий раз нужно выбрать получше или не выбирать совсем – лучше не выбирать), и его отпускает. Джей ни за что не признается даже себе, что ждет вопроса "Всё нормально?", чтобы ответить "Хм, а ты знаешь, нет", но Кисок не спрашивает. И догадаться - он не спрашивает, потому что не понял, или потому что понял всё, невозможно. Саймон бормочет, что изобрел новый действенный метод влияния на Сонхву и собирается свалить тоже - не привлекая к себе достаточного внимания, и не сказать, что Джебом был бы против. Он только поднимается с дивана, отбросив в сторону надоевший уже измятый плед, собирает раскиданные вещи и хочет/не хочет, чтобы Кисок на него смотрел. Тот лениво смотрит, ощупывая взглядом каждый сантиметр обнаженного тела и на несколько секунд останавливается на собственноручно оставленных следах на чужой коже. Проходит меньше мгновения перед тем, как Джей чувствует шершавые пальцы поверх синяков на бёдрах. - Я больше не буду, - говорит Саймон тихо и проникновенно (вы когда-нибудь задумывались над этим словом? "проникновенно" - как будто в тебя проникают), и у Джебома резко пересыхает в горле. Он ведь даже не знает, о чем это - "Я больше не буду оставлять следов" или "Ты больше не увидишь меня и Сонхву вместе... так", и в любом случае это не то, что он ожидал услышать. Джей сглатывает и оборачивается, прерывая контакт кожи. В следующий момент – неуловимая перемена - это снова привычный несерьезный Джебом, которому насрать на все сложности в отношениях, потому что на его губах расцветает ухмылка: - А всё-таки, куда ты уходил утром? Кисок трет шею и выглядит так виновато и простодушно, так нелепо и невинно, что злиться на него решительно никак нельзя. Выглядит тем самым «мальчиком-цветочком», которого Джей не собирался воспринимать всерьёз, увидев его по tv, ещё до того, как услышал его треки и уж тем более задолго до их первого /настоящего/ контакта. - А, - говорит Саймон и пожимает плечами. - Я решил, что Ча-ча очень надо вернуть его сигареты.