Путь в тысячу миль

       — Разочарование, — уверенно сказала она.       Кэл довольно кивнул.        — Почему?        — Губы, — ответила она, разглядывая снимок. — Уголки слегка опустились. Разочарование.        — А это? — он показал ей другое фото.       Она быстро изучила изображение пожилой женщины.        — Это не эмоция… это физическое состояние, — она погрустнела, глядя на снимок. — Боль. Физическая.       Кэл кивнул, совершенно удовлетворённый её ответом. Джиллиан не была дарованием и не могла замечать такое множество микровыражений, как он. И, скорее всего, никогда не сможет. Но она быстро обучалась.        — Готова потренироваться на видео?       Она пожала плечами, предложив ему конфетку из недавно вскрытой коробки. Он отказался, и она вытащила горстку для себя.        — Конечно.        — Даже Эмили это больше не ест.        — Некоторую часть детства стоит и воздержаться, — ответила она, не обратив внимания на его гримасу.       Кэл перемотал диск на четвёртый эпизод. Он хотел начать именно с него, потому что знал: это самый трудный для разбора видеоклип. В отличие от других, это было реальное интервью, участие в котором принимал бывалый актёр. Кэл не мог припомнить ни единого студента, который бы понял, что это постановка. Особенно, если они не смотрели предыдущие ролики.        — Это будет вызов.        — Я уже подписала контракт с тобой, не так ли?       Очень смешно.       Он запустил видео. Стал наблюдать, как она сосредоточенно его смотрит, прервавшись только для того, чтобы закинуть в рот ещё одну конфетку.        — Тебя никогда не тошнило от… сладкого?        — Нет.       Ага.        — Ну? — спросил он, когда трёхминутный клип закончился. — Он лжёт или говорит правду?       Джиллиан была сама концентрация. Её голубые глаза всё ещё были прикованы к экрану перед ней, даже хотя он уже остановил запись.        — Включи ещё раз, — попросила она.       Кэл подчинился и увидел, как она съела ещё конфетку, прежде чем пересмотреть повторно.        — Ну так… каков вердикт? — снова вопросил он.        — Он лжёт, — заявила она.       Кэл еле-еле скрыл удивление.        — Почему? — потребовал разъяснений он, жаждя узнать, как она пришла к такому заключению. На лице человека на плёнке не было ни одного признака лжи. Было очень трудно его раскусить, почти невозможно. По меньшей мере, без его подсказки.        — Голос, — ответила Джиллиан. — Наш голос звучит по-разному в зависимости от того, вспоминаем ли мы, или говорим о придуманных событиях. Он очень слаб, и тебе следовало бы знать, как улавливать голосовые модуляции, а этот парень… — она повернулась к нему с улыбкой, полной восхищения. — Он действительно хорош, Кэл. Я почти купилась, но потом… когда он заговорил об обеде с матерью, он не вспоминал. Теперь я уверена. Похоже на изложение… словно кто-то рассказывает сказку.       Кэл недоверчиво на неё смотрел.        — Ты можешь это определить… просто выслушав?        — Анализ голоса, я же говорила, это моя… специальность. То, как интонации зависят от эмоций. Это широкое поле для исследований.       Да, он слышал об этом, вспомнил, как она упоминала об этом её интересе. Но обратил не слишком много внимания. Больше потому, что считал это недействительной наукой. И сказал:        — Анализ голосовых модуляций почти так же ненадёжен, как полиграф. Полно ложных результатов.        — Да, — согласилась она. — Если только измерять давление и нервозность. Но нюансов гораздо больше.        — Например?        — Например соотнести давление с речью. Многословность и выбор слов могут много чего сказать. Плюс, ты читаешь невербальные данные. Манипуляторы, иллюстраторы, эмблемы… и так далее. И если всё это сопоставить, точность результата превзойдёт всякие ожидания. Особенно, если человек считывающий в этом хорош, — она съела ещё конфетку. — А я — хороша.       Да, вне сомнений.       Кэл взглянул на неё, выглядящую так, словно она внезапно осознала, что похвасталась. Дерзнула даже. Её реакция позабавила его: он никогда ещё не встречал человека, так мало гордящегося собственными умениями.        — Я хочу сказать… мне повезло, у меня есть слух. И я никогда не забываю голоса.       Кэл приподнял брови. Всё то время, что он читал её визуально, она, вероятно, читала его. Используя совершенно другой орган чувств.        — Вообще никогда?        — Никогда.       Черт бы побрал!        — И когда ты собиралась сказать мне об этом?        — Почему это так важно? — она с любопытством на него посмотрела.        — Почему? — он не сдержал улыбки. — Потому что с моей способностью читать микровыражения и твоим… вот этим будет практически невозможно обвести нас вокруг пальца.        — Рада быть полезной, — она вернула ему улыбку.       Ох, и дикая же из них выходила компания.       Кэл протянул руку за конфеткой. Настало время уступать.        — Раз уж я обучаю тебя всем моим приёмам, не поделишься ли своими со мной?