ЛайтманГруп, Вашингтон, округ Колумбия.
Кэл Лайтман поморщился, увидев зашедшего в его офис Джека Райдера. Было почти семь вечера, и всё, чего хотел Кэл — это поскорее убраться отсюда, а не с неохотой признавать, что Райдер в очередной раз проделал блестящую работу для Группы. Кэл знал, что вскоре подчинённый попросит добавить на дверь его имя. Для Райдера это был лишь вопрос времени. Об этом, впрочем, сейчас ему тоже думать не хотелось. Ему хотелось обнять Зои. В последнее время между ними всё стало так чудесно, что Кэл начинал думать, что у них появился новый шанс, если бы только не вчерашний спор, после которого она вылетела из его дома, едва притронувшись к курице тикка, которую он приготовил исключительно для неё. Райдер сел напротив него — их разделял только его письменный стол, — и Кэл мгновенно заметил его раздражение, несмотря на натянутое на лицо приятное выражение. — Слушайте, я не хочу, чтобы вы меня неправильно поняли… — начал Райдер. — Каждый, кто начинает предложение с таких слов, определённо собирается сказать что-то, что я неправильно пойму, — отрезал Кэл. У него был низкий порог терпимости к притворству большинства людей, а уж к наигранности Райдера — тем более. — Я не думаю, что Джиллиан готова вернуться к работе, — сказал Джек, не отреагировав на замечание. Следовало отдать ему должное: Райдера было нелегко запугать. Возможно, Фостер права; возможно, они действительно похожи больше, чем Кэл когда-либо будет способен признать. Он промолчал, ожидая продолжения. — Не поймите меня неверно, — повторил Джек. — Моё уважение к Джиллиан безгранично. Она удивительно хороша в том, что делает, и я в ужасе от того, что произошло с её дочерью. Но. Кэл дожидался этого “но”. — Но эти две последние недели… — Джек, ради пущей драматичности, тяжело вздохнул. — Дело Коулмана. Мы опоздали на две встречи из-за того, что она неправильно записала адрес. Потом она пропустила несколько признаков обмана в ходе интервью в Кубе… и если бы я не отсмотрел видео позже, кража финансовых документов сошла бы ему с рук, потому что Джиллиан не разглядела его ложь, — он опять вздохнул. — А сегодня… Кэл уже знал, что тот собирается сказать, потому что уже получил звонок из ФБР. — …мы пропустили встречу в ФБР. Пропустили. Полностью. Потому что Джиллиан занесла её в календарь на другой день. — Почему за всё это отвечает одна Фостер, если вы ведёте дела вместе? — Не за всё, — отозвался Райдер. — Только за её половину. Точнее, в свете последних событий, за её треть. Кэл поджал губы. — Ты же знаешь, что она лишилась дочери, да? Может, дать ей отпуск на какое-то время? — Я не пытаюсь быть бесчувственным дураком, — продолжал Райдер. — Я сочувствую ей. Правда. Каждый здесь сопереживает. Очевидно же, что коллеги заботятся и беспокоятся о ней. Она сама не своя. Настала очередь Кэла вздыхать. Райдер выложил на стол ещё одну карту, и потому Лайтман стал ждать нового “но”. — Она сейчас не в том состоянии, чтобы быть здесь. Я думаю, что в наших общих, включая Джиллиан, интересах дать ей время на отдых. Речь идёт об ответственности за бизнес. Это Лайтмана немного покоробило. Замечание, что Райдер лучше, чем Фостер, знает, что будет правильнее для компании, которую Кэл и Джиллиан создали с ноля. Джек Райдер поправил галстук. — Я не собираюсь действовать за её спиной. Я сказал бы ей в лицо всё, что сказал вам… — А ты сказал? — быстро спросил Кэл. — Что? — Всё это ей в лицо? — Ещё нет. — А, так всё же ты действуешь за её спиной. Признайся хотя бы в этом. — Знаете… Теперь Кэл мог наблюдать борьбу Райдера с раздражением. В чём, его, впрочем, нельзя было винить. — Я только хочу лучшего для компании. Я могу вам не нравиться, но вы знаете, что это — правда. Лайтман снова поджал губы. Точно. И то, и другое верно. Большинство компаний, скорее всего, убили бы за возможность заполучить в свой штат сверхпреуспевающего трудоголика вроде Райдера. В то время как Лайтману приходилось призывать на помощь всю свою выдержку, чтобы выслушивать все его напыщенные речи. — Ценю твою вовлечённость, Райдер. — Да? — Да… — ему удалось вложить в это короткое слово необходимое количество искренности. В конце концов, лжец из него был виртуозный. — Ценю. — Вы что-нибудь предпримете? Нет. Ничего подобного. — Я поговорю с Фостер. Удовлетворённый тем, что его визит удался, Райдер кивнул: — Хорошо. И вышел, не обронив больше ни слова. А Кэл, не в силах выносить нахождение за своим столом ещё хоть одну минуту, решил, что разрабатываемая им программа для АТБ* может подождать до утра. Дождавшись, пока Джек скроется с глаз, он, погасив свет, покинул свой кабинет, отмечая, что в офисе Фостер он ещё горит. Райдер был прав. Ей не следовало находиться здесь. Сказать, что её мысли были далеки от работы, — ничего не сказать. И пропущенная встреча в ФБР была маленьким промахом, который грозил перерасти в потерю прибыльного контракта. Контракта, на заполучение которого для компании Райдер потратил несколько недель. Но, даже если так, Кэл всё равно не знал, что ему предпринять. Наехать на партнёра? Продолжать стараться помочь, вопреки тому, что она уже дважды отвергла его попытки? Несмотря на факт, что ему действительно нужно было попасть домой и попробовать выровнять отношения с Зои, потому что ему очень, очень не хотелось упускать второй шанс? Он пошире приоткрыл дверь её офиса и, шагнув внутрь, увидел, что она что-то делает за компьютером. — Эй… — Привет, Кэл, — её голос всё ещё был хриплым и надтреснутым, благодаря их прогулке на холоде недельной давности. — Подумал, что сегодня нам здесь больше уже нечего делать, тем более, что в наличии имеется дюжина лабораторных мышей, делающих за нас всякую мелочь. Она подняла на него взгляд — свет от её настольной лампы упал на её лицо, обозначив мешки под глазами. — Извиняюсь за встречу в ФБР, — сказала она. Кэл поёжился. Он даже не собирался поднимать эту тему. Но она сама начала. Он сел напротив неё. Ссутулился. — Это не похоже на тебя… совершать ошибки вроде этой. Испортить встречу. — Я знаю, — согласилась она. — Если ты не готова находиться здесь, ты можешь взять столько дней, сколько нужно. — Я ошиблась, Кэл. Я человек. Такое бывает. И может даже случиться опять. Мне что, тоже следует предлагать тебе брать отгулы каждый раз, когда ты ошибаешься? Кэл прикусил язык. Такой грубый вид защиты тоже был не в стиле Фостер. Он чуть подался к ней, всё ещё надеясь, что однажды получит честный ответ: — Ты как, Джилл? — В порядке. И зачем я из кожи лезу? Она закашлялась и потянулась за пачкой бумажных платков на столе. — Я удостоверюсь, что мы не пропустим другую встречу. Да плевать я хотел на эту встречу. Взгляд, которым она его одарила, давал понять, что разговор окончен. — Хорошо, дорогая, — он отодвинулся вместе со стулом. Если она не собиралась ему открываться, тогда не оставалось больше ничего, что он бы мог сделать. — Я еду домой. Увидимся завтра. Её внимание снова было приковано к компьютеру. — Спокойной ночи, Кэл.Позднее.
Было почти девять вечера, когда она, наконец, села в свою машину на уже почти пустующей парковке. Джиллиан зевнула и, прежде чем завести авто, достала телефон и набрала его, наполовину удивившись, когда он снял трубку: — Это я. Ты дома? — Ещё нет. — Когда будешь? — Не знаю. Сегодня ужин в Овальном кабинете. Допоздна. Надо же. В первые два месяца после рождения Софи у него вообще не было ни одного ужина или встречи, а теперь — практически каждый вечер. Я думаю, ты иногда забываешь, что моя работа — распознавание лжи. Особенно по телефону, когда всё, что мне остаётся, — это сконцентрироваться на голосе. — Ты можешь освободиться раньше? Нам нужно поговорить, Алек. Между её вопросом и его ответом прошло несколько долгих секунд. — Не сегодня, Джилл. Этот ужин очень важен. Более важен, чем твой брак. — Тогда завтра. Так не может больше продолжаться. — Слушай, мне надо идти. Увидимся позже. Джиллиан закусила губу и отбила вызов, не попрощавшись. Она сидела в машине на пустой парковке, размышляя, ехать ли домой. Она устала и отчаянно нуждалась в нормальном сне. Однако, пребывание дома не могло этого гарантировать. В последнее время её сон был тревожным и прерывистым. Она дожидалась Алека, задерживающегося до неприличия, но, когда он ложился рядом с ней в постель, то отворачивался, как и она. Она выехала с парковки и повернула налево, а не направо, решив, что если её муж не обеспокоен возвращением домой, то и ей там делать нечего. Их дом больше не был домом.Позднее.
Она поехала в редком для себя направлении. На юго-восток, к заливу. Движение в центре всё ещё было интенсивным, но сейчас, когда огни города остались за спиной вместе с авиабазой Эндрюс, на шоссе попадались лишь считанные машины. Начал сыпать снег, дорожные условия ухудшились, соседи по потоку поползли, и она уже не могла ехать так быстро, как хотелось. Менее чем через два часа, всё ещё направляясь на юг, она приказала себе остановиться. Съехать с трассы у ближайшего мотеля и снять номер, чтобы поспать. Возвращаться назад, а значит, провести за рулём ещё два часа, было гораздо хуже, чем остаться здесь. У неё не было ни цели, ни представления о том, куда она мчится, но, чем дольше она ехала, тем сильнее ей хотелось сбежать. Оказаться как можно дальше. Дальше от пустоты, что проникла в самые кости. Дальше от бизнеса, на котором она, как ни старалась, не могла сосредоточиться. Офиса, где каждый обращался с ней так, словно она стеклянная, пребывая в уверенности, что она этого не замечает. Прочь от мужа, не желающего больше возвращаться домой и прикасаться к ней. От дома, где всё напоминало ей о малышке. От вины, душащей её всякий раз, когда звонил телефон. И не важно, как быстро и долго она ехала, её пугала мысль, что этого недостаточно. Что она всё ещё слишком близко к тому, от чего бежит. Было ощущение, что она не может набрать полные лёгкие воздуха. Джиллиан прибавила газ, поехала быстрее, открыла окно, задрожав, когда левую сторону лица обожгло ледяным ветром, и сощурившись от брошенных им в лицо снежинок. И через несколько минут увидела красно-синие проблесковые маяки в боковом зеркале. Копы. Она не осознавала, что её преследуют, пока полицейская машина не догнала её, и оттуда не зазвучал приказ свернуть на обочину. Первым её инстинктом было включить правый поворотник и ударить по тормозам — и этим всё закончить. Это то, что сделала бы Джиллиан Фостер. Она следовала правилам. Верила в правила. Так искренне, что даже улицу переходила только по "зебре". И никогда в жизни не имела проездного билета. Но сегодня на правила ей было наплевать. Ей хотелось только бежать, и потому она не собиралась позволять копам остановить её. И, вместо того, чтобы съехать с трассы, она вдавила в пол педаль газа.