Вашингтон, округ Колумбия.
Алек Фостер подписал бумаги в офисе юриста и подтолкнул их по столу в направлении своего собеседника. — Я ценю твою помощь, — сказал ему Алек. “Помощь” здесь было колоссальным преуменьшением. Он даже думать не хотел, какие последствия могла иметь увеселительная полуночная поездка Джиллиан, если бы о ней стало известно в госдепартаменте. — Всегда пожалуйста, — отозвался тот. Алек откинулся на спинку своего стула. — Если хоть слово… — Я — могила, — заверил его Лэс Джелардино. Его старый университетский приятель стал одним из самых успешных адвокатов защиты в городе. Не то чтобы представлялось возможным сделать такой вывод, лишь пообщавшись с ним — уж очень он был покладистый, искренний и расслабленный. Хороший парень в каждом смысле слова. Одевался он неброско, а на его гигантском дубовом письменном столе не было ничего, не относящегося к работе, кроме фотографии: жена, дочь и двое полугодовалых мальчишек-близнецов. — Это много значит для нас, — ответил Алек. — Эй… — оборвал его друг, — прекращай. Помнишь те времена, мы клялись друг другу, что так и будем делать? Помогать, если потребуется? Я сказал, что вытащил бы тебя из-за решётки, Шерин бы латала нас всех, ты бы приглашал на инаугурацию, а Джилл стала бы нашим психологом, когда у нас случится кризис среднего возраста. Алек вздохнул. На минуту его мысли обратились к их университетским дням. К поздним вечерам, которые они проводили за дешёвым вином в студенческих барах и в разговорах о том, как они изменили бы мир, все четверо. Теперь они едва могли выкроить время на встречу. Были слишком заняты. — И кроме того, это было легче простого, — добавил Лэс. — Это первое её ДТП. Штрафов тоже крайне мало. Ни интоксикации, ни пострадавших. Хотел бы я, чтобы все мои дела были такими же простыми. Приостановление действия водительских прав уже отменено. Кстати, именно это меня больше всего и удивило. Это необычно. — Ладно… я рад. — Она в порядке? — А? — Джиллиан? С ней всё хорошо? — Да… да, она в порядке. Пара царапин, только и всего. А что? — Я виделся с копом, который её преследовал, — произнёс Лэс. — Он сказал, это удивительно, что она так легко отделалась. Её машина приземлилась в нескольких дюймах от встречки, она могла попасть под ехавший по ней трактор с прицепом. Она бы погибла от удара, — выражение лица Лэса говорило о том, что он с трудом верит в то, что случившееся касалось его друзей. — Какое счастье, что машина приземлилась там, где приземлилась. Алек с трудом сглотнул. Во рту внезапно пересохло. Он впервые слышал об этом. — У тебя, должно быть, такое облегчение. Не могу представить, что бы было, случись такое с Шерин. Я бы с ума сошёл. — Да… — Алек кивнул. Голова кружилась, отчего ему хотелось убежать из комнаты. Он протянул другу руку. — Слушай, мне пора. Ещё раз спасибо. Лэс странно на него посмотрел, словно чувствовал, что что-то не так. Встал, крепко пожал его руку. — Как я сказал, всегда пожалуйста. Передавай привет Джиллиан. — Хорошо. Колени Алека тряслись, когда он вышел в коридор; с облегчением увидев указатель туалета в отдалении, он поспешил туда. Шатаясь, он зашёл внутрь, дрожащими руками отвернул кран ближайшей раковины и плеснул в лицо холодной водой. Это не помогло. Он шагнул в туалетную кабинку, закрылся, опустил крышку унитаза и сел на него. Поставил портфель на грязный пол и спрятал лицо в ладони. За последние несколько недель он принял так много кокаина, что теперь начиналась ломка. Страшная. Каждая клетка тела требовала наркотик. К этому моменту он нормально не спал уже несколько дней. Все нервы были натянуты, а теперь ещё в ушах эхом отдавались слова Лэса. “…она бы погибла от удара.” Несколько дюймов отделили его от того, чтобы стать вдовцом. Несколько дюймов — и Джиллиан бы ушла навсегда. Он даже не мог себе такого представить. Неделями не позволял себе чувствовать. Но теперь не мог это остановить. Не мог больше сдерживаться. Чувства эти были всепоглощающими. Алек весь трясся и дрожал, и, в итоге, разрыдался.ЛайтманГруп, Вашингтон, округ Колумбия.
Даже теперь, когда он уволил Райдера и принял решение, Кэл Лайтман всё ещё не мог его выполнить. И пульсация в голове этому нисколько не способствовала. Часть его надеялась на то, что, открыв офис, он обнаружит внутри привычную Фостер. Ту, которая большую часть времени была по-детски счастлива. Ту, улыбку которой он ловил, когда она ела что-то шоколадное или наблюдала за ползунком в манеже. Лайтман скучал по такой Джиллиан даже больше, чем по Джиллиан-партнёру, рациональному и надёжному. — Кэл? — Привет, дорогая. Он начал читать её в момент, когда перешагнул порог её кабинета, и она, конечно же, это заметила. Потому что на всём её лице было беспокойство и тревога. — Всё хорошо? — спросила она. — Не знаю. Ты скажи мне. Кэл присел на краешек её стола. Уставился, даже зная, что она чувствует себя под таким взглядом неуютно. По правде, выглядела она ужасно, несмотря на то, что синяки на левой стороне её лица почти пропали. Под глазами залегли тени. Элегантные, по фигуре, платья, какие она носила раньше, теперь свободно висели на ней. Если она продолжит в том же духе, то скоро потеряет все красивые изгибы тела, по которым ему нравилось скользить взглядом, когда она не видела. Даже на её обычно прибранном столе царил натуральный бардак. Множество маленьких признаков того, что она сломлена. Конечно, Лайтман их видел. Но правдой было то, что на самом деле он не хотел их видеть. Он был так занят попытками вернуть Зои, а Джиллиан так старательно отталкивала его каждый раз, когда он делал неуклюжие попытки что-то выведать, что он бросил всё. — Что ты имеешь в виду? — она опять начала защищаться. — Ты не сказала, что на двадцать минут опоздала в ФБР. Ты ведь знаешь, что Райдер потратил на работу над этим контрактом несколько недель? — Что я должна была тебе сказать? Что застряла в пробке? Они поняли. И всё закончилось хорошо. — Поняли? — Да, — она прищурилась. — Мы получим этот контракт. Обещаю. — Ну ладно, — он покусал губу. — Что-нибудь ещё? — не слишком любезно спросила она. — Ты не думаешь, что тебе следовало бы самой сказать об этом мне, твоему партнёру, с которым ты вместе всё это создавала? Чтобы мне не пришлось выслушивать это от Райдера? Джиллиан вскочила со стула: — Поверить не могу, что он побежал и рассказал тебе… — А сказать тебе, во что я не могу поверить, Джилл? Что ты как-то забыла упомянуть о ДТП, в котором едва не погибла, удирая от полицейской погони! Её щёки вспыхнули от замешательства, а глаза расширились в искреннем изумлении, через пару секунд засверкав гневом. — У тебя нет права, Кэл… — Есть, — возразил он, глядя прямо в её лицо, тоже разозлившись. — Так уж случилось, что я не могу доверить своему партнёру даже простую встречу для заключения контракта, потому что этот мой партнёр внезапно начал косячить каждый день, врать и изворачиваться, и… и поэтому, чёрт бы всё побрал, я имею право узнать, что случилось. Фостер шагнула вбок от него. — Ты наблюдаешь за моей личной жизнью, а это всё не твоё дело! — Чёрта с два не моё! Они стояли близко, их лица находились всего в нескольких дюймах друг от друга, и в её выразительных голубых глазах он видел прорву разных эмоций, одна часть которых злила его ещё больше, а вторая вызывала желание просто её обнять. И не только это желание, но и мысли и чувства, которые он не был уверен, что должен иметь. Она легонько оттолкнула его со слезами на глазах. — Уйди, Кэл. — Ни за что. — Отлично, — она обошла его. — Тогда я уйду… Лайтман поймал её за плечо — она тут же поморщилась. Ещё одно последствие аварии. Аварии, о которой она не хочет рассказать. Боже, Джилл. Ну, что такое? Он разжал пальцы сразу: — Прости, милая. — Уберись с дороги! На этот раз она оттолкнула его уже гораздо ощутимее. Джиллиан обратилась в клубок нервов. Злая, задетая тем, что он влез ей в душу. Было заманчиво отпустить её. Позволить убежать из офиса и предоставить кому-то другому разбираться с этим. С ней. Но Кэл, лишь слегка качнувшись, снова преградил ей путь к двери. — Нет. Мы поговорим об этом. Здесь и сейчас. — Ты не мой грёбанный терапевт, Кэл! Она опять его толкнула, но на этот раз он ухватил её за запястье. — Совершенно верно, я не терапевт. Я — твой партнёр и твой друг… и я не собираюсь продолжать смотреть, как ты себя изводишь, заодно таща вниз и эту чёртову компанию! — Чего ты хочешь от меня? — Как насчёт правды? Она прекратила попытки отпихнуть его и вытерла слёзы. — Слушай… потеря Софи вытянула из меня всё. Хорошо? Я соберусь… клянусь. — Да плюнь ты сейчас на сборы, — Кэл протянул ей платок, когда она присела на край стола рядом с ним. — Я знаю, потерять её было… неимоверно, невыносимо тяжело. Но сейчас не об этом. Каждый день я прихожу на работу и вижу вину и сожаление в каждой черте твоего лица. Расскажи, откуда это. Джиллиан повернулась к нему, их взгляды встретились, и Кэл почти увидел, как между ними снова вырастает стена. — Ты жалеешь о том, что удочерила её? Или это из-за Алека? Её взгляд заледенел. — Помнишь про Линию? Соглашение о том, что мы ничего не будем делать с тем, что видим, пока другой… — К чёрту линию, Джилл, — перебил её он со свойственной ему прямолинейностью. Хождение на цыпочках вокруг да около ни к чему его не приведёт. Только ухудшит всё. — Не в этот раз. Она снова отвернулась, не зная, куда ещё смотреть, и скользя по офису взглядом в отчаянных поисках того, на чём бы сосредоточиться. На чём угодно, только не на его неумолимых глазах. Это было то, что она делала, оказавшись в ловушке. Когда хотела бежать, но не могла. И потому они сидели плечом к плечу в молчании. Может она надеялась, что он отступит, утратит терпение, отпустит её. Хорошая попытка. Но ты говоришь с отцом упрямого своевольного подростка. Или может она знала это лучше него и просто подбирала слова. У Фостер наличествовала и такая привычка. И потому Кэл ждал, сидя рядом с ней, слыша то и дело её тихие всхлипы. Дождался, пока она перестанет плакать. Ещё чуть помедлил, но наконец накрыл своей ладонью её, легонько поглаживая большим пальцем тыльную сторону. — Расскажи, — мягко повторил он. — Ты не поймёшь. — А ты попробуй. — Это моя вина, что мы её потеряли. Кэл вздохнул. Это было не то, что он ожидал услышать. — Почему? — Мать Кейши позвонила нам домой за день до того, как забрать Софи. Спросила меня, как она, здорова ли… — И? — Я сказала, что она великолепно. Что всё… идеально, что она здорова, — Джиллиан снова прижала его платок к лицу. — А на следующий день её увезли. Всё, что от меня требовалось, — лишь однажды соврать… сказать, что она нездорова… что ей нужно лечение, много дорогих медикаментов! Именно этого они боялись, когда узнали, что Кейша употребляла наркотики во время беременности. Но я не подумала… я просто не подумала, Кэл, — она повернулась к нему, и в этот раз он подумал, что она может разбить ему душу. — Как я могла быть такой глупой? Кэл легонько подтолкнул её к стулу и, когда она села, опустился рядом на корточки. — Я правильно понял, мать Кейши позвонила узнать, как Софи, и ты сказала, что всё замечательно? Джиллиан кивнула. — И ты думаешь, что именно твои слова повлияли на решение Кейши забрать Софи назад? — Разве это не очевидно? — Очевидно для кого? Джиллиан вперилась в него взглядом и промолчала. Но потом его осенило. Осенило — и он мгновенно разъярился. — Это то, что говорит тебе Алек?! Джиллиан не ответила. Да и не нужно было. Мир твоей жены разрушился, когда она потеряла дочь, и ты решил, что винить в этом её саму — шикарная идея?! Кэл был невероятно рад, что Алек Фостер сейчас не находился в этом здании. — У тебя имеются какие-то доказательства этой теории? Любые? — вопросил он. — Это разве не очевидно? — Ты — учёный, дорогая. Не это ли — первое, чему мы учим старшекурсников? Корреляция — не каузация, и всё такое. Джиллиан снова промолчала, но зависла на его словах. Будто он открыл для неё какую-то новую дверь. — Может быть, Кейша захотела забрать её назад, потому что не была уверена в том, что Софи хорошо в новой семье, ты не думала об этом? Или, может, её мама позвонила убедиться, что оставить Софи вам было лучшим, что они могли сделать? — Тогда почему не оставили? — Кейша — шестнадцатилетняя наркоманка, родившая два месяца назад. В ней играют гормоны. Кто может знать, почему она выбрала то, что выбрала? Откуда нам знать, что на её решение не повлиял биологический отец Софи? Или вдруг она просто упрямый подросток, захотевший вернуть ребёнка… несмотря на всё то, что ей втолковывали? — Я не знаю… — Именно! Ты понятия не имеешь. Ни малейшего, — Кэл погладил её по колену, прежде чем поднять взгляд в попытке выяснить, доходят ли до неё его слова. — Я думаю, что всё то, что ты сказала или не сказала по телефону, ничего бы не изменило. Он решил, что увидел на лице Джиллиан кое-что ещё. Облегчение, возможно. Или надежду. Эмоция мелькнула так быстро, что он не успел распознать её. Даже сейчас ему всё ещё было трудно её читать. Труднее, чем кого бы то ни было. — Знаешь, что я думаю? — спросил он. — Что? — Что тебе никогда не следует чувствовать себя виноватой в принадлежности к тому редкому типу людей, которые даже не думают лгать в момент, когда снимают трубку. Джиллиан печально кивнула: — Я никогда не думала… — Конечно, не думала. Ты была занята уничтожением себя за то, что была не в силах контролировать, — ноги у Кэла начало покалывать, и он медленно выпрямился. — Прости, Кэл… — произнесла она. — Я была слабаком. Мне жаль, что это так отразилось на компании. И на нас. — Ерунда, — пожал плечами он. — Помнишь, что я выкидывал? Запорол контракт с ФЕМА. Шатался, пока ты не взяла меня за шиворот и не решила, что настало время мне принять правду и пожить недельку на твоих обедах. Если уж ЛайтманГруп пережила мои эпичные провалы, то твои и подавно переживёт. Джиллиан не была пока до конца убеждена. — Я считаю, что задолжала Райдеру извинения. — Не-а, — Кэл взмахнул руками в воздухе, — не утруждайся. Я его уволил. — Ты… что? — Терпеть его не могу. Давай признаем, всё равно рано или поздно это бы случилось. — Он так много сделал для компании. — Мы её сделали, — напомнил он. — Наши усилия привели нас в это здание. Райдеру нравилось верить, что мы ничего без него не можем, но это — бред сивой кобылы, Джилл. Я устал это слышать. Я полагаю, ему нравилось видеть, как ты не справляешься, потому что на этом фоне он выглядел выигрышно. Нам не нужны люди вроде него. Всё, что нужно мне — это получить назад своего партнёра. На которого я могу положиться. — Я сама на себя не могу положиться в последнее время, — она вздохнула. — Я могу, — сказал он, давая понять, что искренен. — Я тебе доверяю. — Прямо сейчас… — Прямо сейчас у нас среда. Следующие четыре дня ты отдохнёшь. Поспишь. Напомни себе, как сильно тебе нравится это место, как ты обожаешь то, что мы тут делаем, как бесит тебя человек, с которым ты всё это начала… и потом мы отсюда уйдём, ладно? — Ладно, — она медленно кивнула, и на момент — он увидел, — словно выглянула прежняя Джиллиан Фостер. Та, к которой он привык. Даже если так, оставалась ещё одна проблема. И он не хотел, чтобы она о ней беспокоилась. — Ко мне? — предложил он. — А? — Джиллиан приподняла брови. — Выключенные телефоны, китайская еда на вынос, пиво, баскетбол и Хааген-Дас*. И я даже сменю простыни в гостевой спальне. — Знаешь, — она улыбнулась ему. Настоящей, искренней улыбкой Фостер. Впервые за долгое время. — Это… звучит превосходно.