Путь в тысячу миль

Нью-Йорк-Сити.

      В сверхмодном ресторане, где они находились, яблоку было негде упасть. За столиками уже сидели или только рассаживались пары и компании привлекательных нью-йоркцев с очень высоким чистым доходом.       Кэл Лайтман то и дело замечал искусственные зубы, фальшивые улыбки, а про неестественно большие бюсты вообще молчал.       Всё это заставляло его тосковать о самых обычных, не очень чистых ливерпульских пабах. Пинтах тёмного эля и тарелках жирных котлет и пюре. Подаваемых одутловатым англичанином-хозяином паба, обладателем плохих зубов.       Но, судя по всему, он был единственным таким, со странностями.        — Я читала об этом месте, — восторгалась Фостер. — Всегда мечтала сюда попасть.       Его партнёру нравились такого рода заведения. Блюда с непроизносимыми названиями и выдержанные вина.       А вот Кэл, напротив, всё это ненавидел. И думал, что в этом не было смысла, особенно сегодня вечером, когда они собирались обсудить серьёзное дело. Но один из двух агентов клеился к Фостер, и потому выбрал это место, чтобы впечатлить её.       Лайтман же впечатлений не получил.       Она замужем, идиот. Слепой кретин. Если ты собирался производить впечатление, то надо было впечатлять меня, того, кто собирается расследовать ваше дело.       Но оба они не ели с завтрака, а Фостер пребывала в одном из своих смешливых и счастливых настроений, так что у него не хватило духа отказаться участвовать в этом спектакле. Даже не будучи таким уж скрягой. И — особенно, — зная, что в её жизни, со времени потери Софи, было не так уж много поводов для радости.       Она принарядилась: надела одно из своих узких платьев и туфли на выше-чем-обычной шпильке, привлекающих немало брошенных украдкой взглядов, несмотря на факт наличия в зале множества других сногсшибательных женщин. Не то чтобы Кэл думал, что они были способны составить ей конкуренцию. Всё в Фостер было искренним: от сердца до черт лица, и он однозначно предпочитал её. В мире и так наблюдался перебор фальши и обмана.       Сам Кэл же, однако, переодеться не потрудился. Был одет в тот же немного помятый костюм, в каком рано утром вылетел из столицы.       К ним, с целью принять заказ на напитки, приблизился элегантный официант.       Джиллиан заказала бокал вина, мгновенно расположив к себе официанта идеальным произношением французского названия. Агент ФБР, выбравший то же самое, название здорово исковеркал.       Тупица.       Второй агент заказал Колу.       Ещё тупее.        — Поэтому они и взяли в дело Джоуи, — со смешком произнёс первый агент. — Он больший бой-скаут, чем любой из нас.       Джоуи Шмидт, агент, был женатым набожным трезвенником. Это то, что Лайтман выяснил, проведя с ним день. И ещё то, что Шмидту здесь так же не нравилось, как Кэлу. Его мало заботило произведение впечатления на кого-либо, включая Фостер. И этот факт был единственным, который роднил с ним Кэла.        — Для вас, сэр? — обратился к Кэлу официант.        — Виски со льдом. Двойной, — он подозревал, что ему понадобится парочка двойных виски, чтобы пережить этот ужин.       Как только принесли напитки, и они сделали заказ на еду, Нэйт Мессино, агент, не способный прекратить флиртовать с Фостер, заговорил о деле.       Кэл перебил его, едва тот начал:        — Разве это хорошая идея, в окружении такого количества людей? Учитывая характер дела?       Нэйт выглядел оскорблённым:        — Мы бы не назвали ни одного имени, доктор Лайтман.       Будто есть разница.        — Он прилетает в Нью-Йорк завтра, и мы начинаем расследование, но до того нам необходимо посвятить вас и доктора Фостер в ряд секретных деталей.       Джиллиан выглядела удивлённой, а Кэл сузил глаза.        — Почему? Я думал, никто не знает о нашем участии, кроме ваших боссов.        — Они не знают, и никакой вероятности, что узнают. Мы делаем всё, чтобы сохранить конфиденциальность и для вашей же безопасности не называем вашу компанию. Но эти парни имеют глаза и уши абсолютно везде.        — Включая высшие эшелоны ФБР? — спросила Джиллиан.        — Нет, конечно, нет, — отозвался Нейт. — Просто следуем принципу “бережёного бог бережёт”.       Кэл, сделав глоток скотча, ощутил в горле его тепло. Не нравилось ему всё это.       ФБР наняло ЛайтманГруп, чтобы подтвердить либо опровергнуть, можно ли доверять этому парню. Тот, о ком шла речь, раньше состоял в хорошо организованном криминальном синдикате, а теперь утверждал, что хочет помочь. Они знали его только под именем Франко. И Франко обещал, что даст показания в суде против банды, если власти гарантируют ему жизнь.       Вот только они не доверяли ему. Не могли разобрать, когда он на самом деле говорил правду, а когда старался увести разговор в сторону своих собственных домыслов.       Это было тем, ради чего в работу включилась ЛайтманГруп.       И если Франко говорил правду, тогда появится очень много людей, желающих от него избавиться.        — Секретные детали только притягивают внимание, — сказал Кэл. — А это — последнее, что нам нужно. Или чего нам хочется.        — Решать вам, — вставил Джоуи. — Мы не думаем, что существует какая-то угроза для вас, но мы рекомендовали бы, хотя бы до начала суда. Если он вообще будет.       Кэл повернулся к Джиллиан, а потом снова к Джоуи:        — Мы дадим вам знать завтра.       Они некоторое время ждали заказ. Говорили больше о завтрашней логистике. Повторили заказ напитков. Кэл уже еле обуздывал желание встать и уйти. От всего этого его начинало подташнивать. Только заказанный стейк удерживал его здесь.       Когда принесли еду, оба агента налегли на её, а Кэлу стало интересно, почему всё, что было на его тарелке, напоминало пирамиду. Вроде той, что собрал ребёнок.       Тем не менее, он признал, что стейк был хорош. Ароматный, он был приготовлен именно так, как нравилось Лайтману.       Фостер, напротив, едва прикоснулась к пище. И когда Кэл улучил момент и взглянул на неё, то заметил, что она клюёт носом.        — Ты в порядке? — тихо спросил он. Агенты, поглощающие ужин, его не услышали.        — Да, — Фостер прижала пальцы к виску.        — Головная боль?        — Нет… усталость просто.        — Расстройство биоритма после часового перелёта?       Он поймал её улыбку.        — Идиот.       Он посмотрел, как она пьёт воду, а затем снова занялся стейком. который на самом деле был отменным. И почти компенсировал всё нехорошее за этот вечер. Агенты на их краткий разговор вообще не обратили внимания.       Через пару минут он почувствовал ладонь Джиллиан на своём предплечье:        — Я думаю, что мне лучше вернуться в отель.       Она не проглотила ни кусочка, и он увидел, как, ёжась, она кутается в тонкую чёрную шерстяную шаль, которая была наброшена поверх её красного платья на пути сюда.       Кэл помог ей, а Нейт, наконец, прекратил обгладывать цыплёнка.        — Доктор Фостер, вы уходите?        — Да… не очень хорошо себя чувствую, — ей удалось улыбнуться, но вымученная улыбка никого не обманула.        — Я иду с тобой, — Кэл сдёрнул с колен салфетку.       Он был бы рад найти повод уйти до подачи блюд, но теперь, когда еда оказалась так вкусна, немного жалел о необходимости покинуть ресторан. И почти попросил завернуть всё с собой.       Неподходящее время ты выбрала, Фостер.        — Не стоит, — запротестовала она. — Оставайся, доешь. Отсюда до отеля пять минут на такси, не нужно за мной присматривать.       Он бы поступил именно так, как она сказала, если бы её речь к концу предложения не стала такой невнятной.       Кэл переключил на неё всё своё внимание, осознавая, что что-то не в порядке. Начисто забывая про стейк.        — Я настаиваю, — сказал Кэл, подхватил её под локоть и, кивнув на прощание агентам, изображавшим участие, утащил её прочь от стола.       Они вышли на улицу, и Джиллиан вцепилась в него, пока он голосовал такси:        — Джилл, что с тобой, чёрт возьми?       Странно. Джиллиан, которую он знал, редко болела, а, если болела, то никогда не сдавала. Особенно, если дело включало посещение популярного ресторана, в который она так хотела попасть.       Смотря, как она держится из последних сил, он понимал, что здесь было что-то ещё.        — Не знаю… — Кэл увидел страх в её глазах, ещё больше напугавший его самого.        — Ты принимала сегодня что-нибудь?        — Что? — не поняла она вопроса.        — Какие-нибудь таблетки?        — Нет. С чего бы…?        — Противоаллергические? По новому рецепту? Какие-нибудь травы? Что-то, что могло вступить в реакцию с вином? — он опустил ладони ей на плечи. — Ты словно… отравилась, Фостер! Не заболела.        — Нет… никаких таблеток. Я ничего не принимала, Кэл… хватит, — она его оттолкнула. — Меня тошнит.       Такси припарковалось прямо у бордюра, и Кэл, открыв дверь, обнял Фостер за плечи, ведя её к машине.       Она откинулась на спинку сидения и сидела, закрыв глаза, всю пятиминутную поездку, а, когда они остановились и выбрались из авто, ему уже пришлось буквально нести её.       Его мобильный запиликал.        — Кэл… — глаза Джиллиан закрывались, и Лайтману захотелось запихнуть её в другое такси и мчаться в ближайшую больницу.       Это было ненормально. Они нередко вместе пили вино или скотч, чтобы он знал: один алкоголь так на неё не влияет. Особенно два жалких бокала вина.       Она обхватила его за плечи, перенеся на него часть своего веса, пока они неловко шагали через лобби.       Он сжал её чуть крепче, пока они ехали в лифте, где уже не было столько любопытных глаз.        — Кэл…       Он едва расслышал её.       И это было последним, что она сказала, прежде чем потерять сознание.       Её колени ослабли, и она тяжело привалилась к нему. Если бы он просто поддерживал её, она бы точно упала. И, вместо этого, он просто поднял её на руки.        — Джиллиан?       Реакции не последовало, и вот тут он уже всерьёз содрогнулся.       К счастью, когда Кэл с нею на руках вышел из лифта, в коридорах никого не было. Чёрная шаль соскользнула с её плеч на пол, и Кэл оставил её там.       Часть его требовала спуститься в лобби. И попросить администраторов вызвать скорую.       Но потом он передумал. Он принесёт её в свой номер и позвонит на ресепшн оттуда.       Какой бы невысокой и лёгкой она ни была, открыть дверь с такой ношей было тем ещё делом. Кэл в поисках карты-ключа пошарил в кармане двумя пальцами, что потребовало от него немало сил и координации, но умудрился открыть дверь, не дав ей выскользнуть из его рук.       Подошёл к своей кровати и опустил её на матрас.       Похлопал её по щекам. Сначала нежно, затем посильнее.       Ничего.       Фостер похолодела.       Он выдернул из кармана телефон, собираясь набрать 911, когда внезапно увидел двадцать семь новых сообщений.       Сглотнул сухой ком, читая первое и осознавая, что все они говорили одно и то же.       “Это мы отключили твоего партнёра. Ты скажешь ФБР, что Франко лжёт, или мы заберём её навсегда. Никому не говори и не вези её в госпиталь, иначе мы её убьём. Если рыпнешься, тоже убьём. Не сегодня и, может, не завтра, но убьём. Предупреждаем и обещаем.”