По лезвию. Лед и пламя

С их последней встречи прошла целая вечность. Тогда, добрый десяток лет назад, кидая последний взгляд на угрюмого черноглазого подростка, Лея Органа-Соло даже не думала, что снова встретится с ним лицом к лицу уже после того, как произойдет… все это. Она видела, что он близок к падению на Темную Сторону, но проигнорировала это знание, обозвав его лишь «ошибкой» собственного сознания. Когда почти всю жизнь стараешься игнорировать океан Силы, плывущий рядом, так легко спутать его крик о помощи с обычной ложной мыслью… И уж тем более, убедить себя в этом, если не хочется верить в плохое. Она боялась признать, что все происходящее и видимое даже постороннему глазу – правда. Не желала отдавать себе отчет в том, что Люк, когда говорил о том, что Вейдер в ее сыне слишком силен, не лгал. Тогда, в детстве, отсылая его к брату, Лея просто отошла от дел, буквально «умыв руки» и скинув все на плечи семьи… И проиграла. Нельзя ставить политику выше дорогих людей. Она верила бумагам, затыкая голос совести тем фактом, что поручила Бена опытному форсъюзеру… И думала, что этого будет достаточно. Ошибки, ошибки… Они стоили слишком дорогого, и привели к полному краху. Бен давно отрекся и от нее, и от отца, и от прошлой жизни. В той судьбе, что он выбрал, было место только Тьме и Верховному Лидеру. Только смерть, хаос… И борьба со своим же прошлым. С его стороны первого шага не будет. Она виновата в том, что произошло… И он никогда не повернет вспять, боясь увидеть знакомый страх на лицах людей, которые когда-то давно были родными Бена Соло. - Хан, не стоит, - едва слышно выдохнула она, невольно сжимая его ладонь. Как тогда. Сейчас все в ее жизни было «как тогда». Боль. Страх. Неизвестность. Лея вновь ощущала себя той, кем когда-то была… Вот только постаревшей и изменившейся. В этой новой «принцессе» уже не было того энтузиазма и слепой преданности заданному политическому курсу. Она повзрослела. - Я должна пройти через это сама, - почти неслышно добавила Органа-Соло, отступая на шаг. – Это мой сын… Кем бы он сейчас ни был. Хан нахмурился. - Ты не… Лея знала, что он хотел сказать. Чувствовала кожей, ощущала всеми органами чувств. С того самого момента, как она впервые окунулась в Силу, энергия просто не отпускала. Та самая часть души, которая так долго находилась где-то на задворках сознания, внезапно обрела вес, и теперь просто отказывалась отходить обратно. А генерал не хотела ее прогонять. - Ты прав, ошиблась не я одна. Я не могу знать, что именно меня ждет… - на мгновение она запнулась, пытаясь подобрать слова, а затем, покачав головой, продолжила оборванную фразу, пытаясь вложить в нее странный, понятный только ей самой смысл. – Но я должна, Хан. Понимаешь, должна. «Ошибалась не ты одна». Они оба приложили руку к тому, кем он стал, оба совершили ошибки… И оба должны были их исправить. Однако Соло не понимал того простого факта, который вел Лею к проклятой палате, словно светоч. - Там… Там должна быть я. Прошло мгновение, прежде чем он, поддаваясь на ее святую, едва ли не фанатичную уверенность, кивнул, понимая, что, возможно, жена права. Как бы там ни было, из них двоих только она могла понять Бена в вопросах Силы. Лея не была на «Старкиллере», в баре у Маз, где теперь остались одни сожженные развалины. Она не видела, кем стал их сын… И только поэтому безоговорочно верила в то, что может помочь. Контрабандист сомневался, и в этом состояла его главная слабость. После всего, что он видел, тяжело было поверить в то, что сломанное можно склеить. Он не хотел повторять ошибок, не хотел плевать искалеченному ребенку в лицо своими сомнениями. Для начала было нужно обрести веру, и уж потом лезть на рожон. Именно поэтому сейчас, пока Лея находилась в палате, молча вглядываясь в лицо человека, вокруг которого осязаемо клубилось что-то цепкое и злое, Хан бродил где-то в недрах «Дома-3», думая, что скажет, если ему когда-нибудь представится возможность увидеть Бена, а не Кайло. Если план его принцессы, которая вдруг решила вернуться к ним обоим через время и пространство, сработает. Органа-Соло чувствовала Тьму. Теперь, когда она пыталась доверять себе, видеть и чувствовать, казалось, что в этой комнате заперты лед и пламя – маленький огонек Рэй… И кусок льда, принадлежащий Кайло. Он запер в себе и Бена, и искру надежды, как только она вошла, инстинктивно возвращаясь туда, где ему обещали защиту от боли. В детстве, всегда, когда она предъявляла ему претензии, или начинала читать нотации, Бен тоже уходил в себя, выставляя наружу иголки Тьмы. Казалось бы, прошло уже столько лет… Но тот застарелый инстинкт остался где-то внутри, незамедлительно активировавшись при виде голоса прошлого. Она хотела бы подойти ближе. Сказать, что виновата, попросить прощения… И сделала бы это, если бы не тот факт, что сейчас он ненавидел ее так же, как и свое прошлое. Тот факт, что Кайло находился под угрозой смерти, лишь усугублял положение, окончательно лишая любого шанса на примирение. «Зачем ты пришла?» Лея чувствовала этот вопрос. Ощущала сгустившееся в воздухе напряжение и осознавала, что он видит в ней своего палача. Кайло знал, что ожидало его в Сопротивлении, но даже не догадывался - приговор имел силу только над рыцарем Рен. Никто в Сопротивлении не знал, что пропавший без вести сын генерала и есть тот любимчик Сноука, которого они так давно жаждали поймать. Выбор был сделан. Тогда, стоя в аппаратной и осознавая, что сюда летит ее сын, она приняла выбор, от которого не собиралась отступать. Если ей потребуется рискнуть всем, даже своей жизнью, чтобы вытащить его из когтей Совета, обмануть руководство… Она сделает это. «Вот только я не смогу провернуть все это одна». Убедить Совет в том, что Соло-младший – агент, все это время работавший на Сопротивление, не составит труда. Она сумеет подделать данные при помощи ботанов, сможет посеять ложь так, что никто, включая настоящих агентов, не поймет, что Кайло Рен и человек, которого никто и никогда не видел – одно лицо. Вот только если Бен начнет открыто бунтовать, вся ложь пойдет насмарку. Шила в мешке, если оно того не захочет, не утаишь. Сейчас она получила отсрочку, сказав, что сама займется своим агентом, который чудом вырвался из передряги. Генерал Органа пользовалась уважением, и поэтому в ее обещании предоставить все объяснения позже никто не сомневался. Но чтобы все получилось, ей была нужна помощь. Его помощь. Получит ли она хоть какой-то осколок содействия с его стороны? Делая несколько шагов вперед, словно пытаясь выиграть время у неизбежного, Лея невольно кинула взгляд на свернувшуюся на своей постели Рэй. Совсем недавно она желала ее сыну смерти, рвалась на «Старкиллер»… Однако несколько часов назад, по словам офицеров, которым было поручено встретить шаттл, была готова защищать своего мучителя ценой собственной жизни. - Я надеюсь, ты пришла сюда не для того, чтобы пытаться наставить меня на путь истинный, - зло сверкнув глазами, выплюнул Бен хриплым, словно прокуренным голосом. – Боюсь, я наслушался достаточно бреда за все те годы у дяди-Люка. Он ненавидел свое положение. Винил себя за то, что сейчас фактически даже не в силах сесть, что уж говорить о том, чтобы подняться на ноги… Всю жизнь Кайло желал встречать того, кто может причинить ему вред, если не с мечом, то хотя бы стоя. С достоинством. Лежать, прикованным к постели, когда к тебе подходит человек, оставивший за собой дорожку из открытых ран… Это унизительно. Особенно если учесть, что ты зависишь от его милости. - И когда же вы планируете убить меня, мама?, - так же зло добавил он, сжав челюсти. Рен знал, что именно сделает ей больно. Знал, куда бить так, чтобы заставить потерять контроль и сорваться на свою обычную «политизированную» лексику и заученные до последней буквы нотации о правильном. Он не хотел видеть на ее лице ни единого подобия матери, которую когда-то любил тот маленький мальчик, похороненный заживо. Он настоящий, тот, что жил сейчас , хотел показать Лее, что даже сейчас, спустя все эти годы, она осталась точно такой же. Доказать самому себе, что был прав. Сейчас, когда его прошлое стояло перед глазами, нельзя было допустить ни единой слабости. За последние дни с него достаточно с него действий на поводу у Света и крошки-Бена. Кайло и так «нарешал» слишком много - бросил Сноука, Первый Орден, - и не жалел об этом. Но находиться в Сопротивлении, смотреть в глаза той, что когда-то давно бросила его ради бумаг, и сейчас находилась здесь только потому, что ее звал проклятый «долг» и приличия, которые не позволяли матери не попытаться вернуть сына, пусть и бывшего, на дорожку сомнительной истины… Это было сильнее, чем то равнодушие, которое Рен взращивал все эти годы. Он горел изнутри. Гнев пожирал плоть, опаляя кожу и сжигая любые намеки на холодное равнодушие, которым он было хотел вывести ее из себя. Если бы Рэй, вопреки действию наркотика, сейчас могла проснуться, то, пожалуй, отвернулась бы от него, осознав, что видит того самого монстра, которого боялась. Кайло желал принцессе смерти за все, что она сделала. За то, что выбрала политику, а не семью. Он хотел уничтожить ее за предательство, которое постепенно раскалывало Бена на куски, и даже не отдавал себе отчета в том, что тем самым проявляет его же, Бена, эмоции. Соло-младший жил и горел внутри него, вместе с ним… А Кайло не собирался осознавать, что будь его прошлое так мертво, как он себя убеждал, не было бы этого желания уничтожить и распотрошить по куску то, чем когда-то дорожил. Мать была слишком болезненным и тяжелым воспоминанием. Случись эта встреча в другой комнате, в других обстоятельствах… Вероятно, они бы не говорили. - Я не отвечаю за действия Совета… - было начала Лея привычными, отточенными словами, но затем, когда внутри что-то перевернулось, замерла на полуслове, прислушиваясь к ощущениям. Он ненавидел ее, и Органа-Соло прекрасно чувствовала ощущение, повисшее в воздухе. Бен не желал терпеть заученные слова и речи, ее любовь к политике, скользящую в каждой букве и слоге. Только сейчас, когда можно было взглянуть, чем аукнулся ее выбор, Лея окончательно поняла и приняла свою ошибку. Все то, что принцесса, а впоследствии генерал считала своей жизнью, на самом деле разрушало ее семью. Невозможно было победить в обоих дисциплинах, как она считала раньше, до встречи с ним. Органа-Соло думала, что просто неправильно разделила приоритеты… Но лгала себе даже спустя годы. Нельзя играть одновременно на двух досках. Осознание было слишком болезненным. Генерал верила, что уж сейчас-то знала, как ей было нужно поступить, думала, что поняла все свои ошибки… Но тем не менее продолжала идти по кривой дорожке. - Я ошиблась. Все это время я ошибалась. Слова прозвучали так, словно она говорила сама с собой, не обращая внимания ни на Тьму, ни на сына, готового сорваться в любой момент. Она признавала это не для них, не для того, чтобы попытаться пробить железную броню ненависти и зла, скользящую в воздухе, а для себя. Чтобы окончательно расставить все по полкам, и попытаться жить дальше, несмотря ни на что. - Надо же, потребовались годы, чтобы понять это, - таким же грубым, нарочито равнодушным тоном проговорил Рен. Он не собирался сдаваться, не желал поддаваться на ее провокации. Вот только… Это были даже не извинения, не просьба о прощении, которую он ожидал бы услышать. Первый раз эта политическая акула, женщина, которая видела в своей жизни Сенат да Совет, признала свою ошибку. Не извинялась перед ним – нет. Принцесса просила прощения у себя самой. - Тебе не повернуть время вспять, - инстинктивно отрезал он, по-прежнему продолжая буравить ее взглядом. - Прошлое уже не исправить, равно как и настоящее. Еще минуту назад он хотел задеть ее. Уколоть побольнее, так, чтобы Лея, а не его мать, сожалела о каждом слове или жесте, но… Своим признанием она напрочь уничтожила любую возможность для словесной схватки, заранее признав свое поражение. Отдаляясь от ненависти, Кайло понимал, что уже не сможет задеть ту, что сама сняла перед ним броню. - Ты ничем не сможешь помочь, - швырнул в воздух он свой последний козырь. - Всегда можно попытаться перекроить будущее, - все с той же непогрешимой правильностью и верой в свои слова повторила Лея, делая крохотный, почти незаметный шаг вперед, сокращая расстояние между ними. Как хотелось верить, что физическими действиями можно повернуть вспять все ошибки прошлого… Вот только огонь, по-прежнему полыхающий в его глазах, подсказывал, что так просто все не исправить. Нельзя за один день восстановить то, что рушилось годами. Она уничтожала его слишком долгое время, чтобы вернуть потерянное за один день. Им обоим предстоит долгий путь, который Бен еще не готов принять. Если бы только было хоть немного больше времени… - Боюсь, будущее тебе тоже неподвластно, - так же холодно и зло усмехнулся Кайло, по-прежнему не отводя взгляда. – Хотя бы потому, что его нет. Совет не упустит своего. - Совет не простит Кайло Рена. Но претензий к Бену Соло у него нет… и не будет. Примет ли он ее план? Согласится ли сыграть того, кого ненавидел и презирал для того, чтобы остаться в живых? Тогда, несколько лет назад, услышав приговор, вынесенный на Совете в сторону самого ярого приспешника Сноука, она даже не сомневалась в том, что если рыцарь Рен будет пойман, ей не удастся с ним поговорить. А если и случится чудо, он не позволит ей сделать ни единого шага вперед, выгонит, как только увидит… И откажется жить. Не потому, то это будет голос гордости или упрямства, а потому, что жить будет больше не для чего. Однако девушка, свернувшаяся на соседней постели, меняла все. Если бы она и вправду ненавидела его так, как заявляла на Иллиниуме, Рэй не звала бы своего мучителя из-за грани смерти, кидаясь на стеклянную перегородку. Если бы он относился к ней так, как ко всем своим жертвам, то не искал бы сразу по пробуждении знакомую нить Силы. Раньше ему было не за что цепляться… Но сейчас… - Хотя бы ради нее, - едва слышно, словно боясь задеть, добавила Лея, неосознанно переводя взгляд на пустынницу. На мгновение в воздухе повисла пауза. Холодная, заполоненная лишь ненавистью и очередной вспышкой Тьмы, тишина… Органа-Соло знала, что надавила на его больную точку, и сейчас, боясь ответной реакции, просто молчала, пытаясь найти подходящие слова. Было ли ошибкой ее решение просить его подумать не только о себе? Или она лгала сама себе, убеждая в том, что та девушка – их шанс?.. Рен по-прежнему не отводил от нее глаз. Казалось, что он смотрит прямо в душу, вынимая сердце и нервы по кусочку, пытаясь лишить жизни одним намерением… Вот только генерал даже не могла предположить, что именно происходило внутри него. Только сейчас, когда мать намекнула на то, что происходило в то время, пока он был мертв, Кайло нашел в себе потерянный кусочек прошлого. Холодный, переполненный боли, страданий… И огня. Чужого огня, который был способен растопить льды, населяющие Хот, и взорвать все звезды Галактики, если это потребуется для того, чтобы вернуть утерянное. Паззл складывался по местам. В реальности проходили лишь доли секунды… А внутри него, казалось, сменялись века и года, пока картинки, плавно раскладываясь на осколки, заполняли то, чего, казалось, просто не могло быть. Теперь он знал, почему его мусорщица так выглядит. Понимал и осознавал, откуда прорезалась эта болезненная бледность и слабость, из-за которой ей пришлось лежать под успокоительным. Он помнил ее крик, вновь чувствовал огонь на своей коже… И вспоминал, как Рэй вошла за грань, отдавая собственные жизненные силы для того, чтобы вытащить то, что принадлежало ей. Тогда, находясь в коконе Тьмы, он даже не осознавал, что именно происходит, но теперь… Она связала их воедино. Тогда, отдавая ему кусочек своей души, своего огня, Рэй поделилась с ним собственной душой – и лишь поэтому сумела вернуть их обоих к реальности. «Поверьте, если умрет один, второй откажется жить». Он не осознавал, откуда взялись эти слова. Проявившись из пустоты, в которой скользили воспоминания, в тот миг они были лишь очередным куском Тьмы… Но сейчас, в этой цельной картине незначительное стало ключевой ниточкой, подводящей к выбору и решению. Он слишком хорошо помнил это ощущение взгляда, прожигающего насквозь и заглядывающего в душу. Тембр, которым ему отдавались приказы на протяжении доброго десятка лет. В тот миг, когда он умирал, Сноук знал, что именно произошло между ними… И если Кайло рассчитывал, что, оставив Рэй одну, сможет спасти ее, то очень сильно ошибался. Даже если умрет один… Второй так или иначе будет поставлен под удар. Если не собственной болью, то Первым Орденом… Или Сопротивлением. - Если ты… - попыталась продолжить Органа, а затем, словно что-то осознав, затихла на полуслове. – Я не отнимаю у тебя права на самостоятельное решение, но прошу подумать. Не ради себя. Ради… Впрочем, что она могла сказать?.. Живи ради семьи, которая проиграла бой за твою душу? Ради тех, кого ты считал друзьями?.. Или… Ради девочки, которая желала тебе смерти? Интуиция подсказывала, что именно последний вариант может помочь. Только ради нее он может попытаться нацепить маску того, кого все это время медленно и методично убивал внутри себя… И выжить среди тех, кого считал своими врагами. «Это не будет продолжаться вечность». Когда ты будешь готов, Бен, ты сможешь улететь. Туда, куда только захочешь. Главное, чтобы Совет поверил. И он поверит, если ты поможешь. Мы не хотим терять тебя снова, особенно… так. Не потому, что нам страшно признать, что ты наш сын. Потому, что мы боимся того, что никогда не сможем исправить свои ошибки. Лея была готова сделать все, что угодно. Но… Нужны ли были ему ее извинения и просьбы? Та проклятая попытка все изменить и вернуть на свои места? Молча, ничего не говоря, она просто положила собственный комлинк, настроенный исключительно на внутреннюю сеть, на край кровати, осознавая, что если Рен захочет, то легко сможет притянуть его к себе с помощью Силы. - У нас есть время, - едва слышно добавила она, отходя в сторону. – Прошу тебя. Просто подумай. Соло-Органа не стала говорить, что этого самого времени слишком мало. Собрав всю силу воли в кулак, она просто вышла из комнаты, надеясь, что он услышал ее слова. Оставалось только верить, надеяться… И молиться. Впервые за всю жизнь. Так сильно, как только можно. Теперь его жизнь зависела только от решения, которое будет принято в той палате.