Star that guides

Теперь на работу его возит другой водитель. Вернее, Чуи просто не приходит, поэтому посольство выдает другого на замену. Неразговорчивого и следящего за каждым его шагом. Бен практически уверен, что этот мужик — еще один шпион Сноука, но молчит, еле сдерживая себя. В посольстве до сих пор все вверх дном после скандала. Сноука временно нет, и поэтому всеми делами занимаются он с Хаксом попеременно. Ну и Хакс официально повышен до второго заместителя посла, как будто Сноуку интересно стравить их и посмотреть, кто выживет. А еще у Бена нет ни одной свободной минуты, чтобы отвлечься и подумать о спрятавшемся на другом конце города подвальном салоне с эскизами на стенах и девушке, которая сейчас там. — Да, — рявкает он в трубку и бросает ее на стол. Ему плевать на поставки. Это вообще не в его компетенции. Этим должен заниматься Хакс. В дверь стучатся, и заглядывает секретарша. У нее на голове наверченный пучок, такой гладкий и прилизанный, что кажется искусственным. Все в этой девушке ненастоящее. И в его работе. Он занимается тем, что продает фальшь за деньги, и ему верят. — Я по поводу второй поправки… — начинает она нерешительно. — К Хаксу! — Но он сказал, что это теперь… — Да мне плевать, что он сказал. Это его любимое занятие — ковыряться в бумажках. Вот пускай этим и займется, — Бен отчитывает ее, потому что больше некого, разве что Хакса, но тогда он рискует затеять ту еще ссору. И тогда только налаженный порядок в посольстве пойдет ко всем чертям нахрен. — Вон, — он бы еще и пресс-папье швырнул, для подкрепления его слов, но не станет же калечить эту дуру, которая не нашла себе другого места для работы, как этот гадюшник. Девушка сбегает со слезами. А через несколько минут влетает Хакс. Его лицо под рыжими волосами кажется еще более пунцовым, и сам он готов взорваться. — Какого хрена… — он вплотную подходит к Бену, но даже если вздумает врезать по лицу, не решится на такое. У них приличная разница в росте и весе. И даже военная выправка Хакса не компенсирует тяжесть удара, который обычно наносит Бен. — Ты что творишь, Соло?! Бен как ни в чем не бывало пожимает плечами. Ему нравится бесить Хакса. Ему просто осточертела эта работа и хочется сделать что-нибудь. Взбунтоваться? Он встает, задвигает стул, огибает слегка опешившего Хакса по кривой и начинает собирать со стола самое необходимое — ключи, кошелек, айфон. — Ты куда? — Хакс все еще не понимает, что происходит. Еще бы, он не приучен бунтовать. Он из другого теста. — Пойду прогуляюсь, — Бен находит какое-то извращенное удовольствием в том, чтобы потрепать Хакса по волосам, как будто тот нашкодивший ребенок, и салютует. — Пока. Пиджак до сих пор висит на спинке стула в кабинете, но Бену он не сильно нужен. И галстук тоже. Бен развязывает узел и прячет его в карман брюк, а затем выходит на порог посольства. Сейчас не время для приемов, поэтому никаких репортеров перед входом он не видит. Так что если действовать быстро, никто его и не заметит. — Вылезай, — Бен подходит к своей машине, внутри которой сидит водитель, приставленный Сноуком лично. Ждет или караулит, одно из двух. — Чего? — такого тот явно не ожидал. — Ключи давай. И вали уже, — это не Чуи, да и сам Бен никогда не был подарком, поэтому тон у него совсем недобрый. За рулем сидеть вполне неплохо. Как когда-то еще в студенчестве, когда он не был для всех сыном президента и водил дряхлый шевроле. Бен газует с шумом и свистом, с наслаждением вслушиваясь в шум мотора, и смотрит на исчезающего вдали очень растерянного водителя. И похрен. Он знает, куда ехать.

***

За ним не может быть никакой слежки, это же не шпионский боевик, но Бен все равно выбирает долгую дорогу до тату-салона. Может, потому что хочет успокоиться и приехать туда со всем хладнокровием и невозмутимостью, которые у него есть. Он паркуется рядом с входом, замечая и байк, стоящий поперек соседнего места — девчонка умеет бесить людей — и спускается по ступенькам, застывая на последней перед дверью. За стеклом он отлично видит ее. Она потягивается и разминает мышцы посреди пустого пространства салона, напоминая танцовщицу. На ней только бандаж, не скрывающий практически полное отсутствие груди, и спортивные штаны, подвернутые под коленями. Она делает взмах руками и опускается в идеальный мостик, гибкая и ловкая. А затем кувыркается назад и встает. Грудная клетка ходит ходуном от напряжения, и от этого рисунок на спине — сложное переплетение чертежных схем — шевелится будто живой. Но это только на мгновение, потому что Рей оживляется и опускается на шпагат. С его стороны, за стеклом, Бен чувствует себя неловко. Странно. Как будто он подглядывает за тем, что слишком лично, но оторваться не может. Она верткая и сильная, и ей удается каждое движение. Балки стойки служат ей вместо балетного станка, и она с легкостью подпрыгивает, вытягивая себя в тонкую линию, отводя руку назад. Затем наклоняется и достает пальцами до ступней, гибко и плавно. Она танцует среди эскизов и чертежей, сама сейчас часть этого места. Может, тогда он понимает, что никогда не сможет понять ее. И что, наверное, влюблен. Его как подглядывающего мальчишку ловит Дэмерон По. Он спускается сзади, и только в последние пару секунд Бен успевает услышать шаги, чтобы придать себе более спокойный вид. Безразличие, да? — Привет, Соло, — хлопает он Бена по плечу. — И чего… — а потом видит происходящее за стеклом. — Ну, ясно. Вот По совсем не зачарован этим странным танцем-разминкой, потому что отодвигает Бена в сторону и открывает дверь. Громко. — Ты в курсе, что пугаешь наших посетителей? — По изображает оскорбленного начальника, застукавшего сотрудницу за покраской ногтей в служебное время. — Уже трое с ужасом пробежали мимо меня, пока я спустился. — Иди ты, — Рей поднимается с колен резким рывком и сдувает с лица выбившиеся волосы. Только потом она замечает стоящего чуть позади и все еще на пороге Бена, выражение ее лица меняется, но так быстро, что он не успевает прочесть его, и она отступает назад, оборачиваясь. И словно невзначай скрещивая руки на груди. — Это он сбегал? — Нет, как раз-таки он остался, — шутит По, и эта шутка выглядит совсем несмешной. Бену хочется отвесить этому шутнику пинок. Рей торопливо натягивает на себя майку, скрывая под одеждой и татуировку, и острые плечи, хотя температура в комнате совсем не падает. По крайней мере, Бену кажется, что у него горят щеки. — Привет, Бен, — Рей кашляет и поворачивается к нему. На ее лице ровная доброжелательность. И никакого смущения. — И каким ветром занесло? — Решил бунтовать. Здесь же самое подходящее место? — если он хотел пошутить, то у него совсем не вышло. — Ага, — неопределенно кивает она и замолкает, по-прежнему глядя на него. Повисает неловкая пауза, но их спасает По. — Ну и как там твоя работа? Замяли скандал с послом? — он вклинивается между ними и сразу же занимает собой все пространство салона — громкий, любопытный и все же сейчас как нельзя кстати. — Нет, — Бен вспоминает о том кошмаре, что творился последние пару дней на работе, когда Сноук отбыл обратно в свою страну, оставив их вдвоем с Хаксом разбираться с катастрофой. И со СМИ, и с представителем матери. — Я все жду, когда меня уволят. — Ты говоришь так, как будто тебя это порадует, — замечает со своего места Рей. Она сидит на стуле, который обычно предназначен для гостей салона, и шнурует кеды. Разноцветные шнурки мельтешат перед глазами, слишком яркие даже для этого салона. Эта девчонка просто обожает быть не такой, как все. — Кто знает, — Бен отнекивается. Действительно, кто знает, что будет потом. Он снова запрется в квартире и будет пить, пока не сдохнет? Или вернется на работу к матери. Вот уж неизвестно, что хуже. — Ну, если что, так и быть, пристрою вместо Рей. А то из нее даже администратор никакущий, — По тыкает ее в плечо, и она корчит гримаску. — Может, потому что я на тебя не работаю? А просто по доброте душевной помогаю. Они смеются вместе, довольные и беззаботные, и Бену снова завидно. Дверь скрипит и хлопает, впуская нового человека, наверное, первого за все то время, что Бен был в салоне, посетителя. Смех замолкает, и Рей встает со своего стула, подмигивает По и оттаскивает Бена в сторону, пока мужчина средних лет начинает договариваться насчет размера татуировки. Она ведет Бена за журнальный столик с эскизами и хлопается рядом, слишком близко, чтобы он не мог думать об этом. На ее правом виске еще блестит капелька пота после тренировки, и это отвлекает. Безумно отвлекает. — Ну и каким образом ты решил бунтовать? — беззлобно подкалывает она его, выбирая наугад первый попавшийся альбом, и раскрывает на странице с цветочками. — Или цветочки это слишком? Может, стандартный набор — цифры, буквы и многозначительные фразы на латыни? Не обижайся, пижон, но ты не очень похож на того, кто способен зайти так далеко. Вместо ответа он достает из кармана старые права. Он провел целую вечность на работе, выискивая их, запрятанные в одной из книг вместо закладки. Сам не помнил, куда засунул. Они недействительны. Ни сейчас, ни вообще, если быть честным. Потому что такого парня никогда не существовало. И все же вот он, сидит перед нею и протягивает осколок прошлого. — Ого! — глаза Рей загораются, как у ребенка на Рождество. Она завороженно вертит в пальцах кусочек пластика и читает: — Кайло Рен. Ничего себе! Поддельная жизнь? Бен морщится, потому что это все еще задевает его: — Теперь мне кажется, это все, что было настоящим в моей жизни. Он протягивает руку и позволяет Рей вложить в ладонь злосчастный кусочек пластика с его лохматой физиономией на фотографии. Она делает это так аккуратно, как можно, но все же их пальцы соприкасаются. На какую-то долю секунды они вроде как держатся за руку. — И ты хочешь вернуть все? — руку Рей не отдергивает. Ее тепло пронизывает ладонь насквозь, как будто она состоит из солнца, оправдывая свое имя. — Это невозможно, — ему уже за тридцать, он ненавидит свою семью ровно настолько, насколько она ненавидит его, он похерил свою карьеру неудачным выбором стороны, за которую сражался, а вдобавок ко всему чувствует себя неуместным везде. — Ты знаешь, что обычно говорят о татуировках? — внезапно спрашивает его Рей. — Кроме того, что это убожество, вызывает рак кожи и заставляет человека выглядеть нелепо во всех этих странных рисунках? — Бен с сомнением смотрит на альбом, со страницы которого на него скалится череп в розах. — Ну да, это тоже часто говорят, — улыбается она, убирая руку и подтягивая колени к подбородку, чтобы обхватить их. — Но главный смысл не в этом. Все дело в том, что они, как и любой твой выбор, делают тебя лучше. И… — она мнется, но все же говорит, — показывают тебе направление. — Ты звучишь как заядлый проповедник какой-нибудь сумасшедшей секты. — Хах, — она даже не обижается. — Но это правда. Они не исправляют старые проблемы. Они не заплатят за тебя по ипотеке. И не сойдут вместо страховки. Но они помогут начать все сначала, — Рей смотрит на него, и в ее глазах разгорается огонь уверенности. Не за себя. За него.

***

Нельзя так просто взять и начать все сначала. Те, кто так думают, наверное, еще не перестали верить в детские сказки. И в Санта-Клауса. Или они такие как Рей. Потому что она даже не сомневается. Просто встает с места, берет свободный стул и залезает на стойку администратора, рядом с ошеломленным посетителем и не менее заинтригованным По. Она тянется к картине на стене. Это один из ее эскизов, тот самый, что напоминает звездную карту, обрамленный в дорогую рамку. Она снимает ее и освобождает от стекла, вынимая здоровенный бумажный лист. Улыбается застывшему гостю и одобрительно кивает на его набросок, уже утвержденный с По: — Отличный эскиз, вам пойдет, — и возвращается к Бену. — Держи, — она раскатывает на столике эскиз. — Хотел чего-то необычного, как у меня? — ее пальцы любовно разглаживают помятые уголки. — Начни с этого. — С атласа? — он косится на нагромождение комет и линий, связанных в круг и сцепленных вместе. — С идеи, — она проводит по свернутой в кольцо стреле, у которой нет ни начала, ни конца, и в центре ее покоится неизвестная планета. Или звезда. — Все что-то означает. — А что означает твое тату? — ему интересно, что прячется под одеждой на ее спине. В чем ее смысл и почему именно это? Может, потому что ему хочется узнать ее прошлое. — Все. И ничего, — Рей не очень хочет говорить об этом. Вместо этого она отвлекает его внимание на чертеж затмения в центре эскиза. Три планеты в ряд, три идеальных круга перечеркнуты одним полностью черным. Он куда больше их и надвигается с медлительной неспешностью, собираясь пожрать целиком. Чем-то это напоминает его жизнь. Сплошное затмение. — Но если ты действительно собираешься сделать это, — она переворачивает здоровенный лист и берется за линейку и карандаш, а затем щурится, глядя на него, как будто пытается что-то прочитать, — тогда я хочу знать о тебе все. А Бен уже чертовски не против.