Star that guides

Вся его жизнь теперь делится на две части. Работа и то, что после нее. Когда стрелка часов вздрагивает и оказывается внизу циферблата, отсвечивая желтым острием на цифре 6, Бен складывает бумаги в стопку, аккуратно, равняя по краям, и оставляет на столе. Он покидает здание посольства, игнорируя ненавидящий взгляд Хакса, который останется тут и до полуночи, если потребуется. Тот как настоящий капитан — пойдет на дно вместе с этим неповоротливым, заржавевшим до мозга костей кораблем, несущимся сейчас на острие рифа. Город, раскинувшийся перед ним, в обрамлении шелестящих по жаркому асфальту машин, громких голосов и гула двигателей, больше не кажется настырным и прилипчивым. А просто живым. Переменчивым. И как живое существо, он знает, когда пожирать своих жертв, а когда отступить и дать им уйти. Бен диктует водителю адрес, усаживаясь на заднее сиденье служебного автомобиля, и не может подавить легкой улыбки, потому что тот слегка ошеломлен. Следующие час или два Бен в одиночку справляется с десятком висящих на вешалках пар джинсов. Он придирчиво осматривает каждую вещь, про себя почти что проклиная свою же инициативу. Но наконец выбирает одни, те, что кажутся ему не такими кричащими — просто черная плотная ткань и классическая форма. Это своеобразный компромисс, потому что у Рей и ее друга Финна скоро новый концерт, а он не может показаться там в костюме. Или в тех драных джинсах, которые пора оставить в прошлом. Зеркало кривится, но все же выдает ему отражение человека, которого он видел слишком часто всю свою жизнь, но так и не удосужился задать вопрос. А чего ты хочешь сам? Все его попытки выпендриться или спрятаться за чужой маской с вымышленным именем ничем не отличаются от идеального костюма, висящего сейчас на крючке в тесной примерочной кабинке. Они все не были его личным выбором. — Я возьму три пары таких, — он протягивает джинсы миловидной девушке продавцу. У нее на зубах скобки, но улыбка все равно теплая и заразительная. Слишком отличающаяся от искусственных улыбок в посольстве. Может, потому что настоящая. (Она даже не догадывается, что он тот самый злополучный сын президента Америки). — Три? Одинаковых? Девушка смотрит на ценник, потом на его костюм, но, в конце концов, просто жмет плечами и идет искать точно такие же. Ничего не случилось. Небо не упало на голову. Земля под ногами не обвалилась. Он всего лишь купил одежду.

***

В тату-салоне сегодня необычно живо. Еще перед входом Бен замечает не меньше пяти машин, запаркованных кое-как, но ни следа мотоцикла. Рей, скорее всего, еще нет. Внутри полно людей, и все они сгрудились возле стойки администратора, практически скрывая постоянно ворочающуюся из стороны в сторону голову Дэмерона в центре. Они обсуждают что-то, шумят, перекрикивая друг друга. Чем-то это напоминает студенческие пьянки или сборище политиков на ассамблее — хаос, запертый в банке, которая грозится лопнуть. Но Бена Дэмерон замечает сразу. Наверное, из-за роста. Даже в этой разношерстной компании любителей татуировок, состоящей из тощих задротов и накачанных байкеров, Бен все равно выше на голову как минимум. Но сейчас на него никто и не смотрит. Его спасают джинсы и обычная майка поло, выбранная наугад в том же магазине. Просто еще один обычный чувак. — Хэй, — небольшой рост По позволяют ему поднырнуть кому-то под руку и ловко выбраться из кокона разговоров. — Привет, Соло. Тут сегодня шумновато, — он словно извиняется, и как раз в эту секунду кто-то роняет на пол стеклянный бокал с пивом. Толпа взрывается новым приступом гула и одобрительных хлопков, как будто это нормально — швыряться кружками. — Потише, придурки! — прикрикивает на них По, но не очень зло. По нему видно, что какой-то процент пива бродит сейчас и в нем. — У нас тут сходка старых знакомых. — Съезд анонимных алкоголиков? — как ни странно, но сейчас в этой толпе Бен не чувствует себя неуместным. И даже может подколоть. — Ха-ха, смешно. Будешь с нами? — Дэмерон машет рукой, приглашая присоединиться к тусовке, но Бен качает головой. — А где… — А-а-а, так ты за Рей, — лицо По принимает особенно умилительное выражение, и хочется ткнуть его под ребра. Несильно, но так, чтобы проняло. — А ее здесь нет. Выходной, — он подмигивает как заправский амур-сводник. — Но я случайно знаю, где ее можно найти. Интересует? — брови его танцуют какой-то отдельный танец на лбу. Вот же придурок. — Ну допустим, — тянет Бен, чувствуя себя на линии огня и под самым прицелом. — И? — Она строго-настрого запрещает нам ходить с нею, потому что, видите ли, у нее должно быть свое личное время и личное пространство, но! — Дэмерона, кажется, эта идея захватывает даже больше, чем Бена. — Тебя в этом уговоре не было, — он дает знак подождать и ныряет обратно в толпу веселых подвыпивших тату-мастеров, сейчас всерьез обсуждающих уместность щупальцев на женской ягодице, пропадая полностью. Но через пару минут показывается сначала его рука, с зажатым в пальцах клочком бумаги, а затем и он сам, почему-то уже более пьяный. — Услуга за услугу, — он протягивает адрес с готовностью, но держится за него так крепко, что невозможно выдрать из хватки эту злополучную бумажку. — Будешь должен, Соло. Бен понятия не имеет, чего от него вообще может допроситься По, разве что прошлогоднего снега или кресла мэра в каком-нибудь захудалом городишке, но соглашается. — Идет, — он вытаскивает адрес из руки Дэмерона, разрываясь между двумя такими сильными желаниями: пнуть его или сказать спасибо. Потому что это засранец умеет быть обаятельным, настолько, что даже бить жалко. — Спасибо. Побеждает второе. — Удачи! — салютует ему По, напоминая лихого повстанца из каких-нибудь приключенческих фильмов, и ныряет в свою толпу, заполненную жаркими обсуждениями и звоном бокалов. Ему и самому не помешало бы выпить. Потому что, глядя на накарябанный на бумажке адрес, Бен как никогда четко понимает — даже новая одежда и попытка стать другим не заставят его ноги перестать трястись. — Довезите до этого адреса и можете быть свободны, — протягивает он листок водителю. — А когда вас забирать, мистер Соло? — молодой парень осторожно блестит угольно-черными глазами, балансируя на грани между любопытством и приличием. — Я же обязан… — Вы не обязаны за мной следить, — Бен скашивает глаза на его бейджик, впервые читая имя, — Митака. Так что вы отвезете меня по адресу, высадите там, а затем уберетесь на все четыре стороны. Это понятно? — Да, мистер Соло, — лицо его каменеет, превращаясь в застывшую маску страха. Чего он боится на самом деле? Разрушительного гнева Бена Соло, уже ходящего по посольству вместо хохмы за чашкой кофе, или посла Сноука. Почему-то, по ходящему нервно кадыку Митаки Бен понимает — второго. — И не вздумайте ждать меня где-нибудь поблизости, — напоследок рявкает Бен, хлопая дверцей машины, и идет вперед, делая вид, что ему плевать на его водителя. Но затем оборачивается, украдкой, еле поворачивая голову, и видит, как тот яростно жестикулирует, разговаривая по телефону. Не иначе, как Хаксу докладывает. Или самому Сноуку, которого не должно быть в городе. Неужели они думают, что он шпионит для собственной матери? Хреновая ситуация. Бен устало трет глаза и поднимает голову наверх, разглядывая чудовищное здание перед ним. Оно словно составлено из различных кусков — старые стены, заплатки, множество разноцветных плакатов и растяжек над первым этажом, и свивающиеся спирали пожарных лестниц. Какое-то государство в доме. Но адрес, нацарапанный По, указывает ему путь между длинных коридоров, прямиком на последний этаж. Здесь сплошь офисы и никаких квартир. И что здесь может делать сумасбродная Рей? Хотя, когда Бен толкает дверь, и та с легкостью поддается под ударом ботинка, поскрипывая, ему все становится понятно. Этот последний этаж выделен под офисы неслучайно. Слишком высокие стены, никаких окон и перегородок. Просто здоровенное помещение, опутанное сетями длинных разноцветных веревок, поднимающихся наверх. Скалолазание. Черт бы ее побрал! Фигуру Рей он замечает сразу. Ослепительно-белая майка и короткие шорты, которые показывают куда больше ног, чем положено, и черные ленты, стягивающие ее талию, чтобы предотвратить падение. Хотя карабкается Рей стремительно и ловко, как будто гравитация ей нестрашна, цепляется за выступы и подвисает в воздухе. А затем перебрасывает ногу выше и лезет. И это охренительное зрелище. Бен подходит к ее стенке, пользуясь тем, что тренер сейчас возится с каким-то другим мужчиной, показывая, как перетягивать узлы, и смотрит снизу вверх, задрав голову. Прелесть лофта в том, что стены кажутся бесконечными. Сколько в нем? Метров пять не меньше за счет плоской крыши, закрытой прозрачным стеклом. Свет, льющийся сверху, подсвечивает ее кожу, делая теплой и полупрозрачной, в россыпи золотых пятнышек-веснушек, и гладкие мышцы ходят ходуном, помогая забираться наверх. Наконец Рей добирается до самой крыши, дотрагивается пальцами до сетки, отгораживающей потолок от стеклянных окон, хватается за часы и ликующе кричит: — Есть! Я сделала это! Маз, слышишь? Новый рекорд, — она радуется как ребенок, и если бы руки не были заняты, еще и похлопала бы сама себе, но потом ее взгляд падает на Бена. Даже отсюда он может видеть, что она смущена. Краска заливает ее щеки, а выражение лица испуганное, почти смешное. Но ей некуда деться, разве что перебраться на другую сторону крыши и исчезнуть в облаках, поэтому медленно Рей отпускает одну руку, затем другую, балансируя на веревке, и летит вниз. У самого пола она тормозит, опускаясь на ноги как в каком-то шпионском фильме, совсем рядом с Беном. Раскрасневшаяся и вспотевшая — на ее лбу, висках и переносице блестят крохотные капельки, которые ему хочется слизать языком — она выглядит еще меньше и тоньше, чем обычно. Может, потому что на ней из одежды почти ничего. Это они замечают вместе. Он пялится на ее грудь в майке, промокшей насквозь от пота, пялится и не может оторвать глаз от крохотных бугорков сосков, она кидает взгляд туда же и тут же принимается закрываться руками. Красная как мак. — Т-ты что тут делаешь? — Рей даже заикается, — Какого черта?! — ее заполняет паника, и это отлично видно в ее глазах, таких ярких, что, кажется, они сейчас полыхнут золотым огнем. Потом она понимает, что ноги у нее тоже выставлены напоказ, считай что до самого паха, и крохотные шортики — удобная одежда для скалолазания — вообще не скрывают ничего. Рей отнимает руки от груди и принимается прикрывать пах, а потом понимает, что спалилась, и от этого вообще теряется. Рядом со стенкой одиноко прислонился столик со снаряжением, и поверх него лежит полотенце. Рей делает шаг назад, все еще не разрывая зрительного контакта, второй, и цапает полотенце, выставляя его перед собой, как будто вытирается. — Ну и что ты тут делаешь? — она изо всех сил пытается выглядеть невозмутимой, хотя пальцы подрагивают, да и зрачки такие острые — проткнет насквозь и не заметит. — Пришел вот, — Бен и сам не знает, за что извиняется. — По сказал, где ты. — По? Вот засранец! — гнев ее переключается с него на своего не в меру активного соседа по квартире. — Он у меня получит, — ее руки непроизвольно сползают ниже, сжимаясь в кулаки, и Бену отлично видна ложбинка в низком вырезе спортивной майки. И цепочка капелек-родинок, сбегающих к животу. Джинсы становятся тесными, и он разрывает эту игру в гляделки, уставившись на стену в разноцветных выступах. Один, два, три… Желтый, зеленый, фиолетовый… — в уме вспыхивает совершенно другая картина, совсем не похожая на стенку для скалолазания. Там Рей, обнаженная, разгоряченная, с пронзительно-золотыми глазами… — А зачем здесь ты? — она специально делает ударение на последнем слове. — Сбежал от своих серьезных посольских дел? Или больше нечем заняться? Прежде, чем он успевает подумать о том, что мог бы рассказать о трех важных встречах, отмененных кстати, паре недоделанных договоров, которые остались на Хаксе, и вероятности того, что за ним следят, она делает свой ход. — Маз, — зовет она тренера, а сама пристально рассматривает Бена, — у нас какой размер самый большой будет? На этого медведя налезет? — Чего? — прекрасные видения пропадают из разума, как будто их никогда не было, а уставившаяся на него Рей выглядит совсем не так. Да, она все еще практически неодета в своих тренировочных шмотках, но вместо желания на ее лице написана шкодливость. Как у чертенка. Только рожек не хватает. — Ты отомстить мне собралась? За то, что я пришел, куда не звали? — пока Бен придумывает пути отступления, тренер в очках — щуплая, но жилистая дамочка в цельном спортивном комбинезоне, напоминающем костюмы аквалангистов — притаскивает целую упряжь, которую можно на лошадь нацепить, а не на человека. — О нет, я не стану! — О да, у тебя все получится! — и пока он не сообразил, что к чему, Рей подскакивает к нему, забыв и про полотенце, и про то, что вроде как не стала выглядеть более прилично, и принимается пристегивать пояс. И верхние лямки. — Это за то, что вторгся в мои частные владения. И пришел туда, куда не звали, — заливисто хохочет она, почти прижимаясь к нему, чтобы подтянуть ремни. Бен только затыкается, когда ее загорелое плечо прижимается к локтю, и ему кажется, что след от прикосновения уже полыхает огнем. Рей наклоняется ниже и начинает застегивать лямки в опасной близости от паха. Тут он успевает словить ее за руки: — Я сам. — Чтобы ты разбился, доверившись мне? О нет, пижон, поверь, лучше я удостоверюсь во всем сама. Ее ничем не смутить, и все же он видит, что кончики ее ушей порозовели. Самую малость. Что до его — счастье, что их скрывают волосы. — Мы не полезем под крышу, — надо же, она еще успокаивает ее. — Думаю, пара метров, и ты испугаешься. — Хах! — Вот только не надо этих Хах, поверь, Финн сдался на третьей отметке. Третья располагается в двух метрах над полом и не выглядит особенно тяжелой. Но это отсюда. И это пока. — Может, он просто слабак, — Бен подходит к стене вплотную, оглядывая разноцветные выступы. Они не кажутся надежными. Зато скользкими — это да. — Ну, тогда давай проверим, — предлагает ему Рей, и в ее глазах пляшут черти и сам ад в придачу. — А я полюбуюсь на твою задницу отсюда. И пока он не впал в прострацию после этих слов, она подталкивает его вперед.